Ностальгия ..  Только, чур, не мучай долго меня 

Ностальгия .. Только, чур, не мучай долго меня - Данная отсылка, в чём то даже  и по Тарковскому Андрею будет.

Подморозит слегка раньше срока -
Не беда , не в Алжире живём,
Я в борьбе со стихиею – дока,
У меня свой надёжный приём:

Что нога, на протезе пойду я
С грядки снег в сентябре убирать,
Лужи льда осторожно минуя,
Вспоминая «едрёную мать».

Мне капуста дороже протеза:
Он не мёрзнет от снега и льда.
Я, вот, только на горку залезу,
А скатиться с неё – ерунда…

И пускай помидоры пожухнут,
Огурцы в парниках упадут,
Нет, мои идеалы не рухнут,
Не напрасным покажется труд!

Баньку я истоплю спозаранку,
Если кто-то не сп…ит  дрова,
«Сами гоним» возьму с собой банку
И готов пар глотать до утра!

А когда грянет вдруг «бабье лето»,
Перестанет «колбасить» спина,
Вновь хожу до рубашки раздетый,
Но фуфайка лежит у окна…

Я, вообще-то доволен собою:
Урожай за себя говорит!
Жаль соседи болтают порою:
«Шустро колет дрова инвалид!»

Зависть гложет, что я ещё в форме,
Посмеются и дальше пойдут:
Знают, если я выпил по норме,
То бываю с прохожими крут!

Мне не нужен душевный покой –
Я горбачусь с восхода на грядке,
Хоть и скажет прохожий иной:
«У него с головой не в порядке»…..

                                                   Дачные страдания (Отрывок)
                                                  Автор: Александр Коржавин

Праздничное богослужение

Сегодня на праздничном Богослуженьи
В честь светлого праздника Благодаренья,
Плоды наших дел мы к ногам Бога сложим,
И в честь Его песни хвалы преумножим!

Мы в гимнах прославим Спасителя Имя!
Мы через Него стали Богу своими.
Себя Он принёс Богу жертвой святою,
Чтоб нас заменить на Голгофе Собою!

Он наши грехи на кресте уничтожил,
И Духом Святым силы в нас преумножил,
И дивный дар веры вложил в наше сердце,
Открыв для нас в вечность заветную дверцу…

И дал нам вкусить от плодов Своей славы,
Вручив нам гражданство Небесной Державы!
И пусть мы пока во плоти пребываем,
Мы, в будущей вечности жизнь, воспеваем!

                                                        Сегодня на праздничном Богослуженьи
                                                                       Автор: Нэт Юбер

В день Покрова Касатский поступил в монастырь.

Игумен монастыря был дворянин, учёный писатель и старец, то есть принадлежал к той преемственности, ведущейся из Валахии, монахов, безропотно подчиняющихся избранному руководителю и учителю. Игумен был ученик известного старца Амвросия, ученика Макария, ученика старца Леонида, ученика Паисия Величковского. Этому игумну подчинился, как своему старцу, Касатский.

Кроме того чувства сознания своего превосходства над другими, которое испытывал Касатский в монастыре, Касатский так же, как и во всех делах, которые он делал, и в монастыре находил радость в достижении наибольшего как внешнего, как и внутреннего совершенства. Как в полку он был не только безукоризненным офицером, но таким, который делал больше того, что требовалось, и расширял рамки совершенства, так и монахом он старался быть совершенным; трудящимся всегда, воздержным, смиренным, кротким, чистым, не только на деле, но и в мыслях, и послушным.

В особенности последнее качество, или совершенство, облегчало ему жизнь. Если многие требования монашеской жизни в монастыре, близком к столице и многопосещаемом, не нравились ему, соблазняя его, всё это уничтожалось послушанием: не моё дело рассуждать, моё дело нести назначенное послушание, будет ли то стояние у мощей, пение на клиросе или ведение счётов по гостинице.

Всякая возможность сомнении в чём бы то ни было устранялась тем же послушанием старцу. Не будь послушания, он бы тяготился и продолжительностью и однообразием церковных служб, и суетой посетителей, и дурными свойствами братии, но теперь всё это не только радостно переносилось, но составляло в жизни утешение и поддержку.

«Не знаю, зачем надо слышать несколько раз в день те же молитвы, но знаю, что это нужно. А зная, что это нужно, нахожу радость в них».

Старец сказал ему, что как нужна материальная пища для поддержания жизни, так нужна духовная пища — молитва церковная — для поддержания духовной жизни. Он верил в это, и действительно, служба церковная, на которую он с трудом поднимался иногда поутру, давала ему несомненное успокоение и радость. Радость давало сознание смирения и несомненности поступков, всех определённых старцем.

Интерес же жизни состоял не только во всё большем и большем покорении своей воли, вовсе большем и большем смирении, но и в достижении всех христианских добродетелей, которые в первое время казались ему легко достижимыми. Имение своё он все отдал в монастырь и не жалел его, лености у него не было. Смирение перед низшими было не только легко ему, но доставляло ему радость. Даже победа над грехом похоти, как жадности, так и блуда, легко далась ему. Старец в особенности предостерегал его от этого греха, но Касатский радовался, что был свободен от него.

Мучало его только воспоминание о невесте. И не только воспоминание, но представление живое о том, что могло бы быть. Невольно представлялась ему знакомая фаворитка государя, вышедшая потом замуж и ставшая прекрасной женой, матерью семейства. Муж же имел важное назначение, имел и власть, и почёт, и хорошую, покаявшуюся жену.

В хорошие минуты Касатского не смущали эти мысли. Когда он вспоминал про это в хорошие минуты, он радовался, что избавился от этих соблазнов.

Но были минуты, когда вдруг всё то, чем он жил, тускнело перед ним, он переставал не то что верить в то, чем жил, но переставал видеть это, не мог вызвать в себе того, чем жил, а воспоминание и — ужасно сказать — раскаяние в своём обращении охватывало его.

                                                                                                                                            из повести Л. Н. Толстого - «Отец Сергий»

Полёты во снах и в намордниках

Полёты во снах и в намордниках - культурная отсылка к х/к  «Полёты во сне и наяву».

Очана - мочана,
Всё хорошо!
– Ок!
Это дервиш,
Это пророк
Просит пушинкой.
Море поёт: вечная память!
Тухлым собакам, мёртвым сомам
И событьям.
На скатерти песков
Провидцам, пророкам, собакам
Разложен обед: солёная икра.
Шамай! Садись!
Дети пекут улыбки
Жаровнями тёмных ресниц,
И бросают прохожим.
– Гуль - мулла! – крикнули мне.
– Садись, гуль - мулла, перевезу! –
Говорил – Я – Я – темнолицый и поднял весло.
Я сел. Я знал, что меня так зовут
Здесь в Энзели,
Где я – урус дервиш.

                                                           Очана - мочана ...
                                                    Поэт: Велимир Хлебников

Гитарист Вася проснулся в радужном настроении. Не в смысле флага ЛГБТ – просто было приятно и хорошо на душе.

«Послезавтра на гастроли», – думалось ему. – «Ещё два дня и ништяк, гудбай офис на неделю. Пять городов, три перелёта. Наконец - то директор наш хоть что - то для группы делает, а не только на репах с нами бухает».

Продолжая оставаться в радужном настроении, Вася побрёл на кухню, где уже гремела чайником и кружками жена.

Дождавшись, пока Вася проглотит первый утренний бутер – до этого говорить с ним было не только бессмысленно, но и опасно, – супруга осторожно поинтересовалась:

- Зай, а тебе на гастроли когда? Послезавтра?
- Мгум, – кивнул Вася, не отрываясь от кофе.
- Я просто сегодня в одноклассниках читала, что с завтрашнего дня все музыканты должны летать в намордниках. Правила новые ввели.

Вася одурело уставился на супругу. За четыре года в общем - то счастливой семейной жизни у неё ни разу не случалось проблем с головой. Да и вообще, насколько он был в курсе, в роду с обеих сторон отродясь не водились ни шизофреники, ни алкоголики.

- Солнце, ты чего с утра курила? – буркнул Вася. – Какие, нафиг, намордники?
- Ну, такие, как у собак, что ли. Пишут, что по жалобам пассажиров – у них на рейсе недавно кого - то спьяну покусали, – виновато пожала плечами жена.

Поняв, что психиатрия исключается, Вася несколько расслабился.

- Читаешь ты в одноклассниках у себя всякую дрянь, вот что, – сыто и потому почти беззлобно бросил он в ответ. – Какой - то дурак петросянит, а остальные за ним повторяют. Тоже мне, кладезь новостей – однокла - а - ассники...

Неожиданно заиграла Васина мобила. Супруга, явно желавшая продолжить дискуссию, осеклась.

- Да, Сань, здоров! – Вася отложил второй утренний бутер и удобнее перехватил трубку. – Ты чего так рано? Нет, не читал. А что я должен был читать? Да вы что, сговорились все с утра? Какие, в жопу, намордники? Подожди, как на сайте «Аэровлёта»? Да ну, не может быть! Это же хохма! Щас, обожди, я перезвоню!

Вася бросил трубку на стол рядом с недоеденным завтраком и резко сорвался к компьютеру, провожаемый недоумённым взглядом жены.

Новость действительно была опубликована на главной странице сайта. Правда, почему - то очень мелкими буквами. «Участились жалобы пассажиров... в целях безопасности с завтрашнего дня... обязаны носить на голове и лице специальное приспособление, исключающее возможность укуса... ужесточение уже действующих норм... приятного Вам полёта!»

Буквы странно скакали перед глазами, поэтому Вася зажмурился, сосредоточился, глубоко вдохнул и опять уставился на экран. Вопреки ожиданиям, смысл только что прочитанного не поменялся.

Оставалась, конечно, возможность, что сайт фальшивый – Вася где-то читал, что мошенники иногда специально подделывают страницы известных фирм, чтобы воровать деньги с кредиток. Поэтому, облегчённо выдохнув, Вася заглянул в адресную строку браузера, ожидая увидеть там нечто несусветное. Адрес оказался настоящим.

- Да что же это... Да как они вообще?.. Совсем офуели, млядь!!! – заорал Вася, не глядя ударив кулаком в стол. На пол полетели осколки разбитой клавиатуры. В дверях застыла испуганная жена.

Радужное настроение было безнадёжно испорчено.

II

Басист Вова, работавший волею судеб в соседнем отделе, был немногословен.

- Ты слышал?

Вместо внятного высказывания Вася вполголоса витиевато выматерился.

- Значит, слышал, – констатировал Вова. – И что будем делать?
- А что тут ещё сделаешь, – обречённо развёл руками Вася. – Намордники покупать будем.

Вова чуть не подавился сигаретой.

- Вась, ты дебил? Ты прям реально на себя намордник оденешь и так полетишь? Может, ещё и штаны снимешь, если они тебя заставят?
- Заставят, сниму, – вспылил Вася. – И ты снимешь. И не ори на меня, я - то здесь при чём. Я, что ли, эту муйню придумал?
- Да ну, брось. Это же юмор такой, наверное. Может, праздник у них какой, день гранёного стакана, а копирайтер сил не рассчитал. Вот увидишь, завтра ещё опровержение напишут и извинятся. А придурка этого уволят, и все дела.

Вова потушил бычок об урну, давая тем самым понять, что разговор закончен и обсуждать тут больше нечего. Вася всё так же мрачно поднялся вслед за ним.

Вернувшись на рабочее место, Вова первым делом оглянулся по сторонам. Убедившись, что никто за ним не наблюдает, он быстрым движением набрал в поиске «Али Экспресс» и погрузился в изучение раздела интим - товаров для мужчин. Намордники интересовали его больше всего.

                                                                                                                                                                           Намордник (Отрывок)
                                                                                                                                                                       Автор: Николай Коршунов

Троя, римляне и Польша

Не ругай облачность серую
За дождь и снег, за дождь и снег,
За времени усталый бег,
Несущийся в бездну белую,
Где даже солнца светлый лёд
Меняет горизонта даль,
Пока осенний неба свод
Внутри себя гранит печаль!

Слетит вселенная, как иней
В глубины зимней тишины,
Чтобы казаться до весны
Драм человечества наивней...

                                  Драматургия межвременья
                                  Автор: Юрий Скоробогатов

Юный лицеист Савин тратил деньги, даваемые ему его бабушкой, между прочим и на театр, к которому страшно пристрастился.

Каждый праздник он был то в одном, то в другом московском театре.

«Прекрасная Елена» произвела на него неотразимое впечатление, и мальчик, перевидев её много раз, знал наизусть мотивы этой бесспорно прелестной оперетки.

В лицее в это время, для вящего упражнения учеников в познаниях по классическим языкам, затеялся домашний спектакль на латинском языке.

В костюмах древних римлян лицеисты должны были декламировать на специально построенной для этого сцене длиннейшие стихи.

Долбёжка ролей мучила мальчиков, как всякое скучное зубрение, и была им очень не по нутру.

Молодой Савин недолюбливал, как и многие, классических языков и, получив от учителя громадную в несколько страниц роль на латинском языке, вдруг выкинул одну из своих школьных проделок, которая, впрочем, имела роковые для него последствия и была последнею в стенах лицея.

– А знаете, господин учитель, мне кажется, что можно бы и не учить эту роль?
– Почему? – воззрился на него сквозь очки почтенный педагог.
– Да зачем мне учить её, когда я и без этих длинных стихов знаю кое - что наверно лучшее, чем это, из классического репертуара, – отвечал Савин.
– Что вы можете продекламировать мне классического? – заинтересовался учитель.

Недолго думая, четырнадцатилетний мальчик во весь голос и очень правильно запел:

Мы все невинны от рожденья,
И нашей, честью дорожим!
Но ведь бывают столкновенья,
Когда невольно согрешим!

– Что?! – при гомерическом хохоте всего класса, не хуже Савина знавшего «Прекрасную Елену», воскликнул учитель, быстро сошёл с кафедры и вышел из класса.

Прибежал директор лицея Павел Михайлович Леонтьев и «любителя оперетки» посадили в карцер.

Но скандал этим не кончился.

Выходке мальчика придали значение чуть ли не преступления. По решению классических менторов, Николая Савина очень реально выпороли. Балованный, своенравный и в высшей степени самолюбивый мальчик, он был страшно потрясён таким уничижающим человеческое достоинство наказанием и, недолго думая, бежал к бабушке.

Татьяна Александровна, оповещённая уже дирекцией лицея о поступке её внука и той каре, которой он подвергся, встретила его сначала со всею возможною для доброй старушки строгостью – чёрный чепец с жёлтыми лентами усиленно около четверти часа качался из стороны в сторону – и заявила, что сейчас же отправит его обратно в лицей.

Слёзы и рыдания огласили спальню бабушки – Савин успел вырваться из лицея на другой день после экзекуции рано утром и застал старушку ещё в постели – и произвели своё впечатление.

Татьяна Александровна сильно разохалась и разахалась, и уступила горячим протестам внука, заявившего ей категорически, что он снова убежит из лицея, но уже не к ней, а к отцу с матерью в Серединское.

Бабушка решила оставить его у себя, написала родителям, и кончилось тем, что с мальчиком поступили по первоначальному проекту Фанни Михайловны и несколько месяцев спустя, в декабре 1868 года, отвезли в Петербург, где он и поступил в императорский лицей.

Петербургский лицей, в смысле окончания в нём образования для Николая Савина не был удачнее московского, хотя в нём он пробыл несколько долее, а именно – три года.

Латинский язык, из-за которого он провалился при переходе из второго в третий класс, и страсть к оперетке и шансонетке и здесь были роковыми для него причинами.

                                                                                                       из исторического детектива Николай Гейнце - «Герой конца века»