Цена в прекрасном обществе

Gb в экстазе...
А я тем временем смотрю украдкою за вами.
Жизнь идёт,
А я лежу , окутанный как одеялом своими фантастическими снами.

Жизнь не имеет общего со спринтом ,
Зато так схожа с вечеринкой
Длинною в марафон.
Ты родился и закрыл дверь в домик на засов.

И вот, у тебя есть только ночь!
Потом тебя не станет...
Успей взять всё!
Мой новорождённый странник.

                                                                                                           Вечеринка (отрывок)
                                                                                                             Автор: Крис Нью

«Смешные жеманницы». Комедия.

Автор: Жан - Батист Мольер

***

Сюжет: действие происходит в Париже, в нижней зале дома Горжибюса. Дю - Круази и Лагранж оскорблены холодным приёмом, который им оказали в доме Горжибюса Мадлон и Като. Они решают проучить капризных девушек. Сами девушки слишком увлечены жеманством, они отвергают любые другие способы общения. В доме появляются маркиз де Маскариль и виконт де Жодле. Они очаровывают девушек жеманной манерой разговора, рассказывают о себе неправдоподобные истории, восхваляют прелести девушек и свои. Неожиданно в дом врываются Лагранж и Дю - Круази. Они палочными ударами наказывают Марскариля и Жодле, которые оказываются всего лишь их лакеями. Горжибюс указывает причину всех девичьих глупостей: «романы, стишки, песни, сонеты и куплеты, — чёрт бы вас всех побрал!»

***

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ ( ФРАГМЕНТ )
_________________________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ( ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )

МАСКАРИЛЬ — слуга Лагранжа, отвергнутого полковника;
КАТО — племянница почтенного горожанина ГОРЖИБЮСА, жеманница;
Мадлон —  дочь почтенного горожанина ГОРЖИБЮСА, жеманница;

Действие происходит в Париже, в доме Горжибюса
__________________________________________________________________________________________________

Маскариль, Мадлон, Като

Маскариль. Но в безопасности ли я?
Като. Чего же вы опасаетесь?

Маскариль. Опасаюсь похищения моего сердца, посягательства на мою независимость. Я вижу, что эти глазки отъявленные разбойники, они не уважают ничьей свободы и с мужскими сердцами обходятся бесчеловечно. Что за дьявольщина! Едва к ним приблизишься, как они занимают угрожающую позицию. Честное слово, я их боюсь! Я обращусь в бегство или потребую твёрдой гарантии в том, что они не причинят мне вреда.

Мадлон. Ах, моя дорогая, что за любезный нрав!
Като. Ну точь - в - точь Амилькар!

Мадлон. Вам нечего опасаться. Наши глаза ничего не злоумышляют, и сердце ваше может почивать спокойно, положившись на их щепетильность.

Като. Умоляю вас, сударь: не будьте безжалостны к сему креслу, которое вот уже четверть часа призывает вас в свои объятия, снизойдите к его желанию прижать вас к своей груди.

Маскариль (приведя в порядок причёску и оправив наколенники). Ну-с, сударыни, что вы скажете о Париже?
Мадлон. Ах, что можно сказать о Париже? Нужно быть антиподом здравого смысла, чтобы не признать Париж кладезем чудес, средоточием хорошего вкуса, остроумия и изящества.

Маскариль. Я лично полагаю, что вне Парижа для порядочных людей несть спасения.
Като. Это неоспоримая истина.

Маскариль. Улицы, правда, грязноваты, но на то есть портшезы (*).
Мадлон. В самом деле, портшез — великолепное убежище от нападок грязи и ненастной погоды.

Маскариль. Часто ли вы принимаете гостей? Кто из острословов бывает у вас?
Мадлон. Увы! В свете мало ещё о нас наслышаны, но успех нас ожидает: одна наша приятельница обещает ввести к нам в дом всех авторов Собрания избранных сочинений.

Като. И ещё кое - кого из тех господ, которые слывут, как нам говорили, верховными судьями в области изящного.
Маскариль. Тут я могу быть вам полезен больше, чем кто - либо: все эти люди меня посещают. Да что там говорить: я ещё в кровати, а у меня уже собралось человек пять острословов.

Мадлон. Ах, сударь, мы были бы вам признательны до крайних пределов признательности, если бы вы оказали нам такую любезность! Для того чтобы принадлежать к высшему обществу, необходимо со всеми этими господами познакомиться. В Париже только они и создают людям известность, а вы знаете, что для женщины иногда довольно простого знакомства с кем - нибудь из них, чтобы прослыть законодательницей мод, не обладая для того никакими качествами. Я же особенно ценю то, что в общении со столь просвещенными особами научаешься многим необходимым вещам, составляющим самую сущность остроумия. Каждый день узнаёшь от них какие - нибудь светские новости, тебе становится известен изящный обмен мыслей и чувств в стихах и прозе. Можешь сказать точно: такой-то сочинил лучшую в мире пьесу на такой-то сюжет, такая-то подобрала слова на такой-то мотив, этот сочинил мадригал по случаю удачи в любви, тот написал стансы по поводу чьей-то неверности (**), господин такой-то вчера вечером преподнёс шестистишие девице такой-то, а она в восемь часов утра послала ему ответ, такой-то писатель составил план нового сочинения, другой приступил к третьей части своего романа, третий отдал свои труды в печать. Вот что придаёт цену в обществе, и, по моему мнению, кто всем этим пренебрегает, тот человек пустой.
Като. В самом деле, я нахожу, что особа, которая желает прослыть умницей, а всех четверостиший, которые сочинены в Париже за день, знать не изволит, достойна осмеяния. Я бы сгорела от стыда, если бы меня спросили, видела ли я то-то и то-то, и вдруг оказалось бы, что не видела.

Маскариль. Ваша правда, конфузно не принадлежать к числу тех, кто первыми узнают обо всём. Впрочем, не беспокойтесь: я хочу основать у вас в доме академию острословия и обещаю, что в Париже не будет ни одного стишка, которого вы бы не знали наизусть раньше всех. Я и сам упражняюсь в этом роде. Вы можете услышать, с каким успехом исполняются в лучших парижских альковах (***) двести песенок, столько же сонетов, четыреста эпиграмм и свыше тысячи мадригалов моего сочинения, а загадок и стихотворных портретов я уж и не считаю.
Мадлон. Признаюсь, я ужасно люблю портреты. Что может быть изящнее!

Маскариль. Портреты сочинять труднее всего, тут требуется глубокий ум. Надеюсь, когда вы ознакомитесь с моей манерой письма, вы меня похвалите.
Като. А я страшно люблю загадки.

Маскариль. Это хорошее упражнение для ума. Не далее как нынче утром я сочинил четыре штуки и собираюсь предложить их вашему вниманию.
Мадлон. Мадригалы тоже имеют свою приятность, если они искусно сделаны.

Маскариль. На мадригалы у меня особый дар. В настоящее время я перелагаю в мадригалы всю римскую историю.
Мадлон. О, конечно, это будет верх совершенства! Когда ваш труд будет напечатан, пожалуйста, оставьте для меня хотя бы одну книжку.

Маскариль. Обещаю: каждая из вас получит по книжке в отличнейшем переплёте. Печатать свои произведения — это ниже моего достоинства, но я делаю это для книгопродавцев: ведь они прямо осаждают меня, надобно же дать им заработать!

                                                                                                                  из пьесы Жана - Батиста Мольера - «Смешные жеманницы»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Маскариль. Улицы, правда, грязноваты, но на то есть портшезы - Портшез (или паланкин) — это транспортное средство, представляющее собой закрытый переносной экипаж, используемый в Европе XVII – XVIII веков. Портшез предназначался для передвижения богатых и знатных особ по улицам городов, особенно в условиях плохой дорожной инфраструктуры и неблагоприятной погоды. Портшез состоял из закрытой деревянной конструкции, установленной на двух длинных горизонтальных шестах. По бокам располагались ручки, за которые держались носильщики. Внутри находилась комфортабельная пассажирская зона с мягкими сиденьями и окнами, позволяющими наблюдать за окружающей обстановкой. Закрытая конструкция защищала пассажиров от пыли, грязи и дождя. Носители могли передвигаться быстро и уверенно даже по неровным дорогам. Внутреннее пространство обеспечивало комфорт и приватность пассажиру. Портшезы были популярны среди аристократии и высшего сословия Европы, особенно в городах Франции и Англии. Они использовались как символ статуса и престижа, демонстрируя богатство и власть владельца. Со временем, с развитием городского транспорта и улучшением дорожного покрытия, популярность портшезов постепенно снизилась.

(**) этот сочинил мадригал по случаю удачи в любви, тот написал стансы по поводу чьей-то неверности - Мадригал — это небольшое лирическое хвалебное стихотворение, посвящённое даме, состоящее обычно из трёх рифмованных куплетов. Стансы (от итал. stanza — «остановка») — стихотворение, обычно состоящее из четверостиший, каждое из которых завершено по смыслу и тематически и заканчивается точкой.

(***) Вы можете услышать, с каким успехом исполняются в лучших парижских альковах двести песенок, столько же сонетов, четыреста эпиграмм и свыше тысячи мадригалов моего сочинения, а загадок и стихотворных портретов я уж и не считаю - Альков (от арабского al-qubba, означающего "свод") — это архитектурный элемент, представляющий собой углубление или нишу в стене комнаты, часто служащую местом отдыха или сна. Альковы традиционно ассоциируются с интимностью и уединением, поскольку они создают уютное и изолированное пространство внутри помещения.  В данном случае, слово "альковы" используется метафорически, подчёркивая атмосферу интимности и изысканности, характерную для французских салонов и культурных мероприятий того времени. Или, говоря  современным языком, закрытая вечеринка "Только для своих".

Семейное чаепитие или не все негативные PR (ы) одинаково полезны

— Мама, я люблю преступника!
Выйти не могу из тупика.
Снова меня будет обнимать
Татуированная рука.
Мама, он — убийца, псих и вор.
— Дочь, на этом кончен разговор.
— Мама, но ведь я его люблю!
— Молчи, убью!
— Если б знала ты
Про мои мечты!
Но любовь мою
Увезли менты.
Он поедет жить на Колыму.
В тюрьму! Ну почему?

** *
Парня не нашла приличного,
Скучного лоха обычного.
Мне бандиты только нравятся.
Маме вру, что он исправится.
— Мама, ему дали восемь лет.
— Слава богу, больше его нет!

                                           Криминал Бритни Спирс на русский лад (отрывок)
                                                                   Автор: Унигунда Найт

«Ученик дьявола». Мелодрама.

Автор: Джордж Бернард Шоу

***

Сюжет пьесы «Ученик дьявола» Джорджа Бернарда Шоу происходит в США во время войны за независимость. В одном из американских городков умирает глава большого семейства Тимоти Даджен. После его смерти выясняется, что свой дом он завещал сыну Ричарду, который в набожной семье слыл «чёрной овцой» — к числу его грехов родственники приписывали общение с подозрительными личностями, тягу к постоянным авантюрам и занятие контрабандой. Ричард, желая подразнить свою родню, объявляет, что с этого дня этот дом будет домом дьявола. Присутствовавший при чтении завещания пастор Антони Андерсон приглашает Ричарда к себе, чтобы предупредить его об опасности. Однако разговор был внезапно прерван, так как Андерсона вызывают на исповедь к умирающей. В дом входят английские солдаты и заявляют, что намерены арестовать священника Андерсона как бунтовщика, призывавшего население города бороться против законного короля Георга Третьего. Ричард, дав знак жене Андерсона Джудит молчать, называет себя Антони Андерсоном и следует за конвоем. Вернувшись домой, священник узнаёт о происшедшем от жены и, быстро одевшись и сев на лошадь, скрывается в неизвестном направлении. На следующий день военный суд во главе с генералом Бэргойном и майором Суиндоном приговаривает мнимого священника к смерти. Джудит Андерсон, желая спасти молодого человека, к которому за его благородство она уже испытывает симпатию, рассказывает правду, однако английские офицеры оставляют приговор в силе. Казнь прерывает приезд парламентёра из соседнего городка Спрингтаун, в котором накануне вспыхнуло восстание против англичан. К общему удивлению, все узнают в вожде восставших бывшего священника, а ныне капитана освободительной армии Антони Андерсона. Понимая, что положение английской армии безнадёжно, Бэргойн вынужден согласиться на выдвинутые Андерсоном условия — освобождение Ричарда Даджена и вывод из города английских войск.

***

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ ( ФРАГМЕНТ )
_________________________________________________________

Раздел: Действующие Лица - отсутствует.
_________________________________________________________

... На городских часах бьёт четверть, и в комнату входит Джудит с двумя свечами в глиняных подсвечниках, которые она ставит на стол. От её утренней самоуверенности не осталось и следа; она полна страха и тревоги. Подходит к окну и смотрит на улицу. Первое, что она видит там, – это её муж, под дождём торопящийся домой. У неё вырывается короткий вздох облегчения, очень похожий на всхлип, и она поворачивается к двери. Входит Андерсон, закутанный в насквозь промокший плащ.

Джудит (бросаясь к нему). О, наконец-то, наконец-то ты пришёл! (Хочет обнять его.)
Андерсон (отстраняясь). Осторожно, моя дорогая, – я весь мокрый. Дай мне раньше снять плащ . (Ставит перед очагом стул спинкой к огню, развешивает на нём плащ, стряхивает капли воды со шляпы и кладёт её на решётку очага и тогда только поворачивается к Джудит и раскрывает ей объятия.) Ну вот!

Она кидается к нему на грудь.

Не запоздал я? На городских часах било четверть, когда я подходил к дому, но городские всегда спешат.

Джудит. Сегодня они, наверно, отстают. Я так рада, что ты уже дома.
Андерсон (крепко прижимая её к себе). Беспокоилась, голубка моя?

Джудит. Немножко.
Андерсон. Да ты как будто плакала?

Джудит. Так, чуть - чуть. Не обращай внимания. Теперь уже всё прошло.

Звук трубы где-то в отдалении.

(Испуганно вздрагивает и отступает к креслу с резной спинкой.) Что это?

(идёт за ней, ласково усаживает её в кресло и сам садится рядом).[/b] Король Георг, больше ничего, моя дорогая. Сбор в казармы, или сигнал на перекличку, или вечерняя зоря, или приказ седлать, или ещё что - нибудь. Солдаты не звонят в колокол и не кричат в окно, если им что нужно, а посылают трубача, чтобы он переполошил весь город.

Джудит. Ты думаешь, есть всё - таки опасность?
Андерсон. Ни малейшей.

Джудит. Это ты говоришь, чтобы успокоить меня, а не потому, что а самом деле уверен.
Андерсон. Милая моя, опасность всегда существует в этом мире для тех, кто её боится. Существует опасность, что наш дом сгорит ночью, однако это не мешает нам спать спокойным сном.

Джудит. Да, я знаю, ты всегда так говоришь; и ты прав. Ну конечно, прав. Только я, наверно, не очень храбрая – и в этом всё дело. У меня сердце сжимается всякий раз, как я вспомню про солдат.
Андерсон. Ничего, дорогая; храбрость тем дороже, чем больших она стоит усилий.

Джудит. Да, должно быть. (Снова обнимает его.) Милый мой, какой ты храбрый! (Со слезами на глазах.) Я тоже буду храброй… вот увидишь: тебе не придётся стыдиться своей жены.
Андерсон. Вот и хорошо. Очень рад это от тебя слышать. Так, так! (Весело встаёт и подходит к огню, чтобы посушить башмаки.) Заходил я к Ричарду Даджену, но не застал его дома.

Джудит (встаёт, не веря своим ушам). Ты был у этого человека?
Андерсон. Да ничего не случилось, милая. Его не было дома.

Джудит (едва не плача, как будто этот визит – личное оскорбление для неё). Но зачем ты туда ходил?
Андерсон (очень серьёзным тоном). Видишь ли, в городе ходят толки, что майор Суиндон собирается сделать здесь то же, что он сделал в Спрингтауне: взять самого отъявленного мятежника – ведь он нас всех так называет – и повесить его в назидание остальным. Там он ухватился за Питера Даджена, как за человека с худшей славой в городе; и все считают, что здесь его выбор падёт на Ричарда, по тому же признаку.

Джудит. Но Ричард сказал…
Андерсон (добродушно, перебивая её). Хо! Ричард сказал! Ричард для того и сказал, дорогая моя, чтобы напугать тебя и меня. Он сказал то, во что и сам, пожалуй, рад бы поверить, да простит его господь! Страшно представить, каково думать о смерти такому человеку. Вот я и решил, что нужно предостеречь его. Я ему оставил записку.

Джудит (сердито). Какую записку?
Андерсон. Да вот, что я хотел бы сказать ему несколько слов по делу, которое его касается, и буду очень рад, если он зайдёт сюда мимоходом.

Джудит (окаменев от ужаса). Ты позвал этого человека сюда?
Андерсон. Именно так.

Джудит (падает в кресло, прижав руки к груди). Хоть бы он не пришёл! Господи, хоть бы он не пришёл!
Андерсон. Почему ты не хочешь, чтобы я предупредил его об опасности?

Джудит. Нет, нет, пусть он узнает, что ему грозит… О Тони, скажи… это очень дурно – ненавидеть богохульника и дурного человека? Я его ненавижу. Он у меня из головы не выходит. Я знаю, он принесёт нам горе. Он оскорбил тебя, оскорбил меня, оскорбил свою мать…
Андерсон. А мы простим его, голубка, и всё забудется.

Джудит. Я знаю, знаю, что это дурно – ненавидеть кого - нибудь, но…
Андерсон (подходит к ней; шутливо - ласковым тоном). Полно, дорогая, не такая уж ты грешница, как тебе кажется. Самый большой грех по отношению к ближнему – не ненависть, а равнодушие; вот истинно вершина бесчеловечности. В конце концов, моя дорогая, если присмотреться к людям, ты сама удивишься, до чего ненависть похожа на любовь.

Она вздрагивает от непонятного волнения – даже испуга. Его забавляет это.

Да, да; я говорю вполне серьёзно. Вспомни, как многие из наших друзей, мужья и жёны, мучают друг друга, подозревают, ревнуют, дня не дают друг другу дышать свободно – и, право же, больше похожи на тюремщиков или рабовладельцев, чем на любящих супругов. А теперь вспомни, каковы эти самые люди со своими врагами – щепетильны, сдержанны, независимы, исполнены достоинства, следят за каждым сказанным словом. Ха! Не приходило ли тебе когда - нибудь в голову, что любой из них, сам того не зная, больший друг врагу своему, чем собственному мужу или жене? Да вот хоть ты, моя дорогая: сама того не зная, ты, право же, больше любишь Ричарда, чем меня!

Джудит. О, не говори так, Тони, даже в шутку не говори! Ты не знаешь, как во мне всё переворачивается от таких слов.
Андерсон (смеётся). Ну, ну, не сердись, голубка! Он дурной человек, и ты его ненавидишь, как он того и заслуживает. А сейчас ты меня напоишь чаем, правда?

                                                                                                                  из пьесы Джорджа Бернарда Шоу - «Ученик дьявола»

Револьвером

Я чувствую, что ты уйдёшь Погожим полднем или в дождь,
В потёмках или поутру.
Я впопыхах не разберу -
Уходишь ты или пришла.
Но как удар из-за угла,
Как подступивший к горлу нож,
Предчувствие, что ты уйдёшь

                                                                                                       Автор: Л. Озеров

Revoльvers - Ни пуха ни пера (official video)

«Грязные руки». Пьеса.

Автор: Жан - Поль Сартр

***

Аннотация: Сюжет рассказывает о политической борьбе и моральных дилеммах в вымышленной стране Ильирия во время Второй мировой войны. Главный герой, молодой коммунист Уго Барин, получает задание убить лидера партии Хёдерера, которого подозревают в предательстве. В процессе выполнения задания Уго сталкивается с внутренними конфликтами и сомнениями в правильности своих действий. Пьеса исследует темы идеологии, предательства, личной ответственности и моральных компромиссов, показывая, как политическая борьба может заставить людей «запачкать руки» ради достижения своих целей.

***

Картина шестая

Кабинет Хёдерера.

Оконная рама, выбитая взрывом, прислонена к стене, осколки стекла выметены, окно закрыто простыней, приколотой кнопками.
___________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: (ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )

Слик;
Хёдерер;
Жессика.

Уго ( не участвует в представленной сцене, но о нём идёт речь).
____________________________________________________________________________________

СЦЕНА I ( ФРАГМЕНТ )

Хёдерер, затем Жессика.

В начале сцены Хёдерер, стоя у плитки, варит себе кофе и курит трубку. Стук в дверь. Слик просовывает голову.

Слик. Девчонка пришла, хочет вас видеть.

Хёдерер. Ладно, пусть войдёт. (Входит Жессика, Слик исчезает.) Что тебе? (Она молчит.) Подойди ближе. (Она стоит на пороге, волосы в беспорядке падают ей на лицо. Он идёт к ней.) Ты, наверное, хотела мне что-то сказать? (Она кивает.) Так говори и уходи.
Жессика. Вы всегда торопитесь...

Хёдерер. Я работаю.
Жессика. Вы не работали, а варили кофе. Можно мне чашечку?

Хёдерер. Можно (Пауза.) Ну так что?
Жессика. Дайте мне собраться с духом. С вами тяжело говорить. Вы ждёте Уго, а он ещё бриться не начинал.

Хёдерер. Хорошо. Даю тебе пять минут, чтобы собраться с мыслями. Вот твой кофе.
Жессика. Поговорите со мной.

Хёдерер. О чём?
Жессика. Я же должна собраться с мыслями. Говорите.

Хёдерер. Мне нечего сказать, и я не умею разговаривать с женщинами.
Жессика. Неправда, умеете. И очень хорошо.

Хёдерер. Да? (Пауза.)
Жессика. Вчера вечером...

Хёдерер. Что?
Жессика. Мне показалось, что правы были вы.

Хёдерер. Я был прав? (Пауза.) Спасибо, ты меня подбодрила.
Жессика. Издеваетесь?

Хёдерер. Да. (Пауза.)
Жессика. Если бы я вступила в партию, что бы мне пришлось делать?

Хёдерер. Нужно ещё, чтобы тебя приняли.
Жессика. Но если бы меня приняли, что бы мне пришлось делать?

Хёдерер. Вот уж не знаю. (Пауза.) Ты за этим пришла ко мне?
Жессика. Нет.

Хёдерер. За чем же тогда? В чём дело? Ты поссорилась с Уго и хочешь уехать?
Жессика. Нет. Вы бы огорчились, если бы я уехала?

Хёдерер. Я бы обрадовался, что могу работать спокойно.
Жессика. Вы говорите не то, что думаете.

Хёдерер. Ты так считаешь?
Жессика. Да. (Пауза.) Вчера, когда вы вошли, у вас был вид очень одинокого человека.

Хёдерер. Ну и что?
Жессика. Это прекрасно - человек, который одинок.

Хёдерер. Настолько прекрасно, что сразу возникает желание составить ему компанию. И тут он перестает быть одиноким. Мир скверно устроен.
Жессика. О, со мной вы вполне бы могли остаться одиноким. Я бы не стеснила вас.

Хёдерер. С тобой?
Жессика. Я просто так сказала. (Пауза.) Вы были женаты?

Хёдерер. Да.
Жессика. Ваша жена была членом партии?

Хёдерер. Нет.
Жессика. А вы говорили, что нужно жениться только на членах партии.

Хёдерер. Правильно.
Жессика. Она была красивая?

Хёдерер. Как когда, и потом, кому что нравится.
Жессика. А я красивая, по-вашему?

Хёдерер. Издеваешься?
Жессика (смеясь). Да.

Хёдерер. Пять минут прошло. Говори или уходи.
Жессика. Вы не сделаете ему зла.

Хёдерер. Кому?
Жессика. Уго. Вы к нему хорошо относитесь, правда?

Хёдерер. Чувства тут ни при чём. Он ведь хочет меня убить, это и есть твоя история?
Жессика. Не делайте ему зла.

Хёдерер. Да нет, я ему зла не сделаю.
Жессика. Вы... вы знали?

Хёдерер. Знаю со вчерашнего вечера. Как он собирается меня убивать?
Жессика. Что вы имеете в виду?

Хёдерер. Каким оружием? Гранатой, револьвером, топором, саблей, ядом?
Жессика. Револьвером.

Хёдерер. Неплохо.
                                                                                                                      из пьесы Жан - Поля Сартра - «Грязные руки»