Блестящий режиссерский дебют известного оператора Александра Чечулина в год своего выхода на экран (1991) воспринимался как новая версия популярной мелодрамы "Интердевочка". Но Чечулин не просто реабилитирует проституцию, представляя ее – вслед за Тодоровским – как неотчужденный либидозный труд. Он вовлекает зрителя в темные миры мафиозно-криминальных страстей… Недалекая красавица Даша (Анастасия Немоляева с трудом играет себя), перепив в фешенебельном ресторане, наутро оказывается в постели метрдотеля. Загадочный метрдотель (Владимир Еремин с трудом играет интеллектуала из криминальных кругов), в совершенстве владеющий восемью языками и читающий Сёрена Кьеркегора в оригинале (намек на кьеркегоровский «Дневник обольстителя» - несомненный кросс-промоушн «Мордашки»), предлагает юной особе вступить с ним в законный брак...
Жена для метрдотеля (1991)
Даша по наивности соглашается и начинает «новую жизнь» среди антиквариата и ящиков с импортным баночным пивом. Но скоро девушка понимает, что чрезмерная опека мужа не дает проявиться ее женской силе и суверенности. И Даша выбирает свободу. Маньяк-метрдотель, одержимый жаждой контроля, выходит на след новых Дашиных друзей - силовых предпринимателей (бандита и милиционера). Их ритуальные убийства метрдотель хочет превратить в обряд экзорцизма женской силы. Но уже слишком поздно – свободное течение темной силы Инь уводит Дашу из удушающих объятий мужа к настоящей новой жизни. Даша обращается к жреческому труду – валютной проституции. Чечулин в своем блестяще снятом эротическом триллере показывает зрителю, как жесток и опасен бывает путь к подлинному освобождению женщины из матримониальных застенков.
О том, что в фильме «Экипаж» будет откровенная сцена, Александр Митта решил ещё на стадии написания сценария. «Да, я хотел снять любовную сцену. Хорошую, подробную, полноценную, которая была бы похожа на то, как люди любят друг друга в жизни. И мы такую сцену сняли… Но в ней оказалось много такого, что в те времена, как бы… людям не показывали. Сейчас это выглядит наивно, на это уже никто не обращает внимания… А тогда это было свежее».
Режиссёр прекрасно понимал, что за интим в кино ему придётся бороться. Но тогда…
На роли влюблённых бортинженера Скворцова и стюардессы Тамары были утверждены Олег Даль и Елена Проклова. Именно им предстояло играть революционную для советского кино сцену. Но Проклова отказалась от роли за три дня до начала съёмок. Режиссёр был в панике. Он предложил роль Елене Кореневой, которая должна была играть Нонну, бывшую девушку Скворцова. Но и здесь его ждало разочарование – Коренева тоже отказалась, сказав, что это абсолютно не её роль.
Помог случай. Митта увидел в коридорах Мосфильма молодую актрису, которая была жутко расстроена – её не утвердил Данелия на роль дочери Бузыкина в «Осенний марафон». Это была студентка Ленинградского института театра, музыки и кинематографии Александра Иванес, которая взяла себе псевдоним Яковлева, по фамилии своего деда. Митта привёл её в студии и попросил сделать пробы. Пробы были блестящие, и директор картины поехал с письмом Мосфильма в ЛГИТМиК за разрешением на съёмки студентки. Но там он услышал: «Да снимайте пожалуйста, сколько хотите! Мы её уже отчислили за неуспеваемость и систематические прогулы».
Но Митта не прогадал – из отчисленной студентки вышла замечательная стюардесса, которая должна были составить дуэт с Олегом Далем.
Но через некоторое время после начала съёмок снова грянул гром – Олег Даль отказался от роли. А с ним уже было снято много эпизодов. Актёра пришлось экстренно менять на малоизвестного в то время актёра Театра на Таганке Леонида Филатова, у которого за спиной была к тому времени всего одна роль в кино. Сложность была ещё в том, что Филатов в жизни был полной противоположностью своего героя. Необходимость играть ловеласа и плейбоя очень тяготила актёра, который был примерным семьянином.
Сложнее всего ему дались съёмки именно той самой сцены. Бесконечное количество дублей в течение трёх дней при постоянном недовольстве режиссёра, который не уставал утверждать – всё должно быть как в жизни. Съёмки усложнялись тем, что Филатов категорически отказался раздеваться полностью и его, одетого в джинсы пришлось постоянно прятать под одеялом.
К счастью для режиссёра, всё компенсировала Яковлева. Молодая актриса довольно быстро преодолела смущение. Этому способствовала и хитрость Митты, который, снимая актрису сначала в белье, долго хвалил красоту кадра, в котором «тело Яковлевой выглядело идеально». Молодая актриса не устояла и разделась полностью.
Но позже снова «грянул гром». В лаборатории Мосфильма, где проявляли плёнку, увидели кадры с Яковлевой и Филатовым. Работницы тут же доложили начальству, что Митта в павильонах Мосфильма по ночам снимает оргии. Митту вызвали «на ковёр». В итоге, по словам режиссёра, сцену пришлось сильно сократить – после долгих уговоров он уговорил директора Мосфильма не смывать весь отснятый для этой сцены материал, а перемонтировать его. В итоге, как рассказывал Митта, до зрителя дошло не более 20 % снятой сцены. Александра Яковлева, правда, отрицает это. И говорит, что в фильме показано ровно то, что было снято. «Но я понимаю, кино должны окружать легенды, поэтому, если Митта сказал, пусть так и будет», - говорила в интервью актриса.
Кстати, в сценарии фильма присутствовала ещё одна откровенная сцена – между ещё молодым лётчиком Ненароковым и его будущей женой, в воспоминаниях Ненарокова. Но эту сцену режиссёр вырезал сам, не ожидая рецензии худсовета. Но всё же, несмотря на то, что в фильме осталась всего малая частица от задуманного, «Экипаж» вошёл в историю как первый фильм в СССР с элементами эротики.
Она проснулась, после ночи страстной, С каким-то нереальным ощущеньем, Она была тиха… чудовищно прекрасна С воздушным… невесомым опьяненьем. Слегка распухли губы от лобзаний,
Приятно ныла грудь от рук любимых, Так сладко улыбалась утром ранним, И кофе был вкуснее,… без причины. Прозрачнее рассвет был, чем обычно,
Смотрели на нее глаза, ясней чем прежде, Пытливо… страстно… даже не прилично, И не хотелось прятаться… в одежде…
Уважаемые друзья, давайте поговорим сейчас о ценностях. Думается, что разоблачённый Ржевский ( а мы вроде все хотели разоблачения?) так вот, думается что Ржевский, как человек военный придерживается ну уж совсем традиционных ценностей. Да, конечно, в сети ходят разные байки о военных, но как говорила одна знакомая девушка - Это, знаете, может быть для вас черепавато. Особенно, когда "пятый в третьем ряду". Поэтому, эту тему больше не будем и затрагивать. Да, ещё есть и мир Прим балерин и "Научитесь сначала правильно разговаривать со Звездой!" Но не будем будоражить душу. А будем твердо придерживаться старинной традиции.
Теперь снова, друзья, поговорим о ценностях, но уже не о традиционных, а именно о тех, когда прекрасное соприкасается с нежным. Хотя разговор наш будет о том, что ничего конкретного по этому поводу сказать сейчас нечего. И всё по той же причине, что пятой балерине в третьем ряду просто не по чину знать планов директора театра на дальнейшую судьбу своих сучек. Нет, конечно, если во благо процветания театра и блага всей труппы, то.............. но только после официального распоряжения директора. Уважаемые друзья, ставьте лайки (аплодисменты) если Вам понравилось данное сообщение.
Эх, жизнь наша, правда сермяжная, Рехнулся и сам бы Конфуций! Чиновники толстые, важные Сварганят мильон резолюций.
А завтра изменят на новые, Всё более витиеватые, Историю правят на скорую И правые и виноватые.
Уставы, заветы да правила - Итоги извилин кряхтения - Попытки понять я оставила, Достало всё до средостения.
Реформы их ежеминутные Посеяли в душу мне смуту, Глядишь - депутаты безумные Поправки внесут в Камасутру!
Реформаторы Автор: Суок
Подготовка к концерту
На днях наш провинциальный городок посетил хор современных народных песен «Травушка - муравушка». Охранять этот талантливый музыкальный коллектив администрацией города, как обычно, было поручено нашему ЧОПу «Ягуар».
Выбрав из всего коллектива ЧОПа пятерых самых лучших охранников – Питюню, Витю, Сережу «Офицера», Прибрёхина и меня, Викторович собрал нас в офисе и проинструктировал:
В наш город с концертной программой приехал хор «Травушка - муравушка». Поёт он, как мне стало известно, современные народные песни, а точнее чушь собачью. И ни один, уважающий себя человек, слушать эту галиматью не пойдёт. Но поскольку руководитель этого горе - хора – это друг нашего мэра, то на эту галиматью в приказном порядке попросят явиться всех бюджетников.
Викторович, как обычно вспотел, смахнул пот рукой со лба и продолжил свой инструктаж:
Уже после первой песни этого хора, как я предполагаю, многие попытаются смыться из зала… Викторович, а они что плохо поют? – перебил его своим вопросом Серёжа «Офицер». Они не просто поют плохо, они поют – ужасно! – ответил наш руководитель и продолжил свою лекцию. – Но, как только, желающие улизнуть с концерта доберутся до дверей, их там встретят, стоящие у входа, Прибрёхин Никодим Афанасьевич, Петров Петр Петрович и наш Серёня «Офицер». И что мы должны, Викторович, предпринять, эт самое? – поинтересовался Прибрёхин. Вы должны их вежливо попросить «а ну-ка бегом по своим местам, вернуться назад в зал». Набитый до отказа зал, должен создавать впечатление, что этот горе-хор пользуется в нашем городе большой популярностью. Я лично обещал нашему уважаемому мэру, что ни один из зрителей до конца концерта никуда не исчезнет. И мы приказ мэра должны выполнить любой ценой!
Урааа! – неожиданно вырвалось у меня от переполнявшего мою душу чувства гордости за наш ЧОП. Все собравшиеся в кабинете нашего руководителя, с недоумением посмотрели на меня. После чего наш директор продолжил свою речь:
Пугайло и Витя будут, как обычно, стоять у сцены и бдительно следить за тем, чтобы наших горе - артистов ничем не закидали. Форма одежды у всех должна быть парадной – это чёрные брюки, белые рубашки и черные галстуки. А не так, как на прошлом концерте, когда Пугайло, как пионер нацепил красный галстук и приперся в отцовом костюме с торчащими булавками.
Когда инструктаж был окончен, мы разошлись по домам и стали готовиться к концерту.
Чёрного галстука и костюма по размеру у меня не было, и я решил, что пойду также в отцовой одежде – в красном галстуке и рубашке на булавках, которые не отстегнули ещё с прошлого концерта. «Да не такое уж это важное событие!» – подумал я.
А на следующий день за десять минут до концерта я получил строгое замечание от Викторовича по поводу своей одежды:
Если ты и на следующий концерт придёшь в отцовой рубахе и в этом красном галстуке, то будешь охранять артистов в одних трусах. Пусть думают, что ты – спортсмен.
Викторович хотел мне сказать ещё пару - тройку добрых слов, но тут он увидел, входящего в концертный зал Прибрёхина. В розовом блестящем костюме и в таком же галстуке, он был неотразим. От ярости лицо нашего директора стало багровым.
Ты на кого похож, звезда гламура? – сдерживая свой гнев, спросил Викторович у гламурного охранника. Хочу я, Викторович, эт самое, «осень» своей жизни как-то разнообразить, – как ни в чем не бывало ответил тот. Вон! Вон отсюда! Чтобы я тебя здесь не видел! – орал наш разгневанный руководитель на Афанасьевича, пугая входящих в зал зрителей.
Но вот зрители расселись по своим местам, Прибрёхин в своём гламурном костюме убежал домой, я и Витя заняли места у сцены, «Офицер» и «Питюня» стали у дверей и концерт начался.
Концерт хора «Травушка-муравушка»
И вот на сцену вышли одетые в русские национальные костюмы мужчины и женщины. Мужчины – в длинных атласных рубахах с поясами и в хромовых сапогах, а женщины – в ярких сарафанах и блестящих кокошниках.
Пузатый баянист растянул меха баяна и концерт современных народных песен «Травушка - муравушка» начался.
Концерт был открыт песней «Берёзонька», в исполнении солистки хора Вероники Заблудовой. Пронзая своим страстным взглядом зал, она пела:
«Ой, берёза, берёзонька, Не роняй свои слёзоньки. Ушёл дуб твой к калинушке, Ей ветвями трёт спинушку». И весь хор дружно ей подпевал: «Люли, люли, люли, Все давно уснули, Дубу лишь неймётся, О калину трётся».
В зале раздался какой-то непонятный шёпот, временами переходящий в гул. «Что они разгалделись?» – подумал я, стоя возле сцены и внимательно рассматривая пухлые губки Вероники. Любовался ею и, стоящий неподалёку от меня, мой коллега Витя.
Наши похотливые взгляды с Витей не остались незамеченными женской половиной хора, а одна из них даже показала нам свой длинный красивый язычок. После чего мой коллега Витя облизнулся, а у меня, как у собаки Павлова, началось сильное слюноотделение.
А хор уже устами своего солиста Лёши Колобкова пел следующую современно - народную песню:
«Ой, ты, Маня, моя Маня, Знать не любишь ты меня. Видел, как выходит Ваня Рано утром от тебя!» И весь хор дружно подхватывал: «Ой, не любит, ой, не любит, А нам очень парня жаль. Она сердце его губит, Не поможет сам Рошаль».
После этих душевных слов, слёзы сами потекли из моих глаз. Я вспомнил свою неверную подружку Маринку, которую застал с другим мужчиной за очень скверным занятием. Плакал и Витя. Что вспомнил этот накаченный здоровяк – об этом, наверное, я никогда не узнаю. Но плакал он сильно, размазывая рукой слёзы по щекам. И только недовольные зрители шумели всё громче, а некоторые даже попытались выйти из зала.
Они дошли до двери, где их встретили «Питюня» с «Офицером». Выполняя инструкцию Викторовича, «Питюня» вежливо попросил их вернуться назад: «А ну-ка быстро всем занять свои места! А то я вас тово». И испугавшаяся пухлого охранника толпа вернулась на свои места. За всем происходящим Викторович с довольным видом наблюдал из зала.
А солистка хора Соня Звонарёва уже пела следующую песню:
«Похотливый мой милёнок Мужиками бит не раз. Перепортил всех девчонок В деревеньке он у нас».
И женская половина хора после каждого куплета начинала подпевать:
«Его глазки, будто сказки, С ним свиданье – сладкий миг, Дарит женщинам он ласки, Закачаешься от них. Ооо - ох!»
Вскочив с кресел, толпа сделала ещё одну неудачную попытку вырваться из зала. Порванная в клочья «Питюнина» рубаха говорила об его отчаянном сопротивлении. «И что этим людям надо? Совсем не интересуются высоким искусством!» – подумал в тот момент я.
А солистка хора Дуся Затейкина уже пела очередной хит этого чудо - коллектива:
«Сделал Паша дудочку, Дудку – «прибауточку», И меня наивную в лес позвал с собой. Я ему поверила, Честь ему доверила. Честь моя нетронута, а карман пустой».
И весь чудо - хор дружно вторил солистке Дусе:
«Он «обчистил» девицу, девицу - красавицу И она печалится, свои слёзы льёт. Но однажды Пашенька тоже доиграется, Кузнец Абакумушка нос ему набьёт».
Я слушал эту лирическую песню и получал истинно-эстетическое наслаждение. Я представлял себя тем брутальным кузнецом Абакумушкой, который непременно набьёт нос обидчику девицы - красавицы и обязательно на ней женится.
Мои приятные фантазии были прерваны истошным криком одного из зрителей с первого ряда. Став к залу лицом он орал: «Товарищи, нас кормят низкопробными песенками! Это не искусство, а отстой! Не позволяйте себя унижать! Все на выход! Миру – мир! Народу – воля!»
Растерявшийся хор прекратил своё пение, мой коллега Витя стоял с открытым от изумления ртом, а зрители тем временем ринулись к выходу, где стояли, дрожа от страха, «Офицер» и «Питюня».
Стало страшно и мне, я быстренько вскарабкался на сцену и спрятался за широкий сарафан Дуси Затейкиной.
Дуся, не выдавай меня! – дрожащим голосом попросил я её, когда увидел с каким неистовством толпа налетела на Питюню» с «Офицером». Спрячься лучше ко мне под сарафан. Ты маленький, поместишься, – посоветовала мне добрая женщина.
Ныряя к ней под широкий сарафан, я краем глаза заметил. Как мой коллега Витя пытается найти себе укрытие под сарафаном Сони Звонаревой. Ты только, рыжий, не вздумай ко мне лезть в трусы! – предупредила его Соня. Да, мне сейчас не до этого, – на ходу сказал Витя, ныряя под сарафан.
Уже находясь между крепких ног Дуси, я слышал шум борьбы у входной двери, какую-то возню и душераздирающие крики моего несчастного коллеги «Питюни»:
Сто вы делаете?! Сто вы делаете, остановитесь! Помогите! Братцы, помогите!
«Он даже здесь орёт, как резаный», – подумал тогда я и осторожно пальчиком дотронулся до волосатой Дусиной ноги.
Быстро ты там освоился, хорёк! – строгим голосом сказала она и слегка лягнула меня ногой. Хор дружно пошёл со сцены в гримёрку. Я и Витя, держась за ноги солисток, пытались не отстать от этого, способного защитить, коллектива.
Последнее, что я слышал, покидая сцену, это приглушенные крики глупого охранника «Питюни»:
Да куда зе вы?! Куда зе вы разбегаетесь? А ну-ка сейчас зе вернитесь на свои места!
из книги Барановского Сергея - «Приключения частного охранника»
