Пограничная тишина

Шокированные успехом пионерской картины Васильева, Брокколи и Зальцман начали еще внимательнее следить за работой своих конкурентов: отныне новые шпионские гаджеты должны были появляться только в картинах бондианы. Вот почему 10 октября 1963 года, когда мосфильмовский режиссер Аркадий Кольцатый еще только монтировал материал, отснятый на армяно-турецкой границе в Армавире, полковник СМЕРШа Роза Клебб уже выдвигала смертоносное лезвие из подошвы туфли на экранах лондонских кинотеатров. К счастью, блестящая работа Кольцатого интересна не только как эпизод войны за первенство в суб-жанре «спай-фай». Хотя, справедливости ради, надо сказать, что ядовитая заточка очень эффектно выезжает из ботинка агента Гюрзы (образ не знающего жалости профессионала – очередная удача Леонида «Алексея» Кмита, всенародно любимого чапаевского сайдкика Петьки) в сцене отчаянного поединка с лже-парикмахером Калинкиным (звездная роль Валентина Брылеева).

Тихо на границе - Пограничная тишина

Это еще и удивительное по глубине исследование пограничного дискурса как проявления анальной фиксации. «Целый год тихо. Ни оттуда, ни отсюда», - бормочет фрустрированный начальник заставы с трогательными позывными «Ромашка», и зритель проникается невольным сочувствием к пограничнику, способному получать удовольствие только от раздражения эрогенной слизистой мембраны Большого ануса. Именно анальный характер помогает въедливому Василию Федоровичу (достоверный Николай Граббе) разгадать таинственный шифр, которым обмениваются участники операции «Гюрза»: на портрете счастливого клиента, украшающем вывеску единственной парикмахерской кишлака Заранчи, появляются и исчезают маленькие усики.

moskovitza (с)

Пограничная тишина. (1965)

Игра без ничьей

Вдохновенное полотно Юрия Кавтарадзе, вошедшее в золотой фонд студии «Грузия-фильм», и сейчас – спустя 40 лет после премьеры – смотрится как прославление шпионажа, который всегда был необычайно популярен в Грузии. Именно здесь, в Батуми, на глухих восточных задворках Средиземноморского мира, сформировалась и расцвела шпионская культура, ни в чем не уступающая по накалу страстей удивительному шпионскому раю Танжера – признанной столицы международного шпионажа на западных рубежах Mare Nostrum. Видный философ Мераб Мамардашвили сказал в одном из интервью (не случайно впервые опубликованном в журнале «Искусство кино»): «Я грузин. Я хорошо понимаю, что такое быть шпионом». Профессия секретного агента продолжает пользоваться необычайной популярностью в Грузии и в наши дни: по сообщениям российских спецслужб, в последние летние месяцы – в условиях хорошей видимости – им удавалось разоблачать по 9 грузинских шпионов ежедневно. А тогда, в 1966 году – из мутных волн Понта Эвксинского выплыл загадочный аквалангист, снял с себя блестящую вторую кожу и – в пляжных тапочках, мягкой широкополой шляпе, со «Спидолой» (скрывающей радиопередатчик) в руках – растворился среди отдыхающих на пляже Махинджаури.

Игра без ничьей

И начался невероятный по изобретательности шпионский боевик, в котором было всё: и заблудившийся вблизи советских границ археолог (археолог – вслед за геологом – становится легальным номадом, экспедитором сверхценных копролитов, чью личину все чаще надевает секретный агент: сперва Андрэ Бородин в «Тегеране-43», а потом и Индиана Джонс – по меткому замечанию жж-пользователя ivanchenkoval, полностью скопированный с героя Костолевского), и великолепный «спай-фай»-эпизод, в котором отчаявшийся шпион открыл стрельбу из авторучки отравленными стержнями (стреляющая авторучка появилась в бондиане только в 1983 году – в картине «Никогда не говори никогда»), и, конечно, море – море, в которое бросился разоблаченный резидент в надежде бежать в Турцию. И пусть в картине, собравшей в 1967 году 30.6 млн. зрителей, на пути беглеца встали пограничники, загримированные под отдыхающих - в том же премьерном году легендарный Олег Соханевич совершил свой невероятный морской побег в Турцию на надувном матрасе, развеяв панические слухи о железном смыкании Большого сфинктера.

moskovitza (с)

Игра без ничьей. 1966 год. Приключения.

Пятьдесят на пятьдесят.

Зубодробительный боевик великого мастера Александра Файнциммера, снятый в 1972 году по сценарию писателя-фантаста Зиновия Юрьева, произвел революцию в жанре шпионского кино. Бесхитростную историю о попытке американской и английской разведок выкрасть результаты крупного научного открытия советских ученых Файнциммер превратил в самый реальный, жесткий, динамичный экшн 70-х годов, сохранив при этом все любимые зрителем атрибуты магии шпионажа.

Абсолютная режиссерская удача – выбор всенародного любимца Василия Ланового на главную роль секретного агента. Волгин в подаче Ланового – классический герой-одиночка, безжалостная бестия, идущая напролом к цели, человек из железа, обладающий невероятными способностями (восхищает скорость, с которой он выучивает наизусть страницу текста на иностранном языке) и притягивающий женщин как магнит – феромоны Волгина в равной степени дурманят юную Сильвию Гранвиль (великолепная Наталья Величко легко переигрывает в роли отважной связной, переправляющей ценную магнитную пленку из Берлина в Будапешт, всех боевых подруг Джеймса Бонда, вместе взятых) и опытную Барбару Китс (уникальный сексаппил Ирины Скобцевой идеально раскрывается в антураже шпионского боевика – у Файнциммера она так же хороша, как и в роли Анны Блоу из снятого в том же году «Тайника у Красных камней»).

Пятьдесят на пятьдесят (1972) - car chase scene

Но по-настояшему революционным делает фильм то, что главный герой наделяется атрибутами злодея. Именно Волгин – а не его карикатурные соперники (чего стоит один только герой Игоря Ледогорова - вражеский агент Роберт Маленц, он же Хью Дадленд, он же швейцарский турист Руаззо, он же какой-то совсем уже невообразимый Вуалякс) – не задумываясь (ведь до предполагаемой даты диверсии на охраняемом объекте остается менее суток) применяет зловещую «сыворотку правды» (ту самую загадочную субстанцию советских спецслужб СП-17), чтобы узнать у главы английской разведывательной миссии в Восточном Берлине Понса-Реджинальда Роуза (запоминающийся Владимир Осенев) имя ученого-предателя:
-Имя, Понс, имя!
-Я....боюсь...
-Имя, быстро!
-Его зовут...
Чтобы узнать, как зовут предателя, на премьерные показы в кинотеатры пришло 31.9 млн. зрителей. А конкуренты так и не смогли обойти Файнциммера в ошеломляющей откровенности показа грязных методов работы спецслужб. Даже в вышедшей через 10 лет «Осьминожке» применить «сыворотку правды» (смесь пентотала соды и яда кураре) грозится не Бонд, а главный злодей Камал Кхан. Только в наши дни, когда старые представления о приличиях окончательно отброшены, соотечественники Камала Кхана могут открыто заявлять о намерении ввести "сыворотку правды" Азаму Амиру Касабу - т.н. «террористу», участвовавшему в нападении на Бомбей.

moskovitza (с)

Пятьдесят на пятьдесят (1972)

Бармен из «Золотого якоря».

Великий певец русского фронтира Виктор Живолуб не случайно поместил действие самой известной своей картины, поставленной на студии Горького в 1986 году, в эффектные кулисы Новороссийского порта. На южных морских рубежах России пограничный синдром проявляется особенно ярко, ведь номос Моря с его абсолютной свободой и рациональным хаосом абсолютно чужд стражам платоновской космической пещеры. Никогда Черное море не станет для русского пограничника Mare Nostrum, но всегда будет источником неприятностей. Вот и лейтенант Корецкий (популярный Андрей Ростоцкий), разглядывая в бинокль команду случайно зашедшего в провинциальный порт иностранного судна, видит в ней если и не сомалийских пиратов, то, как минимум, фарцовщиков и шпионов. «На каждом по крайней мере три пары джинсов, - недовольно бормочет молоденький пограничник, - А вот и господа Примарио, дядя и племянник – явно работают на разведку, иначе зачем они во время стоянки ходят в краеведческий музей». И фантазии Корецкого материализуются – с борта танкера «Катарина» под покровом ночи через кессонную камеру на советский берег в стильном гидрокостюме пробирается матерый секретный агент Макс Паттерсон (прекрасный Альгис Матулионис, «шпион, которого я любила»).

Бармен из "Золотого якоря" - "Знакомство"

У Паттерсона не очень интересное задание – он должен проникнуть в тщательно охраняемый город Приморск и установить систему наблюдения за подводными лодками, выходящими на боевое дежурство. Зрителям и Паттерсону хорошо известно, что никаких подводных лодок в районе Новороссийска нет (о том, что там нет вообще ничего, сообщает иностранный матрос: «Россия, что за страна! Ничего нет - никогда: водки нет, девочек нет, наркотиков нет»), но шпионские сети уже расставлены. Матрос-разведчик Корнель Флеран завербовал порочную администраторшу ресторана «Золотой якорь» Анну (чувственная Татьяна Догилева) и с ее помощью устроил умелую провокацию против недалекого, но падкого до сладкой жизни бармена Николая Зверева (пронимающий до дрожи в своей достоверности Евгений Герасимов). Став игрушкой в руках иностранных агентов, Николай не имеет выбора – через своего знакомого пограничника Корецкого и его простодушную невесту Аленку (очаровательно невинная Наталья Вавилова) он должен получить разрешение на проезд в Приморск. Шпионам, координирующим операцию с борта парохода, помогает следить за действиями Николая чудо-гаджет – зажигалка Анны с вмонтированным подслушивающим устройством... Впереди – полная саспенса шпионская история, собравшая 17,2 млн. зрителей в предельно конкурентном прокате 1986 года.

moskovitza (с)

Бармен из "Золотого якоря" (1986)