Скользить губами по спине, Вдыхая нежный запах кожи. И удовольствие втройне, Когда мурашками до дрожи.
Когда рука сжимает грудь, А голос шепчет: «Превосходна»… Когда не хочется чуть-чуть, А целиком, как зверь голодный.
Когда пульсация в висках И отнимает к чёрту ноги. Когда отдача в ноготках, На теле пятнами ожоги.
Когда кричишь, вдыхая вновь, И шепчешь еле слышно «боже». Когда по венам стынет кровь И удовольствие до дрожи.
Удовольствие до дрожи Автор: Таня Домарева
Позвонили мне как-то из отдела критики «Звезды». Причём сама заведующая Дудко:
— Серёжа! — Что вы не звоните?! Что вы не заходите?! Срочно пишите для нас рецензию. С вашей остротой. С вашей наблюдательностью. С вашим блеском!
Захожу на следующий день в редакцию. Красивая немолодая женщина довольно мрачно спрашивает:
— Что вам, собственно, надо? — Да вот рецензию написать… — Вы, что, критик? — Нет. — Вы думаете, рецензию может написать каждый?
Я удивился и пошёл домой.
Через три дня опять звонит:
— Серёжа! Что же вы не появляетесь?
Захожу в редакцию. Мрачный вопрос:
— Что вам угодно?
Всё это повторялось раз семь. Наконец я почувствовал, что теряю рассудок. Зашёл в отдел прозы к Титову. Спрашиваю его: что всё это значит?
— Когда ты заходишь? — спрашивает он. В какие часы? — Утром. Часов в одиннадцать. — Ясно. А когда Дудко сама тебе звонит? — Часа в два. А что? — Всё понятно. Ты являешься, когда она с похмелья — мрачная. А звонит тебе Дудко после обеда. То есть уже будучи в форме. Ты попробуй зайди часа в два.
Я зашёл в два.
— А! — закричала Дудко. — Кого я вижу! Сейчас же пишите рецензию. С вашей наблюдательностью! С вашей остротой…
После этого я лет десять сотрудничал в «Звезде». Однако раньше двух не появлялся.
Из воспоминаний Сергея Довлатова (Советский и американский писатель и журналист)
Жили два бедных халдея, один другого беднее: два крокодила у одного, а у другого — вдвое того. Взмолился богу один халдей — тот, который другого бедней: — Ваал, яви свою милость! Установи справедливость!
Послушал Ваал, головой закивал: — Ну что ж, если так прикрутило, возьми у него крокодила. Но за того, что возьмёшь у него, в пользу бога снесёшь своего.
Взмолился богу другой халдей: — Смотри, что делает этот злодей! Ведь он, нечистая сила, украл у меня крокодила!
Послушал Ваал, головой закивал: — Всё правильно, всё понятно. Возьми крокодила обратно. Но за того, что возьмёшь у него, в пользу бога снесёшь своего.
Живут два бедных халдея, один другого беднее. У одного один крокодил, а у другого — трижды один.
Взмолился богу один халдей — тот, который другого бедней; — Таммуз, яви свою милость! Установи справедливость!
Послушал Таммуз, помотал на ус: — Ну что ж, если так прикрутило, возьми у него крокодила. Но за того, что возьмёшь у него, в пользу бога снесёшь своего.
Взмолился богу другой халдей: — Смотри, что делает этот злодей! Ведь он, нечистая сила, украл у меня крокодила!
Послушал Таммуз, помотал на ус: — Всё правильно, всё понятно. Возьми крокодила обратно. Но за того, что возьмёшь у него, в пользу бога снесёшь своего.
Живут два бедных халдея, один другого беднее. Два халдея, один крокодил. Просят бога, чтоб он рассудил:
— Мардук, яви свою милость! Установи справедливость! Послушал Мардук, подставил сундук: — Чтоб лучше обоим было, кладите сюда крокодила!
Живут на свете халдеи, никто никого не беднее…
ХАЛДЕИ Автор: Феликс Кривин
В Древней Греции боги жили на горе Олимп.
Хорошее место. Высоко над землей. Только тесновато им там было - простора никакого… Как и в самой Древней Греции. Она ведь маленькая была… Древняя Греция на берегах Эгейского моря…
В России боги казалось бы (по аналогии) должны были бы жить в Кремле. Но их там на самом деле почти и не было. В России боги - в вечном рассеянии по земле русской…
Хотя в последний (широко говоря конечно) исторический период два больших бога у нас в Кремле было - Ленин и Сталин.
Первой бог, товарищ Ленин, жил долго… Да и сейчас ещё всё таки в богах до сих пор числится (хотя бы формально). Мавзолей - то на Красной площади стоит. И зайти в него можно, ознакомиться так сказать с богом (пусть и бывшим).
А насчёт товарища Сталина… Тут грустно. Из богов его выкинули давно - за кровожадность или как теперь говорят обычно «за преступления перед человечеством.» И зарыли товарища Сталина в землю. Но все таки победа в Великой Войне над нацизмом как спасительный «воздушный шарик» держит и товарища Сталина до сих пор «над водой» в отечественной и мировой истории - как бы то ни было «победил Дракона» пусть и как всегда за счет великих страданий и крови своего народа. Но победил. Тут уж ничего не скажешь.
А остальные боги у нас в России - мирные, не воинственные. Все прошлые и нынешние боги. (*)
Хотя у богов ведь - своя большая жизнь… Кто из них - в прошлом. А кто - и ныне здравствует… Это до конца никогда неизвестно.
Вот Пушкин… Да тот самый великий Пушкин… Его-то культ как «русского бога» жив ещё или уже отжил своё? - До сих пор непонятно. Видимо культ Пушкина как бога начался по настоящему с знаменитой речи Достоевского о Пушкине на пушкинском юбилее в далеком 1880-ом году. Наговорил тогда в этой знаменитой речи Достоевский всякого… Нафантазировал немало. Заявил о некой «всечеловечности» Пушкина якобы… Все в духе традиционного славянофильства и горделивого Православия.
Но были и главные слова действительно, которые исторически оправдались… Ведь не зря же был Достоевский писателей - провидцем в конце концов.
«Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа, сказал Гоголь. Прибавлю от себя: и пророческое… И никогда ещё ни один русский писатель, ни прежде, ни после его, не соединялся так задушевно и родственно с народом своим, как Пушкин… Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем.»
Какую тайну унес с собой Пушкин? Что мы так долго теперь (веками уже!) разгадываем? Все это туманная мистика… И больше ничего. Но все в этой именно части речи Достоевского - оправдалось исторически и реализовалось в нашей истории.
Действительно Пушкина превратили в бога в России именно в 1880-ом году. И Достоевский как провидец видел предчувствовал и понимал это - знал заранее что так именно и будет. Но у любого бога Судьба действительно неземная - в него надо верить …
Вот Ленин… Был официальным богом при советской власти. В каждом советском городе, даже в каждом посёлке и селении - непременно был водружён его памятник. И непременно была хотя бы улица Ленина… А ещё лучше - проспект и площадь Ленина. А верить в Ленина перестали тем не менее в одночасье.
Когда упала вся Лениным разработанная и реально установленная система советской власти и власти Компартии - рухнул в небытие и культ Ленина… И сам он исчез из Пантеона русских богов. Наверное уж навсегда.
Иное дело - Пушкин. Культ Пушкина устоял и при новой антикоммунистической власти, проповедующей (по сути дела) справедливость и естественность неравенства и угнетения.
Хотя и сам советский культ Великой Русской Литературы не устоял при смене власти с коммунистической на антикоммунистическую - про него забыли просто… Можно сказать «отправили в отставку» со всем его состраданием «униженным и оскорблённым», со всем его печалованием о несчастной судьбе забитого народа…
Неактуально это стало. Надо было брать деньги которые «плохо лежат.» А народ - был бедным так пусть таким и останется… Так рассуждали власть имущие. Для себя - они были правы.
ПАНТЕОН БОГОВ (ОТРЫВОК) Автор: Сергей Носов 8 _________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) А остальные боги у нас в России - мирные, не воинственные. Все прошлые и нынешние боги. - Вполне понятно, мягко говоря, недоумённость читателя достигшего в своём плавании этих строк. Но с другой стороны, друзья, давайте честно спросим себя - А действительно ли, что вся имплементация модальностей вот так взята, и раз и навсегда отменена? Кто возьмёт на себя смелость безапелляционно это утверждать? Возможно, что скорее всего надо вести разговор о неком Двух ликом Янусе, как о некой смысловой точке центрирования всего российского Пантеона.
Опять в ожидании новой весны Покойникам снятся московские сны, Где вьюга кружится витая, Литые кресты облетая. Знакомые с детства родные места, И купол сияет над храмом Христа, Склоняя усопших к надежде, Что всё возвратится как прежде.
На кладбище Сент - Женевьев - де - Буа, Исчезнув с планеты как птица моа, Лежит лебединая стая, В парижскую землю врастая. Меж мраморных ангелов и Терпсихор Поёт им каноны невидимый хор. И нету, как ясно из пенья, Свободы помимо успенья.
На кладбище Сент-Женевьев-де-Буа (Отрывок) Автор: Александр Городницкий
В своей знаменитой статье «Три источника и три составных части марксизма» Владимир Ильич Ленин заявил, что таковыми являются: «немецкая философия», «английская политическая экономия» и «французский социализм».
Пальцы медиума снова Блюдце белое (*) толкают... И из тьмы за словом слово Мертвецы ему втирают... "Не нашли нигде приюта, Всё хреново, тчк, Черти нас терзают люто, Выручай, пока, пока..."
Спиритизм Автор: Иван Бобов ___________________________________________________________________________________________________________________________
(*) Блюдце белое - Вся иллюстрация составлена исключительно на основе ... блюдца белого (^) )) ___________________________________________________________________________________________________________________________
16+
Кристина Владимировна вышла, и в комнату тут же влетела пухлая девица лет восемнадцати:
— Валя, мне можно поговорить с бабушкой? — Говори, она никогда не отказывается, — пожала плечами хозяйка. — Я хочу знать, куда сёстры засунули мой планшет, чёртовы идиотки! А? Бабушка ведь присматривает за нами, она наверняка видела! А?
Валентина молчала.
— Ах да, сейчас… — Девица полезла в карман, достала скомканную тысячу. — Бабушка уверена, что ты забыла планшет там, где оказалась плохой девочкой. — Вот козёл! И молчит! — Гостья выскочила, не попрощавшись. — Не сердитесь на неё, Настасья Павловна, — сказала в пустоту Валентина, подбирая с тумбы пульт и усаживаясь в кресло. — Девочка слишком разволновалась. В наше время потерять планшет — это всё равно что утратить девичью честь во времена вашей юности.
Девушка к чему-то прислушалась, округлила глаза и щёлкнула пальцами:
— Да что вы говорите?! А мы-то завсегда считали наших бабушек скромницами и тихонями!
Снова прислушалась, мотнула головой:
— Да неужели?! Воистину, ничто не ново под луной!.. Не может быть! Подпаивали и раздевали?! Ради гадания?! На «встанет не встанет»?! Вот это суеверия, вот это я понимаю! Это вам не чёрная кошка через дорогу!
Дверь опять открылась, в комнату ввалились трое парней самого подзаборного вида — в вытертых штанах, в поношенных футболках и рубахах, попахивающих дрянным виски и старыми носками.
— Вы по записи? — поинтересовалась Валентина, выпрямляясь в кресле. — Нет, мы по делу, — и один из парней с ходу ударил девушку в челюсть. — Так понятно? — Ах вы… Ублюдки… — Удар был хлёсткий и болезненный, но из кресла Валентину не выбил, не оглушил. Только рот наполнился кровью. — Ты, спиритка долбаная, работаешь на нашей территории, — сквозь зубы процедил другой гость. — А бабло не заносишь. Поэтому с тебя штраф — пятьдесят косарей. И ещё полтос будешь платить каждый месяц. — И минет каждому, — добавил третий.
Валентина красноречиво сплюнула кровью на пол, и парень передумал:
— Ладно, сегодня можно пропустить. Отмывайся от тебя потом… Братва, а давайте её просто трахнем? Баба молодая, в самом соку. — Я сеансы на видео записываю, чтобы претензий не было, — потрогала рот ладонью девушка. — Если тронете, отдам запись ментам, сядете все. — Сдашь легавым, сядешь сама! Но на перо! — Парень ловко раскрыл нож-бабочку. — Если зарежешь, кто вам бабло принесёт? — презрительно скривившись, подняла на него взгляд Валентина. — Не борзей, сука! — Нож и правда уткнулся молодой спиритке в горло. — Сроку тебе неделя, — невозмутимо сообщил первый из вымогателей. — Не успеешь, поставим «на круг». Будешь своей пилоткой проценты отрабатывать, пока долг не вернёшь. Попытаешься стукнуть или сбежать — пустим в расход, как бесполезный мусор. Всё поняла? — Да, поняла, — кивнула девушка. — Что поняла? — Через неделю заплачу деньги, — покладисто ответила Валентина. — Хорошая девочка, — похвалил жертву вымогатель. — Пошли, братва. Не будем ей мешать. — Счётчик тикает, — сложил «бабочку» третий парень. — Тик-так, тик-так. Мы ещё придём.
Бандиты спустились вниз, загрузились в потрепанную BMW GT, выкатились со двора.
— Зря ты не дал её трахнуть, Димон, — посетовал забравшийся за заднее сиденье парень с ножом. — Тётка клёвая. Буфера прямо сами в руки просились. Я, как только увидел, сразу завёлся. — Тебе чего, баб мало, Юрок? — ответил сидящий за рулём вымогатель. — Видел, как девка от первого же намёка обосралась? И кровью захаркала, и про легавых заголосила. Раз групповухи боится, значит, надо её этим прижимать, и пусть платит. По кругу пустить — дело нехитрое. Вот только потом ни страха не будет, ни бабла. Пять минут удовольствия, вот и весь доход.
Машина выкатилась на проспект Конституции и разогналась почти под сотню, мягко покачиваясь на низкопрофильных шинах в левом ряду.
— Откуда у этой соски такое бабло, Димон? Десять косарей за неделю! Наврала она про деньги. А сама небось уже лыжи смазывает. — Не бойся, не соскочит, — ответил водитель. — У неё квартира не съёмная, купленная. Тут и прописки все, и страховки, и документы, и даже машина местная. Так что сорваться с места ей не так просто. Быстро в базах данных всплывёт. — И чего мы тогда её не поимели? — не понял Юрок. — Раз она один хрен «на поводке»? — Смотри!!!
Поперёк проспекта, чуть не под самые колеса BMW, вдруг рванула старая бабка в цыганской юбке и вязаной кофте, да ещё и с ребёнком за руку. Уходя от наезда, бандит торопливо рванул руль влево, вылетая на встречную полосу, и лоб в лоб вошёл в такой же стремительный, но куда более тяжелый и прочный «Геленваген». От страшного удара легковушка встала на дыбы, несколько раз перевернулась, шумно рухнула на асфальт и, наконец, застыла на ободах поперёк проспекта.
Вскоре подушки безопасности опали, перестал урчать оставшийся без топлива двигатель, отстучал своё и остановился вентилятор обдува. Наступила слабо похрустывающая стеклянными осколками тишина… И тут в разбитое окно автомобиля заглянула, крутя на пальце ключи от машины, так и не трахнутая «спиритка». Весело подмигнула:
— Привет, мальчики! Соскучились?
Ответом стал болезненный стон вяло шевелящихся, окровавленных парней.
— Та-а-ак, и что это тут у нас? — осмотрелась девушка. — Вижу-вижу, одна тушка, двое недобитков. И одному из вас жить ну совершенно незачем. Так что этот недочёт мы сейчас исправим…
Быстрым движением руки она проникла в грудь Юрка, вырвала кулак наружу, посмотрела в лицо парня, теперь уже без улыбки.
— Значит, говоришь, тебе нравятся минеты? Могу предложить более яркие впечатления… — Спиритка внезапно вогнала пальцы жертве в глаза и подняла трясущееся тело на вытянутой руке. — Нравится?
Димон, ноги которого были зажаты где-то под рулём, вдруг понял, что Юрков стало двое. Один сидел в пассажирском кресле с разбитым в кровь лицом и неестественно вывернутой левой рукой, второй — выл и брыкался в руках темноволосой, коротко стриженной девки.
— Понравилось? — Спиритка отпустила жертву, и вымогатель упал на асфальт. Поднялся, покачиваясь, затряс головой. — Удивлён, что чего-то видишь? Так ведь в этом весь кайф! Можно пытать тебя снова и снова… — И девушка опять вогнала пальцы в его глазницы на всю длину. Выдернула, вогнала, выдернула, снова вонзила, а потом вдруг смяла, скрутила тело в жгут, словно тряпку, рванула в стороны, подула… И второго Юрка не стало. Развеялся, как растёртый между пальцами жжёный пергамент.
Мужчина невольно сглотнул. Девушка резко повернула лицо к нему, злорадно оскалилась:
— Да, приятель, с уродом я погорячилась. Собиралась пытать его вечно, но как-то вдруг представила перед собой его вонючие причиндалы… И не удержалась. Но ты, крысёныш, так просто уже не отделаешься. Из тебя я стану тянуть жилы медленно и с удовольствием, пока о развеивании сам просить не станешь. И из тебя, и из ещё одного… — Спиритка распрямилась, закрутила головой. — Чуть не забыла про третьего гадёныша. Ладно, ты тут пока полежи, а я дружка твоего в мире мёртвых привечу. Здешний минет ему страшно понравится, не сомневайся. — Как?.. Мёртвых?.. — прохрипел водитель. Однако девушка уже шла куда-то в сопровождении странной свиты из бабушек, женщин, мужчин и нескольких детей. — Вот чёрт!
Откуда-то издалека послышался звук сирены. Он нарастал и нарастал, пока возле перевёрнутой машины не появились несколько человек в синих халатах.
— Как вы себя чувствуете? — присел рядом с левой дверцей молодой медик. — Как голова, руки? Ступни ощущаете? — Мне кажется, доктор, у меня галлюцинации, — пробормотал мужчина. — У вас болевой шок. Спасатели говорят, чтобы освободить ноги, машину придётся резать. Сейчас мы введём вам успокоительное, и вы ничего не почувствуете, — говоря это, медик снял колпачок с иглы одноразового шприца и вонзил пострадавшему в плечо.
Сразу после этого мир вокруг расплылся — и в себя пострадавший пришёл уже в тихой, маленькой, но светлой палате, в которой мерно пикали сразу несколько невидимых с подушки приборов. Ноги ныли, плечо болело, голова гудела — но в общем Дмитрий чувствовал себя достаточно бодро. Сознание казалось ясным и чистым, как после недели отдыха в деревне у бабушки.
из книги Прозорова Александра Дмитриевича - «Хозяйка Валгаллы». Часть первая. «Сорная Богиня. Неокученная спиритка» (Отрывок)
