Венера на пьедестале 

Женщина создана для горенья –
Как цель, чтоб стремиться и достигать,
Для постоянного драйва, движенья…
Она научит даже летать!
Женщина создана для поклоненья.
Она – загадка, все тайны в ней!
Сколько мужчинами от восхищенья
Родилось шедевров и идей!
Женщина – это защита от скуки.
Изюма в каждой на целый фунт!
Она – мастерица на все руки,
Но кто логику ищет в ней, тот глуп.
Женщин создана для блаженства –
Вся, от мизинчиков до волос!
Тепло и него, и совершенство,
И глаз, и губ её волшебство.
Женщина создана  для страданья,
Для воспитания, ковки  души…
Без неё не случилось бы мирозданья!
Вот только покоя ты с ней не ищи!              

                                       Женщина создана для
                                    Автор: Надежда Сысоева

Передав поводья слугам, они соскочили с коней и смешались с толпой богатых муштери – покупателей живого товара, шли не торопясь, наблюдая за тем, что творилось на площади, пожалуй единственные здесь, кто мог поглядеть на происходящее глазом непредвзятым, незаинтересованным, почти равнодушным. Словно они приехали сюда для развлечения, не имея намерения покупать, а лишь присмотреться поближе к позорному торгу и порассуждать с высот своей независимости.

– Не забывайте, – напомнил Ибрагиму Грити, – что я наполовину тоже мусульманин и, когда мне надо, охотно повторяю слова Магомета: «…бейте их по шеям, бейте их по всем пальцам!»
– Но ведь вы учились в лучших университетах Европы, воспитывались на книгах величайших мудрецов Греции и Рима, в которых говорится о человеческой свободе и достоинстве.

– Не забывайте, что я купец, – засмеялся Грити. – Когда мы с вами, попивая кандийское вино, обсуждаем диалог Платона «Республика» или «Банкет», я не выступаю перед вами как носитель высоких человеческих помыслов, когда же я оказываюсь на Бедестане, я вынужден вспоминать и то, что даже у любимого вами Аристотеля в его «Вратах», в авабе восемнадцатом, приводятся советы, как нужно покупать рабов и рабынь. Философ советует непременно осматривать рабов против солнца или в местах хорошо освещённых, и осматривать не только их видимые члены, но и всё тело и все потайные части тела.
– Я знаю об этом.
– Так если даже Аристотель не стыдился этого, почему же мы с вами должны стыдиться? Не лучше ли довериться во всем Аллаху? Сказано же: «…Аллах мощен над всякой вещью!»
– Вы знаете Коран, как истинный хафиз – похвалил его Ибрагим.

– Мне по нраву восьмая сура, которая называется «Добыча». Согласитесь, что такое слово для купеческого сердца самое милое. Купец не повелитель, посылающий своих воинов на завоевание земель, людей и богатств, но он может посылать деньги, часто превосходящие своею силой оружие и самое жестокое насилие. К примеру, тут должен быть мой уртак (*)  Синам-ага, коему я заказал привезти мне партию полонянок из славянских земель. Я даже поставил условие: товар должен быть отборным и, как говорится, небудничным, особым.
– Вы что, заплатили этому Синам-аге? – даже остановился от удивления Ибрагим.
– Я дал ему задаток. Иначе говоря, послал свои деньги за море за добычей.
– Это противоречит праву шариата. Ислам разрешает воевать с неверными, захватывать добычу, иметь рабов, но купцы наши строго ограничены законами шариата. Если хотите, мусульманские купцы благодаря шариату самые порядочные во всем мире. Чтобы вещь могла быть проданной, она должна быть дозволенной, ею надо завладеть. Только тогда она становится «мутеваким», то есть разрешается для продажи на рынке....

***

– Ты нарочно завел нас в такую темень, где не увидишь даже кончика своего носа, старый пройдоха, – выругался Грити.
– О достойный, – всплеснул руками Синам-ага, – то, что уже продано и зовётся «сахих», принадлежит тому, кто купил, и зовётся «мюльк», и никто без согласия хозяина не смеет взглянуть на его собственность. Так говорит право шариата. Так мог ли я не спрятать то, что надо было скрыть от всех глаз, чтобы соловей не утратил разума от свежести этого редкого цветка северных степей? Он вырос там, где царит жестокая зима и над замёрзшими реками веют ледяные ветры. Там люди прячут своё тело в мягкие меха, оно у них такое же мягкое…

Они уже были около светильников, но не видели ничего.

– Где же твой цветок? – сгорал от нетерпения Грити.
– Он перед тобой, о достойный.

Ибрагим, у которого глаза были зорче, уже увидел девушку. Она сидела по ту сторону двух светильников, кажется, под нею тоже был коврик, а может, толстая циновка; вся закутана в чёрное, с чёрным покрывалом на голове и с непрозрачным чарчафом (**) на лице, девушка воспринималась как часть этого тёмного, затхлого пространства, точно какая-то странная окаменелость, призрачный тёмный предмет без тепла, без движения, без малейшего признака жизни.

Синам-ага шагнул к тёмной фигуре и сорвал покрывало. Буйно потекло из-под чёрного шёлка слепящее золото, ударило таким неистовым сиянием, что даже опытный Луиджи, которого трудно было чем-либо удивить, охнул и отступил от девушки, зато Ибрагима непостижимая сила как бы кинула к тем дивным волосам, он даже нагнулся над девушкой, уловил тонкий аромат, струившийся от неё (заботы опытного Синам-аги), ему передалась тревога чужестранки, её подавленность и – странно, но это действительно так – её ненависть и к нему, и к Грити, и к Синам-аге, и ко всему вокруг здесь, в затхлом мраке Бедестана и за его стенами, во всём Стамбуле.

– Как тебя зовут? – спросил он по-гречески, забыв, что девушка не может знать его язык.
– У неё греческое имя, эфенди, – мигом кинулся к нему Синам-ага. Анастасия.

– Но ведь в ней нет ничего, что привлекало бы взгляды, разочарованно произнёс Грити, уняв своё первое волнение. – Ты, старый обманщик, даже ступая одной ногой в ад, не откажешься от гнусной привычки околпачивать своих заказчиков.

– О достойный, – снова заскулил Синам-ага, – не надо смотреть на лицо этой гяурки, ибо что в том лице? Когда она разденется, то покажется тебе, что совсем не имеет лица из-за красоты того, что скрыто одеждой.

– Так показывай то, что скрыто у этой дочери диких роксоланов! Ты ведь роксолана? – обратился он уже к девушке и протянул руку, чтобы взять её за подбородок.

Девушка вскочила на ноги, отшатнулась от Грити, но не испугалась его, не вскрикнула от неожиданности, а засмеялась. Может, смешон был ей этот глазастый турок с толстыми усами и густой бородой?

– Не надо её раздевать, – неожиданно сказал Ибрагим.
– Но ведь мы должны посмотреть на эту роксоланку, чтобы знать её истинную цену! – пробормотал Луиджи. Он схватил один из светильников и поднес его к лицу пленницы.
– Не надо. Я куплю её и так. Я хочу её купить. Сколько за неё?

                                                                                                                                      из романа Павла Загребельного - Роксолана
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) тут должен быть мой уртак - Уртак. По А. Ю. Якубовскому, уртак – «компаньон», купец, ведущий торговлю в компании с другими купцами, купец, ведущий торговлю хана в качестве его торгового агента, а часто и компаньона.
(**) с непрозрачным чарчафом на лице - Чарчаф. Это ниспадающая накидка с прорезью для лица, под которой мусульманки скрывают волосы, уши и плечи. По длине она доходит до талии.