Продам колготки!
Секретарша Верочка – отнюдь, не центральный персонаж повествования. Однако же на ней очень многое держится. Верочка играет в сюжете примерно ту же роль, что и хитроумные слуги в старинной комедии – господа могут страдать или же – попадать впросак, но обаятельный пройдоха низкого звания - всегда в дамках. Да ещё поучит господина, как жить и во что одеться. Зрители понимают, что вот этот слуга – плут и может стырить гаджет (например, табакерку или аглицкие часы), но… он всем почему-то нравится. Типичный вариант – Фигаро. Так вот, наша Верочка. Недалёкая, но оборотистая. Типаж – древнейший, но – современный.
Кадр из фильма «Служебный роман».
Верочка нужна всем. И про модную комбинаторность тоже расскажет, и про походку от бедра. С точки зрения 1970-х годов – очень легко читаемый образ. Все помнят, что секретарша имеет «зарплату секретарскую», но, вместе с тем, «туалеты — сплошь заграничные». Как ей это удаётся? Такой вопрос благодушно задаёт некто за кадром. Потом мы узнаём, что это – голос наивного Новосельцева, который действительно может этого не знать. Да! Верочка ловит «тачку», тогда как Оленька Рыжова (например) тащится на общественном транспорте.
На протяжении всего повествования наша героиня суетится. И, как правило, не по работе. Покупает сапоги, чтобы носить или чтобы потом перепродать? Давая советы, она непринуждённо, как бы, между прочим, сообщает: «Вот сейчас, кстати, выбросили в ГУМе, батники, блайзер сверху…». На позднесоветском сленге глагол «выбросить» означал не то, что вы думаете – выбрасывали не на помойку, а на прилавок и не барахло, а острый дефицит. В этом слове – унизительная правда. Торговля владела умами и помыслами: распределительная система, помноженная на вещизм населения, превращала торгашей в негласную, «теневую» элиту.
По газетам выходило, что элита – военные, профессора, оперные примы и непременный гегемон-пролетарий. А в реале – ещё и тот, кто имеет доступ к выбрасываемым батникам и всей прочей заграничной дольче-вита. Вроде блока Marlboro, пожалованного Верочке от барских щедрот. Можно, конечно, выбиться во внешторговские боссы, а можно – в торговлю. Тихой сапой прятать дефицит под прилавок и потом продавать его всяким Верочкам. Чтобы те, в свою очередь, могли ещё наварить свою десятку на перепродаже. Не хотите заводить знакомства в среде товароведов и мясников? Не нравятся директора автосервисов и спекулянтки? Стойте в очереди и берите с боем то, что выбросили.
«Продам колготки». Эта фраза, поразившая высокоумную мадемуазель Калугину, могла бы смутить ещё только Новосельцева (они вообще идеально подходят друг другу, ибо совершенно не в курсе того, «что теперь носят» - в широком смысле этого слова, а не только в модно-шмоточном). Верочку же или, например, её подружку Алёну, такие объявления не только не шокировали, но и радовали. «Какие? Импортные? Цветные? Оооо… И почём?» Более того, столь быстро экипировать Калугину могла только Верочка (или Верочкины знакомые). Что характерно, авторы кинофильма не только не осуждают оборотистую секретаршу – они откровенно ей симпатизируют.
Как симпатизируют ей большинство зрителей. Во всяком случае, никакого осуждения нет и не было. Точно такая же героиня в 1960-х годах была бы немыслима. Точнее, мыслима в качестве резко отрицательной. Представьте - секретарша, модница, сплетница, ...мелкая спекулянтка, курящая к тому же. Что там говорить? 1980-х уже откровенный фарцовщик в кинокомедии «Самая обаятельная и привлекательная» рисовался иронично, но без всякого возвышенного моралите. Это – часть жизни, детки. К фарцовщику обращается положительная героиня! Так и тут – зрителю давали понять, что такие Верочки – норма. И прекрасная норма.
Зина Корзина (с)
