To be, or not to be, that is the question: Whether 'tis nobler in the mind to suffer The slings and arrows of outrageous fortune, Or to take Arms against a Sea of troubles, And by opposing end them: to die, to sleep No more; and by a sleep, to say we end The heartache, and the thousand natural shocks That Flesh is heir to? 'Tis a consummation Devoutly to be wished. To die, to sleep, To sleep, perchance to Dream; aye, there's the rub, For in that sleep of death, what dreams may come, When we have shuffled off this mortal coil
Poet: William Shakespeare - Prince Hamlet (Fragment)
У Святителя Иоанна Златоуста читаем: «Анархия является злом везде, она – корень многих бед и причина беспорядка и смятения. Не меньшее зло – и неподчинение начальствующим. Но, может быть, кто-нибудь нам скажет, что есть ещё и третье зло – когда сам начальствующий является злым. Это знаю и я. И это зло не малое, но ещё намного худшее, чем анархия. Ибо лучше не под каким не быть начальством, чем подчиняться злому, потому что в последнем случае человек всегда в опасности, так как ведут его в пропасть».
«Что же скажите вы мне, если начальствующий злой, нам ему не подчиняться? В каком смысле ты говоришь ‘злой’? Если это касается веры, оставь его и беги, - не только от человека, но и от ангела, сшедшего с небес. А если это касается жизни, то не любопытствуй. ... Поэтому ‘не судите, да не судимы будете’ сказано об образе жизни, а не о вере».
Итак, зло в жизни и зло в вере, как разграничить одно зло от другого? Вообще говоря, это сделать совсем несложно. Во всяком случае, в контексте того, о чём говорит Иоанн Златоуст, зло в жизни – это когда патриарх или другой какой архиерей владеет дворцами, яхтами, счетами в швейцарских банках и пр., и осуждать его за это не следует, ибо не наше это дело. «Не любопытствуй», - говорит Иоанн Златоуст. А зло в вере – это проповедь, пропаганда ереси, смущение верующих, побуждение их к уходу в раскол и пр. От зла в вере следует бежать, - наставляет Иоанн Златоуст, «не только от человека, но и от ангела, сшедшего с небес».
Так что же нам делать, бежать или не бежать от лжепатриарха и лжеархиереев, проповедующих и насаждающих ересь в Православной Церкви? Бежать, собственно говоря, некуда; в раскол - нельзя, а священства, осмеливающегося противостоять ереси, просто нет. Стало быть, - не бежать, хотя Иоанн Златоуст и рекомендует это делать, (правда, Святитель не уточняет, куда бежать). А может быть, причина безысходности нашего положения кроется в том, что мы плохо осознаём и не чувствуем всей погибельности для нас ереси, зла в вере?
Я - царь страны несуществующей, Страны, где имени мне нет... Душой, созвездия колдующей, Витаю я среди планет.
Я, интуит с душой мимозовой, Постиг бессмертия процесс. В моей стране есть терем грёзовый Для намагниченных принцесс.
Грёзовое царство Поэт: Игорь Северянин
«Нет, это уже ни в какие ворота не лезет» – возмущенно подумал я и вернувшись, зашёл в магазин. В этот раз за компьютером сидела молодая женщина в дымчатых очках. - Извините, - обратился я к ней – не будете ли Вы так любезны подсказать, как все же мне выйти из этого дурацкого сна? - Я прекрасно понимаю, о чём Вы говорите, но дело в том, что Вы, как и многие другие, ошиблись дверью – женщина с трудом сдерживала улыбку. - Разве это не магазин «В царстве снов?» - спросил я. - Нет, это «В царстве грёз», а Ваш магазин находится в другом городе, хотя всё остальное: улица, магазин, трамваи похожи как 2 капли воды – видимо отвечать таким образом ей приходилось не впервые. - Вот-вот, именно из-за трамваев я к Вам и зашёл! Идёшь, идёшь, никаких трамваев, да что там трамваев, ни рельсов, ни проводов и вдруг – на тебе! – я распалялся всё больше и больше. - Все объясняется очень просто, - ответила женщина – всюду по улице расставлены большие картины, зеркала и динамики, которые все вместе и создают зрительную и слуховую иллюзии движения трамваев. - Скажите, а в том городе, где я был, тоже создают иллюзии? - Нет, там всё настоящее, даже сны. Моему удивлению не было предела: - А что, сны бывают ненастоящие? - Конечно, вот у нас как раз продаются сны-обманы, сны-фантазии, сны-грёзы, а еще дремы, зевоты и прочая сонная атрибутика. Тут уж я совсем растерялся: - А если я уже нахожусь во сне, могу ли я и у Вас что-либо приобрести? – моя «крыша» начинала потихоньку улетать. - Да, конечно. Что Вы желаете? - Мне всё равно – где-то глубоко в подсознании я понимал, что мне уже давно надо выбираться из сна, а между тем совершаемые мной действия вовсе не способствовали этому. - Ну что ж, я могу предложить Вам новинку – сон-греза «Мечта инженера». И стоит совсем недорого – всего 7 лет 3 месяца и 5 дней. - Позвольте, но разве цена определяется не рублями или долларами, или еще какой-нибудь валютой, - я совершенно забыл, что давно решил ничему не удивляться. - В обычных магазинах, да, в рублях или в у.е., но у нас только за годы Вашей жизни. Последние слова женщины о «годах жизни» наконец-то вывели меня из оцепенения и я спросил: - Послушайте, милая девушка, но может быть Вы всё-таки знаете, как мне выйти из этого дурацкого сна? - Конечно. Надо просто проснуться. - Так просто? Ну что ж, я попробую - и с этими словами я вышел из магазина. Улица совершенно преобразилась: весело перезванивались трамваи, мило улыбались идущие навстречу девушки. Я сел в виртуальный трамвай и поехал в гостиницу. Ярко светило солнце. Жизнь продолжалась.
Пила распилит всё подряд: Деревья, доски, брёвна... У ней зубов железный ряд – Блестящих, острых, ровных.
Ей зубы не затем даны, Чтоб мило улыбаться, А для того они нужны, Чтоб в дерево вгрызаться!
Пила звенит, пила поёт, Туда-сюда она снуёт. Что в зубы острые возьмёт – То на две части разжуёт!
Автор: Нефедова К.
Помню поразившую меня сцену в каком-то русском романе: бандит с крестом на груди перед выгодным убийством задумывается на секунду о его моральных последствиях - и, махнув рукой, бросает:
- А! Отмолю…
При всём уважении к отечественной духовной традиции, я чувствовал - дело не в "отмолю". Многое из того, что человечество полагало грехами, казалось мне невинными шалостями. Но совершать их всё равно не следовало. Просто потому, что нарушение земных, небесных - или полагаемых таковыми - установлений, какими бы странными они не казались нормальному человеку, неизбежно порождало в душе беспокойство.
В уме как бы раздавалось множество гневных древних голосов, которым отвечало такое же множество раздраженных тонких голосков помоложе. Это случалось независимо от духовной силы отдельно взятой личности и от весомости личного "право имею" - собранный в душе культурный организм неизбежно вступал в диспут сам с собой (что хорошо показывала, например, история Родиона Раскольникова).
Дело было не в том, кто из голосов "прав", а в самом этом сумеречном состоянии духа, различавшемся по интенсивности от шторма до ряби - которое полностью лишало ум его, так сказать, отражательной способности, пряча от человека небо вечности с его великими звёздами. Я догадывался, что именно для этого мировые эмиссионные банки и финансируемая ими культурка и поддерживают так называемый "прогресс", этот вечно тлеющий конфликт между равновонючими "старым" и "новым". Вечность не то что брезговала войти в пораженные клокочущим смятением души. Она просто не могла.
Зеркало души следовало держать чистым и ясным - и делать всё возможное, чтобы в нём не начиналась рябь. Поэтому я старался не причинять зла другим и следовал даже глупым социальным установлениям, если за их нарушение полагалась внутренняя кара. Я помогал людям чем мог, не делая из этого, впрочем, фетиша - и вообще был покладистым и добрым: это позволяло быстро забывать встречных.
Разумеется, я не держал зла на сделавших мне дурное, принимая это просто как одно из свойственных жизни неудобств. Я не обижался даже на тех, кто сознательно стремился меня оскорбить и унизить, видя в этом трогательную попытку набиться мне в знакомые.
Помогало мне, в частности, то обстоятельство, что я отчетливо понимал: в России "восстановление поруганного достоинства и чести" быстро приводит на нары в небольшом вонючем помещении, где собралось много полных достоинства людей, чтобы теперь неспешно мериться им друг с дружкой. Мне никогда не хотелось составить им компанию из-за химеры, которую они же и пытались инсталлировать в мой ум.
из романа Виктора Пелевина "Любовь к трём цукербринам"
До первой звезды (есть ли звёзды ещё? Ведь все изменяет тайком!) Я буду молиться — кому? — горячо, Безумно молиться — о ком?
Молитва (равно ведь, о ком и кому!) Растопит и вечные льды. Я буду молиться в своём терему До первой, до первой звезды!
До первой звезды Поэт: Мария Цветаева
Нет, видимо, больше мифологем массового сознания, чем вокруг ВОЛОС. Им приписывают "знающие" люди космизм и связь с космосом. Тогда почему рептилойды не имеют на теле волос? А ведь они управляют нашим материальным третьим измерением Расатала или Рупатала (1). Это Рупа-Дэвы. То есть те. кто работают в Кама Манасе (2).
Они обладают тремя чувствами: зрением, слухом, осязанием. У розенкрейцеров это были Сильфы (облака и дым) и Ундины, русалки. Они находятся в невидимом спектре излучений, это соответствует на Земле искусственному состоянию сознания, такому как вызванное гипнотизмом и наркотиками Или тем людям, которые все же овладели зрением в инфракрасном излучении. А такие есть Есть и другой, ненаркотический способ Это секретный и неназываемый нигде Дицианин (3).
Волосы имеют силу только в диапазоне инфракрасного. Далее они бесполезны Это диапазон действий шаманизма. Волосы имеют ограниченность значения только на этом плане. Не следует их переоценивать. А вот Рептилойды как раз подстегивают разные мифологемы про волосы, связывания их с процедурами обкарнания, полнолуния, таксирами (4) Надо понимать, что это ловушка рептилойдов. Это надо рассматривать в ключе-почему рептилойдам выгодно введение в моду ТАКСИРы? Я чётко высказываюсь за необходимость длинных волос и против таксиров разного вида.
Но надо видеть ловушки этого. Они засасывают, как болото ,в инфракрасный спектр тех, кто хочет использовать силу волос. Понимаете, волосы занимают только одно ограниченное место в эзотерических мирах ТАЛА (5), тала означает место, мир, сфера. Волосы влияют на вкус человека. При полном включении функции волос отключается всякий вкус. Именно в таком состоянии возникает состояние святости. Это план блаженства и необоснованного счастья Попробуйте воздействовать дуновением на волоски. Только Умело! Это и будет состояние Кама манаса, чистого желания. Это чистая психофизиология желания.
Я бы хотел здесь сказать вещи, которые не все поймут, но надо знать правду, не прилипать к иллюзиям, распространяемым именно рептами из Расатала, которую населяют демоны, потомки Дити и Дану: пани, нивата-кавачи, калеи и хиранья-пураваси. Демоны, живущие на Расатале, необыкновенно сильны и могущественны и гордятся этим. Дело в том, что именно волосы дают им неуязвимость. А люди этого не знают и упрямо спешат соблюдать ритуалы стрижки именно на полнолуние. Хотел бы напомнить не совсем приятный факт, именно у гидры и многих других подобных сущностей волосы были как ЗМЕИ Расатала есть завеса внутри завесы. (6)
Волосами управляет именно пятая чакра ниже Муладхары и центр её находится в ЛОДЫЖКАХ Это область эгоизма, самолюбования, собственничества. Этой чакре присуще стремление к эгоистичному удовлетворению чувств. Расатала-чакра является пристанищем всего инстинктивного в человеке. Когда люди находятся под влиянием этой чакры, они склонны заботиться о себе и своем личном благосостоянии. Рассудок, упрямство, мысли, чувства и поступки под влиянием гнева и страха без сознания совершаемого – всё это присуще расатале-чакре. Зависть, гнев и страх здесь являются самыми интенсивными, и как бы высшими состояниями сознания. Есть и определенные философии, берущие начало из этих состояний сознания. Одной из них является экзистенциализм. Экзистенциализм – это философия существования, когда человек чувствует себя заброшенным в этом мире, одиноким .В этом состоянии пребывают убежденные атеисты Стихия, которая имеет отношение к познанию волос есть ВЕТЕР.
О связи волос с экзистенциализмом Автор: Геннадий Палеолог
(1) Расатала или Рупатала (Патала) - в космологии индуизма один из семи низших миров «подземного неба», населённых нагами, дайтьями, данавами, якшами и другими божествами, противостоящими богам, живущим на небесах; иногда употребляется как общее название для всех семи низших миров. (2) Кама Манас - это персональное «я» человека (оно упоминается в «Разоблаченной Изиде» как «астральная душа», то есть низший манас); оно наделяет личность свойством индивидуальности, что и позволяет ей распознавать себя в качестве «я». Приобретая интеллект, оно распознает себя как отдельное от всех других «я», оно обманывается той обособленностью, которое ощущает, и не осознает того единства, которое стоит за всем, что поддается чувственному. (3) Дицианин - Органическое соединение, полиметиновый краситель с химической формулой C₂₅H₂₅N₂I. Использовался в фотографии как оптический сенсибилизатор * (* вещество для увеличения общей светочувствительности и расширение зоны спектральной чувствительности) для ближнего инфракрасного диапазона. (4) Таксир - это частичная вырезка массы волос на правой стороне головы в исламе Это в рамках последнего акта перед паломничеством . В то время,как халк-это полная вырезка волос. Таксир - вырезка волос может рассматриваться, как элемент ментального программирования. (5) ТАЛА - видимо автор имеет ввиду Талу-чакра (небная чакра) расположена в районе мягкого неба (tālu-mula). Ее также называют Лалана-чакра. Функция данной чакры заключена в собирании амриты * истекающий из Сахасрара-чакры. * Амрита в индуистской мифологии — напиток богов, делающий их бессмертными. (6) Расатала есть завеса внутри завесы - видимо автор хочет донести до нас такое понятие, как "матрица внутри Матрицы". Расатала (Патала) есть завеса, закрывающая от нас мир богов, который по отношению к мирам Паталлы будет являться Реальностью. Однако, существует ещё и Сверх Реальность, по отношению к которой уже Реальность Богов будет позиционироваться, как матрица. В принципе, Игорь Леонидович Орлов также обозначал эту тему. Утверждая, что за известной нам системой Арканов Таро, тому, кто прошёл весь королевский путь, и окончательно реализовал все свойства и значения XXI Аркана Таро "Мир". Так вот, перед ним откроется новый путь. Откроется сверх система - то есть некие Сверх Арканы Таро. Но впрочем, добавлял Игорь Леонидович, здесь, в этой точке, мы должны сомкнуть уста, ибо даже не каждому посвящённому достойно говорить далее.
В подворотне нас ждёт маньяк Хочет нас посадить на крючок Красавицы уже лишились своих чар Машины в парк, и все гангстеры спят Остались только мы на растерзание-е Парочка простых и молодых ребят
Он порежет меня на меха И граница потеряет контроль Руку ниже бедра, он, как столб Смотрит в щёлочку штор на отряд Остались только мы на растерзание-е Парочка простых и молодых ребят
В централизованном государстве все помещения похожи: кабинет директора школы был точной копией следовательских кабинетов, куда я зачастил лет через пять. Те же деревянные панели, письменные столы, стулья — столярный рай. Те же портреты основоположников — Ленина, Сталина, членов политбюро и Максима Горького (основоположника советской литературы), если дело было в школе, или Феликса Дзержинского (основоположника советской тайной полиции), если дело было у следователя. Впрочем, Железный Феликс, Рыцарь Революции, мог украшать и кабинет директора, если тот спланировал в систему образования с высот КГБ. И оштукатуренные стены классов с синей горизонтальной полоской на уровне глаз, протянувшейся неуклонно через всю страну, как черта бесконечной дроби: через залы, больницы, фабрики, тюрьмы, коридоры коммунальных квартир. Единственное место, где я не встречал её,— крестьянская изба.
Сей орнамент встречал вас повсюду и сводил с ума; сколько раз я ловил себя на том, что тупо таращусь на узкую полосу, принимая её порой то за черту морского горизонта, то за воплощение чистого небытия. Орнамент был слишком абстрактен, он ничего не мог означать. От пола до уровня глаз стена была покрыта мышиной или зеленоватой краской, которую завершала эта синяя полоса; выше простиралась девственная побелка. Никто никогда не спросил, почему это так. Никто бы и не ответил. Она была, и всё,— пограничная линия, рубеж между серым и белым, низом и верхом. Это были даже не краски, а намеки на краску, перебивавшиеся лишь коричневыми заплатами: дверьми. Закрытыми, приотворенными. И за приотворенной дверью ты видел другую комнату с тем же распределением серого и белого, разделенных синей чертой. А также портрет Ленина и карту мира.
Хорошо было покинуть этот кафкианский космос, хотя уже тогда я знал,-так мне кажется,— что меняю шило на мыло. Я знал, что всякое другое здание, куда я войду, будет выглядеть так же, ибо коротать свой век так или иначе нам суждено в зданиях.
