Ключи к реальности

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Ключи к реальности » Волшебная сила искусства » В той пьесе.. где мне роль отведена,


В той пьесе.. где мне роль отведена,

Сообщений 141 страница 150 из 151

141

Ещё один секрет  (©)

В забытой проклятой земле,
Вбирая зыбкий лунный свет,
Застыл над бездной древний дух.
Что видит он в свинцовой мгле,
Что слышит в шёпоте камней,
Согнувшись от тяжёлых дум..?

И внемля голосу глубин,
Сквозь зыбкую, сырую хмарь,
Теснимый с четырёх сторон,
Надрывно, глухо протрубил
В железный рог последний сбор
Его элитный легион.

Какая сила дремлет здесь,
Лакая зелье чёрных трав,
Тревожа прах замшелых стен..?
Какая дьявольская взвесь
Подогревает жажду зла
На тёмном пламени страстей..?

                                                                Древний Дух (отрывок)
                                                             Автор: Дмитрий Седаков

«Мэри - Роз». Пьеса.

Автор: Джеймс Мэтью Барри

***

Сюжет: История рассказывает о Мэри-Роз, девочке, которая исчезает дважды:
1. В детстве отец увозит Мэри-Роз на отдалённый шотландский остров. Пока она ненадолго пропадает из поля зрения отца, девочка исчезает. Весь остров тщательно обыскивают. Двадцать один день спустя Мэри-Роз снова появляется так же таинственно, как и исчезла. У неё нет следов трёхнедельного отсутствия, и она ничего не знает о промежутке времени;
2. Годы спустя, став молодой женой и матерью, взрослая Мэри-Роз уговаривает своего мужа отвезти её на тот же остров. Она снова исчезает — на этот раз на десятилетия. Когда её находят снова, она ни на день не старше и не осознаёт течения времени. За это время её сын повзрослел и теперь физически старше своей матери.

***
_______________________________________________________

Раздел "Действующие лица:" отсутствует.
_______________________________________________________

АКТ II

Один из островов Гебридского архипелага. В глубине сцены, примерно в сотне ярдов от нас, на противоположной стороне узкого пролива, можно различить остров побольше: рядом с ним маленький островок кажется всего лишь одним из его камней, заброшенным в океан гигантской рукою: скорее всего, то недобрый камень: большой остров вынужден был от него избавиться, однако утопить не сумел. Сегодня островок очень красив; всё, что в нём есть угрожающего, укрыли мхи различных расцветок, — истинная услада для взора; остров кажется мирным, словно корова на пастбище либо угрюмая дама, погружённая в сон.

Солнце, что покинуло далёкие унылые холмы, играет на острове в прятки: в голову немедленно приходит безумная фантазия спросить, а с кем? Место это показалось бы скорее благословенным, нежели зловещим, если бы не два дерева, рябина и ель, что навечно протянули руки - ветви в сторону юга, словно чары поразили их на бегу, словно они не могут более молить своих богов, чтобы те унесли их с острова. В глубине сцены на лодке проплывает молодой шотландский горец, некто Камерон. На острове появляются Мэри-Роз и Саймон. Мы уже слышали, как они с шумом продирались за сценой сквозь дрок (*) и папоротники, оставшиеся за сценой. Они одеты так, как англичане одеваются в Шотландии.

Они женаты уже четыре года, но ничуть не изменились со дня помолвки: это ровно те же весёлые юные существа. Разговор их — счастливая чепуха, что не оставляет следа в памяти, — ежели не произойдёт ничего неожиданного.

Мэри-Роз (возбуждённо). Мне кажется… кажется мне… впрочем, ничего мне не кажется, я абсолютно уверена. Вот это самое место и есть. Саймон, поцелуй меня, сию же минуту поцелуй. Ты обещал поцеловать меня сию же минуту, как только мы отыщем то самое место.
Саймон (повинуясь). Я человек слова. В то же время, Мэри-Роз, не премину заметить, что это уже третье место, которое ты объявляешь тем самым, и три раза я сию же минуту целовал тебя по этому поводу. Так до бесконечности продолжаться не может, знаешь ли. Что до твоего замечательного острова, на поверку вышло, что размером он ну никак не больше Круглого Пруда.

Мэри-Роз. Я всегда говорила, что он немножко похож на меня.
Саймон. Определённо, он создан был как раз для тебя, либо ты для него; одного из вас скроили в точности по мерке другого. Как бы то ни было, мы обошли остров вокруг и прочесали вдоль и поперёк, о чём свидетельствуют мои кровоточащие ноги. (Саймон потирает ноги, исцарапанные ветками дрока.)

Мэри-Роз. А меня они ничуть не задели.
Саймон. Может быть, ты им более по душе, чем я. Ну что же, мы по всем правилам провели поиски заветного места, где ты когда-то сидела и рисовала: пора тебе сделать выбор.

Мэри-Роз. Это было здесь. Я же рассказывала тебе про ёлку и про рябину.
Саймон. В каждом из тех, предыдущих мест, тоже росли и рябина, и ёлка.

Мэри-Роз. Но не эта ёлка и не эта рябина.
Саймон. Здесь мне возразить нечего.

Мэри-Роз. Саймон, я знаю, что не такая уж умная, зато я всегда права. Рябиновые гроздья! Я когда-то вплетала их в волосы. (Она снова вплетает в волосы рябиновые гроздья.) Миленькая рябина, ты рада, что я вернулась? С виду ты ничуть не состарилась; как, по-твоему, сохранилась я? Я должна открыть тебе один секрет. И тебе тоже, ёлочка. Подойдите поближе, и ты, и ты. Обнимите меня ветвями, и слушайте: я замужем! (Ветка, из которой Мэри-Роз сооружала шарф, высвобождается.) Ей это не по душе, Саймон; деревце ревнует. В конце - концов, с ним мы познакомились раньше. Дорогие мои деревья, если бы я только знала о ваших чувствах… но теперь слишком поздно. Я замужем уже почти четыре года: вот мой муж. Его зовут лейтенант Саймон Соберсайдс. (Мэри-Роз носится по поляне, открывая для себя всё новое и новое.)
Саймон (спокойно покуривая ). Ну что ещё?

Мэри-Роз. Этот мох! Я просто уверена, что под ним скрывается пень, тот самый корень, на котором я когда-то сидела и рисовала. (Она счищает мох.)
Саймон. И в самом деле, пень.

Мэри-Роз. Припоминаю… припоминаю, что ножом вырезала на нём своё имя.
Саймон. На то похоже. «М-Э-Р-» — и конец. Так всегда бывает, если лезвие ножа вдруг сломается.

Мэри-Роз. Ненаглядное моё креслице, как я по тебе скучала!
Саймон. Не вздумай поверить, старый пень. Она о тебе напрочь позабыла, и смутно припомнила только что, и то потому лишь, что нам довелось оказаться в здешних краях.

Мэри-Роз. Да, наверное, ты прав. Кстати, поехать сюда захотел именно ты, Саймон. Я вот все гадаю, почему.
Саймон (ответ наготове). Да, собственно, просто так. Захотелось поглядеть на места, где ты бывала ребёнком; вот и всё. Но что за жалкий островок вышел на поверку: честно говоря, я ожидал большего.

Мэри-Роз (что, возможно, вполне разделяет эту точку зрения). Как тебе не стыдно! Даже если это правда, незачем объявлять об этом вслух перед ними всеми и оскорблять их чувства. Дорогой ты мой пенёк, вот тебе: по одному за каждый год, что я провела вдали от тебя. (Она целует пень несколько раз.)
Саймон (считая). Одиннадцать. Ну же, выкладывай ему все новости. Расскажи ему, что мы до сих пор не обзавелись собственным домом.

Мэри-Роз. Видишь ли, дорогой пенёк, мы живём с папочкой и с мамой, потому что Саймон так часто уходит в море. Знаешь, самое чудесное, что есть на свете, это военно - морской флот, а самое чудесное, что есть в военно - морском флоте, это военный корабль «Доблестный», а самое чудесное, что только есть на военном корабле «Доблестный» — это старший лейтенант Саймон Соберсайдс, а самое чудесное, что есть в старшем лейтенанте Саймоне Соберсайдсе это непослушный хохолок, что стоит торчмя на затылке, и никак не приглаживается. (Саймон сидит, развалясь, на мху; он настолько привык к болтовне Мэри-Роз, что глаза его закрываются сами собой.) Но послушайте, деревья, у меня есть ещё один секрет — гораздо более замечательный. Можете угадать с трёх раз. Вот что… у… меня… есть… ребёнок! Девочка? Нет, спасибочки. Ему два года и девять месяцев, и он говорит мне самые замечательные слова на свете: что любит меня. О, рябина, как ты думаешь, он это всерьёз?
Саймон. Я определённо расслышал, как рябина сказала «да». (Саймон открывает глаза и видит, что Мэри-Роз завороженно глядит через пролив.) Нечего притворяться, будто можешь разглядеть его отсюда.

Мэри-Роз. Но я и в самом деле вижу. А ты разве нет? Он машет нам своим нагрудничком.
Саймон. Это чепец кормилицы.

Мэри-Роз. Значит, он машет чепцом кормилицы. Какой умница. (Она машет платком.) А теперь они ушли. Ну разве не забавно думать, что с этого самого места я когда-то махала отцу? Счастливые были времена.
Саймон. Я бы чувствовал себя ещё более счастливым, не будь я голоден как волк. Где только носит этого Камерона! Я наказал ему чтобы, как только нас высадит, привязал бы лодку в любом удобном месте и развел костёр. Похоже, придётся мне заняться этим самому.

Мэри-Роз. Как ты можешь думать о еде в такое время?
Саймон (собирая ветки). Всё это замечательно, но очень скоро ты сама слопаешь гораздо больше, чем тебе причитается.

Мэри-Роз. Ты знаешь, Саймон, мне кажется, что маме и папе этот остров не по душе.
Саймон (начеку). Помоги мне с костром, болтушка этакая. (Он давным - давно перестал верить рассказу, услышанному четыре года назад, однако в отношении Мэри-Роз он ни на миг не теряет бдительности.)

Мэри-Роз. Сдаётся мне, они не желают даже упоминать о нём.
Саймон. Наверное, просто позабыли.

Мэри-Роз. Я напишу им из гостиницы сегодня же вечером. То-то они удивятся, когда узнают, что я снова оказалась на островке!
Саймон (небрежно). Я бы не стал писать им отсюда. Подожди, пока мы не вернёмся на большую землю.

Мэри-Роз. А почему бы и не отсюда?
Саймон. Да так просто. Если им почему-то не нравится это место, надо думать, их мало порадует весть о том, что мы здесь. Послушай, хвали меня скорее: я развёл костёр!

Мэри-Роз (что порою бывает упряма). Саймон, почему ты хотел отправиться на мой островок без меня?
Саймон. Разве? Ах, да я просто предложил тебе остаться в гостинице, потому что ты выглядела слегка усталой. Хотел бы я знать, куда запропастился Камерон.

Мэри-Роз. А вот и он.(Заботливо.) Пожалуйста, будь с ним повежливее, дорогой; ты знаешь, какие они обидчивые.
Саймон. Уже учусь! (К берегу причаливает лодка с Камероном. Это неуклюжий двадцатилетний юноша, в бедных, но почётных одеждах гилли {гилли (исл.) слуга шотландского вождя; в современном значении — помощник, слуга рыболова или охотника в Шотландии .}, особого впечатления не производящий до тех пор, пока вы не начнёте его расспрашивать об устройстве мироздания.)

Камерон (с мягким акцентом шотландского горца). Мистер Блейк шелает, чтобы я сошёл на берег?
Саймон. Да, да, Камерон, и вместе с ленчем, будь добр. (Камерон сходит на берег с корзинкой для рыбы.)

Камерон. Мистер Блейк шелает, чтобы я открыл корзинку?
Саймон. Мы тут организуем ленч, а ты, Камерон, сходи принеси форельку - другую. Я хочу, чтобы ты показал моей жене, как следует готовить рыбу у воды.

                                                                                                                                                     из пьесы Джеймса Мэтью Барри - «Мэри - Роз»
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) они с шумом продирались за сценой сквозь дрок и папоротники - Дрок (лат. Genísta) — род растений семейства Бобовые, произрастающих в Евразии и в Северной Америке.  Это низкорослые, тернистые или неколючие кустарники, полукустарники и лианы. Листья цельные, простые или тройчатые, густо опушённые или голые. Цветки жёлтые, реже беловатые, собраны в конечные или пазушные кистевидные соцветия. Некоторые виды дрока используются как декоративные растения, а из дрока красильного добывается жёлтая краска.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

( кадр из фильма «Тролль» 2022 )

В той пьесе.. где мне роль отведена

0

142

Готовься к Италии с зимы, а к оранжереи с лета или время поговорить о цветах 

Живет сильфида в чашечке цветка,
А путешествует порой на облаках,
Ей покровительствует воздуха стихия,
Она слагает сказки и стихи.

С утра порхает плавно над лугами,
Похожая на птицу – оригами (*),
А утром опускается к нам в сад,
На ужин ест – росу и виноград.

Потом в бутон цветочный спать ложится –
Цветов и трав божественная жрица,
И сны, наверно, ей цветные снятся,
В которых бабочки, кузнечики резвятся.

А утром вновь летит она в поля,
И рады ей и небо, и земля,
И так прелестна стройная богиня,
Она преданий древних героиня.

В кругу сестёр, сильфид, цветочных фей,
Поёт божественно, как спел бы сам Орфей.
И мир земной с небесным ей внимают,
И все цветы той песне подпевают.

                                                                     СИЛЬФИДА (из сборника "Стихи о цветах" )
                                                                                Автор: Лариса Кузьминская
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Похожая на птицу – оригами - Оригами (от японского «сложенная бумага») — вид декоративно - прикладного искусства, которое заключается в складывании фигурок из бумаги. Слово состоит из двух японских корней: «ори» (складывать) и «ками» (бумага).
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

«Брак по конкурсу». Комедия в трёх действиях.

Автор: Карло Гольдони

***

Сюжет: венецианец Пандольфо, бывший слуга, ставший преуспевающим купцом, и его юная дочь Лизетта, тайно уже помолвленная с трактирщиком Филиппо, поселяются у последнего. Пандольфо хочет достойно устроить свою дочь, выдав её замуж за человека, достойного её положения. Поэтому он решает объявить своего рода конкурс на лучшего жениха, опубликовав объявление о браке в газете. По объявлению приходит коммерсант Альберто. За невесту на выданье он принимает Дораличе — дочь другого постояльца. Он влюбляется в девушку. Но происходит путаница, и Альберто рассказывают, что его избранница любит Филиппо. Он ссорится с Дораличе. Лизетта, думая, что Филиппо ей изменил, сильно сердится на молодого человека. Чтобы разобраться во всём, участники событий встречаются вместе. Ситуация проясняется, и Альберто делает предложение Дораличе. Пандольфо вынужден разрешить брак Лизетты с Филиппо.

***

Действие второе ( фрагмент )

Явление первое
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА ( ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )

Мадам Фонтен, француженка;
Мосье Лароз, француз;
Мадемуазель Лолот, француженка
Мадам Плюм, француженка.

Действие происходит в Париже, большей частью в общей зале гостиницы «Орёл»; только несколько явлений второго акта — в саду парижского Пале - Рояля.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Сад. С одной стороны — тенистые деревья. Столики здесь и там; соломенные стулья. Кругом скамейки.

Мадам Плюм и мадемуазель Лолот сидят за одним из столиков и пьют кофе. За другим столиком, где также подан кофе, мосье Лароз, с книгой в руке, читает, попивая кофе. Мадам Фонтен, за тем же столиком, что и мосье Лароз, пьёт кофе. В глубине мужчины и женщины всякого звания сидят, прогуливаются или читают.

Фонтен. Мосье Лароз, что это вы читаете?
Лароз. «Меркюр». (*)

Фонтен. Есть какая - нибудь интересная статья?
Лароз. Я как раз смотрю статью о театрах. Автор очень хвалит некоторые итальянские комедии.

Фонтен. Пусть хвалит, если ему угодно. В итальянскую комедию я не хожу и никогда ходить не буду.
Лароз. А почему вы туда не ходите?

Фонтен. Потому, что не понимаю по-итальянски.
Лароз. В таком случае это извинительно. А я по-итальянски понимаю, хожу туда и развлекаюсь.

Фонтен. Отлично, развлекайтесь, рада за вас.
Лароз. Но я знаю, что и вы, сударыня, занимались итальянским и одно время держали учителя.

Фонтен. Да, это правда, держала четыре месяца. Я начала понимать, начала переводить, но мне надоело, и я бросила.
Лароз. Вот в этом-то, простите меня, и состоит главный женский недостаток. Вам быстро всё надоедает. Вы начнёте и бросите. Почти все парижские дамы принимались учиться какому - нибудь иностранному языку, и почти ни одна не научилась его понимать. А почему? Потому, что им не хватает терпения, потому, что всё им наскучивает, потому, что их мысли стремительно сменяют одна другую.

Фонтен. На что нам знать чужие языки? Наш язык Заменяет все остальные. Наши книги снабжают нас всем полезным и всем приятным, а наш французский театр — первый театр в мире.
Лароз. Да, конечно, но у всякой нации есть свои красоты…

Фонтен. Ах, какие же красоты вы находите в итальянской комедии?
Лароз. Она мне нравится, потому что она мне понятна. А вы с ней незнакомы, потому что её не понимаете. Вот почему итальянский автор, пишущий на своём языке, никогда не соберёт в Париже полного театра. Успех спектакля создают женщины. Женщины его не понимают, женщины его не посещают. Мужчины увиваются за прекрасным полом. И на долю итальянцев остаются только немногие любители их языка, несколько случайных зрителей, зашедших из любопытства, какой - нибудь писатель, который похвалит, какой - нибудь критик, который побранит.

Фонтен. Ну, вот видите! Чего же вам ещё? Население Парижа огромно. На миллион примерно душ хватит любителей, хватит любопытных, хватит пристрастных судей, чтобы прилично заполнить театр.
Лароз. Послушайте, что говорит «Меркюр».

Фонтен. Простите, мне это не интересно, и я предоставляю вам наслаждаться его похвалами безраздельно.
Лароз. Отлично, прочту про себя. (В сторону.) Ничего не поделаешь, женщины ничего об этом не желают знать. (Читает про себя.)

Лолот. Нет, сударыня, посидим ещё немного тут. Этот сад я люблю бесконечно.
Плюм. А моя страсть — это Тюильри.

Лолот. Вы правы, Тюильрийский сад обширнее, роскошнее, приятнее. После обеда там очень оживлённо, и я сама охотно там бываю. Но для утра я предпочитаю Пале - Рояль: Здесь публика более избранная, не такая пёстрая. Особенно около полудня здесь прелестно, очаровательна,
Плюм. А что вы скажете о Люксембурге?

Лолот. О, это сад, где гуляют философы, недовольные, главы семейств и старомодные супружеские пары.
Плюм. Я вижу, вы не очень любите уединение, покой
.

Лолот. Когда мне хочется покоя, я сижу дома. Когда я выхожу, то выхожу развлечься.
Плюм. Тогда вам должен нравиться Бульвар?

Лолот. О да, очень! Эта толпа, этот шум нравятся мне бесконечно. По-моему, это красивейшее зрелище на земле. Видеть это множество карет посередине, этих бесчисленных пешеходов, которые движутся в боковых аллеях, усаженных деревьями и ограждённых от экипажей… Столько роскошных кофеен, наполненных звуками инструментов и голосами певцов; столько канатных плясунов, кукольных театров, зверей, машин, различных игр и развлечений: кто сидит, кто разгуливает, кто ест, кто поёт, кто играет на чем - нибудь, кто занят нежной беседой. Веселятся до полуночи, и ведь это — обычное времяпрепровождение, которое длится шесть - семь месяцев в году.

                                              из пьесы итальянского писателя - реалиста XVIII века Карло Гольдони - «Брак по конкурсу»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Фонтен. Мосье Лароз, что это вы читаете? - Лароз. «Меркюр» - «Меркюр» — имеется в виду популярный французский журнал «Mercuro de France», основанный в 1672 году Визе под названием «Mercure galant». В нём печатались различные новости, объявления о спектаклях, о назначении на должность, об избрании в члены Академии, речи, стихотворения и т. п. Примечание редактора.

В той пьесе.. где мне роль отведена

0

143

Пьеса в инъекционном нуаре

Предисловие: Как бы сказал дедушка - полицейский из сериала «Сверхъестественное» ( 2005 -2020 ) - "Чёртовы больные ублюдки". Поразмышляйте над этими словами, прежде чем знакомиться с представленным материалом дальше. Может вы и передумаете, это делать - знакомиться с материалом.

Запомни меня на вечно!
Держись до конца умирающий ветер,
мы снова восстанем из пепла.

Карма оставляет глубокие шрамы,
интернет заменяет алтарь.
Смени пластинку закованный в цепи,
у тебя нет ни единого шанса.

В моих глазах не найти сострадание.
Отрежь запястье для достижение цели
и плевать на последствия.

Пытаясь вырваться из кошмаров,
я должен доказать сам себе,
что слабость это болезнь.

Пуля в мозгу, ядовитые тени,
месть порождает ещё большую месть.
Смерть это решающий фактор,
для тех кто играет по правилам.
Смертельная инъекция в момент пробуждение
эта угроза реальна!

                                                                                           Смертельная инъекция
                                                                                             Автор: Mister Vova

«Сестра четырёх». Пьеса.

Автор: Евгений Водолазкин

***

Пьеса «Сестра четырёх» описывает жизнь четырёх пациентов, запертых в палате инфекционной больницы имени Альбера Камю во время эпидемии коронавируса. Герои:
разносчик пиццы Фунги;
писатель, который много лет пребывает в творческом и личностном кризисе;
амбициозный депутат среднего возраста;
доктор, оставшийся в больнице, и медицинская сестра.
Пациенты обсуждают не только эпидемию и политику, но и множество экзистенциальных вопросов. В конце сестра заявляет, что она — Смерть, и что в палате намеренно собраны те, кому суждено умереть в ближайшее время. Герои исповедуются друг перед другом, но после этого узнают, что пандемия закончилась, а сестра оказывается пациенткой психоневрологического интерната.

***

Первое действие ( Фрагмент )
___________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ( ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )

ПИСАТЕЛЬ, 64 года;
ДОКТОР, 41 год;
ФУНГИ, 29 лет;
МЕДИЦИНСКАЯ СЕСТРА, неопределённого возраста.

____________________________________________________________________

Утро. Окраина города. Четырёхместная палата в инфекционной больнице имени Альбера Камю. За стеной палаты время от времени раздаётся стук топора. На одной из кроватей в больничной пижаме сидит Фунги и слушает радио. В палату входят Доктор, Сестра и Писатель.
..........................................................................................................................................................................................................

Раздаётся стук топора за стеной.

ПИСАТЕЛЬ. А что это за стук?
ДОКТОР. Это расширяется наша инфекционная больница.

ПИСАТЕЛЬ. Но это же стук топора! Вы хотите сказать, что расширение такой передовой больницы осуществляется с помощью топора?
ФУНГИ. Топор – это глубоко вчерашний день. Я не понимаю, как современное здание можно возводить топором.

СЕСТРА (Писателю). Вы намекаете на то, что там делают гробы?
ПИСАТЕЛЬ. Я ничего не говорил о гробах.

СЕСТРА. Но это же подразумевается; что же вы меня за девочку-то держите? Почему все вы только и делаете, что думаете о гробах? (Речь её неожиданно прерывается рыданиями.) Все вы, наверное, считаете, что во время пандемии производство гробов переносят поближе к больнице?

ФУНГИ. Что ж, в этом есть своя логика.
СЕСТРА (Фунги). Замолчите сейчас же! Это совершенно дилетантский взгляд на вещи. Могу вас разочаровать: во время больших эпидемий хоронят без гробов. Просто в общей могиле.

ДОКТОР (Сестре). Меньше нуара, милочка! Нам нужен позитивный эмоциональный фон. Уходя, призываю вас уколоть нашим друзьям витамины В6 и В12.
ФУНГИ. Вы считаете, это улучшит наш эмоциональный фон?

ДОКТОР (в дверях). По крайней мере, освежит.

Доктор выходит. Сестра наполняет шприцы для уколов.

РАДИО. Очередное ухудшение статистики смертей от коронавируса в Бельгии. Эта страна вышла на первое место в мире по количеству летальных исходов в пересчёте на душу населения.

ПИСАТЕЛЬ. Они вообще говорят о чём - нибудь другом?

РАДИО. Пришла печальная статистика по Испании: количество жертв пандемии за сутки превысило психологически значимую черту в 1000 человек. Как сообщил на пресс - конференции главный инфекционист Испании господин Гонзалес, до пика кризиса в этой стране ещё далеко.

ФУНГИ. Карамба! (*)

СЕСТРА (Писателю). У него прекрасное испанское произношение. Такому человеку как-то даже неловко делать укол.
ПИСАТЕЛЬ. «Весь я в чём-то норвежском! / Весь я в чём-то испанском!» Предлагаю красиво одеться и отбыть в Испанию.

ФУНГИ. Пиастры - пиастры - пиастры! С этим проблема.

СЕСТРА. Кто первый на укол, господа? Совершенно бесплатно.
ФУНГИ. Писатель, кто же ещё? Литература – на передовой.

ПИСАТЕЛЬ. При чём здесь передовая? Вся эта военная терминология вот уже где! Писатель описывает, а не воюет, он – над схваткой.
ФУНГИ. Не понимаю, как можно описывать то, что не прочувствовал. Прежде чем вы опишете, допустим, укол в мой зад, вы должны подставить свой.

ПИСАТЕЛЬ. У вас ошибочное представление о природе творчества. Личный опыт убивает фантазию. Лучшие описания любовных сцен – у тех, кто ведёт аскетический образ жизни.

СЕСТРА. Мне ужасно неловко, но у меня два набранных шприца. Я стою перед выбором: кого колоть первым?

ФУНГИ. Поставим вопрос несколько иначе: если бы я в этом лечебном учреждении сблизился, скажем, с медсестрой, то за описание любовных сцен мне было бы лучше и не браться?
ПИСАТЕЛЬ. Это зависит от того, насколько вы вообще способны справляться с описаниями любовных сцен
.

СЕСТРА. Не говоря уже о медсёстрах.

ФУНГИ. Моя жена – воспитатель в доме престарелых. И ничего, справляюсь.
ПИСАТЕЛЬ. А не поздно в доме престарелых воспитывать?

СЕСТРА. Воспитывать никогда не поздно. Фунги, снимайте штаны и ложитесь на живот. Колем В6.
ФУНГИ (раздеваясь). Это травматично. В6 – крайне неприятный укол. Предлагаю колоть В12.

СЕСТРА. Я колю вам то, что предписано. (Показывает Фунги лист назначений.) Здесь чётко написано: сегодня – В6.
ФУНГИ. Не будьте бюрократом! Если мы с вами сблизимся, это будет той ложкой дёгтя, которая… Которая… (Голос его становится всё тревожней.)

СЕСТРА. Вы должны сближаться с вашей женой. (Делает укол, Фунги вскрикивает.) Должна вам сказать, что она вас плохо воспитывает.

ПИСАТЕЛЬ. Дело, может быть, в том, что это не её возрастная категория? (Снимает штаны.) Мне тоже В6?
СЕСТРА (смотрит на него испытующе). Вам – В12.

                                                                                                                             из пьесы Евгения Водолазкина - «Сестра четырёх»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) ФУНГИ. Карамба! - Карамба — это испанское восклицание, выражающее удивление, недовольство, раздражение. Обычно используется в переводе испаноязычной речи.

В той пьесе.. где мне роль отведена

0

144

Вечно серый ..  для тебя

­Не ходи за мной
Не ходи
Там не ждёт ничего
Впереди
Там пустые от боли
Глаза
И взрезает небо
Гроза
Не ходи за мной
Нет причин
Там безумия острый
Клин
Там крошится время
В песок
Там тоска меж неброских
Строк
Не ходи за мной
Не ходи
Нас никто не ждёт
Впереди

                                   Не ходи за мной (отрывок)
                                    Автор: Елена Потапова

«Когда пройдёт пять лет». Сюрреалистическая пьеса, в которой действующие лица перемешаны во времени и пространстве.

Автор: Федерико Гарсиа Лорки

***

В основе сюжета — история молодого человека, который пять лет ждал невесту, чтобы отвести её к алтарю. Лелея приятные воспоминания, герой испытывает терпение, убийственное для влюблённости. Пока невеста не отправляется с отцом в путешествие, а герой следует за ней, оказавшись в стране Мечты, откуда ещё никто не возвращался.

***

Действие второе ( Фрагмент )
_____________________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ( ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )

Невеста;
Служанка.

Игрок в регби, (участвует в представленной сцене, но не подаёт реплик).

Отец. (не участвует в представленной сцене, но  о нём идёт речь).
______________________________________________________________________________________________

Спальня в стиле начала века. Вычурная мебель. Длинные пышные шторы с кистями. Стена разрисована ангелами и облаками. В центре кровать под пологом. Слева туалетный столик, на нём светильники в виде ангелов с гирляндами электрических лампочек в руках. Балкон открыт – комнату заливает лунный свет. Где-то настойчиво гудит автомобильный рожок. Невеста вскакивает с кровати. На ней роскошный пеньюар со шлейфом, весь в кружевах и розовых лентах, причёска с локонами.

Невеста (высовываясь на балкон). Иди сюда. (Слышен гудок.) Сейчас придёт мой жених, тот, прежний, – поэт, и мне надо, чтобы ты был рядом.

Через балконную дверь входит Игрок в регби, он в шлеме и наколенниках. В руках у него коробка сигар, он без конца закуривает их и гасит.

Невеста. Иди же. Два дня тебя не видела.

Обнимаются. Игрок в регби вообще ничего не говорит, только закуривает и тушит сигары об пол. Он полон жизни. Порывисто обнимает Невесту.

Невеста. Сегодня ты целуешь иначе. Ты всегда такой разный, любимый мой. Вчера я тебя не видела – подумать только! Зато видела твоего коня. Какой красивый! Он стоял в загоне – белый, а копыта в соломе блестели, как золотые.

Садятся на диван, стоящий возле кровати.

Но ты красивее. Ты – как дракон. Ведь ты мог бы растерзать меня, такую слабенькую, такую маленькую, совсем как снежинка, как крохотная гитара, горячая от солнца, а ты щадишь меня.

Игрок в регби пускает дым ей в лицо.

Невеста (проводя рукой по груди Игрока). В этих потёмках – паутина серебряных мостиков, она стягивает меня и прячет меня, такую маленькую, меньше бусинки, меньше пчелы, залетевшей в тронный зал. Ведь так? Да? (Склоняет голову на грудь Игрока.) Дракон мой! Сколько сердец у тебя? А в груди как будто быстрая река, и я в ней тону. Я утону, а ты ускачешь и бросишь меня мёртвую на берегу.

Игрок в регби берёт в рот сигару, Невеста зажигает её.

О! (Целует его.) Раскалённый мрамор! Белое пламя льют твои зубы! У моего жениха зубы были как лёд. Он целовал меня, и его губы покрывались крохотными сухими листочками, они были как мёртвые. Я обрезала косы, потому что они нравились ему, а сейчас я хожу босиком, потому что это нравится тебе, ведь так? Да?

Игрок в регби целует её.

Надо идти. Сейчас придёт мой жених.

Голос (у самых дверей). Сеньорита!

Невеста. Иди. (Целует его.)

Голос. Сеньорита!

Невеста (отходит от Игрока, у неё сразу становится растерянный вид). Иду. (Тихо.) Прощай!

Игрок возвращается, берёт её на руки и целует.

Голос. Откройте!
Невеста (уже другим тоном). Что за нетерпение!

Игрок в регби, насвистывая, уходит через балкон.

Служанка (входя). Ах, сеньорита!
Невеста. Что – сеньорита?

Служанка. Сеньорита!
Невеста. Что?

Зажигается верхний свет. Он ещё голубее, чем лунный свет с балкона.

Служанка. Ваш жених приехал!
Невеста. Я знаю. А тебе-то что?

Служанка (почти плача). Ничего.
Невеста. Где он?

Служанка. Внизу.
Невеста. Один?

Служанка. С вашим отцом.
Невеста. Больше никого?

Служанка. Ещё сеньор в золотых очках. Они все спорят.
Невеста. Сейчас оденусь. (Садится у туалетного столика и с помощью Служанки приводит себя в порядок.)

Служанка (почти плача). Ах, сеньорита!
Невеста (раздражённо). Что – сеньорита?

Служанка. Сеньорита!
Невеста (сухо). Что?

Служанка. У вас такой красивый жених.
Невеста. Вот и выходи за него.

Служанка. Пришёл такой счастливый…
Невеста. Вот как?

Служанка. Принёс букет цветов.
Невеста. Я не люблю цветов, тебе это известно. Пойди на балкон и выброси.

Служанка. Такие красивые! Совсем свежие!
Невеста (властно). Выброси!

Служанка выбрасывает букет с балкона.

Служанка. Ах, сеньорита!
Невеста (в ярости). Что – сеньорита?

Служанка. Сеньорита!
Невеста. Что-о-о?

Служанка. Подумайте всё же, что вы делаете. Подумайте, вспомните – мир большой, а мы, люди, маленькие.
Невеста. Много ты знаешь!

Служанка. Да, я знаю. Мой отец два раза был в Бразилии, а такой он тогда был крохотный, что мог в чемодане поместиться. Всё проходит, а плохое остаётся.
Невеста. Я же сказала – замолчи!

Служанка. Ах, сеньорита!
Невеста (резко). Платье!

Служанка. Что вы хотите сделать?
Невеста. Что сделаю, то и сделаю.

Служанка. Такой хороший человек. Столько ждал. Столько мечтал о вас. Пять лет. Целых пять лет.
Невеста. Он подал тебе руку?

Служанка (радостно). Да, он подал мне руку.
Невеста. А как он тебе её подал?

Служанка. Так нежно, чуть дотронулся.
Невеста. Вот видишь, чуть дотронулся.

Служанка. У меня был жених, солдат, так он до того стискивал мне руки, что кольца врезались, и я отказала ему.
Невеста. Вот как?

Служанка. Ах, сеньорита!
Невеста. Что мне надеть?

Служанка. Вам так красиво в красном.
Невеста. Я не хочу быть красивой.

Служанка. Зелёное.
Невеста. Нет.

Служанка. Оранжевое?
Невеста (очень резко). Нет.

Служанка. Кружевное?
Невеста (ещё резче). Нет.

Служанка. Цвета осенних листьев?
Невеста (раздражённо, резко). Я же сказала – нет. Для него – платье серое, как земля, как голая скала, и вместо пояса – верёвку.

Слышен автомобильный гудок. У Невесты меняется выражение лица; полузакрыв глаза, она продолжает.

Но жасминовую ветку на грудь и мокрый от моря шёлк, прилипший к телу.
Служанка. Только бы ваш жених не догадался!

Невеста. Рано или поздно придётся. (Выбираем обычное, простое платье.) Это. (Одевается.)
Служанка. Вы не понимаете!

Невеста. Чего?
Служанка. Он ждал совсем другого. В деревне у нас был парень, он залезал на колокольню, чтобы получше разглядеть луну, и невеста ему отказала.

Невеста. Правильно сделала!
Служанка. А он говорил, что на луне видит её портрет.

Невеста (резко). И тебе это нравится? (Убирает что-то со столика и зажигает лампы с ангелами.)
Служанка. Когда я рассорилась с рассыльным…

Невеста. Ты с ним рассорилась? С таким красавцем?
Служанка. Конечно, рассорилась. Я подарила ему платок, на котором сама вышила «Любовь, Любовь, Любовь», а он его потерял.

Невеста. Иди.
Служанка. Балкон закрыть?

Невеста. Нет.
Служанка. Вы сгорите на солнце.

Невеста. Пускай. Я хочу сделаться чёрной. Чернее мальчишки. Чтобы падать, не расшибаясь, и рвать ежевику, не раздирая рук. Все с закрытыми глазами идут по проволоке. Я хочу твёрдой земли. Ночью мне чудилось, что дети вырастают по чистой случайности… Что силы поцелуя достаточно, чтобы умертвить их. Клинок и нож вечны, а моя грудь – это всего лишь мгновенье.
Служанка (прислушивается). Идёт ваш отец.

                                                                                                          из пьесы Федерико Гарсиа Лорки - «Когда пройдёт пять лет»

В той пьесе.. где мне роль отведена

0

145

И сладость во гробе даровав

Покой открою я во гробе,
и снидет вечностью ко мне
не мука мук о каждом дне,
но сладость вещая в истоме,
и песни новые придут,
и огласят собою всё,
и утешение моё
ко мне прилежно привлекут.

                                                Покой открою я во гробе, и снидет вечностью ко мне
                                                                    Автор: Сергей Стрельцов

«Савва. Драма в четырёх действиях». Психологическая драма, философское произведение.

Автор: Леонид Николаевич Андреев

***

Сюжет: в центре событий — сын трактирщика Савва, анархист, и его сестра Липа, которая любит людей такими, как они есть. Радикальный анархизм Саввы терпит крах, так как не способен преобразить людей, и оборачивается смертью самого героя.

***

Действие второе ( Фрагмент )
_________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ( ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )

Савва. 24 лет. Большой, широкоплечий, немного мужиковатый. Ходит слегка сгорбившись, плечом вперёд, носки внутрь. Жесты рук округлённые, красивые, ладонью вверх — точно держит что-то. Черты лица крупные, рубленые; вместо бороды и усов — мягкий светлый пушок. Когда волнуется или сердится, становится весь серый, как пыль; движения делаются лёгкие, быстрые, сутулость исчезает, — точно распахивается весь. Одет в блузу и сапоги, как рабочий;

Сперанский, Григорий Петрович, бывший семинарист. Высокого роста, очень худой, лицо продолговатое, бледное, с пучком чёрных волос на подбородке. Длинные гладкие волосы, двумя прядями свисающие вдоль лица. Одет или в длинное чёрное пальто, или в такой же сюртук.

Молодой послушник Вася. Крепкий, сильный юноша лет 20. Круглое, весёлое, улыбающееся лицо, волнистые светлые волосы.

Действие происходит в начале XX столетия, в богатом монастыре, известном чудотворною иконою Спасителя.
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Внутри монастырской ограды. В глубине сцены и с левой стороны — монастырские здания, трапезная, кельи монахов, часть церкви и башня с проходными арчатыми под ней воротами. В различных направлениях двор пересекают деревянные мостки. Правая сторона сцены: слегка выдавшийся угол стенной башни и приютившееся возле стены небольшое монастырское кладбище, обнесённое лёгкой железной решёткой. Мраморные памятники, каменные и железные плиты, сильно вдавшиеся в землю; всё старое, покосившееся, — здесь уже давно никого не хоронят. Шиповник, два - три небольших дерева.

Время к вечеру после всенощной; от башни, от стены длинные тени.

Здания и башни залиты красноватым светом заходящего солнца. По мосткам проходят монахи, послушники, богомольцы. В начале действия слышно, как за стеной гонят деревенское стадо: хлопает пастуший кнут, блеяние овец, мычание коров, глухие крики. К концу действия сильно темнеет, и движение по двору прекращается. На лавочке у железной решётки кладбища сидят Савва, Сперанский и молодой послушник. Сперанский держит шляпу на коленях и изредка приглаживает длинные прямые волосы, висящие двумя унылыми прядями вдоль длинного бледного лица; ноги держит вместе, говорит тихо, грустно, жестикулирует одним вытянутым указательным пальцем. Послушник, молодой, круглолицый, крепкий, не слушает разговора и всё время улыбается чему-то своему.

Савва (рассеянно глядя в сторону). Да. Чем же вы занимаетесь тут?
Сперанский. Да ничем, Савва Егорович. Разве в таком положении можно чем - нибудь заниматься? Раз человек сомневается в собственном своём существовании, так для него никакие занятия необязательны. Но дьяконица этого не понимает. Она очень глупая женщина, совершенно необразованная и, кроме того, дурного характера, и заставляет меня работать. А какая же тут работа? Или такое дело: у меня аппетит очень хороший, развился ещё в семинарии, а она упрекает меня за каждый, извините, кусок хлеба. Не понимает того, необразованная женщина, что в действительности куска этого, весьма возможно, совсем не существует. Имей я настоящее бытие, как другие люди, я страдал бы весьма сильно, но в теперешнем моём положении нападки эти не уязвляют меня. Меня всё житейское не уязвляет, Савва Егорович.

Савва (улыбаясь послушнику на его бессознательную радость, рассеянно). И давно это с вами началось?
Сперанский. Ещё с семинарии, когда мы изучали философию. Тяжёлое это состояние, Савва Егорович. Теперь я несколько привык, а вначале было прямо - таки несносно. Вешался я раз — сняли; вешался другой раз — опять - таки сняли. И из семинарии выгнали: ступай, говорят, безумный, вешаться в другое место. Как будто есть другое место, а не всё одно.

Послушник. Савва Егорович, поедемте завтра рыбу ловить на мельницу.
Савва. Я не люблю рыбу удить: скучное занятие.

Послушник. Жалко. Ну так пойдёмте же в лес, сухие ветки сбивать. Очень весело: ходишь и палкой сбиваешь, а потом как закричишь: го - го - го! А из оврага: го - го - го! А плавать вы любите?
Савва. Люблю. Я хорошо плаваю.

Послушник. Я тоже люблю.

Сперанский (вздыхая). Да. Странное положение.

Савва (улыбаясь послушнику). А? Ну как же вы теперь?
Сперанский. Дядя мой, отец диакон, когда брал меня к себе, так условием поставил, чтобы я больше не покушался на жизнь. Что же! Я и сказал: если мы, говорю, действительно существуем, то больше я вешаться не буду.

Савва. А зачем вам знать, существуете вы или нет? Вон небо, посмотрите, какое красивое! Вон ласточки. Травою пахнет… хорошо! (К послушнику.) Хорошо, дядя?

Послушник. Савва Егорович, а вы любите муравьиные кучи разорять?
Савва. Не знаю, не пробовал. Но думаю, что интересно.

Послушник. Очень интересно. А вы любите змей пускать?
Савва. Давно уже не приходилось. А некогда очень любил.

Сперанский (терпеливо ждущий окончания их разговора). Ласточки! Ну и летают они: что же мне от этого? А может быть, и ласточек этих нет и всё это только сонная грёза.
Савва. Что же, и сны бывают хорошие.

Сперанский. А мне вот всё проснуться хочется — и не могу. Хожу, хожу до устали, до изнеможения, а очнусь — и опять я здесь. Монастырь, колокольня, часы бьют. И всё — как сонная грёза. Закроешь глаза — и нет его. Откроешь — опять оно появится. Иной раз выйду я в поле ночью, закрою глаза, и кажется мне, что ничего уж нет. Только вдруг коростель закричит, телега по шоссе проедет — и опять, значит, грёза. Потому что, если уши заткнуты, тогда и этого не услышишь. А умру я, и всё замолчит, и тогда будет правда. Одни мёртвые, Савва Егорович, знают правду.

Послушник (улыбаясь, осторожно машет руками на какую-то птицу, шёпотом). Спать пора! Спать! Слышишь!

Савва (с неудовольствием). Какие мёртвые? Послушайте, господин хороший, у меня ум мужицкий, простой, и я этих тонкостей не понимаю. Про каких вы мёртвых говорите?
Сперанский. Решительно про всяких. Оттого-то у мертвых лицо спокойное. Вы посмотрите: как бы человек перед смертью ни мучился, а умрёт — лицо у него сейчас же становится спокойное. Оттого, что правду узнал. Я сюда постоянно хожу, на все похороны, и это даже удивительно. Одну бабу тут хоронили — с горя умерла: мужа у неё на чугунке задавило. Что у неё в голове должно было перед смертью совершаться, подумать страшно, — а лежит такая спокойная: потому что узнала она, что горе её — одна грёза, видение сонное. Я мёртвых люблю, Савва Егорович. Мне кажется, что мёртвые действительно существуют.

Савва. Я не люблю мёртвых… (Нетерпеливо.) Послушайте, однако, вы пренеприятный господин. Вы — как дверь, которая покоробилась от дождя и сквозь которую вечно дует. Вам это говорили?
Сперанский. Да. Высказывали

Савва. И я не стал бы вас из петли вынимать. Какой дурак вас вынул? Товарищи?
Сперанский. Первый раз отец эконом, а в другой раз — товарищи. Очень жаль, Савва Егорович, что вы так мною недовольны. А я хотел было вам, как человеку образованному, показать некий мой письменный труд, ещё от семинарии оставшийся. Называется: «Шаги смерти», так, вроде рассказа.

Савва. Нет, уж избавьте. Да и вообще…

Послушник (поднимаясь) . Отец Кирилл идёт, надо удирать!
Савва. А что?

Послушник. Он меня в лесу поймал, как я «го - го» кричал. Ах, ты, говорит, леший, лесной дух, козлоногий… Завтра после обеден, ладно?

(Уходит, сперва идёт прямо, потом каким-то танцующим шагом.)

                                                                    из пьесы Леонида Николаевича Андреева - «Савва. Драма в четырёх действиях»

В той пьесе.. где мне роль отведена

0

146

В таверне «У Срамницы»

От ужаса, а не от страха,
от срама, а не от стыда
насквозь взмокала вдруг рубаха,
шло пятнами лицо тогда.
А страх и стыд привычны оба.
Они вошли и в кровь и в плоть.
Их
  даже
      дня
         умеет
              злоба
преодолеть и побороть.
И жизнь являет, поднатужась,
бесстрашным нам,
бесстыдным нам
не страх какой - нибудь, а ужас,
не стыд какой - нибудь, а срам.

                                                                  И срам и ужас
                                                            Автор: Борис Слуцкий

«Чудесная башмачница». Жёстокий фарс.

Автор: Федерико Гарсиа Лорки

***

Главный герой — 53-летний башмачник, который всю жизнь прожил холостяком. Его сестра убедила его жениться на красивой восемнадцатилетней девушке — «чудесной башмачнице». После свадьбы покой башмачника был нарушен: жена, при всей своей ангельской внешности, по характеру оказалась мегерой. Супруги часто ссорятся, не предпринимают компромиссов. Молодая башмачница нравится многим молодым людям, которые пытаются флиртовать с ней. Соседки не любят её, завидуют и презирают, пытаются выгнать. Устав от постоянных скандалов, башмачник уходит от жены. Прошло четыре месяца. Молодая башмачница открывает в своём маленьком доме таверну, которая быстро становится центром притяжения для всех мужчин деревни. Однажды в таверну заглянул бродячий кукольник, который развлекал присутствующих историями, сопровождая их картинками. В одной из историй говорится о старом шорнике, женившемся на молодой девушке, которая превратила его жизнь в ад своими постоянными придирками. Повествование прерывает драка на ножах из-за хозяйки таверны. Разозлённая толпа уже готова броситься на виновницу побоища, но тут вмешивается бродячий актёр. Он спасает молодую женщину, а затем снимает маску — это оказывается сбежавший от жены башмачник. Воссоединившая семья счастлива, но это ещё не конец. Вновь начинаются крики, ссоры, и история повторяется сначала.

***

Действие второе (Фрагмент )
________________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ( ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )

Парень в шляпе;
Башмачница;
Малыш.

Дон Дроздильо (представлен в сцене, но не подаёт реплик).

Алькальд (не участвует в представленной сцене, но о нём идёт речь).
__________________________________________________________________________________________

Дон Дроздильо быстрыми шагами идёт к левой двери, жестами давая понять, что между ним и Башмачницей существуют какие-то отношения.

Парень в шляпе (встаёт). Я достаточно храбр, чтобы схватить быка за рога и заставить его лизать песок на арене, я достаточно храбр, чтобы съесть его сырые мозги, и я уверен, что вот этим зубам никогда не надоест рвать врага на части. (Быстро уходит.)

Дон Дроздильо юркнул в левую дверь.

Башмачница (хватаясь за голову). Боже мой! Боже мой! Боже мой! Боже мой! (Садится.)

На пороге появляется Малыш. Он подходит к Башмачнице и закрывает ей руками глаза.

Малыш. Кто я?
Башмачница. Моя деточка, вифлеемский пастушок.

Малыш. Да, это я.

Целуются.

Башмачница. Пришёл за полдником?
Малыш. Если дашь…

Башмачница. Сегодня получишь плитку шоколада.
Малыш. Да? Я люблю к тебе ходить.

Башмачница (протягивает ему плитку). Потому что ты маленький попрошайка?
Малыш. Я? Видишь синяк на коленке?

Башмачница. Покажи! (Садится на низенький стульчик и сажает Малыша на колени.)
Малыш. Это Кунильо! Он пел про тебя песню… а я ему дал по морде, тогда он швырнул в меня камень – бац! – и вот, гляди…

Башмачница. Тебе очень больно?
Малыш. Сейчас нет, но я плакал.

Башмачница. Не обращай внимания, мало ли кто что говорит.
Малыш. Он нехорошие слова говорил. Я их знаю, понимаешь? Только не хочу повторять.

Башмачница (смеясь). Попробуй: я тебе тогда на язык перцу насыплю, будет жечь, как горячий уголь.

Оба смеются.

Малыш. А почему все говорят, будто ты виновата, что твой муж ушёл?
Башмачница. Это они, они во всём виноваты, из-за них я такая несчастная.

Малыш (печально). Не надо, сапатерита (*)!
Башмачница. Я ему так в глаза и смотрела. Когда он приезжал на белом коне…

Малыш (перебивает). Ха - ха - ха! Ты врёшь. У сеньора башмачника не было коня.
Башмачница. Будь повежливей, малыш. У него был конь, конечно, был… только… только тебя-то ещё тогда на свете не было.

Малыш (проводя рукой по лицу). Ах да! Верно!
Башмачница. Понимаешь… я его увидела в первый раз, когда стирала бельё в ручье. Воды там на полметра, и когда её взбурлишь, то видно, как камешки на дне смеются… смеются… На нём был чёрный костюм в талию, красный шёлковый галстук и четыре золотых кольца, и они сияли, как четыре солнца.

Малыш. Ой, как красиво!
Башмачница. Он взглянул на меня, я на него. Я легла на траву. До сих пор чувствую на лице тот свежий ветерок, что шумел в деревьях. Он остановил коня, а хвост у этого коня был весь белый и такой длинный, что окунался в ручей. (Почти плачет.)

Издали доносится пение.

Я была так смущена, что уронила в воду два прелестных платочка, вот таких крошечных, и их унесло течением.

Малыш. Вот здорово!
Башмачница. И тогда он мне сказал…

Пение ближе. Пауза.

Чш - шш!

Малыш (встаёт). Песенка!
Башмачница. Песенка!

Пауза. Оба слушают.

Ты знаешь, о чём в ней поётся?

Малыш (машет рукой). Знаю, знаю.
Башмачница. Ну так спой, я тоже хочу знать.

Малыш. Зачем?
Башмачница. Хочу знать, о чём в ней поётся.

Малыш. Ну, слушай. (Подхватывает песню.)

Муж сеньоры сапатеры
не успел покинуть город —
завела она таверну,
и сбежались к ней сеньоры.

Башмачница. Они у меня дождутся!

Малыш (стучит рукой по столу, отбивая такт).

Кто тебе, о сапатера,
дарит платья дорогие,
и капоты из батиста,
и платочки кружевные?
Сам алькальд по ней вздыхает,
и вздыхает дон Дроздильо.
Сапатера, сапатера,
как себя ты осрамила!

Пение за сценой все приближается. Теперь уже можно различить аккомпанемент бубна. Башмачница хватает шаль и накидывает на плечи.

Малыш (испуганно). Куда ты?
Башмачница. Они меня доведут до того, что я куплю револьвер.

                                                                                                                  из пьесы Федерико Гарсиа Лорки - «Чудесная башмачница»
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*)  Не надо, сапатерита - «Сапатерита» — ласкательное обращение к главной героине, башмачнице, которое используют Малыш, её поклонники и всё окружение.

Вспомнить всё

0

147

Убегаю ©

Бегу, что есть силы, по серым ступеням.
Летят этажи - приближаюсь к свободе.
Но я замечаю: какие-то тени
Из тёмных углов выходят.

Я чувствую тяжесть холодных дыханий
И слышу, как когти царапают стены
И душу. Мой разум запутан в тумане.
Но выбежал я из плена.

А небо завесили туч полотенца,
И с криком припадочным кружатся птицы.
И я убегаю так быстро, что сердце
Почти перестало биться.

Менялись пейзажи. И в бешеном ритме
Сердце стучало. В ушах так звенело...
Упал я. Подумал лишь, будто я сгинул,
Но вновь я в своей постели...

Я вырвался чудом из этого плена,
Развеялись тени, попрятали взгляды.
Но азбукой Морзе мурашки по венам
Выбили "смерть уже рядом..."

                                                                        Смерть уже рядом (отрывок)
                                                                          Автор: Шаталов Алексей

IGOR VABISHCHEVICH - бледность смерти (муз. Ólafur Arnalds feat Arnór Dan)

«Савва. Драма в четырёх действиях». Психологическая драма, философское произведение.

Автор: Леонид Николаевич Андреев

***

Сюжет: в центре событий — сын трактирщика Савва, анархист, и его сестра Липа, которая любит людей такими, как они есть. Радикальный анархизм Саввы терпит крах, так как не способен преобразить людей, и оборачивается смертью самого героя.

***

Действие третье ( Фрагмент )
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ( ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )

Антон (Тюха). Лет 3 5 – 38, грузный, одутловатый, с одышкой. Лицо бескровное, мрачное, сонное, с редкой растительностью. Говорит медленно и трудно; никогда не смеётся;
Сперанский, Григорий Петрович, бывший семинарист. Высокого роста, очень худой, лицо продолговатое, бледное, с пучком чёрных волос на подбородке. Длинные гладкие волосы, двумя прядями свисающие вдоль лица;
Олимпиада. 28 лет. Довольно красивая, белая; есть что-то монастырское в одежде;
Молодой послушник Вася. Крепкий, сильный юноша лет 20. Круглое, весёлое, улыбающееся лицо, волнистые светлые волосы.

Савва. 24 лет. Большой, широкоплечий, немного мужиковатый. Ходит слегка сгорбившись, плечом вперёд, носки внутрь. Жесты рук округлённые, красивые, ладонью вверх — точно держит что-то. Черты лица крупные, рубленые; вместо бороды и усов — мягкий светлый пушок. Когда волнуется или сердится, становится весь серый, как пыль; движения делаются лёгкие, быстрые, сутулость исчезает, — точно распахивается весь. Одет в блузу и сапоги, как рабочий (не участвует в представленной сцене, но нём  идёт речь).

Действие происходит в начале XX столетия, в богатом монастыре, известном чудотворною иконою Спасителя.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Тюха (шёпотом) . Это — рожи.
Сперанский. Да?

Тюха. Это — рожи идут. Множество рож. Видишь?
Сперанский (вглядываясь). Нет, не вижу.

Тюха. А я вижу. Вот они, смеются. Отчего ты не смеёшься, а?
Сперанский. Мне очень грустно.

Тюха. Нет, ты смеёшься, все смеются. Молчи, молчи!

Пауза.

Тюха. Слушай: никого нет. Никого, понимаешь? И Бога нет, и человека нет, и зверя нет. Вот стол — и стола нет. Вот свечка — и свечки нету. Одни рожи, понимаешь? Молчи! Молчи! Я очень боюсь.
Сперанский. Чего?

Тюха (близко наклоняясь). Помереть со смеху.
Сперанский. Да?

Тюха (утвердительно кивая головой). Да. Помереть со смеху. Увижу такую рожу и начну хохотать, хохотать, хохотать и умру. Молчи, молчи, я знаю.
Сперанский. Вы никогда не смеётесь.

Тюха. Нет. Я постоянно смеюсь, только вы этого не видите. Это ничего. Я только умереть боюсь: увижу такую рожу и начну хохотать, хохотать, хохотать. Так, подступает. (Потирает себе грудь и горло.)
Сперанский. Мёртвые всё знают.

Тюха (таинственно, со страхом). Я Савкиной рожи боюсь. Очень смешная, от неё можно умереть со смеху. Главное дело, остановиться нельзя, понимаешь? Будешь хохотать, хохотать, хохотать! Тут никого нет?
Сперанский. По-видимому, никого!

Тюха. Молчи, молчи, я знаю. Молчи.

Пауза. Шаги становятся громче, как будто в самой комнате.

Тюха. Идут?
Сперанский. Да, идут.

Пауза.

Тюха. Я тебя люблю. Спой-ка ты мне эту, твою… А я слушать буду.
Сперанский. Извольте, Антон Егорыч… (Поёт вполголоса, почти шёпотом, протяжным и заунывным мотивом, несколько похожим на церковный.) «Всё в жизни неверно, и смерть лишь одна — верна, неизменно верна! (С возрастающей осторожностью и наставительностью, жестикулируя одним пальцем, как будто передаёт тайну.) Всё кинет - минует, забудет, пройдёт — она не минует, найдёт! Покинутых, скорбных, последних из нас, до мошки, незримой для глаз»…

Тюха. Как?
Сперанский. «До мошки — незримой для глаз. Прижмёт, приголубит и тяжкий свой брачный наденет венец, и — жизненной сказке конец». Всё, Антон Егорыч.

Тюха. Молчи, молчи. Спел и молчи.

Входит Липа, отворяет окна, отодвигает цветы и смотрит на улицу. Потом зажигает лампу.

Тюха. Это кто? Ты, Липа? Липа, а Липа, куда они идут?
Липа. На праздник, ты же знаешь. Шёл бы и ты спать, Тюха. А то увидит папаша, рассердится.

Сперанский. Много идёт народу, Олимпиада Егоровна?
Липа. Да. Только темно очень, не рассмотришь. Что это вы такой бледный, Григорий Петрович? Даже неприятно смотреть.

Сперанский. Такой вид у меня, Олимпиада Егоровна.

В окно осторожно стучат.

Липа (открывая окно). Кто там?

Тюха (Сперанскому). Молчи! Молчи!

Послушник (просовывая в окно улыбающееся лицо). А Саввы Егорыча нет? Я же его в лес хотел позвать.

Липа. Нет. Как же это вам не стыдно, Вася! У вас такой завтра праздник, а вы…
Послушник (улыбаясь). Там и без меня народу много. Скажите Савве Егорычу, что я в овраг пошёл, светляков собирать. Пусть покричит: го - го!

Липа. Зачем вам светляки?
Послушник. Да монахов же пугать. Поставлю два светляка рядом, как глаза, они и думают, что это чёрт. Скажите же ему, пусть покричит: го - го - го! (Исчезает в темноте.)

Липа (вдогонку). Сегодня он не может… Убежал!

                                                                              из пьесы Леонида Николаевича Андреева - «Савва. Драма в четырёх действиях»

В той пьесе.. где мне роль отведена

0

148

И каждый раз к Тебе на берег

Слушайте сирен на берегу,
Разбивая в щепки корабли.
Вдребезги, как чайки на ветру,
Доползите только до земли.
Нет желания что то возжелать,
Есть лишь тяга к морю алкоголя.
Ночью перестало засыпать,
Чувство  меры счастья, да и горя.
Я проснусь, лежу на берегу,
В голове лишь песня удалая.
Выбраться отсюда не смогу,
В голове истерика хмельная.
Робинзон - один среди людей,
Остров - его нет даже на карте.
Он носитель бедственных идей,
И пентакль в странном боди - арте.

                                                                        Робинзон
                                                        Автор: Алекс Андр Новиков

Dolly Parton - I Will Always Love You 1982 г. (фильм "Самый приятный бордель в Техасе").

«Данте (киносценарий)». Драма.

Автор: Дмитрий Сергеевич Мережковский

***

Сюжет: Мережковский воссоздаёт традицию средневековой религиозной драмы на темы из жизни святых, но в качестве нового героя новой религии избирает Данте, пророка будущего «сверх - исторического» христианства. Анализ и толкования творчества Данте — Мережковский исходил из творчества самого Данте: «Божественной комедии», «Пира», «Монархии».

***

Раздел VII. Данте с девчонками ( Фрагмент )
_________________________________________________________

Раздел: Действующие Лица - отсутствует.
_________________________________________________________

1

Зимняя ненастная ночь. Спальня в старом доме Алигьери, нa Сан - Мартиновой площади. В тёмной глубине комнаты – огромная, похожая на катафалк, двуспальная постель. Данте сидит у потухшего очага, с древним рыцарским гербом – потускневшим золотым крылом в лазурном поле. Джемма , беременная, сидя у стола с нагоревшей свечой, шьёт пелёнки. Ветер стучит в ставни и воет в трубе очага.

Данте встаёт и потягивается, заломив пальцы над головою, так что кости в суставах трещат и говорит, зевая:

– Девять, кажется, у Бадии пробило. Ну, я пойду…
– Куда? – спрашивает Джемма , не подымая глаз от шитья.
– Сколько раз тебе говорить? К Лотто Кавалино, ростовщику. Сто флоринов, по сорока процентов на шесть месяцев.
– Сорок процентов! Ах, жид окаянный, чтоб ему свинца расплавленного в глотку! Ну да ладно, можешь и не ходить, дело сделано

Молча, неторопливо встаёт, откладывает шитьё, втыкает в него иголку, снимает напёрсток, подходит к железному ларцу у изголовья постели, отпирает его и, вынув туго набитый кошель, подаёт его Данте, а когда тот не берёт, – кладёт его рядом с ним, на скамью, и, всё так же неторопливо вернувшись к столу, принимается опять за работу.

– Пересчитай, 480 флоринов, по пяти процентов на год. Батюшка мой поручился. Едва упросила. Это последние, больше достать не могу. Долгу за три года 1.998 флоринов 59 сольдов. Если дальше так пойдёт, по уши залезешь в долги и никогда не вылезешь, пустишь детей по миру.

Данте, взглянув на кошель, качает головой.

– Нет, этих денег я не возьму! Лучше дьяволу душу продать, чем таким двум ангелам, как вы с батюшкой…
– Что говорить пустое, ещё как возьмёшь! Деньги эти тебе до зарезу нужны, сам знаешь на что.
– На что же?
– Коли забыл, братец мой милый напомнит, мессер Форезе Донати (Брат жены Данте. Друг Данте прим. редактора.), цену золотых ожерелий модной французской работы, что нравятся девчонкам, он хорошо знает…

Данте снова потягивается, зевая.

– Какая скука. Господи, какая скука! Сколько лет одно и то же! Как тебе самой не надоест…

Джемма , закрыв лицо руками, всхлипывает; потом уходит в глубину комнаты, кладёт голову на край постели и, уткнувшись в неё лицом, плачет навзрыд. Данте, крадучись как вор, проходит мимо неё к двери, открывает её потихоньку и сходит по лестнице. Джемма , услышав, как скрипнула дверь, кидается к ней и кричит:

– Данте! Данте! Данте!

Ей никто не отвечает; только внизу хлопает с гулом входная дверь, и стучит на ней железный засов. Ветер воет в трубе. В тёмной комнате, при свете гаснущей свечи двуспальная постель похожа на огромный катафалк.

2

Скверная харчевня под вывеской Чёрного Кота, у Флорентийских боен. Главные завсегдатаи харчевни – мясники я фальшивомонетчики.

Данте и Форезе Донати, Джеммин брат, спутник всех Дантовых любовных похождений за «девчонками». Сидят за пустым длинным столом только на другом конце его уснувший пьяница, опустив на стол голову, храпит. Юркий старичок - хозяин , похожий на мёртвого высохшего паука суетясь, подливает вина в стаканы. Данте к нему не прикасается, но Форезе пьёт за двоих.

– Кой же чёрт тебя дернул жениться? – спрашивает он, допивая третий стакан.
– Не чёрт, а черти, – дядюшки, тётушки, мамушки, бабушки, – все обступили, заговорили и женили. Лучшее, будто бы, лекарство от любви к чужой жене – своя. Но лекарство оказалось хуже болезни. Только одного искал я всю жизнь – тени, тишины и молчания, – и вот что нашёл. Царь Давид перепиливал пленников деревянной пилой, а она меня – добродетелью…

– Бедная Джемма! Ты не думай, Данте, я её потому жалею, что брат, – и чужому было бы жалко. Сколько лет видела, что ты любишь другую, слушала сладкие речи любви, оказанные не ей, а другой! Этого довольно было бы для всякой женщины, даже ангела, чтобы сделаться дьяволом…
– Знаю всё, не говори… О, тяжко, тяжко вспомнить какую жизнь мы с тобою вели!.. Вещий сон приснился мне однажды: только что выйдя из тёмного дикого леса, преддверия ада, вижу, будто бы Пантера быстрая, лёгкая, ласковая, всё забегает вперёд и заглядывает мне в глаза, преграждая путь, и я уже хочу вернуться назад. Но весеннее утро так нежно, солнце всходит так ясно, и пёстрая шкура Пантеры так весела, что я почти не боюсь… Знаешь, кто эта Пантера?

– Кто же?

– Сладострастная похоть. Похотью сплошной была вся моя жизнь. С девятилетнего возраста я уже любил и знал, к взнуздывает нас Любовь и шпорит, и как под ней мы плачем и смеёмся. Кому в бока она вонзает шпоры, тот принуждён за новым счастьем гнаться, каким бы ни было оно презренным… Здесь, в похоти, небо с землей, дух с явью уже не борются; здесь бог Любви строит мосты не между землёй и небом, а между небом и адом… Самое страшное не то, что я изменял Беатриче с одной из многих девчонок, а то, что я люблю их обеих вместе. Только пел неземную любовь, как начинал петь совсем иную, нечистую. Страшная война противоречивейших мыслей и чувств, высоких, святых и грешных низких кончалась миром, ещё более страшным. Пёстрая, гладкая шкура Пантеры нежно лоснилась под утренним солнцем, и светлые пятна чередовались с тёмными так, что смотреть на них было весело. Нравилось мне это смешение светлого с тёмным, небесного с подземным, – полёта с падением. В ласковом мяуканьи Пантеры слышалось: «Бросься вниз с выси духа в бездну плоти, и Ангелы или демоны понесут тебя на руках своих, да не преткнёшься о камень ногою твоею»… Вот сердце моё, Господи, вот сердце моё, пусть скажет оно Тебе, чего искало в этом бескорыстном зле – зле ради зла! Гнусно было зло, но я его хотел; я любил себя губить; любил мой грех, – не то, ради чего грешил, а самый грех. Гнусная душа моя низвергалась с неба Твоего. Господи, во тьму кромешную. Сладко мне было преступать закон и, будучи рабом, казаться свободным, в тёмном подобии всемогущества Божия…

Вздрогнув, точно проснувшись, Данте оглядывается на толстую, похожую на огромную жабу, старуху, монну Стригу , которая подкрадывается сзади к Форезе. Тот немного отойдя, шепчется с ней.

– Тридцать флоринов за каждую, больше не дам. Думаешь, старая ведьма, что я забыл, как намедни ты нас обманула, выдав одну девчонку за другую, кукушку за ястреба?
– Ну ладно, ладно, миленький, торговаться не буду, сам небось прибавишь, как увидишь товар. Этакая девчонка и королю французскому не снилась, пальчики оближешь!

Монна Стрига ведёт Данте и Форезе по крутой, зловонной лестнице, в верхнее жильё, где ждут их, на площадке, две монахини в чёрных рясах и низко на лица надвинутых куколях. В дверь направо входит, с одной из них, Форезе , а с другой, налево, Данте.

                                                                                            из пьесы Дмитрия Сергеевича Мережковского - «Данте (киносценарий)»

В той пьесе.. где мне роль отведена

0

149

Лишённые мучительной любви (©)

Мы ведь с тобою вместе. Мы ведь не одиноки.
Можно я тоже буду, буду как ты жестокой?
Буду все дни унылой, чёрствой, не настоящей.
Всё потому, что сердце снова осталось спящим.
Сердце не пробудилось, не обросло тревогой,
Не разожглось Любовью, не обратилось к Богу.
Только мы всё же вместе. И не смотри так строго.
Знаешь, я все же буду, буду, как ты жестокой.

                                                                                                    Жестокая
                                                                                      Автор: Валентина Тропина

«Калигула». Пьеса в четырёх действиях.

Автор: Альбер Камю

***

Сюжет: Пьеса рассказывает историю римского императора Калигулы с момента смерти его сестры и возлюбленной Друзиллы до его собственного убийства несколько лет спустя. Некоторые особенности сюжета:
Калигула стремится к абсолютной свободе, разрушая моральные и социальные нормы, что приводит к тирании и насилию.
Его правление становится символом абсурда и отчаяния, а его действия вызывают ненависть и страх среди подданных.
В конечном итоге, собственная жестокость и безумие Калигулы приводят к заговору и убийству.

***

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ (ФРАГМЕНТ )

Сцена первая
______________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ( ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )

Геликон;
Цезония;
Калигула:
Сенектий – старший патриций;
Метелий – патриций;
Лепидий – патриций;
Октавий – патриций;
Патрициан – управитель.

Сципион (участвует в представленной сцене, но не подаёт реплик).

Действие происходит во дворце Калигулы.
_________________________________________________________________________________________

До поднятия занавеса слышны звуки цимбал и барабанов. Занавес открывается; на сцене – балаганное представление. В центре – ширма, перед которой на небольшом возвышении находятся Геликон и Цезония. По обеим сторонам цимбалисты. Спиной к зрителям сидят несколько патрициев и Сципион.

Геликон (тоном ярмарочного зазывалы). Подходите! Подходите! (Цимбалы.) Снова боги спустились на землю! Кай – Цезарь и бог, прозванный Калигулой, – их воплощение. Подходите, жалкие смертные! Священное чудо совершается у вас на глазах. Особой милостью благословенного правления Калигулы божественные таинства откроются вам!

Цимбалы.

Цезония. Подходите, господа! Восхищайтесь и развязывайте свои кошельки! Небесная тайна доступна сегодня каждому всего за один обол!

Цимбалы.

Геликон. Закулисная жизнь Олимпа! Ночное бельё! Слёзы! Интриги! Подходите! Подходите! Узнайте всё о своих богах!

Цимбалы.

Цезония. Восхищайтесь и развязывайте кошельки! Подходите, господа! Представление начинается!

Цимбалы. Рабы выносят на эстраду различные предметы.

Геликон. Грандиозное зрелище! Потрясающее воплощение Истины! Величественные картины божественного могущества в земной постановке! Сенсационный, беспримерный аттракцион! Молния! (Рабы зажигают греческие огни.) Гром! (Катят бочку, полную булыжников.) Судьба собственной персоной в триумфальном марше! Подходите и смотрите во все глаза!

Отодвигается ширма и зрителям предстает Калигула – на пьедестале, одетый в комический костюм Венеры.

Калигула (любезно). Сегодня я – Венера.

Цезония. Все охвачены восторгом! Все падают ниц! (Патриции, кроме Сципиона, бросаются на колени.) И повторяйте за мной священную молитву Венеры - Калигулы: "Богиня страдания и танца…"
Патриции. "Богиня страдания и танца…"

Цезония. "Рождённая в волнах, от пены липкая и горькая от соли…"
Патриции. "Рождённая в волнах, от пены липкая и горькая от соли…"

Цезония. "Ты – смех и раскаянье…"
Патриции. "Ты – смех и раскаянье…"

Цезония. "Злость и порыв…"
Патриции. "Злость и порыв…"

Цезония. "Научи нас безразличию, рождающему любовь…"
Патриции. "Научи нас безразличию, рождающему любовь…"

Цезония. "Открой нам Истину этого мира, которой в нём нет…"
Патриции. "Открой нам Истину этого мира, которой в нём нет…"

Цезония. "И дай нам сил жить в величии этой Истины…"
Патриции. "И дай нам сил жить в величии этой Истины…"

Цезония. Пауза.
Патриции. Пауза.

Цезония (продолжает). "Осыпь нас дарами своими, освети наши лица огнём твоей жестокости и ненависти, беспристрастной до конца; открой глазам нашим твои руки, полные цветов и трупов…"
Патриции. "… твои руки, полные цветов и трупов…"

Цезония. "Прими блудных твоих сынов, раствори им двери в приют, лишённый твоей безграничной, мучительной любви. Даруй нам твою страсть, не ведающую предмета страсти, мучение, лишённое причины, и радость, у которой нет будущего…"
Патриции. "… и радость, у которой нет будущего…"

Цезония (очень громко). Ты – беспредельная и пылающая, бесчеловечная, но такая земная! Напои нас вином Равенства и насыть нас навеки в твоём чёрном, солёном сердце".
Патриции. "… напои нас вином Равенства и насыть нас навеки в твоём чёрном, солёном сердце".

Калигула, хранивший молчание всё время молитвы, после её завершения насмешливо фыркает и говорит звучным голосом:

Калигула. Хорошо, дети мои; ваша просьба будет исполнена.

Усаживается на пьедестал по-турецки. Один за другим Патриции становятся на колени, кладут оболы и, прежде чем уйти, выстраиваются в ряд, справа от помоста. Последний от волнения забывает положить обол и хочет отойти. Однако Калигула вскакивает на ноги.

Калигула. Ну-ка, ну-ка! Поди сюда, мой мальчик. Обожать – хорошо, но обогащать – ещё лучше. Спасибо. Вот так – хорошо. Если бы у богов не было других богатств кроме любви смертных, они были бы такими же бедными, как бедный Калигула. А теперь, господа, вы можете идти и рассказать в Городе об удивительном чуде, свидетелями которого вам посчастливилось быть. Вы видели Венеру – воистину видели! – своими собственными глазами. И Венера разговаривала с вами. Идите, господа.

Патриции собираются уйти.

Минутку! Выходите левым коридором. В правом поставлена охрана, которой велено вас убить.

Патриции, толкаясь, устремляются к выходу. Рабы и музыканты исчезают.

                                                                                                                                                                из пьесы Альбера Камю - «Калигула»

В той пьесе.. где мне роль отведена,

0

150

Очень Странная  Сказка

Когда потух огонь, погас очаг, Ни света, ни тепла от пепелища.
И только застилает едкий чад
Твои глаза и отравляет пищу.
Ночь опускает чёрную чадру,
У звёздной арфы потускнели струны.
И улетают в чёрную дыру
Все подвиги лихого трубадура.
Когда погас очаг, вокруг темно,
Ночные эльфы кружат в полумраке,
И звёздное мерцает полотно
Глазами, кем- то брошенной собаки.
Прощаю. А кого? За что? Зачем?
Когда погас очаг - прощенье роскошь...
Но ты просил.... Прощаю...Без проблем.

                                                                         Автор: Нина Орлова

«Женщина - змея». Фьяба - Трагикомическая сказка, в которой сказочный сюжет сочетается с диалектической импровизацией и буффонадой комедии дель арте (комедии масок разыгрываемых на площадях).

Автор: Карло Гоцци

***

Сюжет: действие пьесы происходит в грузинском Тифлисе. Местный царь Фаррускад женат на фее Керестани, которая может оставаться человеком только при соблюдении двух условий: муж не должен спрашивать о её происхождении и не должен проклинать её в течение восьми лет. Когда царь пытается хоть что-то узнать о жене, она его покидает. Фаррускад находит Керестани и уговаривает вернуться, обещая доверять во всём и не задавать вопросов. Царица сначала приказывает бросить в огонь своих детей от Фаррускада, а потом — бросить в реку всё армейское продовольствие. Поскольку Тифлис в это время осаждён врагом, царь не выдерживает и проклинает день, в который встретил Керестани. Опечаленная царица рассказывает мужу, что продовольствие было отравлено, передаёт ему детей, которые благодаря огню окончательно обрели человеческий облик, и превращается в змею. Благодаря доброй фее супруги снова получают шанс. Фаррускад выдерживает три испытания, и Керестани возвращается к нему, навсегда став человеком. Сюжетный материал автор почерпнул в сказках «Тысяча и одной ночи».

***

5 Действие третье ( Фрагмент )

Явление I

________________________________________________________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ( ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ )

Фаррускад — царь Тифлиса;
Панталоне — воспитатель Фаррускада;
Тарталья — младший министр.

Действие происходит частью в неведомой пустыне, частью в городе Тифлисе и его окрестностях.
_________________________________________________________________________________________________________________________________

Фаррускад, Панталоне.

Фаррускад выходит, как бы убегая от всех, кто хочет его утешить.

Фаррускад.
Прочь от меня, изменники! Вы были
Причиной главной всех моих ошибок
И нестерпимых мук. Вы подстрекали
Своими подозреньями меня;
Вы сердце мне зажгли, и впал я в крайность.
Супругу дорогую погубил я,
А с ней себя. Ступайте с глаз моих,
Чудовища бесчестные! Я жажду
Одной лишь смерти. Пусть она придёт!

Панталоне. Ваше величество, небо знает, какие угрызения совести я испытываю, как разрывается моё сердце. Да… вы правы… вы правы… Но что же поделаешь? В конце концов, у вас остаются дети. Король Моргон начал жестоко штурмовать город. Говоря по совести, вы бы должны были постараться сохранить царство для своих поданных. Визирь Тогрул и ваша сестрица готовятся, бедняжки, к защите, но они огорчены, они пали духом, не видя вас около себя. Соберите мужество, покажитесь на городских стенах. Увидите, сколько смелости зажжётся в груди ваших верных слуг при вашем появлении. Один будет стоить сотни, и мы зададим гонку этим мерзавцам арапам. Клянусь честью дворянина, что они у нас в ужасе обратятся в бегство, как стая куропаток.

Явление II

Те же и Тарталья.

Тарталья (радостно). Ваше величество, ваше величество! Великие дела! Великое чудо! В одно мгновение, неизвестно каким образом, все лавки, все харчевни, все мясные города наполнились мясом, хлебом, вином, маслом, похлёбкой, сыром, плодами — одним словом, всем вплоть до жаворонков и бекасов!
Панталоне. Вы говорите серьёзно, Тарталья?

Тарталья. Ну да, разумеется. Приду я рассказывать его величеству твои глупости.

Фаррускад.
Опять печаль, опять душе укор.
Вот слов её последних объясненье:
«Чудес немного я ещё могу
Свершить сегодня. Пусть они послужат
Тебе и царству твоему на помощь,
Прими любви моей последний дар».
Воспоминанья горькие! Ступайте…
Бегите от меня. Не в силах видеть
Я никого, и больше, чем на всех,
На самого себя я негодую.

Тарталья (тихо, к Панталоне). Время излечивает самые тяжкие раны, Панталоне. Он успокоится. Мы же не должны покидать принцессу и Тогрула, которые готовятся к защите города.
Панталоне. Правда, это малодушие — сидеть здесь и чесать себе живот, когда все взялись за оружие. Это недостойно доброго венецианца. Пошлём сюда слуг, которые следили бы за ним. Боюсь, как бы не случилось какого - нибудь нового несчастья. Сами же отправимся отрубить каждый по пятидесяти голов этим разбойникам арапам. Нас ведь немного, а, Тарталья?

Тарталья. О, эдак десять против десяти тысяч. Но это не важно. Я чувствую в себе подъём духа. Лучше погибнуть в бою, чем умереть с голода.

Уходят.

                                                        из сказочной пьесы (фьяба) итальянского драматурга Карло Гоцци - «Женщина - змея»

( кадр из фильма «Остров сокровищ» 1971 )

В той пьесе.. где мне роль отведена

0

Быстрый ответ

Напишите ваше сообщение и нажмите «Отправить»


phpBB [video]


Вы здесь » Ключи к реальности » Волшебная сила искусства » В той пьесе.. где мне роль отведена,