Ключи к реальности

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Ключи к реальности » Наука, магия, целительство » Эндогенное полиморфное...


Эндогенное полиморфное...

Сообщений 31 страница 36 из 36

31

Мой Сшитый против Безликих

Вот помню, ночь, работа
И женщина пришла.
Беременна и на последнем сроке,
Лицо стеклом поранила.

Кровищи « мама родная»!
А шить мне не чем, игл нет
Или тупые все, как мой сосед.

Метнулась в операционку,
Молю девчат, травматику бы мне,
Там женщина беременна,
Мне шить лицо, а не сюжет.

Подали. Девочки на славу!
Так личико зашила ей,
Что кучу благодарностей
Я получила в след.

                                                Сшить лицо
                                         Автор: Астрадамус

Лиза Франкенштейн | Русский трейлер | Фильм 2024

Не могу сказать, что я верю ему, но я стараюсь. Его одержимость спасителем, рисующим все эти знаки, которым он так упорно следует, иногда достигает апогея.

В обычной жизни мы бы никогда не стали такими близкими друзьями, я ненавидел Зака в детстве, ненавидел его и в подростковом возрасте, он вёл себя просто отвратительно, словно весь мир был создан, чтобы подчиняться и развлекать его.

Но с тех пор, как появились безликие, Зак внезапно стал очень важным для меня человеком, без которого я бы не выжил, я повторяю себе это каждый день.

Однажды, я шёл в город от неохраняемой границы с остатками разворованных складов до второго пропускного пункта, обнесённого высоким забором, через пустошь, и потерял сознание от голода или теплового удара, очнулся я поздно ночью, когда половина луны ярко освещала заросшую ковылем равнину.

Моё сердце подпрыгнуло до самого горла, я был здесь совсем один, без возможности скрыться хоть в каком - то доме, на хорошо просматриваемом пространстве.

Я приподнял голову и посмотрел по сторонам, тёмные фигуры неподвижно стояли вокруг меня чуть поодаль, они знали, где я, и моя смерть стала лишь вопросом времени.

Лишённые глаз, обтянутые человеческой кожей, от убитых и съеденных ими же людей, никогда прежде я не видел безликих так близко.

У меня не было плана, я хотел просто подняться и бежать, сломя голову, сквозь всю эту траву, бросив рюкзак с провизией там же.

Однако, я знал, если безликие нашли тебя — тебе крышка. В мгновение ока их собирались сотни и тысячи, и кричать было бесполезно, снимут кожу живьём, сожрут вместе с костями, останется только лужа крови в лучшем случае, а чаще так вообще ничего.

Раз, и нет тебя! А потом один из них наденет твою кожу, и станет похож издалека на неуклюжего человека, за это время мы уже научились отличать их от людей по безвольно болтающимся конечностям и странным движениям тела, или нам так казалось.

Я чувствовал, как страх подкашивает ноги, я просто не мог заставить себя встать. Но в один момент эти самые ноги сами понесли меня сквозь пустошь.

За спиной раздались вопли безликих, они ринулись тёмной массой вслед, клокоча и пощёлкивая, учуяв живую плоть.

Я точно знал, шансов у меня почти не было, в открытом поле, в темноте, они бы настигли меня.

Но, внезапно, чьи - то руки выхватили меня из этого ада и перекинули через сиденье мотоцикла.

Это был Зак, он раскатисто хохотал, отстреливаясь, словно это была чёртова игра, а не гонка на выживание.

Возник, откуда ни возьмись посреди пустоши, и спас меня. Я зажмурился, трава хлестала по лицу, а я лишь молился, чтобы она не забилась в колёса.

Наверное, в какой - то момент я отключился, потому что пришёл в себя только утром. Я лежал на кровати с холодным компрессом на голове, и не мог осознать то, что Зак, которого я всегда ненавидел так же яростно, как и боялся, спас меня. Чёрта - с два, спас меня, уложив, по меньшей мере, с дюжину безликих, рискуя собственной жизнью!

И с тех пор мы живём в одном доме, который он основательно укрепил и снабдил ловушками. По ночам он редко спит, в основном смотрит в щели заколоченных досками окон, жуя еле тлеющую сигарету.

И его присутствие успокаивает меня, я знаю, что Зак убьёт каждую тварь, что посмеет шагнуть на его территорию, наверное, убил бы и меня, если бы я полез без спроса.

Иногда ему становится скучно, и он выходит из дома по ночам, берёт свой мотоцикл и едет к пустоши, откуда позже доносятся выстрелы и его истерический смех, кажется, отстрел безликих забавляет его до сих пор.

Я не знаю, зачем я с ним рядом? Он жесток, он груб, он сумасшедший, он верит в какие - то дурацкие знаки, он часто неоправданно рискует, и он же, чёрт возьми, потащит нас в этот проклятый Меллоу - сити. Но, да простит меня Док, я бы не выжил без него...

                                                                                                                                            В твоей коже feat Крис Вормвуд (*) Отрывок
                                                                                                                                                            Автор: Людмила Энжел
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) В твоей коже feat Крис Вормвуд - Внутри тебя живёт подвиг Криса Вормуда

Эндогенное полиморфное

0

32

Завтрак за распахнутой дверью

«Счастье, - говорил он, -
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего, Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжёлых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым —
Самое высшее в мире искусство».

«Чёрный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живёшь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай».

Чёрный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой.
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.

                                     Чёрный человек (отрывок)
                                         Поэт: Сергей Есенин

Эндогенное полиморфное

... что ты ещё не проснулась», – посмеивается надо мной моё подсознание.

– Мне надо развезти всех по домам, – бормочу я извиняющимся тоном, скручивая руки.
– Тейлор, – кричит он, и я подпрыгиваю от неожиданности. Тейлор, который уже успел отойти, снова идёт к нам.
– Они живут в университетском городке? – спрашивает Грей негромко.

Я киваю, не в силах открыть рот.

– Их отвезёт Тейлор, мой шофёр. У нас тут большой внедорожник, туда влезет и снаряжение.
– Да, мистер Грей? – спрашивает Тейлор как ни в чём не бывало.
– Не могли бы вы отвезти фотографа, его ассистента и мисс Кавана домой?
– Конечно, сэр.
– Ну вот. А теперь вы выпьете со мной кофе? – Грей улыбается, как будто заключил сделку.

Я хмурюсь.

– Э - э… Мистер Грей, вообще-то… Послушайте, Тейлору не обязательно их отвозить. – Я бросаю быстрый взгляд на Грея, который стоически сохраняет невозмутимое выражение лица. – Если вы подождёте, мы с Кейт поменяемся машинами.

Грей расплывается в сияющей, беспечной улыбке во весь рот.

О, боже… и открывает передо мной дверь номера.

Я обегаю его, чтобы войти, и застаю Кейт оживлённо обсуждающей что-то с Хосе.

– Ана, ты ему определённо нравишься, – говорит она без всякого вступления. Хосе неодобрительно смотрит на меня. – Но я ему не доверяю, – добавляет она.

Я поднимаю руку в надежде, что она меня выслушает.

– Кейт, ты не могла бы поменяться со мной машинами и взять «жук»?
– Зачем?
– Кристиан Грей пригласил меня выпить кофе.

У неё открывается рот. Какой чудесный момент: Кейт лишилась дара речи!.. Она хватает меня за локоть и тащит из гостиной в спальню.

– Ана, с ним явно что-то не так. Грей выглядит потрясающе, я согласна, но он опасный тип. Особенно для таких, как ты.
– Что значит таких, как я?
– Ты понимаешь, не прикидывайся. Для невинных девушек вроде тебя, – говорит она немного раздражённо.

Я краснею.

– Кейт, мы просто выпьем кофе. На следующей неделе у меня экзамены, надо заниматься, поэтому я не буду сидеть с ним долго.

Кейт поджимает губы, словно обдумывая моё предложение. Наконец она достаёт из кармана ключи и отдаёт мне. Я взамен отдаю ей свои.

– Я буду ждать. Не задерживайся, а то мне придётся выслать спасательную команду.
– Спасибо. – Я обнимаю её.

Кристиан Грей ждёт, прислонившись к стене, похожий на манекенщика из глянцевого мужского журнала.

– Всё, я готова пить кофе, – бормочу я, краснея, как свекла.

Грей ухмыляется.

– Только после вас, мисс Стил.

Он жестом показывает, чтобы я проходила вперёд.

Я иду по коридору на трясущихся ногах; голова кружится, сердце выбивает тревожный неровный ритм.

Я иду пить кофе с Кристианом Греем… и я ненавижу кофе.

По широкому коридору мы вместе идём к лифтам.

Что я ему скажу? Мой мозг сковывает ужасное предчувствие. О чём мы будем говорить? Какие у нас могут быть общие темы для разговора?

Мягкий тёплый голос отрывает меня от размышлений:

– А вы давно знаете Кэтрин Кавана?

О, лёгкий вопрос для начала.

– С первого курса. Она моя близкая подруга.
– Хм, – произносит Грей неопределённо. Что у него на уме?

Он нажимает кнопку вызова лифта, и почти сразу же раздаётся звонок. Двери открываются, и мы видим парочку, застывшую в страстном объятии.

От неожиданности они отскакивают друг от друга и виновато отводят глаза. Мы с Греем заходим в лифт.

Я стараюсь сохранить невозмутимое выражение лица, поэтому смотрю в пол и чувствую, как щёки наливаются румянцем.

Кошусь на Грея из-под ресниц: вроде бы он улыбается самыми уголками губ, но трудно сказать наверняка.

Парень с девушкой тоже не говорят ни слова, и в неловком молчании мы доезжаем до первого этажа. В лифте нет даже музыки, чтобы разрядить обстановку.

Двери открываются, и, к моему удивлению, Грей берёт меня за руку, сжав её своими длинными прохладными пальцами.

Я чувствую, как по телу пробегает разряд тока, и без того быстрое биение сердца ещё сильнее ускоряется.

Он выводит меня из лифта, и мы слышим сдавленные смешки парочки, вышедшей вслед за нами. Грей ухмыляется.

– Что это такое с лифтами? – бормочет он.

Мы проходим через просторный, оживлённый холл к выходу, но Грей не идёт через вращающуюся дверь. Интересно, это потому, что он не хочет выпускать мою руку?

На улице тёплый воскресный майский день. Светит солнце, и почти нет машин.

Грей поворачивает направо и шагает по направлению к перекрёстку, где мы останавливаемся и ждём, когда загорится зелёный. Он так и не отпустил мою руку.

Я иду по улице, и Кристиан Грей держит меня за руку. Никто ещё не держал меня за руку.

По всему моему телу бегут мурашки, голова кружится. Я стараюсь стереть с лица дурацкую ухмылку от уха до уха.

Появляется зелёный человечек, и мы переходим на другую сторону.

Так мы идём четыре квартала и наконец достигаем «Портланд - кофе - хаус», где Грей отпускает мою руку, чтобы распахнуть дверь. Я захожу внутрь.

– Выбирайте пока столик, я схожу за кофе. Вам что принести? – спрашивает он как всегда вежливо.
– Я буду чай… «Английский завтрак», пакетик сразу вынуть.

Грей поднимает брови.

– А кофе?
– Я его не люблю.

Он улыбается.

– Хорошо, чай, пакетик сразу вынуть. Сладкий?

На мгновение ошарашенно замолкаю, сочтя это ласковым обращением. Но подсознание, поджав губы, возвращает меня к реальности. Идиотка, он спрашивает, сахар класть или нет?

– Нет, без сахара. – Я смотрю вниз на свои сведённые пальцы.
– А есть что - нибудь будете?
– Нет, спасибо, ничего. – Я качаю головой, и он идёт к прилавку.

                                                       из эротического  романа британской писательницы Э. Л. Джеймс - «Пятьдесят оттенков серого»

Эндогенное полиморфное

0

33

В точке пересечения (настоящего ?)

Точка опоры. Точка отсчёта.
Точка удара, защиты, цейтнота.
Точка, когда повернул не направо.
Точка кипения подвига, славы.

--
Точка возврата? Возможно... возможно...
В спину дыхание... Осторожно!
В точку свести всё. Решить измениться.
Дело не в точке, а в действии, в лицах.

--
В точке, когда поворот - перекрёсток.
И беззащитен ты, словно, подросток.
Проку от точки? Да в бесконечности....
Снова в пути до скончания вечности.

--
Пылью , безропотно, быть неохота...
Лучше уж точка, чем ноль... для кого-то.

                                                                                      Точка
                                                                          Автор: Ланаленко

– Виталий Иннокентьевич, вы на шутки не обижайтесь, – заговорила старший лейтенант, пытаясь разрядить атмосферу. – Это они не со зла, а от работы. Когда насмотришься всякого, душа черствеет.
– Спасибо, – благодарно кивнул мужчина. – Я понимаю. Я привык… На самом деле я ведь не настоящий милиционер, я наукой занимаюсь… А так, чтобы как сегодня…

Он запнулся.

– А погоны капитанские у вас тоже ненастоящие? – не удержалась Овсянникова.

Витвицкий снова отвёл взгляд, покраснел, как школьник.

– До завтра, Виталий, – улыбнулась Овсянникова. – Можно ведь без отчества?
– Извините, но я бы предпочёл с отчеством.

Девушка перестала улыбаться и поджала губы. Её редко вот так ставили на место.

– Хорошо. До свидания, Виталий Иннокентьевич, – сухо сказала она и пошла обратно к лестнице.

Витвицкий шагнул было следом, собираясь окликнуть, но запнулся о стоящий рядом чемодан, замешкался. Всё вышло нелепо и неправильно. Не так он хотел расстаться сегодня с симпатичной старшим лейтенантом.

С досадой путаясь в свёртках, Витвицкий поднял злосчастный чемодан, развернулся и лицом к лицу столкнулся с Кесаевым. Полковник смотрел на Виталия Иннокентьевича с неприязнью.

– Семеро одного не ждут, – сказал он таким тоном, что Витвицкого обдало холодом.

Капитан виновато опустил взгляд.

– И в другой раз, когда решите лезть с вопросами к старшим по званию, помните о субординации, товарищ капитан.
– Извин… – промямлил Витвицкий. – То есть… так точно, товарищ полковник.

Кесаев ничего не ответил, только тяжело вздохнул и направился к двери. Мысль о том, что он ещё намучается с этим мальчишкой, не отпускала полковника. А Витвицкий семенил следом и думал совсем о другом…

* * *

В ресторане гостиницы «Московская» было тихо и немноголюдно.

За высокими окнами, задёрнутыми пыльными шторами, уже стемнело. Большая часть столиков, накрытых накрахмаленными скатертями и украшенных крохотными вазочками, из которых торчали нелепые пластиковые цветы, пустовала.

В дальнем углу обосновалась практически в полном составе группа Кесаева. Не было только начальства – самого полковника и его зама Горюнова.

Мужчины ужинали, перекидываясь пустыми фразочками. Нельзя двадцать четыре часа в сутки говорить и думать о работе, поэтому за столом стоял весёлый трёп. И только Витвицкий сидел с отстранённым видом. Вроде бы и с коллегами, но при этом сам по себе.

– А этот Ковалёв вроде ничего мужик, – сказал Трешнев, помешивая сахар в чае.
– Да ну, – отмахнулся Сеченов, – дипломатничал много. Показуха.
– Думаешь? – Трешнев пригубил горячий чай. – А мне как раз простецким показался.
– Если б не Русланыч со своей дисциплиной, сейчас бы коньячку вмазали, – встрял в разговор Шабурин, который, в отличие от Трешнева, явно не питал любви к горячему чаю. – Глядишь, и с местными бы быстрее сошлись.
– А кто мешает? – оживился Сеченов.
– Сойтись? – уточнил Трешнев.
– Да не, – отмахнулся Сеченов, щёлкнул по шее указательным пальцем, давая понять, что имел в виду коньяк, а не дружбу с местными, и вопросительно посмотрел на Трешнева. Тот кивнул.
– Я сейчас, – подскочил из-за стола Сеченов и бодро пошёл через зал.

Трешнев и Шабурин переглянулись и не сговариваясь посмотрели на Витвицкого. Капитан молча заканчивал ужин, эстетски орудуя ножом и вилкой.

– А вы, товарищ капитан, что про Ковалёва скажете? – попытался разболтать молчаливого капитана Трешнев.
– Вы не правы, – сдержанно произнёс Витвицкий. – Ковалёв совсем не прост. И никаких симпатий ни к нам, ни к Тимуру Руслановичу он не питает. И с местными, как вы выразились, сойтись… вряд ли получится. Мы им как кость в горле.
– О как! – весело подмигнул Шабурин Трешневу. – Тяжело быть психологом, все вокруг уродами кажутся. Моральными, разумеется.
– Я не сказал, что Ковалёв урод, не передёргивайте, пожалуйста. Я просто отметил, что он не прост и не питает к нам никаких симпатий.

Шабурин и Трешнев снова переглянулись, едва сдерживая ухмылки. В этот момент вернулся Сеченов. Глаза его заговорщицки блестели, карман характерно оттопыривался.

– Ну что? Айда в номер? – весело спросил он.
– По коням, славяне! – подхватился Шабурин и поглядел на Витвицкого: – Капитан, ты с нами?
– Благодарю. Я не пью, – отозвался Витвицкий.
- Понимаю… – кивнул Сеченов и снова весело подмигнул остальным: – Великий пост.
- Зря иронизируете, – не отрывая взгляда от тарелки, отозвался Витвицкий. – Я не пью из идейных соображений. Пьяный психолог – это как пьяный хирург. Вы представляете, что будет, если…
– Ну ты и зануда, капитан, – оборвал поток «идейных соображений» Шабурин. – Ладно, мы-то не психологи, да, мужики? Пошли!

Офицеры, скрипя стульями, поднялись из-за стола и, продолжая весело трепаться, пошли к выходу из ресторана. Витвицкий остался в одиночестве.

Закончив с ужином, он педантично сложил поперёк тарелки столовые приборы, аккуратно задвинул стул и поднялся в свой номер. Обстановка здесь была спартанская: кровать, тумбочка, письменный стол и стул.

Из-за стены доносились бодрые приглушённые голоса Трешнева, Шабурина и Сеченова, осваивающих прихваченную в буфете бутылку коньяка.

Витвицкий поднял с пола чемодан, водрузил его на кровать, расстегнул толстую, как змея, молнию, откинул покоробившуюся кожаную крышку.

Большую часть чемодана занимали книги и монографии, напечатанные на машинке. Капитан на всякий случай провёл рукавом по столешнице, будто стирая несуществующую пыль, и начал бережно выкладывать на стол книги.

Витвицкий пребывал в странном состоянии: он не испытывал радости от того, что остался в одиночестве, но и пить с незнакомыми людьми капитану тоже не хотелось.

                                                                                              из книги Алексея Гравицкого и Сергея Волкова - «Чикатило. Явление зверя»

Эндогенное полиморфное

0

34

В кольце убегающих сцепок

Я долго ждал — ты вышла поздно,
Но в ожиданьи ожил дух,
Ложился сумрак, но бесслёзно
Я напрягал и взор и слух.

Когда же первый вспыхнул пламень
И слово к небу понеслось, -
Разбился лёд, последний камень
Упал, - и сердце занялось.

Ты в белой вьюге, в снежном стоне
Опять волшебницей всплыла,
И в вечном свете, в вечном звоне
Церквей смешались купола.

                                                  Я долго ждал - ты вышла поздно...
                                                          Поэт: Александр Блок

! встречаются не приятные, в физиологическом отношении, кадры !

«Хорошо бы его найти живым, а ещё лучше — невредимым, — подумал Геральт. — Ведьмаки, даже неопытные, редко пропадают без следа. И совсем уж редко не отвечают на звонки.

Шахнуш тодд, тревожный какой-то случай, тревожный и муторный, нутром чую…»

Риди начал объяснять, как именно можно высадиться на движущуюся локомотивную сцепку, и Геральт отвлёкся от невесёлых корпоративных мыслей.

Узкая служебная платформа в накопительном парке продувалась всеми мыслимыми и немыслимыми ветрами. Геральт невольно поёжился, хотя ему не было холодно.

«Сколько же у нас в подсознании сидит… всякого… — подумал он отвлечённо. — Вздрагиваем, когда нам не больно. Скрипим зубами, когда спокойны. Ёжимся, хотя не мерзнём. За то и не любят нас живые…»

— Долго ждать? — справился Геральт у пожилого орка - стрелочника.
— А бес его знает. Может, полчаса, может, меньше. Как пройдёт пятый пост, оттель звякнут. А от пятого сюда минут семь - восемь.
— На пост же ж звякнут, — проворчал Геральт. — А ты тут торчишь.
— А там помощник мой, — беспечно ухмыльнулся орк. — Вона, уже и свет зажёг, видишь? Маякнет, не дрейфь, бритый!

Геральт искоса взглянул на орка — этого бритым действительно было трудно назвать.

Причёской лохмат, на физиономии недельная сизая щетина, словно у законченного алкаша, каковым стрелочник, скорее всего, и является, судя по опухшей роже, налитым кровью поросячьим глазкам и ощутимо трясущимся рукам.

С алкашами Геральт спорить не любил.

Раз время ещё есть, здраво рассудил он, можно влезть в сеть и освежить кое - что в памяти. А заодно и новости глянуть.

Он вынул из рюкзачка ноутбук и быстренько влез в местный информационный сегмент. Изучил схему железнодорожных веток, потом глянул на спецификации локомотивов из сцепки.

И сразу же понял, что лез в сеть не зря.

Локомотивы были ни разу не дизельные. Исходя из спецификаций — обычные электровозы.

«Интересные дела», — хмыкнул Геральт.

Обдумать неожиданную новость как следует он не успел: ноутбук предупредительно пискнул, а секундой позже раскрылось окошко «Ведьмига».

Вызывал кто-то из своих.

«КОЙОН: Геральт, ты в житомирском депо?»
«Да», — отстучал Геральт в ответ.

«КОЙОН: И что у тебя?»
«Удрала локомотивная сцепка и четвёртые сутки гоняет по кругу. Малек наш не сдюжил, ща буду разбираться».

«КОЙОН: У меня та же хрень. Только без малька».
«В смысле?» — насторожился Геральт.

«КОЙОН: Я в Луганском депо, тут тоже сцепка по кольцу нарезает. А час назад звонил Шараф, он в Сумах. История аналогичная. Решил тебя предупредить. И ещё: мы решили в ближайшие два часа не связываться по мобильникам. Ни звонков, ни СМС, только Ведьмиг. Учти».
«Учёл», — ответил Геральт.

Спрашивать зачем да почему он не стал — какая разница? Если кто - либо из ведьмаков принял такое решение, оно чем - нибудь да обосновано.

«КОЙОН: Новости сразу сбрасывай мне, Шарафу или Весемиру, он сейчас появится и будет висеть онлайн сколько нужно. Удачи».
«Вам тоже», — настучал Геральт и озадаченно поджал губы.

Определённо, в Большом Киеве что-то происходит на железных дорогах. Или вот - вот произойдёт.

Во всяком случае, первая мысль у Геральта вызрела: если несколько локомотивных сцепок выходят из-под контроля и начинают кружить каждая на своём участке, значит, они чего-то ждут.

Чего? Да поезда какого - нибудь, к бабке не ходи, причём, скорее всего, не рейсового и не приблудного дикого, а литерный маршрут, штучный.

Неизвестно, куда пойдёт этот литерный, вот и кружат на нескольких направлениях, дабы перехватить наверняка. Хорошо бы узнать — откуда он пойдёт…

Что вообще в последнее время происходило в Большом Киеве? Новости, новости скорее!

Так… Цены на бензин скоро упадут… Ага, как же, как же, верим. Упадут, только вверх.

Что ещё? Ожидаются затяжные дожди. Да и хрен бы с ними, дожди так дожди…

В Одессе осквернили памятник Шелепиге. Кто это, интересно?

Президент и ключевые министры отбывают на внеочередной Евросаммит в Большую Прагу сразу после антикризисного совещания в Конче - Заспе…

— О как, — прошептал Геральт озадаченно. — А при чём тогда Луганск и Сумы?

Почитав новости ещё пару минут, Геральт понял — при чём.

Ещё утром место Евросаммита было неизвестно — то ли Центр Большой Москвы, то ли её юг, Ростов или Сочи, то ли Большой Минск, то ли Большой Кишинёв.

О Праге какой-то час назад речь вообще не шла, а выбрали - таки Прагу, отвергнув все остальные варианты.

Президент и ключевые министры, значит. Очень интересно.

Просто сдохнуть можно от любопытства — как же связать загадочные эволюции сразу нескольких локомотивных сцепок с неожиданным отъездом ведущих политиков Большого Киева за рубеж? И связаны ли эти события вообще?

Наспех проглядев ещё пару новостных лент, Геральт так и не обнаружил ничего такого, что могло бы ему помочь.

В принципе, связать визит политиков в Прагу с некоторым оживлением определённых кругов можно, политики всегда наступают на мозоль слишком многим значительным живым.

Непонятно только, как связать это с его, Геральта, ремеслом.

Вряд ли тут чудит непокорная машинерия. За странным поведением локомотивов (при условии, что выводы Геральта верны) однозначно стоят живые. А значит…

А значит, надо быть начеку — мало ли какой сброд может встретиться на борту локомотивной сцепки? И за малька Даля сразу стало как-то очень неспокойно.

— Едет! — зычно проорал помощник алкаша - стрелочника от будки.
— Едет! — подхватил и стрелочник.

Геральт повернул к нему голову, одновременно поглядев и на уходящие в перспективу железнодорожные пути. Сцепки пока не было видно.

Ноутбук — в ждущий режим и в рюкзачок. Рюкзачок за плечи — за оба, а не на одно, как в спокойные минуты.

Ружьё под руку. Перчатки. Ботинки хорошо зашнурованы? Хорошо. Из снаряжения ничего не болтается и не гремит? Вроде нет. И под руками всё, как положено.

Вдали, где сходились две серо - блестящие полоски рельсов, показалась вострая зеленоватая морда головного локомотива.

              из рассказа Владимира Васильева, входящий в циклы «Большой Киев» и «Ведьмачьи легенды» - «Поезд вне расписания»

Эндогенное полиморфное

0

35

В вечерах имперского сознания

Однако, Вильгельм пренебрёг всемирными законами и ворвался со своими войсками в маленькое Бельгийское королевство и герцогство Люксембургское в надежде на то, что маленькое королевство не посмеет противостать огромной, могущественной Германской империи и пропустит через свою территорию её вооруженные, направленные во Францию войска.

                                                                   -- Чарская Л. А. Повесть для юношества - «Игорь и Милица (Соколята)» Цитата

***

«Бронепоезд «Пролетарий» - песня из фильма «Дни Турбиных» 1976 год (HD)

Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Я в весеннем лесу пил берёзовый “Спрайт”.
Вспоминая каникулы в городе южном,
Что-то важное я по пути потерял...
“Пепси - колу” всегда предпочту “Кока - коле”
И квартиры моей весьма стар интерьер:
ПСС Льва Толстого и Гоголя Коли –
Очень узок в границах родной СССР
!

                                                                                        Вечер Империи
                                                                                 Автор: Андрей Форелев

Эндогенное полиморфное

0

36

В ускользающую вену

Обретешь себя, осознаешь
Лишь дуальность сбивает столку,
Ты, Вселенную в сердце познаешь,
Как сломаешь "Кощея иголку".

Ведь игла, сотворённая злобой
И отравленная лицемерием,
Мести, зависти есть на ней пробы,
Гнева и высокомерия.

Заковала любви добра дверцу,
Заколола уколами страха
И сковала огромное сердце
От любви безусловной размаха.

                                                    Каков смысл (отрывок)
                                                           Н. Куракин - Гусев

«Медсестра» — фильм в СИНЕМА ПАРК

Живёт на свете человек, его зовут Психопат.

У него есть, конечно, имя – Сергей Иванович Кудряшов, но в большом селе Крутилине, бывшем райцентре, его зовут Психопат – короче и точнее.

Он и правда какой-то ненормальный. Не то что вовсе с вывихом, а так – сдвинутый.

Один случай, например.

Заболел Психопат, простудился (он работает библиотекарем, работает хорошо, не было, чтоб у него в рабочее время на двери висел замок), но, помимо работы, он ещё ходит по деревням – покупает по дешёвке старинные книги, журналы, переписывается с какими-то учреждениями в городе, время от времени к нему из города приезжают…

В один из таких походов по деревням он в дороге попал под дождь, промок и простудился. Ему назначили ходить на уколы в больницу, три раза в день.

Уколы делала сестричка, молодая, рослая, стеснительная, очень приятная на лицо, то и дело что-то всё краснела.

Стала она искать иголкой вену у Психопата, тыкала, тыкала в руку, покраснела…

Психопат стиснул зубы и молчал, ему хотелось как - нибудь приободрить сестричку, потому что он видел, что она сама мучается.

– Да вы не волнуйтесь, – сказал он. – Вы спокойней – как вас учили-то…
– Она ускользает, – пояснила сестричка.

Психопат пошевелил свободным плечом вторую руку, левую, он напряг и изо всех сил работал кулаком, как велела сестричка. Кое - как всадили укол.

– Неужели все так будут? – спросил Психопат. Он даже вспотел.

Сестричка ничего на это не сказала, только опять смутилась, пинцетиком свихнула иголку со шприца и положила её в металлическую блестящую вазочку, в которой кипела вода.

Психопат подумал: «Как суп варится из железок, надо же».

Пришёл он в другой раз делать укол. Заранее стал волноваться.

Дождался своей очереди, вошёл в кабинетик, оголил правую руку до локтя и стал работать кулаком.

Защемили резиновой кишкой руку выше локтя, и он продолжал пока работать кулаком, а сестричка налаживала шприц.

Психопат между делом отметил, какая она статная, пора вообще-то замуж – хорошая, наверно, мать будет.

Стали опять искать вену. Рука у Психопата онемела.

– Отпускайте, – велела сестричка.

Психопат стал постепенно отпускать резиновую удавку, а сестричка всё искала и всё попадала мимо.

– Ускользает… – сказала она.
– Да, куда она, к чёрту, ускользает! – вышел из терпения Психопат. Руку прямо ломило от боли. – Что вам тут, игра в прятушки, что ли? – ускользает… Уметь же, наверно, надо!

Потом, идя из больницы, Психопат сожалел, что накричал, но не мог без раздражения думать про сестричку Он думал:

«Только детей и рожать – здоровые хоть будут. Мужа хоть аккуратно кормить будет… Нет, попёрлась в медсёстры – в люди вышла, называется».

Пошёл он в третий раз делать укол.

Шёл и с ужасом думал, что надо ходить так целую неделю.

«Как же она училась? – думал он с удивлением. – Ведь учил же её кто-то – отметки ставили. Решил кто-то, что всё, готовая медсестра». Что у него ускользает вена, он как-то не мог этого понять. Куда ускользает? Как это?.. Бред же. Не умеет человек, и всё.

Оголил он в кабинетике левую руку, стянул её резинкой, положил на красную холодную подушечку и пошёл умело работать кулаком.

На медсестру не смотрел – как она готовила шприц.

У него болела душа – больно же, нестерпимо больно, ещё от старого укола боль не утихла, а теперь она снова начнёт вену искать.

Он работал кулаком и думал: «Ну на кой чёрт надо было в медучилище-то?

Ну, бухгалтер там, счетовод, секретарь в сельсовете, если дояркой не хочется, – нет, непременно надо в медсёстры!»

Сестричка подошла к нему, вытолкнула из шприца вверх тонюсенькую струйку лекарства, свободной ладошкой с силой несколько раз погладила руку Психопата от локтя книзу.

На Психопата не смотрела – сама, как видно, всерьёз страдала, что у неё плохо получается.

«Буду терпеть, – решил Психопат. – Неделю как - нибудь вытерплю».

Вена опять ускользала.

И сестричка, и Психопат вспотели. Боль из руки стреляла куда-то под сердце.

Психопат подумал, что так, наверно, можно потерять сознание.

– Да неужели вы всём так? – спросил он сквозь зубы. – Что же это такое-то?.. Мучительно же!
– Но если она у вас ускользает! – тоже осердилась сестричка.

«Она же ещё и сердится!»

– Прекратите! – Психопат отвёл свободной рукой руку сестры со шприцем. – Это пытка какая-то, а не лечение.

Сестричка растерялась. Покраснела.

– Ну а как же? – спросила.
– Да, как, как!.. – Психопату тут же и жаль её стало. – Не знаю как, но так же тоже нельзя, милая. Ведь я же не железный, ну!
– Я понимаю… – сестричка стояла перед ним и при своей мощной молодой стати выглядела жалкой.
– Вы повнимательней как - нибудь, вспомните, как вас учили…
– Я всё правильно делаю, – сестричка смотрела на него сверху просто, с искренним недоумением. – Всем так делаю – ничего…
– Ну, всем, всем… – сказал Психопат. И опять невольно с раздражением подумал: «В люди вышла». – Ну давайте, что теперь…

Сестричка нацелилась опять в вену, вроде нащупала, вонзила иглу и успела надавить поршенёк шприца…

Психопат вскрикнул от боли; боль полоснула по руке, даже в затылке стало тяжело и больно.

– Идиотство, – сказал он, чуть не плача. – Ну идиотство же полное!.. Позовите врача.
– Зачем? – спросила сестричка.
– Позовите врача! – требовал Психопат. И встал, и начал нервно ходить по кабинетику, согнув левую руку и прижав её к боку, и раздражаясь всё больше и больше. – Это идиотизм! Будем мы когда - нибудь что - нибудь уметь делать или нет?! – он кричал на сестру, и она поэтому и пошла к врачу, что он кричал: жаловаться пошла, потому что он выражается – «идиотизм».

Пришёл врач: молодой, с бородкой, тоскует в деревне, невнимательный, остроумный сверх всякой меры, заметил Психопат ещё в тот раз, когда врач принимал его.

– Что тут у вас? – да с этакой снисходительной усмешечкой в глазах – прямо Миклухо - Маклай, а не лекарь заштатный. Эта-то усмешечка и взбесила вконец Психопата.
– Да у вас тут, знаете, коней куют, а я укол пришёл делать…
– Ну - ну, – прервал его врач и видом своим показал, что ему некогда, – поближе к делу, пожалуйста.

– Да дела-то нету! – закричал ему в бородку Психопат. – Будем мы когда - нибудь хоть уколы-то делать или шпаги будем глотать?! – Психопат, когда выходил из себя, говорил непонятно, нелепо, отчего сам потом страдал и казнился. – Ну что же, милые вы мои, как же так работать-то? Укол вот – час бьёмся – сделать не можем. А мы бородки отпускаем, пенсне ещё только осталось… Работать не умеем! Бородку-то легче всего отпустить, а она вон у вас уколы не умеет делать! – Психопат показал на сестричку. – Дядя доктор с бородкой… научили бы! Или сами тоже не умеем?

«Дядя доктор» сперва слушал с удивлением, потом рассердился.

– Ну-ка, прекратите кричать здесь! – сказал он строго. – Что вам здесь, базар, что ли?
– Да хуже! – не унимался Психопат. – Хуже! Базар по своим законам живёт – там умеют, а у вас тут… чёрт знает что, конюшня.

Сестричка на это молча очень изумилась и возмутилась.

– Здание им построили!.. – всё кричал Психопат. – А что толку? Всё равно самодеятельность. Да что за проклятие такое, что же, вечно так и будем?! Ну, уколы-то, уколы-то – ведь уж… ну чего же проще-то! Нет, и тут через пень колоду! Да чтобы вас чёрт побрал с вашими бородками, с вашими гитарами!..

– Что, милицию, что ли, вызвать? – спросил доктор спокойно и презрительно.

– Давай! Давай, братец, дело простое. Проще, чем укол сделать. Эх-х… – Психопат надел пиджак и направился к выходу. Но не утерпел и ещё сказал с порога:

– Ду ю спик инглишь, сэр? А как насчёт картошки дров поджарить? Лескова надо читать, Лескова! Ещё Лескова не прочитали, а уж… слюни насчёт неореализма пустили. Лескова, Чехова, Короленку… Потом Толстого, Льва Николаевича. А то – гитара-то гитара, а квакаем пока. А уж думаем – соловьи, – помолчал, воспользовался, что доктор тоже молчит, ещё  сказал, миролюбиво, поучительно:

– Работать надо учиться, сынок, работать. Потом уж – снисходительность, гитара – чёрт с ней, если так охота, но сперва-то работать же надо.

И Психопат ушёл.

Сестричка посмотрела на доктора – так посмотрела, словно хотела проверить и убедиться, что она не зря побеспокоила доктора, вызвав его.

                                                           из рассказа Василия Шукшина, входящий в цикл «Внезапные рассказы» - «Психопат»

( кадр из фильма «Медсестра» 2013 )

Эндогенное полиморфное

0

Быстрый ответ

Напишите ваше сообщение и нажмите «Отправить»


phpBB [video]


Вы здесь » Ключи к реальности » Наука, магия, целительство » Эндогенное полиморфное...