Ключи к реальности

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Ключи к реальности » Свободное общение » Техническое


Техническое

Сообщений 1 страница 10 из 15

1

Автодорожное с элементами Вуду

     Что нужно нам шоссе полоска узкая  Да запчастей заветный магазин  - гр.«Весёлые ребята » «Автомобили». 

По дороге в Ленинград
Вовсе не было преград,
Только кто - то с пистолетом
Целился в меня с приветом.

Перекрёсток двух дорог
Я пройти никак не мог.
Руль налево – руль направо –
Слышу с будки крики «Браво»

Ехал на Оке домой…
Вдруг, услышал ветра вой.
Как страха развернулся,
Так домой и не вернулся.

                               Частушки автомобильно - дорожные 25 шт (Отрывок)
                                      Автор: Александр Ермаков - Немчиновский

И опять про суеверия. Приснилось мне вчера, что спустило колесо, а насос сломан. Так и проснулся я не накачав колёса. Вскочил и побежал в гараж ремонтировать насос. Выхожу из подъезда, Сашка сосед с ночной смены вернулся , машину паркует.Только я ступил на дорогу чтобы к нему подойти поболтать, как почувствовал что в ногу, через толстую подошву, впивается гвоздь.

Мой Ангел был где то рядом - спас. Шуруп сантиметра четыре длиной,прошёл между пальцев, чуть пощекотав большой. Сашка, увидев мои страдания, очень переживал предлагая помощь, бегая с отвёрткой пытаясь выкрутить шуруп. Дырка в туфле получилась большая, но пока сухо, до осени дохожу. А вот носок придётся выкидывать. Жалко - ни разу не стиранный.

- Саша ты когда резину менять будешь? Лето давно.Шипы сотрёшь. Он обернулся, посмотрел на колесо.

  Там , на протекторе , отражая  солнечные лучи , блестела шляпка самореза. Выкручивать шурупы Сашка уже умел. С этим справился быстро. Раздался свист выходящего воздуха. Низ колеса прямо на глазах принял форму лепёшки , а машина сильно накренилась.

Один прокол это случайность , а два это серия...

Я огляделся. Белая полоса штукатурки зигзагами простиралась от одного угла дома до другого, проходя по краю проезжей части. Я наклонился и пошёл вдоль полосы собирая шурупы и саморезы.  Не поверите... Их  оказалось с моим и Сашкиным шестьдесят шесть. Мне стало нехорошо.

Я прошёлся ещё раз, подобрал ещё пару саморезов и мне полегчало.

Закончив с ремонтом насоса, и уже уходя из гаража я увидел на полке, запылившуюся, лет сто лежавшую,оставшуюся от старого хозяина гаража, тряпичную куклу. Не знаю почему, но я сдул с неё пыль, взял тряпку и бережно протёр глазки - пуговицы. Полюбовался и снова посадил на полку, но угодил на торчащий из доски гвоздик .

    - Ничего, ей не больно, она ведь тряпичная - подумал я закрывая дверь.

    На следующее утро выходя из подъезда, встретил соседа по дому .

   В руках у него был мешок с мусором и кусок плинтуса.

- "Что случилось" ? - поинтересовался я , увидев что он сильно прихрамывает.

- "Ремонтом занимаюсь. Тащил коробку , неловко повернулся радикулит и прихватил. В ногу как шило воткнули, вот и хромаю.  Я сочувственно закивал головой.
А сам подумал - "Оперативно сработало!

  - Не зря я с тебя пыль сдуваю- заступница ты моя".

                                                                                                                                                                                                 Вуду
                                                                                                                                                                        Автор: Геннадий Белоскурский

Техническое

0

2

Версия ОЛЛИ или ..  по ходу, какая - та землеройка на трассе завелась

Уикенд как проклятье временем
Ожидая ответ на запросы
Отсекая поток сомнений
Отвечают же люди. Всё просто

Аналитик - смешная работа
Как в пустыне найти сноп сена
И в снопе том найти иголку
Не стальную. От полена щепку

Тишина хохочет молчанием
Информация льёт водопадом
Фильтр - запросы всегда с условием
Тень от щепки найти - награда

Аналитик - смешная работа
Но от выводов - челюсти виснут
А когда еще как по нотам....
Нас не зря колдунами кличут.....

                                        Аналитик (Отрывок)
                                      Автор: Олег Сологуб

Вступление: Говорят, скромность украшает человека, как тонировка – автомобиль.  По крайней мере, так думали в 90-е (не про скромность, а про тонировку). Считалось, что чем темнее – тем круче. Так вот и ездили «дети подземелья».   У меня один вопрос: те упорные ребята, которые до сих пор тонируют лобовое стекло – настолько страшные?  Не хотят своим видом травмировать нашу психику? Или просто это кроты на дороге? Водят вслепую, по запаху?  В принципе, крот – не самое опасное животное, пока он не оказывается владельцем автомобиля. Дорогие кроты! Хочу напомнить, что 90-е закончились! Тонировка уже не в тренде. А подслеповатый стиль вождения  может просто стоить вам жизни. Вот вам и свежая история про крота.

Верьте, аль не верьте –  в интернетах  сверьте:

Жил на  свете Крот.  Имел свой газопровод. А кто на трубе сидит –  Свысока на  всех глядит. 
И решил однажды Крот:  Надоел ему народ!
Как в  машине не  скрывайся –  Всё равно заглянут в рот.
И подумав чуть - чуть,  в сервис держит он путь…
Тонировка  для машины –  как бумажник для мужчины:
Интерес вызывает, женский пол привлекает…
Ребята в  сервисе знали  дело! За работу взялись умело.
Лепят  плёнку к  стеклу  боковому. Заодно – и  к лобовому.
В тонировке зеркала.  Даже номер -  как зола!
Темнотааа… Хоть вырви глаз. Для Крота -  в  самый раз!
Результатом Крот доволен. Где педали у него?
Ни дорогу, ни прохожих -  Он не  видит ничего!
Сел   за  руль  Крот.  По шоссе он прёт. И при первом же  манёвре
Не  вписался  в поворот! А  финал нашей притчи  ясен: В тонировке  авто опасен!!!

Мы же с вами не звери.  Мы – люди!  И давайте-ка  помнить будем.
Это -  Правило. Это -  Дороги закон.
Обзор передний в машине   не должен быть затемнён!

Послесловие:  Вот такой кротовий ужастик у нас получился. Хорошо, что ни одно животное во время басни не пострадало. А если без шуток: помните, что ваша задача – безопасно управлять источником повышенной опасности.  Своим личным автомобилем. А с затемнёнными стёклами и с понтами это далеко не всегда может закончится удачно. Вы же уже взрослые ответственные кроты…т.е. люди! Я в вас верю. В общем, не будьте кротами - смотрите на дорогу открытыми глазами!

                                                                                          Источник: Федеральный проект «Безопасность Дорожного Движения»

Техническое

0

3

Прыжок в летнею ночь

Забытый вариант судьбы –
Моя несбывшаяся мать,
Зачем невольно стала ты
Меня сегодня волновать?

Твой ужин там не для меня,
И речи там не обо мне.
Не для меня, к себе маня,
Мерцают звёзды в том окне.

И будешь ты не у меня
Подушку тихо поправлять,
Моя небесная родня,
Моя несбывшаяся мать.
Вот почему так сердце жмёт,
Вот отчего печальна ночь.
А где-то, может быть, живёт
Моя несбывшаяся дочь.

Чужая посреди родни,
В толпе не узнанная мной,
Она влачит по суше дни,
Как невод, крепкий, но пустой.

                                   Варианты судьбы (Отрывок)
                                Автор: Александра Тамбовская

Самолёт летел в бездне ночного неба. Летел он, словно забытый землёй. Радиомаяки не подавали ему сигналов. Авиационные диспетчеры, обязанные беспокоиться о всех самолётах, об этом самолёте даже не думали. Аэродромные радисты переговаривались с радистами всех проносящихся сквозь ночь машин, а с радистом этого тяжёлого корабля они связи не держали.

Другие самолёты летели с зажжёнными сигналами, и людям с земли казалось, что в чёрном небе плывут разноцветные звёзды. А этот летел, погасив огни, летел на огромной высоте, и его никто не видел и не слышал.

Разбейся этот самолёт, и никто не узнал бы ни имени погибших, ни даже того, какой стране принадлежал самолёт. У членов экипажа в карманах не нашли бы документов, а на обломках крыльев не оказалось бы опознавательных знаков. На штурманской карте не был бы обнаружен маршрут полёта, и нельзя было бы даже установить, откуда и куда летела эта машина.

Впрочем, у единственного пассажира самолёта документы были бы найдены, но люди с недоумением гадали бы – кто же он, этот человек, ибо в их руках оказалось бы сразу несколько документов, все на разные фамилии, но с фотографией одного и того же сорокалетнего мужчины, с красивым, мужественным лицом и удивительно спокойными глазами…

Но с самолётом пока ничего не случилось, и он продолжал лететь в бездне ночного неба. Одинокий пассажир – обладатель нескольких документов – дремал, откинувшись на спинку сиденья, зажатого в тесном отсеке позади пилотской кабины.

Перед лицом пассажира замигал красный глазок сигнальной лампочки – лётчик хотел разговаривать с пассажиром. Ленивым движением пассажир взял с коленей радионаушники.

– Слушайте! Слушайте! – Голос у лётчика низкий с хрипотцой, наушник с ним еле справляется, и пассажир напряженно вслушивался. – Сейчас один час семнадцать минут. Начинаю снижение. Через десять минут можете снять кислородную маску и готовиться к прыжку. Через сорок минут будьте готовы прыгать.

Красный глазок ещё раз мигнул и погас. Пассажир посмотрел на часы…

Одновременно с этим на земле посмотрел на часы молоденький офицер, посмотрел и торопливо записал время – наконец-то земля увидела странный самолёт. Это была уже советская земля. Локаторный пост воздушной службы нащупал самолёт невидимым лучом, и на экране поста самолёт возник еле приметной движущейся точкой. Тотчас же зазвонили телефоны, и по проводам в разных направлениях полетели стремительные слова приказаний…

Самолёт снижался быстро. У пассажира заломило в ушах, и он перестал слышать гул моторов. Посмотрев ещё раз на часы, он сорвал с лица маску. Видимо, самолёт находился ещё на большой высоте – пассажиру стало трудно дышать: он судорожными глотками захватывал воздух открытым ртом и испуганно смотрел перед собой, точно боясь, что он вот-вот умрёт от недостатка кислорода. Его рука уже потянулась за маской, но в это время дышать стало легче, и он бросил маску за спинку сиденья.

Несколько минут пассажир сидел неподвижно. Матовый круг в стене отсека скупо освещал его напряженно-сосредоточенное, как у глухого, лицо, на котором тугая кислородная маска оставила красные полосы. Лицо его было не только красивое и мужественное, но и умное. Высокий, выпуклый лоб обрамляли густые каштановые волосы, на висках чуть тронутые сединой. Прямой с маленькой горбинкой нос. Волевой подбородок. Пристальные серые глаза. До сих пор он был укутан в меховую полость, а сейчас он её сбросил и оказался в поношенном сером пиджаке, под которым виднелась вышитая украинская рубашка. Мятые брюки были заправлены в простые сапоги.

Под потолком вспыхнула яркая лампочка. Пассажир, не вставая с кресла, раздвинул ноги, согнулся и начал отвинчивать замки люка, вделанного в пол отсека. Затем он встал, поднял с пола туго набитый рюкзак и тщательно приладил его на спине. Он даже попрыгал, чтобы проверить подгонку заплечных ремней. Потом он вытащил из-под кресла плоский ранец с парашютом и, перепоясавшись ремнями, приладил его на груди. К поясу он пристегнул лопатку с коротким черенком.

Лампочка под потолком замигала. Пассажир рывком открыл люк – в отсек ворвался рёв моторов, в лицо пассажиру упруго ударил воздух. Он сдвинул на глаза автомобильные очки, опустился на колени и быстрым, ловким движением, головой вперёд, нырнул в люк…

                                                                                                       из книги Василия Ивановича Ардаматского - «Опасный маршрут»

Техническое

0

4

Полёты наяву и через  платы внутренней вселенной

Полёты наяву и через  платы внутренней вселенной - Культурная отсылка.

Когда эпоха наша станет былью
И порастет желтеющим быльём,
Присыпанным сухой дорожной пылью -
Уйдёт за бесконечный окоём.

И строки нашей клинописи древней
Не смогут археологи прочесть.
И Петербург покажется деревней,
В которой только птичники и есть.

Тогда ненужной выморочной страстью
Считаться будут нежность и любовь.
И станет преклоненье перед властью
Уделом стоеросовых дубов.

И в душный полдень гениальный киборг
Метнётся через временный портал
В какой-нибудь древнейший город Выборг,
Чтобы увидеть дикий краснотал

И подышать на запотевший листик,
Потрогать пальцем ивовую цвель.
И пожевать, без лишних формалистик,
Растущий под подошвами щавель.

И защемит у киборга под кожей
Надежнейший танталовый мотор.
И зашипит под светлою одежей
Отяжелевший сурдомонитор.

И бледный киборг, сделав трудный выбор,
Покинет свой бесстрастно - вечный рай.
Сменив его на странный город Выборг,
В котором процветает птичий грай,

И тихий шелест листьев краснотала,
И под ногами глинистая грязь,
Которую приезжий подметала
Сгребает, потихоньку матерясь.

                                                              Киборг
                                         Автор: Валентин Литвинов

Казалось невероятным, но на бескрайних просторах космоса понадобились лоцманы. С появлением возможности нырять в гиперпространство, сказалась неопределённость выходного окна. Электронные мозги навороченных суперкомпьютеров категорически отказывались включать свою интуицию, пользуясь математическими алгоритмами. Система управления кораблей уже автоматически открывала пространственные коридоры и большинство звездолётов уходило безвозвратно. Люди стали отказываться отправлять экипажи в никуда.

Правительства усиленно стали готовить навигаторов, способных на уровне подсознания проложить необходимый маршрут с учётом всех предлагаемых формул, прочувствовать все перипетии полёта.

Я занимался маркетингом в одном из крупнейших спейсуниверситетов и получилось так, что одна из космических корпораций заказала у нас обновление систем оборудования. После долгих обсуждений, Семёныч, наш директор, отправил на встречу меня. После внесения адреса, флаер влился в заданную полосу. Несколько раз менял высоту движения и наконец пошёл на снижение. Я вышел на площадке у высотного здания штаб квартиры "Спейспиплз".

- Вениамин Георгиевич, - подал руку руководитель подразделения, когда здоровенный детина - швейцар сопроводил меня на энный этаж.

Я молча ответил на приветствие. Огромный зал, отделанный под пространство открытого космоса, впечатлял своими размерами и убранством. Мебель в в виде различных моделей космических кораблей, казалось парила в тёмной пустоте. Только свет "габаритных" огней освещал очертания и поверхность рабочих столов. Кресла и диваны, изредка попадающиеся на пути, напоминали посадочные капсулы, затянутые в голубого свечения сети защитных экранов. Я вновь поднял отрешённый взгляд на встретившего руководителя.

- Вениамин Георгиевич, - повторил он.
- Простите, задумался, - торопливо проговорил я, - тут у вас столько… Виктор Николаевич. Можно просто Виктор.
- Хорошо Виктор, - улыбнулся он и нажал кнопку.

Вошла симпатичная синекожая девушка с торчащими над белоснежными волосами чёрными антенками. Я непроизвольно уставился на изящную прелесть в точности повторяющую изгиб её бровей. Коричневые глаза под ними, игриво блеснули.

- Паэрочка, дорогая, - нежно произнёс директор, - принесите мне и гостю чаю… пожалуйста.

Она слегка наклонила голову, взгляд сверкнул ещё раз, и молча покинула зал. Я не мог оторвать глаз от высокого грациозного тела, от летящей походки, от этого завораживающего взгляда.

- …  я думаю мы сумеем договориться, - донеслось до моего слуха.
- Что? Простите, - вышел я из оцепенения.
- Нам требуется внести некоторые правки в систему навигации, - невозмутимо продолжил директор, - наши специалисты исчерпали свои возможности. Так вот, мы хотим знать что имеете предложить вы.

Он внимательно посмотрел на папочку в моих руках.

- В первую очередь мне нужно осмотреть систему, проштудировать программы, что бы знать точку отсчёта.
- Только без фанатизма, - улыбнулся он, делая приглашающий жест.

Я сел и достал свои бумаги.

- Вас не смущают такие носители?
- О. Нет. Что вы, - засмеялся Вениамин Георгиевич и достал папку своих, - у них большая гарантия сохранности.

Я принял стопку графиков и чертежей и углубился в их изучение. Попутно директор запустил программу, по голограмме побежала непрерывная полоса алгоритмов. Расчёты оказались на очень высоком уровне. Даже гении нашей конторы не могли привнести что-то новое. Я принял чай, поданный нежнои синей ладошкой и вновь углубился в изучение. Во всех хитросплетениях электронных мозгов не хватало простой, по человечески живой сметливости. Я перенёс одну из программ на сенсорный экран. Пространство над столом, стоящим неподалёку, осветилось голографическим контуром установки. Под наблюдением Вениамина Георгиевича внёс несколько незначительных поправок. Контур немного изменился.

- Здесь требуется присутствие человека. Вот здесь и здесь я внёс дополнительные элементы. С их помощью оператор будет как единое целое с машиной.
- Хорошо, - согласился директор, - на сегодняшний день у нас есть один запланированный маршрут. Не согласились бы вы, Виктор Николаевич, протестировать данные изменения.
- Разрешите пообщаться с шефом.
- Конечно, конечно, - согласился директор и отошёл в сторону.

Я ввёл код идентификации, затем номер абонента. Над столом, в полный рост поднялся Семёныч. Шеф грозно размахивал руками, я включил звук.

- И будешь уволен, без выходного пособия, - кричал невидимому собеседнику мой руководитель.
- Роман Семёнович, - погромче окликнул его я, - у меня к вам несколько вопросов.
- Учись как надо работать, - напоследок рявкнул кому-то шеф и обернулся ко мне, - я слушаю тебя Виктор.
- Заказчики готовы подписать договор, но при одном условии
- Каком? - спросил Семёныч, торопливо потирая руки.
- Мы должны лично протестировать внесённые новшества.
- Ну так приступай, - довольно отозвался шеф, - риски будут оплачены.

Вениамин Георгиевич коснулся панели у стола. Фрагмент стены сместился в сторону.

В ярком солнечном свете появился роскошный чёрный флаер суперкласса, припаркованный к внешней стене здания.

- Проследуем в космопорт.

Мы подошли к машине. Створки, как крылья, мягко уплыли вверх. Шикарный салон, рассчитанный на четверых, мог уместить человек так дцать. Я уселся в пассажирском салоне, следом вошла синекожая красавица со стеклянным термоском в руках. Директор сел на пилотское кресло и надел очки визуального контакта. Двери машины ещё не успели схлопнуться, а флаер крутым зигзагом ушёл за облака. Дорога прошла на предельно допустимых скоростях, на закрытой для обычных граждан высоте. Спустя несколько минут машина спикировала на заполненную звездолётами обширную стартовую площадку. Плавно подошёл к подножию трапа и издав шипящий звук, мягко опустился на ровный камень парковочной поверхности.

- Почему вы не доверяете автопилоту? - спросил я у директора, на дрожащих ногах выходя из машины, - и пользуетесь ментаблоком.

- Я привык сам управлять техникой, - задумчиво произнёс Вениамин Георгиевич, крутя в руках сферу очков, - да и не только.

Мы поднялись на борт небольшого разведчика. По тесным переходам прошли в командный отсек.

- Ваши изменения уже внесены. Обслуживающий персонал напрямую связан с офисом, - директор подал мне кристалл внешней памяти, - где ментасеры?

Стоящая позади Паэра - синекожая блондинка, подала очки с небольшим ореолом антенн. Я обернулся посмотреть на грациозное тело, но она успела выйти. Директор включил маршрутизатор. Пришлось надеть очки - ментасеры. Насколько хватало глаз простёрлась объёмная карта предстоящего пути. Я осмотрелся, попутно отметил возможно опасные точки.

Автомат не замедлил напомнить о том, что ему это известно. Игнорируя реплики и протесты киборга нахально ввёл в программу команду, вернее приказ принудительного вмешательства в случае экстренных ситуаций. Андроид попытался возразить, но под страхом отключения - согласился. Запуск прошёл мягко. Под тихое шипение глюоновых движков, бот взмыл в воздух и через несколько минут пересёк орбиту Луны. Постепенно набирая скорость, разведчик двигался в сторону солнца. По мере приближения увеличивалась нагрузка. Короткой командой заставил киборга увеличить процент заряда в два раза выше расчётной.

Вениамин Георгиевич удивлённо посмотрел на меня, но ничего не сказал. Разведчик выходил на стартовую траекторию. По плавно загнутой параболе, с постоянно увеличивающимся ускорением, приблизился на минимальное расстояние от светила. Аппараты заряда, усиленно гудели, с жадностью поглощали мощные завихрения энергии. Звезда усилила перегрузку до трёх джи и дала хорошего пинка.

На околосветовой скорости разведчик нырнул в открывшийся, сияющий голубым излучением, широкий коридор гипера. С громким хлопком вход закрылся и звёзды исчезли с горизонта.

                                                                                                                                                                                 Навигатор (Отрывок)
                                                                                                                                                                              Автор: Сергей Васильев

Техническое

0

5

Волшебный праздник Урожая, при котором ни один Утёнок не пострадал

огурчики
поспели
на грядках
девочки
обнажили
плечики
я пленён
я опьянен
а за селом
в небе
молния
и гром
далеко
в другом
селе
мой дом

              огурчики поспели
      Автор: Виктор Иванов 19

- Всё! Завтра идём на огород убирать урожай! – сказал Кролик, когда друзья закончили своё вечернее чаепитие. – В этом году выросло всё, что мы посадили весной. Давно не было такого хорошего урожая.
- Почему я должен с вами идти и работать на вашем огороде, - проворчал Вини Пух, вытирая рот носовым платком. – Я хорошо обхожусь и без вашего урожая, морковку с капустой я не ем.
- Можешь идти собирать в лесу свои жёлуди, орехи и грибы, а мы с Пятачком сами уберём огород, - ответил ему Кролик.

Все тихо сидели за столом. Молчание стало невыносимым. И тогда Кролик рассказал историю про трёх товарищей, которые пошли в лес за грибами. По дороге они все выбирали, в какую сторону им нужно идти. Двое говорили, что лучше идти в берёзовую рощу, а третий утверждал – в дубовую. В конечном итоге, те, кто собирал грибы в берёзовом лесу, набрали полные корзины и вернулись домой до темноты. А тот, который пошёл в дубовую, собрал одни мухоморы да поганки. Заблудившись в темноте, он вернулся домой только на следующее утро. Вот такая история про упрямство, когда у друзей нет согласия в делах.

- Да понял я уже тебя, понял! – ворчливо сказал Винни Пух. Завтра приду, а сейчас, пока ещё светло, пойду готовить тележку, чтобы вывозить с огорода капусту и морковку.
И он пошёл к себе домой. Кролик с Пятачком ещё некоторое время молча сидели за столом.
- А хорошую ты, Кролик, историю рассказал, - тихо произнёс Пятачок. – Ты её только сейчас придумал?
- Нет. Мне её рассказал отец, а ему его дедушка.

Они ещё немного поговорили, и Пятачок стал собираться домой.

На следующий день с самого утра ярко светило солнце. Винни Пух прикатил к домику Кролика тележку с двумя колёсами. Пятачок помог накрыть стол к завтраку. Поставили самовар и все сели чаевать с пышными плюшками, которые напёк рано утром Кролик.

- Нужно было позвать на помощь Иа, - сказал вдруг Кролик. Он сильнее нас и ему легко будет катить тележку от огорода Пяточка до сарая в моём дворе.
- А ведь правильно! Иа можно попросить помочь нам в перевозке тележки с урожаем от огорода Пятачка до сарая Кролика. И как я раньше не догадался? – радостно воскликнул Пух. Он обрадовался больше всех, ведь это ему пришлось бы толкать тяжёлую тележку. Он даже согласен был сходить к ослику и попросить его о помощи.
- А может, он занят или отдыхает? Давайте я сбегаю и уговорю его помочь, - предложил Пятачок.

Кролик с ним согласился и, допив свой чай, он побежал в сторону домика ослика. Пух с Кроликом вынесли из сарая лопату, вилы для работы на огороде и сложили их в тачку. Закрыв входную дверь, они пошли в направлении дома Пятачка, возле которого и находился их огород. Пух толкал тележку, а Кролик шёл рядом. Винни иногда останавливался, чтобы вытереть с головы пот. Вскоре они пришли на место и решили обождать Пяточка. Через некоторое время со стороны леса послышался разговор и на тропинку вышли Пятачок с осликом. Кролик и Винни обрадовались, увидев их вдвоём.

Поздоровавшись с Иа, они стали решать, что им надо убирать в первую очередь. Остановились на морковке, так как её выросло достаточно много. В течение часа они накопали две больших кучи. Пока ослик с Пятачком складывали её в тележку, Кролик с Пухом стали срезать капусту. Она уродилась, на радость Кролику (а он очень любил кушать пирожки и вареники с капустой), в этом году очень большая и твёрдая.

В трудах и заботах незаметно прошла первая половина дня.

После обеда погода стала портиться, и всё небо затянуло тучами. В воздухе уже пахло наступающей осенью. Кролик забеспокоился, как бы ни пошёл дождь. К этому времени Иа с Пятачком перевезли к домику Кролика всю морковку и все стали загружать тележку капустой. Через час весь урожай с огорода был убран.

Друзья стали возвращаться домой. Винни Пух помогал ослику везти тележку, подталкивая её на неровностях тропинки. Ведь ослик ещё маленький и ему тяжело было везти тележку с большим грузом.

По дороге стал потихоньку накрапывать мелкий дождик, но за очередным поворотом уже показался домик Кролика. Быстро разгрузив капусту с тележки в сарай, они забежали в домик. Кролик стал хлопотать у плиты разогревая еду. Все сильно проголодались. Хорошо известно, что работа на свежем воздухе нагоняет аппетит. А в это время Винни с Пятачком стали раздувать самовар.

Иа сел на лавку в углу комнаты, чтобы никому не мешать, и отдыхал. Постепенно на столе стали появляться горячий самовар, горшочек с мёдом, большое блюдо с ароматной сдобой и свежевыкопанная морковка. Все расселись за столом и стали пить чай вприкуску с плюшками. За столом наступила тишина, только раздавались звуки прихлёбывания чая и хруста поедаемой морковки.

А дождь то затихал, то усиливался.

- Вовремя мы убрали с огорода урожай в этом году. Спасибо Кролику, что выбрал лучшее время - сказал Пятачок. И мы благодарны нашему ослику, который нам не отказал в помощи. Все были с ним полностью согласны.

Незаметно наступили сумерки, а дождь не думал прекращаться. С частотой хорошего барабанщика он стучал в окно. Все стали готовится ко сну. Кролик принёс из кладовки две раскладушки для Пуха и Пяточка, а для Иа – матрац. Погасили свечи и улеглись в кроватки. Все слушали, как дождь стучит в окно, постепенно засыпая под этот стук. Последним заснул Кролик.

И только дождь продолжал монотонно стучать по крыше, забыв про то, что наступила ночь.

                                                                                                                                                                                           Сбор урожая
                                                                                                                                                                                 Автор: Владимир Капитан

Техническое

0

6

Погружение

В переменчивых улиц туманные лица
На границе сознанья легко провалиться,
Безотчетно меняя слова и мотивы,
Повторяя чертами домов примитивы.

И кубически ровно выстраивать мысли,
На последнем непройденном уровне виснуть...
И опять – возвращаться. Но только иначе,
Не пытаясь уже ничего обозначить,

Натыкаясь на камни, теряться в потёмках,
Обреченно слова и понятия комкать,
Забывая дышать, и лететь, как с обрыва –
В равнодушие улиц, дорог и мотивов.

                                                                                 Уровни
                                                                         Автор: Koterina

Вспомнить всё. (1990) , КиноСЦЕНЫ

На второй и последний день спуска новизна постепенно проходила. Стук шагов по большой винтовой лестнице успокаивал. Джанс теперь могла погрузиться в свои мысли, причём настолько глубоко и безмятежно, что лишь при взгляде на номер этажа – семьдесят два, восемьдесят четыре – начинала удивляться, куда подевалась ещё дюжина пролётов.

У неё даже прошла боль в левой ноге – она так и не поняла, то ли колено онемело от усталости, то ли здоровье действительно восстанавливалось. Она стала меньше пользоваться тростью, обнаружив, что та лишь сбивает темп, потому что часто попадает между ступенями и застревает. Засунутая под мышку, она оказалась более полезной. Нечто вроде дополнительной кости в скелете, для прочности.

Когда они миновали девяностый этаж, где воняло навозом, Джанс направилась дальше, отказавшись от запланированной здесь экскурсии и перерыва на обед. Она лишь мельком вспомнила о маленьком кролике, ухитрившемся сбежать с фермы, подняться незамеченным на двадцать этажей и вволю погулять среди овощей и фруктов, приведя в замешательство половину обитателей укрытия.

Формально после девяносто седьмого этажа они уже находились «на глубине». На самом дне нижней трети укрытия. Но притом что сугубо математически укрытие делилось на три секции по сорок восемь этажей, мысленно Джанс рисовала себе его структуру иначе.

Сотый был лучшей разделительной линией. Вехой. Она считала этажи, пока они не достигли первой площадки с трёхзначным номером, где и остановились передохнуть.

Джанс отметила, как тяжело дышит Марнс. Но сама она чувствовала себя отлично. Как раз такой бодрой и обновлённой, какой она надеялась стать во время путешествия. Вчерашние страх и усталость исчезли. Осталось лишь опасение, что неприятные чувства могут вернуться, что эта бьющая через край энергия временна, и если Джанс остановится, если станет думать о своей бодрости слишком много, то та развеется и вновь оставит её мрачной и унылой.

Они разделили буханку хлеба, сидя на металлическом ограждении широкой лестничной площадки, зацепившись локтями за перила и болтая ногами – совсем как двое школьников, прогуливающих занятия.

Сотый этаж кишел людьми. Он представлял собой сплошной базар: здесь обитатели укрытия обменивались вещами, покупали на заработанные читы то, что им было нужно или чего просто очень хотелось. Приходили и уходили работяги с подмастерьями, кто - то окликал потерявшихся в толпе членов семейства, торговцы громко зазывали покупателей. Входная дверь на этаж стояла распахнутой, выпуская звуки и запахи на широкую площадку с дрожащим от всеобщего возбуждения ограждением.

Джанс наслаждалась анонимностью в этой толпе. Она откусила от своей половины буханки, втягивая ноздрями свежий дрожжевой аромат выпеченного утром хлеба, и ощутила себя совершенно другим человеком. Гораздо более молодой.

Марнс отрезал ей ломтик сыра и дольку яблока, сложив их как бутерброд. Когда он передавал еду, их пальцы соприкоснулись. Даже хлебные крошки в усах Марнса в этот момент казались милыми.

– Мы опережаем график, – сказал Марнс и откусил от яблока. Он всего лишь констатировал приятный факт. – Полагаю, к ужину будем на сто сороковом.
– Сейчас мне даже не страшно думать о возвращении, – сообщила Джанс, с удовольствием прожевав сыр с яблоком. «Всё кажется вкуснее, когда спускаешься или поднимаешься», – решила она. Или в приятной компании, или под музыку, доносящуюся с базара, где какой - то уличный музыкант терзает гитару, пытаясь перекрыть шум толпы.
– Почему мы не спускаемся сюда чаще? – спросила она.

Марнс хмыкнул:

– Потому что мы на сто этажей выше. Кроме того, у нас есть вид наружу, холл, бар Киппера. Сколько из местных поднимается ради всего этого чаще чем раз в несколько лет?

Джанс поразмыслила над его словами, дожевывая последний кусочек хлеба.

– Думаешь, это естественно? Не уходить слишком далеко от места, где живёшь?
– Не понял, – отозвался Марнс, жуя.
– Представь, чисто гипотетически, что люди жили в тех древних надземных башнях, что торчат за холмами. Ты ведь не станешь утверждать, что они перемещались вокруг них совсем недалеко? Скажем, никогда не выходили из своей башни? Никогда не забредали сюда, не поднимались или не спускались на сотню этажей?
– Я о таких вещах не думал, – сказал Марнс.

Джанс восприняла его слова как намёк, что и ей на такие темы думать не следует. Иногда трудно было определить, что стоит говорить о мире снаружи, а что – нет. Подобные разговоры обычно вели супруги. И возможно, так на Джанс повлиял проведённый вместе с Марнсом вчерашний день.

Или же она оказалась столь же восприимчивой к эйфории, наступающей после очистки, как и все. К ощущению, что кое - какие правила можно смягчить, а некоторым искушениям – поддаться; сброс напряжения в укрытии служил оправданием для целого месяца радостных мелких вольностей.

– Ну что, пошли дальше? – спросила Джанс, когда Марнс доел хлеб.

Он кивнул. Они встали и собрали вещи. Проходящая мимо женщина обернулась и пристально на них посмотрела. На её лице мелькнуло узнавание, но тут же исчезло, когда она заторопилась вслед за своими детьми.

«Внизу – как будто иной мир», – подумала Джанс. Она не была здесь уже очень давно. И хотя она дала себе мысленное обещание больше такого не допускать, подсознательно она понимала, подобно тому как ржавеющая машина ощущает свой возраст, что это путешествие станет для неё последним.

* * *
Этажи за этажами оставались позади. Они миновали нижние сады, потом более крупную ферму в районе сто тридцатого, потом резко пахнущую водоочистную станцию. Джанс задумалась, вспомнив разговор с Марнсом накануне вечером – о том, что Дональд живёт в её памяти дольше, чем прожил с ней в реальности, – и тут они оказались перед входом на сто сороковой этаж.

Она даже не заметила изменения в потоке людей на лестнице, преобладание синих комбинезонов и носильщиков, всё больше таскающих мешки с деталями и инструментами, чем с одеждой, провизией или личными вещами. Но толпа у входа подсказала, что они прибыли на верхние этажи механического отдела – тут собрались рабочие в мешковатых синих комбинезонах, заляпанных старыми пятнами масла.

Джанс легко угадывала их профессии по инструментам в руках. День уже заканчивался, и она предположила, что эти люди возвращаются домой, завершив ремонтные работы в укрытии. Её поражала сама мысль о том, что они поднимались на много этажей и лишь тогда брались за дело, – пока не вспомнила, что ей предстоит то же самое.

Джанс решила не пользоваться своим положением или властью Марнса и встала в очередь рабочих, отмечающих возвращение у входа. Пока эти усталые мужчины и женщины расписывались и заносили в журнал выполненные задания и отработанные часы, Джанс подумала о времени, которое напрасно потратила на размышления о своей жизни, спускаясь сюда.

Времени, которое ей следовало бы провести, подбирая убедительные доводы для этой Джульетты. Очередь медленно продвигалась, и желудок нервно сжался. Рабочий перед ними показал на входе удостоверение – синюю карточку, как и у всех в механическом.

Потом записал свою информацию на пыльной грифельной доске. Когда настала их очередь, они протиснулись через наружные ворота и показали свои золотые карточки. Охранник приподнял брови ...

                                                                                                                                                  из книги Хью Хауи - «Укрытие. Книга 1. Иллюзия»

Техническое

0

7

Ведомой доминантным бредом

Я - Ваш фанат
Вы - мой кумир.
Что можем мы?
Для счастья, можем сделать?
Созвать весь мир на брачный пир
Ведь края счастью нет земных пределов!

Летят года и жизнь летит
Спросите Вы ,что в мире поменялось?
Но Вы - звезда, Вы - мой магнит
Как было всё внутри, так и осталось.

И оглянувшись в этот миг
Мы искренне озвучим правду
Я - Ваш фанат.
Вы - мой кумир.
И большего ведь нам не надо.

                                                                  Фанат (Избранное)
                                                            Автор: Алексей Скулинец

Голодный Зверь - Бред ( официальный видеоклип )

! присутствуют кадры отображающие  физиологические процессы человеческого организма !

Из Дневника Палаты №6
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

- вчера к нам, из столичного стационара закрытого типа, прибыл Министр психиатрии. Очень интересный человек и собеседник. Он сразу организовал круглый стол, с обменом мнениями. Научная психиатрия так и лилась из его уст,  как из рога изобилия. Прежде всего,  он сконцентрировал всё наше внимание на том, что не только у нас бредовые идеи в голове. Но и всё окружающее нас пространство вне стен, а особенно в высших структурах поражено параноидальным бредом и таковыми же расстройствами личности. Отсюда и все наши беды,  а также трудности в становлении личностного и государственного пространства. Закончил он своё выступление замечательной фразой - «Во всём мире каждый несчастный человек несчастен по - своему. А все счастливые похожи. Да и лежат они в одной палате». Красиво сказано. Правда? Значит все вокруг нас просто бредят? ......

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

В КАЧЕСТВЕ ПРОЛОГА:

БРЕД - совокупность идей, суждений, не соответствующих действительности, полностью овладевающих сознанием больного и не корригируемых при разубеждении и разъяснении.

Здравствуйте уважаемые Коллеги по пишущему цеху!

Все те, кто умеет и может правильно сформулировать происходящее в своей душе и вокруг себя!

Сегодня меня сподвигла на философские  размышления определённая тенденция в культурном воспитании,  а также в образовании,  которая воистину губительна для формирующихся молодых умов.

Кроме того, данная тенденция в буквальном смысле, как пандемия, захватила всю систему управления государственностью, начиная от выборных должностей и заканчивая министерскими креслами, и целой армией советников, а также коучей.

Есть у тенденции и ёмкое название – БРЕД.

В текущей действительности, сей БРЕД, с нарастающей  силой клинит не только повседневную жизнь, но  и  основы государственности. Потому как прорывается через законодательные акты/законы и выступления/высказывания правящего эшелона и корпуса народных избранников.

В общественном пространстве, на уровне потребления через глаза и уши, БРЕД  появился в эпоху «яростного» зарождения «российской демократии»  в массмедиа.

Он резко, как по велению из вне  вклинился  вместе с: «Рабыней Изаурой», «Твин Пиксом», Чумаком и Кашпировским. В основном, подвержены сей совокупности демонстрируемых тогда идей, были люди зрелые.

Да и подверженность та, буквально в одночасье, превратилась в отрицание навязываемого продукта,  как такового,  всеми клеточками серого вещества.

Остались только фанаты.  Но и их было немного. Все они плавно съехали с катушек вместе с «Сантой - Барбарой».

Но вот беда, сегодня сей посеянный бред получил новую всхожесть. Мало того, что он зацвёл и разросся на всех без исключения телеканалах. БРЕД ещё и мутировал,  приобрёл, так сказать,  извращённые государственные формы.

Прежде всего это заметно в сфере образования. Далее в сфере технических проектов и конечно же  экономике. А заканчивается эта шизофрения в значительно подпорченных головах  молодых  родителей.

                                                                                                                                                                                         БРЕД (ОТРЫВОК)
                                                                                                                                                                       Автор: Смирнов Валерий Эрнестович
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) и не корригируемых при разубеждении и разъяснении - Корригируемый - улучшающий, правящий, подправляющий.

Техническое

0

8

***

«Моя Марусечка»: Константин Хабенский поёт песню великого Петра Лещенко

- Я вас услышал, долго вёз трамвай, зараза. (©)

Техническое

0

9

А сало где? А сало - на балконе

Снова варим холодец, нарезаем огурец, сало мерзнёт на балконе (не досталось бы вороне),
С ним компот, селёдка, шпроты... А ведь завтра на работу...!!! (©)

Само по себе сало продукт своеобразный и даже полезный, если употреблять его с умом. Некоторые военные не употребляют этот продукт, незаменимый в условиях лютой полярной зимы.

Одни, в силу своей национальной и религиозной принадлежности, другие по причине неуважения ко всему свинскому роду, а третьи просто в силу непонимания чудодейственной силы этого продукта.

Так или иначе, но произошёл на одном корабле случай, после которого многие стали воспринимать сало, как интернациональный продукт, объединяющий народы.

                *          *          *
Дело было даже не на корабле, а на вспомогательном судне бригады АСС. Это было небольшое водолазное судно типа ВМ  с простым названием «Водолаз - 12».

Судно было прикомандировано к одному из судоремонтных заводов флота. Его славный экипаж выполнял тяжёлую, рутинную работу, без которой, впрочем, на флоте не обойтись. Экипаж судна был пёстр и многонационален по своему составу и состоял из 12 человек.

Командовал этим линкором рейдового масштаба старший лейтенант с простой немецкой фамилией Гофф Александр Францевич.

Гоффов в Германии, как в России Ивановых, между тем был он коренной казахстанец, хотя внешностью обладал арийской. Здоровенный и светловолосый с серо - голубыми глазами, обрусел он до невозможности, а по сему постоянно курил «Беломор», витиевато матерился и ходил всё время «со стаканом во лбу», благо спирт или «шило» на водолазном судне традиционный напиток.

На глубоководные спуски на борт наведывался врач - физиолог, давний кореш командира, и тогда веселье приобретало затяжной характер хронической встречи Нового года.

Самое интересное, и это поражало всех, что боцманом на судне и по совместительству старшим помощником командира, был мичман Розенблюм Марк Исаакович.

Как выпускник культпросвет училища (???!!!), бывший солист ансамбля народного танца Украины, попал на флот, стал «сундуком», да ещё и выбился в боцмана, было уму не постижимо!

Типичный еврейский мальчик то же стал жертвой великой русской культуры и привычками от командира особо не отличался. Кроме того, были они закадычными друзьями и собутыльниками. Их объединяла всепоглощающая любовь к душевным разговором под «шило» (*), (не важно, медицинский или иной, главное, что для внутреннего употребления) про прозу жизни и коварство всех баб без исключения.

Врезав по пол - стакана неразбавленного напитка (для начала), они пытались убедить друг друга, что немцы и евреи всегда останутся вечными врагами. Почти всегда посиделки заканчивались братанием всех народов Земли и пением пролетарских песен.

После таких посиделок, на утро, вялые тела Марика и Шурика разносил по каютам механик Василий Тарасович Поносюк. Он был гражданским и рад бы был посидеть в такой тёплой компании, но дома его ждала жена, мадам Поносюк, дама под два метра ростом в туфлях 43 размера.

Сам механик имел рост метр шестьдесят с кепкой и не злоупотреблял чувствами жены. Между тем, малый рост помогал Тарасычу в работе, так как всё механическое на судне было очень маленьким и тесным, а он со своим теловычитанием, а не телосложением, проникал в любую скважину.

Раз - два в месяц он всё же принимал участие во встрече друзей. Эту процедуру он готовил заранее. За неделю до пьянки он гордо и часто сообщал жене, что уходят они в очередной поход для спасения погибающего корабля или самолёта.

Мадам плакала, что - то причитала и постоянно крестила морехода. На борт механик приходил под завязку загружённый тёплыми носками и домашней едой. Это особенно радовало остальных членов компании, в виду ведения обоими хронически холостяцкого образа жизни.

В вопросах приготовления пищи жена механика действительно была на высоте, с этим соглашался даже кок Эдгарс Рукманис. Поваром он был от бога, иначе бы его не взяли на водолазное судно.

Знал он кухню, казалось, всех народов мира и после техникума до службы работал в ресторане в Лиепае. Звали его остаться на сверхсрочную, обещали золотые горы, но Эдис твёрдо решил ходить в загранку (для него уже и место готовил отец - капитан).

Он особо не бузил и тихо ждал ДМБ в звании главного старшины. Начальство его уважало.

                                                                                                                                                                                   Сало (Отрывок)
                                                                                                                                                                   Автор: Кирилл Щетинин - Ланской
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

любовь к душевным разговором под «шило» - «Шило» - традиционный флотский напиток, состоящий из разведённого в произвольной пропорции водой спирта. Издавна на флоте спирт носит странное жаргонное название – «шило». Когда - то, ещё на парусном флоте, водку, по чарке которой непременно наливали матросам перед обедом (кто не пил – тому к жалованью каждый день пятачок добавляли), хранили в кожаных бурдюках. Завязки как - то там особо опечатывались, чтоб было видно, если кто покусится на святое. Так вот самые ушлые матросы наловчились бурдюки шилом прокалывать. Вот оттуда и повелось такое морское название спирта - шило. --  ПОЧЕМУ СПИРТ НАЗЫВАЮТ ШИЛОМ ? Автор: Дмитрий Компанец.

Техническое

0

10

В отсеках требующих  покраски

Нас поделили на отсеки,
А может быть каюты,
Без разницы как звать, теперь,
Билетные места!
Мы в замкнутом  пространстве,
Наполненном уютом,
Отправились отчаянно,
В далёкие Края!

Упрямо  Оседлав,
Верх  инженерной  мысли,-
И в толще  атмосферы,
Зависнув, мы  летим!
Качается  вагон,
И кажется всем, будто,
На Спинах добрых Ангелов,
Мы в воздухе  парим!

                                         Нас поделили на Отсеки... (Отрывок)
                                                Автор: Виктор Михайлов 8

.. когда Фемель в восемь тридцать утра выходил из жилой половины дома, никак нельзя было заметить, что он завтракал. Как положено хозяину, он не проявлял ни беспокойства, ни нарочитого спокойствия, а его подпись, даже если ему раз сорок приходилось ставить её после слов «С совершенным почтением», была разборчивой и красивой.

Он курил, подписывал бумаги, изредка бросал взгляд на какой - нибудь чертёж, ровно в половине десятого брал пальто и шляпу и, сказав «до завтра», исчезал.

С половины десятого до одиннадцати его можно было застать в отеле «Принц Генрих», с одиннадцати до двенадцати – в кафе «Цонз», он был всегда рад видеть «…мать, отца, дочь, сына и господина Шреллу», с двенадцати он гулял, а в час встречался с дочерью и обедал вместе с ней «У льва».

Она не знала, как он проводит вторую половину дня и что делает вечерами; знала только, что по утрам, в семь часов, он ходит к мессе, с половины восьмого до восьми сидит за завтраком вместе с дочерью, а с восьми до половины девятого – один.

И каждый раз её поражало, с какой радостью он ждал в гости сына; он то и дело открывал окно и окидывал взглядом улицу до самых Модестских ворот; в дом приносили цветы, на время приезда бралась экономка; маленький шрам на переносице Фемеля багровел от волнения; уборщицы завладевали мрачной жилой половиной дома и вытаскивали на свет бутылки из - под вина.

Их сносили в коридор, для старьевщика; там скапливалось очень много бутылок, сперва их ставили по пять, а потом даже по десять в ряд, иначе они не поместились бы в коридоре – тёмно - зелёная изгородь, застывший лес; краснея, она пересчитывала горлышки бутылок, хотя понимала, что её любопытство неприлично: двести десять бутылок, выпитых с начала мая до начала сентября, – больше чем по бутылке в день.

Но от Фемеля никогда не пахло спиртным, его руки не дрожали. Тёмно - зелёный застывший лес терял свою реальность. Действительно ли она его видела, или лес существовал только в её воображении?

Ни Шрита, ни Хохбрета, ни Кандерса она никогда не встречала. Они сидели где - то далеко друг от друга по своим углам. Всего два раза один из них нашёл у другого ошибку: впервые это случилось, когда Шрит неправильно рассчитал фундамент городского плавательного бассейна и его ошибку обнаружил Хохбрет.

Она была очень взволнована, но Фемель попросил только, чтобы она указала, какие пометки красным карандашом на полях чертежа сделаны Шритом и какие – Хохбретом; в первый раз ей стало ясно, что и сам Фемель, очевидно, тоже специалист в этой области; полчаса он просидел за своим письменным столом со счётной линейкой, таблицами и остро очинёнными карандашами, а потом сказал:

– Хохбрет прав, бассейн развалился бы не позже чем через три месяца.

Ни слова порицания по адресу Шрита, ни слова похвалы по адресу Хохбрета, и когда он, на этот раз собственноручно, подписывал заключение, то рассмеялся, и его смех показался ей почему - то жутким, как и его вежливость.

Вторую ошибку допустил Хохбрет при расчёте статических данных железнодорожного моста у Вильхельм - с куле; на этот раз ошибку обнаружил Кандерс, и она снова увидела – второй раз за четыре года – Фемеля за письменным столом погружённым в вычисления.

Опять она должна была указать ему, какие пометки красным карандашом сделаны рукой Хохбрета и какие – Кандерса; этот инцидент навёл его на мысль предложить каждому сотруднику пользоваться карандашом особого цвета: Кандерсу – красным, Хохбрету – зелёным, Шриту – жёлтым.

Она медленно выводила: «Загородный дом для киноактрисы», а во рту у неё таял кусочек шоколада; потом она написала: «Перестройка здания общества “Всё для общего блага”», и во рту у неё растаял ещё один кусочек шоколада.

Хорошо ещё, что заказчики отличались друг от друга именами и адресами, и когда она глядела на чертежи, ей казалось, что она принимает участие в каком - то настоящем деле: камень, пластмассовые и стеклянные плитки, железные балки и мешки с цементом – всё это можно было себе представить, в отличие от Шрита, Кандерса и Хохбрета, адреса которых она ежедневно надписывала.

Они никогда не заходили в контору, никогда не звонили по телефону, никогда не писали. Свои расчёты и документацию они посылали без всяких комментариев.

– К чему нам их письма? – говорил Фемель. – Ведь мы не собираемся издавать полных собраний сочинений.

Время от времени она снимала с книжной полки справочник и находила в нём названия мест, которые ежедневно надписывала на конвертах: «Шильгенауэль, 87 жителей, из них 83 римско - кат. вероисповед., знаменитая приходская церковь с шильгенауэльским алтарём XII века».

Там жил Кандерс, анкетные данные которого сообщала страховая карточка: «37 лет, холост, римско - кат. вероисповед…»

Шрит жил далеко на севере, в Глудуме: «1988 жителей, из них 1812 евангел., 176 римско - кат. вероисповед., консервная промышленность, миссионерская школа».

Шриту было 48 лет, «женат, евангелич. вероисповед., двое детей, один старше 18 лет».

Местожительство Хохбрета ей не надо было искать в справочнике, он жил в пригороде Блессенфельд, в тридцати пяти минутах езды от города на автобусе: иногда ей приходила в голову шальная мысль – разыскать его и убедиться в том, что он действительно существует, услышать его голос, увидеть его лицо, ощутить пожатие его руки; от этого дерзкого поступка её удерживали только сравнительная молодость Хохбрета – ему едва исполнилось тридцать два года – и тот факт, что он был холост.

И хотя местожительство Кандерса и Шрита было описано в справочнике так же подробно, как описывают в паспортах приметы их владельцев, и хотя она хорошо знала Блессенфельд, ей всё же трудно было представить себе этих троих людей, а ведь она ежемесячно выплачивала за них страховку, заполняла на их имя почтовые переводы, отправляла им журналы и таблицы; они казались ей такими же нереальными, как пресловутый Шрелла, чья фамилия значилась на красной карточке, Шрелла, который имел право прийти к Фемелю в любой час дня, но так и не воспользовался этим правом ни разу за четыре года.

                                                                                                                                   из романа Генриха Бёлля - «Бильярд в половине десятого»

Техническое

0

Быстрый ответ

Напишите ваше сообщение и нажмите «Отправить»


phpBB [video]


Вы здесь » Ключи к реальности » Свободное общение » Техническое