Почему детям нравился Волк, а не Заяц?
Один из самых любимых, желанных и — ожидаемых мультфильмов моего детства назывался «Ну, погоди!» Если несколько выпусков кряду - это праздник души, именины сердца. Нынче пресыщенные господа выражают запоздалое и какое-то снобское «фи», сравнивая Волка-Зайца с голливудскими аналогами. Но лично мне — по итогам — больше нравится советский вариант. Не то, чтобы он лучше сделан, нет. Он — ближе. Он - мое детство. Почему вдруг вспомнилось?
Волк казался интереснее, а его злоключения выглядели занимательно.
Одна дама примерно моего возраста написала в комментариях, что её первой детсадовской любовью был ...антропоморфный Волк из «Ну, погоди!» Вспомнилось, что это был один из любимых героев, как девочек, так и мальчиков. Не знаю, как у вас во дворе, детском садике, младшей школе, ...пионерлагере, но лично я ни разу не встречала фанатов положительного Зайца, который вроде как виноват перед брутальным Волком только тем, что он - еда в пищевой цепочке.
Заяц был положительным и воспитанным, а дети любили Волка.
Это хищный гопник/cтиляга (!) хотел сожрать — в прямом смысле этого слова! - несчастного и миленького зайчишку. Ан нет. Мальчикам хотелось, чтобы волчара наконец-то поужинал зайчатиной, а девочкам типаж Волка импонировал, потому что женщины часто любят «плохих». Более того, если Заяц являл собой некую слабенькую схему с мало выраженной темой (он хороший, чистенький и — жертва), то Волк был ярко выраженной натурой.
Волк был в проигрыше, но он всё равно - хищник, а потому - ...лучше.
Зайца достраивала фантазия. Этакий мальчик-отличник, который не любили не только в классе, но и — классики. Классики детской литературы, создававшие для советских подростков образы всяких Мишек-Витек-Пашек, хулиганящих в школе и читающих «Графа Монте-Кристо», сидя на голубятне. Волк и был продолжением тех пацанчиков с рогатками и без. Волк автоматически считывался, как «свой», в отличие от рафинированного Зайца с «хорошими манерами» и ласковым голоском.
Человек всегда подсознательно выбирает хищника.
Но есть и ещё более глубокий слой восприятия, практически первобытный. Человеку гораздо приятнее ассоциироваться себя с догоняющим волком, нежели с убегающим зайцем. Человек-пещерный был одновременно и хищником, и добычей, а потому в «прошивке», в подсознании остались эти формулы. Дети, пока ещё не обременённые культурологической, воспитываемой веками жалостью к «слабому», автоматически выбирали волка, тотем.
Зина Корзина (с)
