— Как же я обожаю эти первые тёплые дожди! — Не хочу тебя огорчать.. но мне кажется, что им пофигу то, что они тебе так нравятся — А мне пофигу, то что им это пофигу. Я их люблю не для того, чтобы они знали что я их люблю.
Цитатница
Папа УЖ и мама УЖ День блУЖдают в сини лУЖ. НУЖно им УЖа-сыночка Отыскать, ведь скоро ночка.
Ветер крУЖит, дождик - в лУЖе, Папа УЖ УЖе простУЖен. Мама УЖ УЖа бранит: За потомством не следит.
УЖас! Нет нигде ребёнка - Непослушного УЖонка! НеУЖели же УЖам Не дождаться малыша?
А УЖонок тут как тут, С плеч снимает парашют: - Змей меня крУЖил воздушный! В лУЖе жить УЖасно скучно!
Путь мой предсказан одною из карт, Тою, которой не буду… Из королев на Марию Стюарт, (Гамлетову Гертруду)
Анна Ахматова Путь мой предсказан одною из карт...
Ведь какие идиоты вокруг. Они полагают, что система — это Путин. Или Обама. А если очень уверены, будто система — это ФРС и Йеллен-шмелен. А система — это светящийся экран на расстоянии шестидесяти сантиметров от глаз. С которым мы (ххх -цензура /Дмитрий Леночкин/), советуемся и интересуемся, какие для нас сегодня будут новости. Путин, Обама, Йеллен — это на нём просто разные картинки. А экран один и тот же... Мы думаем, что экраном управляем наполовину мы, а на другую половину спецслужбы, но на самом деле сам экран уже давно управляет и нами, и спецслужбами. Вот что такое система. И как, спрашивается, с ней бороться, если про борьбу с ней мы читаем на том же экране?
Виктор Пелевин. "Любовь к трем цукербринам" Цитата.
Но не только музы – и боги благословили её колыбель. Душевные совершенства сочетаются у Марии Стюарт с необычайным телесным очарованием. Едва ребенок стал девушкой, женщиной, как поэты наперебой спешат воспеть ее красоту. «На пятнадцатом году красота ее воссияла, как свет яркого дня», – возглашает Брантом, и ещё более пламенно – Дю Белле:
En vôtre esprit le ciel s’est surmonté Nature et art ont vôtre beauté Mis tout le beau dont la beauté s’assemble (В вашем сознании небо превзошло природу и искусство, ваша красота заключила в себе всё прекрасное, из чего складывается красота). Чтобы, как в зеркале, обворожая нас, Явить нам в женщине величие богини, Жар сердца, блеск ума, вкус, прелесть форм и линий, Вас людям небеса послали в добрый час. Природа, захотев очаровать наш глаз И лучшее затмить, что видел мир доныне, Так много совершенств собрав в одной картине, Всё мастерство своё вложила щедро в вас. Творя ваш светлый дух, бог превзошёл себя. Искусства к вам пришли, гармонию любя, Ваш облик завершить, прекрасный от природы, И музой дар певца мне дан лишь для того, Чтоб сразу в вас одной, на то не тратя годы, Воспел я небеса, природу, мастерство. Лопе де Вега восторженно слагает ей гимны: «Звёзды даровали её глазам свой нежнейший блеск, а ланитам – краски, придающие ей столь удивительную прелесть». После смерти Франциска Ронсар вкладывает в уста его брата Карла IX следующие строки, исполненные почти завистливого восхищения:
Avoir joui d’une telle beauté Sein contre sein, valoit ta royauté (То, что ты наслаждаешься такой красотой грудь в грудь, стоит твоей королевской власти). Кто грудь её ласкал, забыв на ложе сон, За эту красоту отдаст, не дрогнув, трон. Дю Белле как бы суммирует все похвалы, расточаемые Марии Стюарт во многих описаниях и стихах, восторженно восклицая:
Contentez vous yeux, Vous ne verrez jamais une chose pareille (Смотрите только своими глазами, вы никогда не увидите ничего подобного). Глядите на неё, мои глаза, – Нет больше в мире красоты подобной. Но ведь поэты – заведомые льстецы, а особенно придворные пииты, когда они прославляют свою властительницу; с тем большим интересом вглядываемся мы в её портреты той поры, зная, что залогом их достоверности служит мастерская кисть Клуэ, и хоть не испытываем разочарования, однако и не разделяем и чрезмерных восторгов. Перед нами не блистательная, а скорее пикантная красота: милый нежный овал, которому чуть заостренный нос придаёт лёгкую неправильность, сообщающую женскому лицу какоё-то особое очарование. Мягкие тёмные глаза с поволокой загадочно мерцают, безмятежные губы затаили ещё неведомую тайну; поистине природа не пожалела для этой принцессы драгоценнейших своих материалов, подарив ей изумительно белую с матовым отливом кожу, густые пепельные волосы, прихотливо перевитые жемчужными нитями, длинные, тонкие, белоснежные пальцы, стройный, гибкий стан, «…dont le corsage laissait entrevoir la neige de sa poitrine et dont le collet relevé droit decouvrait le pur modelé de ses èpaules» (чей лиф открывал вид на снег с её груди, а поднятый правый воротник открывал чистый рисунок её юбок).
В этом лице не найдёшь изъяна, но именно холодная безупречная красота лишает его всякой характерности. Глядя, на портрет этой прелестной девушки, вы ничего о ней не узнаете, да и сама она ничего толком о себе не знает. В её лице ещё не видна женщина – приветливо и ласково глядит на вас хорошенькая кроткая институтка.
Неосмысленные нам даются чувства Тайной - родословные преданья Эхом снов расцвечено искусство На холстах родного мирозданья
Память избирательно-пристрастна Пряники-кнуты, как инструменты Декораций скомканные страсти Ворохом рассыпанных моментов
Неосознанно (Отрывок) Автор: Наташа Карлисано
У основания их, вдоль закругленных коридоров, громоздились сложенные декорации, расписные барьеры и табуреты, лестницы, носилки с тюфяками и коврами, свертки цветных флагов; при свете газа четко обрисовывались висевшие на стенах обручи, перевитые яркими бумажными цветами или заклеенные тонкой китайской бумагой; подле сверкал длинный золоченый шест и выделялась голубая, шитая блестками, занавеска, украшавшая подпорку во время танцевания на канате.
Кто пишет, должен мысль прочистить наперёд И прежде самому себе подать в том свет; Но многие писцы о ном не рассуждают, Довольны только тем, что речи составляют. Несмысленны чтецы, хотя их не поймут, Дивятся им и мнят, что будто тайна тут, И, разум свой покрыв, читая темнотою, Невнятный склад писца приемлют красотою. Нет тайны никакой безумственно писать, Искусство — чтоб свой слог исправно предлагать, Чтоб мнение творца воображалось ясно И речи бы текли свободно и согласно
Александр Сумароков - "Довольно наш язык в себе имеет слов" Избранное.
Лишь иногда над головой Колумб качнёт прожектор мутный, и происходит смена суток под неподвижною Луной.
Луч резанёт из темноты, их взгляды выхватит – ревнивы: "Меня ты, часом, не счастливей?", "Не влюблена случайно ты?"
"Под колпаком". Избранное. Автор: Ольга Швыкина
Величие Абсолюта и в малом и в большом, Он всё объемлет, не отдаляясь своим Величием от малого. А мы чем выше поднимаемся, тем хуже видим малое. Это другой ракурс восприятия реальности. Само существование чёрных дыр может быть указывает на реальность иного ракурса восприятия, где пространство и время меняются местами. Мы с нашими Я точечны локальны в пространстве и обозреваем пространство одномоментно вокруг себя в точке настоящего времени, а обратная картина, когда Один Наблюдатель может обозревать всё, что было, есть и будет одномоментно, и весь мир сжат в точку перед Лицом Его......
Эйнштейн, Гейзенберг и Ксенофан не были отнюдь тёмными мракобесами, но верили в Бога, хотя их Бог сильно отличался от библейского бородатого старика на облаке. Он не похож ни на старика, ни на старушку, ни на мегабобра. Он скорее как Свет на свете, а для Наблюдателя летящего со скоростью света по преобразованиям Лоренца весь мир должен сжаться в точку меньше горчичного зерна, как обратный процесс Большому взрыву. Он наблюдает за нами.
Одним из признаков того, что Бог наблюдает за всем в этом мире, является перестановка ролей бытия и небытия материи в пространстве и времени. Признак мышления в нашем сознании тоже перестановка ролей бытия и небытия материи. Поясню: и в физическом мире и в нашем сознании имеет место движение, но физическое движение отлично от мысленного. В физическом движении предмет перемещения материя, а средство апелляция его к небытию в каждой точке её движения и в каждый миг. Иначе движение не возможно представить даже согласно решению Апорий Зенона.
В мышлении всё наоборот: средства передвижения материальны как нейроны мозга, знаки букв и звуки слов, а вот содержание идеально, или нематериально, как небытие материи, почему так легко помещается в голове и мысль о Вселенной и мысль о менее габаритных вещах. Смыслы компактны в нашей голове из-за компактности самого идеального небытия материи. Наблюдатель сжимает в точку пространство мира с которой он воспринимает мир, но в Черной дыре пространство и так сжимается.
"Он наблюдает за нами". Избранное. Автор: Мачигов Альберт
Он ей всю жизнь твердил, что экстрасенс, Что слышит ангелов и будущее видит, Что может жизнь наполнить множеством блаженств, И встречу их заблаговременно предвидел.
Он ясновидящий, пророк и телепат, Провидец, медиум, оракул, прорицатель… Дарован свыше чудодейственный талант, И не поймёт его обычный обыватель.
"Экстрасенс". Избранное. Автор: Андрей Торопов
Он не мог понять зачем она постоянно контролирует то что происходит. Почему нельзя отдаться чувствам? Ответа на этот вопрос, увы, даже она не знала. Сбившееся дыхание не давало возможности произнести даже пару слов, голова кружилась в томном медленном вальсе эмоций, а тело теряло равновесие... казалось что время остановилось... и эти моменты будут вечны, но нет, это всего лишь отрывки воспоминаний девочки в тёмном свитере, который всё равно не греет её этой осенью, но это не так уж и важно. Ведь сердце согрето любовью, а это уже что-то значит.
И когда она в своих снах видит обрывки прошлого и просыпается в холодном поту, она открывает сонник и читает толкование... обычно получается, что чувства ещё не отпустили и где-то на дней души она любит его. Вот только логика и холодный расчет не дают поверить, ни своему сердцу, ни электронному толкователю снов.
Живёт у дядюшки кукушка В часах, как в домике своём. «Ку-ку, ку-ку», – поёт кукушка, И так мы время узнаём.
Вот два часа: «Ку-ку, ку-ку», – Кукушка счёт ведёт.
Живёт у дядюшки кукушка В часах, как в домике своём. «Ку-ку, ку-ку», – поёт кукушка, И так мы время узнаём.
А в три: «Ку-ку, ку-ку, ку-ку», – Кукушка счёт ведёт.
“Cuckoo Clock” из сборника “Nursery Rhymes” Перевод: Лариса Изергина
Образ кукушки в шаманской традиции связывается с самым высоким деревом – лиственницей. Она сидит на вершине этого дерева и охраняет людей от злых духов. В утробе женщины, равно как и в «семикорневом дереве», в доме шамана живет Иной-Нижний мир. Этот мир может быть расположен в низовьях всех рек или в верховьях всех рек. Но он непременно связан с началом или краем Земли, истоками или морем вод. Там, на земноводном рубеже он смыкается с небом, отчего и упирается «семикорневое дерево» кроной в небеса. Но больше всего он живет в шамане. Шаман в своём коссыль-по – жертвенном дереве, облачении и собственно камлании представляет собой рождающее-умертвляющий Иной Мир. Вот, что представляет собой чудесная страна-родина шаманов, в которой они, по собственному убеждению, рождаются и умирают и которую всякий раз посещают или призывают в своих камланиях. В истоках всех рек стоит железный дом, огороженный стальным неводом. В нём живёт Жизненная старуха. Охраняют дом полулюди-полумедведи. Рядом находится лестница в небо. Тут же растёт небесное лиственное дерево, на ветвях которого висят «небесные железные поплавки» и сидят «небесные крылатые звери» — птицы. В «семиямном» болоте растут три дерева: бубновое – для шаманских бубнов, колотушковое – для колотушек и колыбельное – для люлек.
Зачем же убивать кукушку? Затем, что она-то и соткана из всего женского: игл, наперстка, лопаты. В её дерево женщины, испытывая женское счастье, втыкают свои иглы, подобно тому, как мужчины пускают стрелы в своё дерево. Она, подобно самой женщине, наделена смертоносным разрывным свойством женского «шага» — оттого при пересечении пути ей достаются людские плевки. Она – обиженная детьми мать-сирота, олицетворяющая материнство вообще. Она сидит на вершине всего Жизненного Дерева. Становясь всем этим, шаман воплощает в себя убитую кукушку-женщину, куски которой охвачены Огнём (опалены на костре) и охватывают Дерево (развешены на его ветвях). Остается только, уснув (умерев), проснуться (родиться), если хватит на то духу.
Зачем убивать кукушку. Избранное. Центр Льва Гумилёва
Она улыбкою своей Поэта в жертвы пригласила, Но не любовь ответом ей Взор ясный думой осенила.
Нет, это был сей легкий сон, Сей тонкий сон воображенья, Что посылает Аполлон Не для любви — для вдохновенья.
Автор: Евгений Баратынский — "Новинское"
Если до приезда автобуса есть еще полчаса, а на улице знобит семиградусный мороз, то вам вряд ли захочется стоять на месте. Покупатели у магазинов, дамба с видом на речные торосы, группа подростков, катящих в стужу на велосипедах – всё становится интересным и полным движения. Вы сами двигаетесь туда-сюда, покупаете печенье, осматриваете ледяные заторы. Но в какой-то момент вам всё же приходиться встать у смешной стеклянной коробочки, которую некоторые в городе «Е» называют остановкой. Тут-то ваш взгляд и может упасть на стоящее рядом такси. Если вам повезёт, то за рулём одного из них вы сможете увидеть Пифию.
Эта респектабельная дама за рулём невероятно похожа на оракула из «Матрицы». То же выражение лица, поза головы, губы, в которых сквозит улыбка, и конечно сигарета, которую та выкуривает так, словно ей нужен не никотин, а сам факт появление дыма. Единственное отличие – у нее белая кожа и белые волосы.
Пока я и кучка других пассажиров студим себе пятки, к серому такси подходит молодой мужчина. Они обмениваются парой фраз, после чего с их стороны доносится: «Но ведь ты уже знаешь, что я скажу». Кажется, кто-то только что попал в кроличью нору.
Мужчина с весьма потерянным лицом уходит, а Пифия зажигает потухшую сигарету. Она всё время всматривается в даль, словно ждет кого-то или что-то. К сожалению, мои попытки вглядеться в её фигуру прерывает подъехавший автобус, у дверей которого выстраивается очередь.
- Извините, вы забыли вот тот пакет у лавочки, - таксистка вдруг оказывается у стоящей рядом со мной бабушкой.
- Ой нет, это не моё. Это пустой подарочный куль. Давно там лежит, - отвечает платочная старушка.
- Ну так взяли бы, раз ничейный, наверняка пригодится – улыбается Пифия, отходя к своей машине.
- У сестры завтра день рождения… Но… Ай, да ну… - бубнит про себя бабуля, выискивая монетку на проезд.
Белокурая провидица проходит мимо меня. Движения женщины слегка неуклюжи, но спокойны, а на её темной куртке белеет вышитые буквы «Fatum». Наши глаза на секунду встречаются и на чердаке моего сознания я слышу шепот: «Ты не избранный».
Оказавшись в автобусе, весь оставшийся путь я думаю лишь о том, какое спокойствие и какой ужас эти слова могут вызвать у разных людей и в разное время. Вес таких слов зависит от авторитета говорящего. Но в жизни хоть раз, но встречаются прорицатели, которые умеют отвечают на вопросы без формы, словами без звука. Вряд ли вы найдёте их в салоне гадалки. А вот в обычном провинциальном такси – вполне возможно.
Такси - Словно глубоководные рыбы С горящими глазами, Охотящиеся за снами, Проглатывающие/выплёвывающие души, Собравшиеся в дорогу. - Расстояние от Бога до Бога Равно нулю. Большое плавание - Нашему кораблю. В свете неоновых вспышек, Чувствовать, как Ты дышишь, Мной, в себе воплотившись - Вот, пожалуй, самое главное, Плавно стекая, Мёдом из вереска. Сквозь перелески/асфальтовые арабески, Бегущая кинолента - Ускоряет приход рассвета, Нового лета, Согласно приметам, Следующим за ответом... -
Да, я об этом.
Вынырнуть Автор: Игорь Щеулов
Ночь мрак и только свет полной луны освещает мне путь домой. Прохладный летний вечерок и мурашки по кожи, напоминающие о днях, проведённых в обнимку с мечтой. На улице ни души, только чёрные кошки, бегущие от света фар, проезжающих мимо машин и моя одинокая тень. Кажется, будто я одна на этой планете.
Захожу в подъезд, здесь меня встречает тусклый свет ртутной лампы и бабочка, которая бьётся на свет. Также и люди, рвутся навстречу маленькой тусклой надежде и в конечном итоге обжигают крылья или вовсе разбиваются об её острые углы…
Много легенд связанно с дождём. Множество эпитетов и сравнений присущи ему.
А я просто люблю запах дождя. Дождь, в моём понимании, является своего рода символом очищения; очищения наших душ от накопившейся копоти, от обыденной рутины нашего существования, да и просто от накопившихся проблем. А ещё я люблю дождь, потому что в его каплях можно скрыть слёзы, когда тебе грустно или пробежаться по лужам тогда, когда на душе радость.
Трамваи и троллейбусы спешат по проводам Проспектами, проулками от прошлого и милого К тем будущим, неведомым, непрошенным годам, Что дарит нам фантазия, а, может быть, предвидение.
А мы плывём по памяти, как по теченью лет, Ища ответы в юности на то, что будет в старости, И прошлое через года далёкий шлёт ответ Без знаков восклицательных, там нет ни капли жалости.
Но всё же мы играем все в судьбу, как в лотерею: Кому-то посчастливится взять выигрышный билет. И до сих пор, как многие, В него я тоже верю. Судьбе своей я шлю большой привет.
"Трамваи и троллейбусы спешат по проводам" Автор: Алексей Вялов
– ПЯТЬ ПРАВИЛ, СТРЕЛКОВА… ИЛИ ВОСЕМЬ, КАК ХОЧЕШЬ… ОНИ ИСПОЛНЕНЫ ТОБОЙ В ТОЧНОСТИ ОТ НАЧАЛА И ДО КОНЦА, ВОЛЕЮ ИЛИ НЕВОЛЕЮ, ПО НЕЗНАНИЮ ИЛИ ОСМЫСЛЕННЫМ УСЕРДИЕМ, ПО НЕЧАЯННОСТИ ИЛИ СОВСЕМ НАОБОРОТ. МАЛО ТОГО – ОНИ ИСПОЛНЯЮТСЯ ТОБОЮ И ПОНЫНЕ, В ЭТУ САМУЮ МИНУТУ.
«Я получаю приз?» – проклиная свой неуёмный язычок, как ни в чём не бывало осведомляется Диана – и осекается под серьёзным взглядом лучистых глаз.
Автор: Николай Лакутин и компания "Маршрут № 8" (Отрывок)
Что ты голову склонила? Ты полна ли тихой ленью? Иль грустишь о том, что было? Иль под виноградной сенью Начертания сквозные Разгадать хотела б ты, Что на землю вырезные Сверху бросили листы? Но дрожащего узора Нам значенье непонятно — Что придёт, узнаешь скоро, Что прошло, то невозвратно! Час полуденный палящий, Полный жизни огневой, Час весёлый настоящий, Этот час один лишь твой! Не клони ж печально взора На рисунок непонятный — Что придёт, узнаешь скоро, Что прошло, то невозвратно!
Автор: Алексей Толстой "Что ты голову склонила"
Дождь и Мы Не торопись, пока ты не поймёшь, Что я одна, и нет меня дороже... Когда ты сто кругов судьбы пройдёшь, А на сто первый без меня не сможешь. Когда тебя разбудит ночью страх, Что можешь ты на век меня лишиться
Тишину квартиры нарушил звон будильника. Из-под одеяла высунулась рука, что бы остановить этот шум. Нет, это не будильник… Звук становился всё громче и громче. Она уже начала понимать, что это звонит мобильный и быстрыми движениями (насколько они могут быть быстрыми у человека, который практически спит) стала шарить по тумбочке.
- Алло? – пробормотала Она сонным голосом в трубку. - Здравствуй! Как твои дела?
Молчание... - Мне вдруг до невозможного захотелось услышать твой голос, он у тебя с хрипотцой, когда ты только просыпаешься. Прости, не удержался. - Это всё, что ты хотел мне сказать? - За окном идёт дождь... - Это всё?
Пауза... - Да. - Тогда до свиданья, а точнее прощай. И чтобы у тебя не возникало больше такого желания, будить меня ночью, я запишу свой голос на диктофон и вышлю тебе по почте.
Она нажала на кнопку "отмена" и откинулась на подушку. Да теперь ей не уснуть. Зачем Он позвонил? И сердечко, как предатель вдруг сразу напомнило о себе, когда казалось, что оно уже просто выполняет функции, которые были заложены ему изначально – перегонять кровь. Тук. Тишина... Тук-тук. И снова тишина... Тук-тук-тук.
Нет, это не выносимо. Она встала с постели и побрела на кухню, чтобы налить себе зеленый чай, он всегда ее успокаивал.
Она поставила чайник на плиту и стала ждать, когда он закипит. Её взгляд упал на окно. Дождь...
Капельки дождя ударялись о стекло и тонкими струйками сбегали вниз. Она провела рукой по стеклу. - Поговори со мною дождь...
Капельки сильней застучали по стеклу, и в них звучал до боли знакомый, до боли родной и любимый голос: "Когда будет идти дождь, знай, я всегда буду вспоминать о тебе, сколько бы километров или лет нас не разделяли..." Да это было давно, кажется в другой жизни.
Она прижалась к холодному стеклу, как будто оно могло охладить её сердце, вычеркнуть из жизни те воспоминания.
Чайник закипел... А она всё стояла у окна, смотря вдаль, где были дождь и её счастье. Если бы не было барьера, капельки дождя на стекле и слезы на её лице стали бы единым целым. Наконец, Она оторвалась от стекла и отвернулась от окна. Выключив чайник, она направилась в комнату. Последний принятый звонок. Кнопка вызова. Гудок. Ещё гудок. Три. Четыре...
- Алло?! – ответил мужской голос. - Ты знаешь, а на улице дождь. - Я не могу жить без тебя… - А я без тебя и дождя. - И дождя...
