Топ-пять раскаявшихся модниц
Сегодня поговорим о... раскаявшихся модницах из советского кино. Точнее, это будут девушки с неустойчивым или, скажем, асоциальным поведением, которые к концу повествования превращались в отличные образцы социалистической морали. Модность, как фактор неправильной модели существования в социуме, была только одним из признаков. Интерес к рискованным сочетаниям цветов или к начёсыванию «бабетты» критиковался только в случае, если моральный облик девушки не соответствовал принятым поведенческим нормам.
Светлана из молодёжного блокбастера «Сверстницы».
1. Итак, первым номером у нас идёт Светлана из молодёжного блокбастера «Сверстницы». В начале фильма она заносчива и даже нахальна - красиво расплачивается в кафе (напоказ!), говорит что-то небрежно, ведёт себя с подругами в стиле: «Учитесь, лохушки, жить красиво!». Потом не поступила в ВУЗ, врала, связалась с тунеядцами-стилягами. Все на работе - эти шляются. Девушка Света носит модную бижутерию и стильные платья.
После ряда неприятных (вроде задержания дружинниками) и даже трагических событий - у девушки умирает отец - Света устраивается на работу в хороший крепкий коллектив. Там её учат и лечат, ругают, дрючат, но при этом - сильно любят. Особенно мастер - плакатный комсомолец с волевым подбородком. Щегольство девушки Светы в конечном итоге куда-то испаряется. Точнее, её перестают нам подавать, как модницу.
Катерина из индастриал-эротики «Высота».
2. Следующий персонаж - Катерина из индастриал-эротики «Высота». Девушка она работящая, волевая, но слегка асоциальная. Курит, носит татушку на запястье, гуляет по ресторанам с нехорошим парнем Васькой Хаенко (этаким типичным bad guy-ем советского кино). При посторонних кавалерах поправляет чулочную подвязку. Плохо. Катюха одевается ярко, крикливо, нескромно и стиляжно. «Светофор!», - невольно восклицает Коля Пасечник, увидев выходной наряд своей подруги.
Зелёно-оранжевое созвучие - это типично карикатурная гамма чуваков и чувих. Непорядок! А он-то, он..., поющий песни на стихи Дениса Давыдова, подарил ей скромный и приличный шарфик. Так давай - будь человеком. Ан нет - поначалу обиделась, выкинула в окошко. Шарфик, а могла бы сразу Колю. Но потом поняла, что всё - наносное и надо срочно меняться. Подала заявление в Комсомол, пообещала бросить курить, и, разумеется, переоделась. И тогда - только тогда! - Коля Пасечник стал с ней спать.
Фифа Людочка из семейно-бытового триллера «Медовый месяц».
3. Далее - капризная и пухлая фифа Людочка из семейно-бытового триллера «Медовый месяц». Как все типовые фифы из фильмов и фельетонов 1950-х годов, Людмила не хочет ехать в «в деревню - в глушь - в Саратов» по распределению после ВУЗа. Тогда это была целая проблема с такими вот Людмилочками. Они всеми правдами и неправдами цеплялись за Москву, Питер или, скажем, Киев. Желая остаться в Ленинграде, выпускница медицинского института, срочно выходит замуж за ленинградца — молодого и красивого инженера, который проектирует мосты. Она бы и за престарелого академика вышла, да сроки поджимали.
А тут - прекрасный Лёша в исполнении Павла Кадочникова. Но случается непредвиденное - Алексей даёт согласие на строительство моста в Сибири! Это была настоящая насмешка Фортуны! Людочке, которая танцует буги-вуги и носит стильные - в обтяжку юбки, приходится ехать в экстримно-романтическое свадебное путешествие. В общем, сначала фифа ломалась, потом привыкла и ей даже понравилось. Разумеется, она быстро забросила свои стиляжные бытовые привычки и заделалась образцовой советской женщиной, любящей трудности.
Иннка-эстонка из трэш-боевика 1960-х годов «Два билета на дневной сеанс»
4. Следующий персонаж - подруга уголовника Иннка-эстонка из трэш-боевика 1960-х годов «Два билета на дневной сеанс». Весьма сочный и колоритный персонаж, почти Анна Сергеевна из «Бриллиантовой руки», только если последняя одевается именно по мини-моде геометрических-шестидесятых, то Иннка - это нечто иное. На ней платье, которое не значится в модных журналах 1966 года. Эпоха благоволила к скромной геометрии форм и к отсутствию выточек. Тут же сильно обтягивающее платье и акцент на слишком большой для середины 1960-х груди.
Иннка тут же, едва познакомившись с героем Александра Збруева, констатирует: «И вообще, я Мэрилин Монро, у меня тот же номер лифчика! Понял?!». Далее мы видим и туфли на шпильке, и короткий подол, и прочие ужасы бытия. Правда, и сама девушка сообщает, что «это всё ей надоело». Всё - это быть Мэрилин Монро в стране, где требуются ткачихи и учительницы. Но в конце повествования нам встречается уже другая Инна - простая, строгая, но при этом - более свежая. Более того, она нам показана замужней дамой, рассматривающей на витрине детские вещи... И никакой косметики!
Анечка из диско-хоррора «Никудышная».
5. И, наконец, пятый персонаж нашего хит-парад - модница-красавица начала 1980-х годов Анечка из диско-хоррора «Никудышная». В самом начале мы видим грубую и нахально-вызывающую Анюту, которая красится, носит джинсы, да и вообще - всегда готова сорганизовать или же поддержать махач на дискаче. В кадре - брючки-клеша, красная помада, агрессия и напор. Девочка-оторва, которая одевается по остро-молодёжной моде, оказывается не просто шалавой, но и хулиганкой.
Что характерно, девушка очень юна - она ещё учится в школе, но выглядит лет на 18. В общем под оптимистичную песню АББы - 'Mama Mia' девы устраивают грандиозную драку... Но не тут-то было. Советская власть всегда исправляет никудышных. Девочку отправляют в деревню, к родне отчима, где пожилой человек - дед Савва - способствует нравственному возвышению девушки. В общем, отчётливо звучит модная в 1970-х годах тема дезурбанизма и поиска истоков, корней и смыслов. Вместе с наносной дуростью уходит и красная помада...
Зина Корзина (с)