Жить с тётей Полей

Маски повсюду, весёлые маски,
Хитро глядят из прорезов глаза;
Где я? В старинной, чарующей сказке?
Но отчего покатилась слеза?

Глупые маски, весёлые маски,
Манит, зовёт меня ваш хоровод.
Вот промелькнули влюблённые глазки;
Странные маски, куда вас влечёт?

Платья безвкусны, размеренны речи;
Мчатся в бессмысленной пляске
Руки, зовущие груди и плечи;
Глупые маски, весёлые маски.

Слёзы личиной глухою закрою,
С хохотом маску надену свою!
Глупые маски! Стремитесь за мною,
Слушайте: пошлости гимн я пою.

Маски повсюду, весёлые маски,
Хитро глядят из прорезов глаза;
Где я? В старинной, чарующей сказке?
Но отчего покатилась слеза?

                                                                              Маски
                                                            Автор: Вадим Шершеневич

DELONE - Под красным зонтом (музыкальный клип)

Сюжет: Поллианна Уиттиер после смерти родителей переезжает жить к своей тёте Полли Харрингтон. Тетя не хочет принимать Поллианну, но считает это своим долгом перед покойной сестрой Дженни. Поллианна играет в «игру в радость» — находит повод для радости в любой ситуации, даже самой мрачной. Это наследие отца Поллианны: он научил её смотреть на вещи с хорошей стороны, например, радоваться костылям, потому что ей не нужно было ими пользоваться. Постепенно жители городка перенимают игру Поллианны и начинают видеть светлое в своей жизни. Например, ворчливая больная женщина радуется тому, что у неё есть руки, а садовник — своей горбатой спине. Тётя Полли дольше всех сопротивляется влиянию Поллианны, но со временем и она привязывается к девочке. Даже позволяет поселиться в доме кошке и собаке. Неожиданно Поллианну сбивает машина, и врачи утверждают, что она больше не сможет ходить. Жители города стараются поддержать Поллианну, но она теряет способность играть «в радость» в самый трудный момент. Единственной надеждой девочки становится доктор, который давно влюблён в тётю Полли. Из-за старой ссоры они не общались, но трагедия сближает их, и они мирятся и женятся возле больничной кровати Поллианны. Постепенно девочка начинает поправляться и учится заново ходить.

Глава 21. Ответ Поллианны (Фрагмент)

Когда Поллианна спускалась с Пендлтонского холма, небо вдруг затянуло тучами.

Судя по тому, как сразу стемнело, Поллианна поняла, что приближается гроза.

Не успела она это подумать, как заметила, что навстречу ей со всех ног спешит Нэнси с зонтиком в руках.

И, как часто бывает, именно в этот момент небо стало светлеть: гроза явно прошла стороной.

— По-моему, её несёт на север, — глубокомысленно взирая на небосклон, сказала Нэнси. — Я так и полагала, но мисс Полли приказала мне встретить тебя с зонтом, и бежать побыстрее. Она, видишь ли, о тебе беспокоится!

— Беспокоится? — с отсутствующим видом пробормотала Поллианна, которую целиком и полностью поглотило изучение облаков.

Нэнси несколько раз подряд хмыкнула. Убедившись, что это не действует, она обиженно заявила:

— Я вижу, тебе совершенно всё равно, иначе ты обратила бы внимание на то, что я сказала. Я ведь сказала, что твоя тетя… беспокоилась о тебе!

— Ох! — только и выдохнула Поллианна, ибо Нэнси напомнила ей о нелёгком разговоре, который предстоит ей вести с тётей. — Ой, что ты сказала, Нэнси? — вдруг спохватилась она. — Тётя Полли беспокоилась? Но я совсем не хотела её напугать.

— Ну, а что до меня, я рада! — неожиданно воскликнула Нэнси. — Вот так я тебе скажу: я рада, что твоя тётя беспокоилась! Рада, милая моя, вот так я тебе и скажу.

Поллианна смотрела на Нэнси во все глаза.

— Ты рада, что тётя Полли из-за меня беспокоилась? — возмутилась она. — Но, Нэнси, так ведь нельзя играть! Нельзя радоваться таким вещам!

— Я ни в какую игру и не играла! — не унималась Нэнси. — Ты просто, видно, не понимаешь, что это значит. Тётя… Полли… беспокоится… о тебе! — раздельно, словно малому ребёнку, втолковывала она.

— Как это не понимаю? — настаивала Поллианна. — Чего тут ещё понимать? Когда человек беспокоится, это очень мучительно. Как же можно радоваться тому, что кто-то мучается? Это нехорошо, Нэнси.

— Вот заладила! — в сердцах тряхнула головой Нэнси. — Нет, видно, ты всё - таки не понимаешь, что это значит. Ну, так я тебе сейчас втолкую. Твоя тётя беспокоится о тебе. Это значит, что она наконец стала походить на живого человека. Теперь она не просто выполняет «свой долг», а ещё что-то чувствует!

— Как ты можешь, Нэнси! — ещё больше возмутилась Поллианна. — Тётя Полли всегда выполняет свой долг, у неё просто уйма чувства долга! — сама того не понимая, повторила она слова мистера Пендлтона.

Нэнси громко засмеялась.

— Ну, о том-то я тебе и толкую! Наверное, твоя тётя всегда была такой. Но с тех пор, как ты приехала, она начала меняться.

Поллианна вдруг сосредоточенно нахмурила брови.

— Слушай, Нэнси, я у тебя вот что хочу спросить. Как ты думаешь, тёте Полли нравится, что я живу у неё? Или она обрадуется, если я вдруг перестану жить в её доме?

Нэнси метнула на девочку внимательный взгляд. Этого вопроса она ожидала чуть ли не с того самого момента, когда Поллианна появилась в Харрингтонском поместье.

Она ждала его и боялась, ибо все эти дни, недели и месяцы не знала, как ответить честно и, в то же время, не ранить доверчивое сердце Поллианны.

Но теперь, когда мисс Полли велела ей как можно быстрее бежать с зонтиком навстречу племяннице, теперь Нэнси не боялась больше отвечать Поллианне.

Ведь теперь она знала, что может, не кривя душой, обрадовать её.

— Нравится ли ей, что ты живёшь у неё? — повторила она. — Обрадуется ли она, если ты перестанешь жить в её доме? Да ты что, не слушала меня вовсе? Ведь я же говорю тебе: она беспокоилась, с зонтиком мне велела бежать. Беги, говорит, встречай! Вот так и говорит: «Беги, встречай!» А ведь тогда ещё всего крохотная тучка на небе появилась. А она уже и говорит:

«Надо идти встречать её, а то я беспокоюсь». А разве не она заставила меня таскать вещи с чердака вниз? И только для того, чтобы поселить тебя в красивую комнату, которая тебе полюбилась! Мне теперь и вспомнить чудно, как вначале ей не хоте…

Нэнси вовремя спохватилась и старательно закашляла.

— Не то, что я бы могла точно сказать, что там с ней происходит, — продолжала она, — но ты на неё так действуешь, что она даже вести себя стала не так, как раньше. Она как бы смягчилась, подобрела. Взять хотя бы твою кошку и собаку тоже. Взяла бы она их раньше, дожидайся. И со мной она теперь совсем не так разговаривает. Ну и ещё всякое другое… Слушай сюда, мисс Поллианна. Никто даже и вообразить не может, каково ей будет теперь без тебя! — уверенно завершила она, надеясь, что Поллианна не догадалась о том, какие слова едва не вырвались у неё минуту назад.

— О, Нэнси! Я так рада, Нэнси! Ты просто не представляешь, как я рада, что нужна тёте Полли! — в восторге закричала Поллианна.

«Ну уж теперь-то я ни за что её не покину! — думала девочка, поднимаясь по лестнице к себе в комнату. — Про себя-то я всегда знала, что хочу жить с тётей Полли. Но я никогда не думала, что могу так мечтать, чтобы ей тоже хотелось со мной жить!»

                                                                   из романа - бестселлера американской писательницы Элинор Портер - «Поллианна»

В любви с большим чувством тревоги

В этой жизни
не спорить с судьбой,
Что Всевышний прикажет, бывает.
Моя птица
упала стрелой,
Мою песню опять обрывают.
Сколько зависти,
злобы людской
Её с болью в душе принимаю.
Я измучилась
чёрной тоской,
И тебя от себя отпускаю.

Пусть наши души столкнутся в аду
Я теперь лишь об этом мечтаю..
Не дышу, не смотрю, не живу
И себя за любовь презираю...

Акварелью
рисует рассвет,
Рифмы плачут, в строке замирая.
Будит нежностью
утренний свет,
Ароматами сладкого мая.
И гудят
вдалеке поезда,
Они мчатся навстречу влюблённым
Зажигается
чья-то звезда
И дарует мечту обречённым.

А ... Наши души столкнутся в аду
Я теперь лишь об этом мечтаю..
Не дышу, не смотрю, не живу
И себя за любовь презираю...

                                                           Я себя за любовь презираю...
                                                                    Автор: Нинель Лоу

.. был один день, который показался Северине более ярким, чем все остальные, – когда она впервые получила цветы от Юссона.

Прочтя вложенную в букет записку, она сначала ощутила что-то похожее на потрясение.

Она успела уже забыть о существовании этого человека, а вот теперь у неё было такое ощущение, словно она ждала, чтобы это имя вновь зазвучало в её жизни.

До самого вечера она думала о нём со смешанным чувством тревоги и неприязни.

Но это нервозное замешательство настолько соответствовало её состоянию и настроению, что оно переросло у неё в какое-то щемящее удовольствие.

За первым букетом последовали другие.

«Ведь он же видел, что я терпеть его не могу, – подумала Северина. – Я не благодарю его и Пьеру тоже запретила делать это. А он всё продолжает…»

Она представила себе неподвижные глаза Юссона, его зябкие губы и вздрогнула от отвращения, которое медленно поднималось в ней откуда-то изнутри.

Между тем к ней каждый день заходила Рене Февре.

Она входила торопливо, не снимая шляпы, заявляла, что у неё в распоряжении всего несколько минут, и просиживала часы.

Северина охотно погружалась в поток её речей.

Пустая трескотня, оглушая, одновременно успокаивала.

Она переносила её в незатейливый мир, где все разговоры сводились к платьям и разводам, к любовным связям и румянам…

Временами, правда, Северине казалось, что какая-то горестная усталость старит лицо подруги и что в самой её живости есть что-то машинальное.

Как-то раз, когда они сидели вдвоём, Северине принесли визитную карточку. Она повертела её немного в руках, потом сказала Рене:

– Анри Юссон. Наступило молчание.
– Ты не примешь его, – внезапно вскричала Рене.

Этот резкий, напряжённый тон был настолько не похож на её обычную манеру говорить, что Северина чуть было не подчинилась не раздумывая.

Но когда удивление её прошло, она спросила:

– Отчего же?
– Не знаю, так… Мне помнится, он тебе не нравился. И потом, я должна ещё так много рассказать тебе.

Не поведи себя Рене таким странным образом, Северина скорее всего постаралась бы не встречаться с Юссоном, но столь явное намерение подруги помешать этой встрече пробудило у неё одновременно и любопытство, и желание настоять на своём.

– Могу же я изменить своё мнение, – проговорила она. – И потом… все эти цветы, которые он мне посылал.
– А… он тебе посылал…

Рене порывисто встала, словно собиралась бежать, но ей никак не удавалось надеть перчатки.

– Что с тобой, дорогая? – спросила Северина, обеспокоенная этим смятением. – Со мной ты можешь быть совершенно откровенной. Ты что, ревнуешь?
– Нет, вовсе нет… Я бы сразу тебе сказала. Ты любишь, чтобы всё было начистоту, и поняла бы меня. Нет, просто я боюсь. Он играет мной. Теперь я в нём разобралась. Это очень извращённая личность. Он получает удовольствие только от мозговых комбинаций. Он, например, сделал всё, чтобы я начала презирать себя… и весьма преуспел в этом… А с тобой наоборот, у тебя он старается ещё больше развить то отвращение, которое ты к нему испытываешь. Он находит в таких вещах огромное наслаждение. Будь осторожна, милая, он опасен.

Ничто в такой мере не могло подстегнуть решимости Северины, как эти слова.

– Ты сама сейчас посмотришь, – сказала она.
– Нет… нет, я не могу.

После ухода Рене Северина встала с кушетки и попросила пригласить Юссона.

Увидев её сидящей за небольшим столиком и как бы защищённой вазой с густым букетом ирисов, сквозь которые её было плохо видно, он улыбнулся.

Эта его затянувшаяся улыбка, подчёркнутая неестественным молчанием, поколебала спокойствие Северины.

Она почувствовала себя ещё неуютнее, когда Юссон, усевшись напротив неё, отодвинул цветы в сторону.

– Серизи нет дома? – спросил он внезапно.
– Естественно. А то бы вы его уже увидели.
– Я полагаю, что он не отходит от вас, когда бывает дома. И… и вам его не хватает?
– Очень.
– Прекрасно вас понимаю, я и сам получаю огромное удовольствие от одного только его вида. Он красив, весел, не склонен к опрометчивым поступкам, отличается верностью. Такой спутник жизни большая редкость.

Северина резко сменила тему. Любая похвала, изрекаемая этими устами, принижала, обесцвечивала образ Пьера.

                                                                                          из романа французского писателя Жозефа Кесселя - «Дневная красавица»