Есть ли будущее у героя фильма «Курьер»?
Кинофильм «Курьер» (1986), наверное, смотрели все. Или хотя бы слышали о нём, как об одном из главных фильмов ранней «Перестройки». По сути этот сюжет и открыл Перестройку, создав на экране новые типы героев. Но почему именно Иван-курьер стал неким флагманом обновления (или — псевдо-обновления?). Этого парня можно назвать идеальным персонажем той эпохи. Просто каноническим. Почему его, а не прости-Господи какую-нибудь Маленькую Веру? Всё легко. Тогда был востребован этот стиль поведения — всё подвергать сомнению, над всем подшучивать, но при том ничего не делать. Не создавать.
Тогда был востребован этот стиль поведения — всё подвергать сомнению, над всем подшучивать, но при том ничего не делать. Не создавать.
Критиковать, не строя и не копая. Да, племя отцов накосячило и напортачило — особенно с точки зрения Ивана и ему подобных. Отлично! Стройте сами. Но Иван вовсе не желает работать. Он расслаблен, ироничен, его ум при всей живости — ленив. Он презирает мир, но жалеет его. Иван — добр. Но полон сарказма. Он честен, но при том — не желает «участвовать». При «неучастии» таких, как Иван, случились разрушительные 1990-е. Им стало неохота думать. Они — плыли по течению. И вышучивали всё, что можно и — нельзя.
Им стало неохота думать. Они — плыли по течению. И вышучивали всё, что можно и — нельзя.
Вот эта особая — стёртая - грань между добром и злом оказалась весьма характерна для середины 1980-х. Эра качелей — куда занесёт? Подвешенность состояния. У Ивана, как и многих в этой картине отсутствует чёткое Будущее — и они судорожно это понимают. Взрослые — истерят, молодые — криво ухмыляются. И не хотят отвечать на пафосный запрос: «Мы, наше поколение, хотим знать, в чьи руки перейдет возведенное нами здание». В тот момент «здание» было уже не вполне нужно и самим «зодчим», а уж их сыновьям — тем более.
Есть очень страшный эпизод. Иван видит своего старшего товарища, вернувшегося с обожжённым лицом. Тогда все помнили про Афган.
Есть очень страшный эпизод, который мало кто почему-то помнит, увлекшись финальной брейк-фреерией на фоне «спального» района. Иван видит своего старшего товарища, вернувшегося с обожжённым лицом. Тогда все помнили про Афган. У Ивана попасть в Афган тогда были все шансы — физически здоровый, психически нормальный и не «блатной» (его некому откосить — сын мамы-учительницы и сбежавшего папы вряд ли мог рассчитывать). Нам неслучайно показывают эту сцену — молчаливую встречу дембеля с раздолбаем-курьером.
Какие шансы у Ивана и его матери в грядущих 1990-х?
Но даже если не Афган — какие шансы у Ивана и его матери в грядущих 1990-х? На будущего делягу он не тянет, на бандита — разумеется, тоже. Учиться ему вряд ли захочется. Да, если смотреть шире. Издательство, в котором он подвизался, прикроют, папу мажорной девочки Кати, если он вовремя не переквалифицируется в модные публицисты, вообще можно только пожалеть — падать будет очень больно. Смазливая Катя (возможно) успеет красиво выйти замуж и, подсуетившись, применить свои филологические знания где-нибудь в ново-русском глянце.
Да, если смотреть шире. Издательство, в котором он подвизался, прикроют, папу мажорной девочки Кати, если он вовремя не переквалифицируется в модные публицисты, вообще можно только пожалеть...
Базин? Тот в своих мечтах об ещё одном пальто, непременно угодит в банду, где его («глупое мясо») прикончат первым в одной из разборок. А Иван? Сын нелепой, возвышенно-утончённой, не умеющей жить даже в условиях социализма, тётки, он как бы и не имеет даже пунктиров в грядущем. Безусловно, развилок много. Я бы предположила, что он мог бы стать интересным писателем — автором бестселлеров, ироничных и циничных, как он сам. Причём, я допускаю, что 1990-е будут лучшими его годами, а потом он стухнет, завянет, возможно, даже поймёт, что его шутки «о коммунизме во всём мире» были не смешными.
Зина Корзина (с)
