Вот всё некоторые хотят представить, что это есть что ни будь что. Хотя всем нормальным людям понятно, что это не что ни будь что, а что ни будь как. Нет, конечно, если будет молчать, как рыба в рот, то оно, тогда, естественно, что ясно.
Я свободен!
Отредактировано Дмитрий Ленин (2023-02-15 14:00:26)
Очень понравилось выступление американского президента. Даже правильнее сказать, что оно просто очаровало. Как будто, что - то далёкое, прекрасное и не много наполненное светлой грустью коснулось моего сердца. Джо, сегодня ты показал себя как настоящий поэт беспредельного ДАО. Моё искреннее признание
Телеграм канал Анатолий Шарий
«Меня зовут Джо Байден, я — муж доктора Джилл Байден, и я люблю мороженое с шоколадной крошкой, я пришёл, потому что здесь обещали мороженое. Вы думаете, я шучу? Я не шучу».
Деточка, птичка моя, Дверку открой. Это я, Мальчик твой. Ты котёнком меня назвала, Ты сказала мне — мальчик, поэт. Ты причудливой с первых мгновений была, И ко мне возвратилось младенчество лет. Я принёс тебе свежие маки с росой, Зацелую тебя, светлоглазка моя. Ну, скорей же, открой, Это я.
Конфуцианский принцип «исправления имён» – важнейший принцип управления государством и организации общества. Суть принципа: форма должна соответствовать содержанию. Конфуций говорил, что если название не соответствует сущности, то и «словам неблагополучно», если «словам неблагополучно», то и дела не будут ладиться, поэтому «совершенный» человек, вводя названия, должен произносить их «правильно», а то, что произносит, непременно осуществлять.
Википедея
Наблюдающая
Ни о чём с тобой жалеть не станем, Прошлое не будем ворошить: Мы с тобой теперь мудрее стали, Научились дружбой дорожить.
Пережили мы с тобой немало, Было все: и радость, и печаль, – Рядом быть с тобой я не устала, И того, что было, мне не жаль.
Марина Гаврина - Посвящение подруге. Избранное.
«Гарик армянин»
Ксения Собчак неплохо разбирается в повестке дня и имеет большой опыт работы на телевидении, что в комбинации даёт интересный результат — она замечает буквально каждую деталь. Например, про шоу, где членом жюри был Гарик Мартиросян, а спонсором являлся производитель азербайджанского чая, Ксения написала: «Казусная ситуация сложилась.… Пять членов жюри (Валерия, Киркоров, Тодоренко, Родригез и Мартиросян) оценивают конкурсантов и пьют в это время из чашек с логотипом. Бросается в глаза, что Гарик Мартиросян либо обходится без напитка, либо ставит чашку на столе так, чтобы не было видно надписи».
Ай, тяжела турецкая шарманка! Бредет худой, согнувшийся хорват По дачам утром. В юбке обезьянка Бежит за ним, смешно поднявши зад.
И детское и старческое что-то В её глазах печальных. Как цыган, Сожжён хорват. Пыль, солнце, зной, забота. Далеко от Одессы на Фонтан!
Ограды дач ещё в живом узоре — В тени акаций. Солнце из-за дач Глядит в листву. В аллеях блещет море... День будет долог, светел и горяч.
Бунин Иван Алексеевич С обезьяной
Чистая береста хранилась поверх нескольких исписанных грамоток. Они учились дома, и Тверьша, сын отцовского друга, с ними. Тогда те были небогаты, а семья Нежки - напротив. Нежка тоже училась - выцарапывала буквы на восковой дощечке, потом на бересте. Она любила перебирать эти рисунки - длинноногих лошадей, всадников с кривыми копьями, корабли с угловатыми парусами... Когда-то Тверьша был ей неровня, теперь их отцы в смертельной ссоре. А она... никогда она от него не отступится. Обида захлестнула, перехватила горло. Нежка всегда относилась к нему как к брату! Она нетерпеливо положила перед собой длинную полоску бересты и стала быстро писать строчку за строчкой. "Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты имеешь против меня, что ко мне не приходил?"... ...Тверьша, чуть нахмурясь, читал её послание. "Если бы тебе было любо, вырвался бы ты из-под людских глаз и пришёл"... Покачал головой, разорвал письмо надвое... ...Свинцовый Волхов несёт свои воды мимо деревень и городов, мимо событий и столетий. Текут в вечность холодные волны, уносят упавшие листья, тяжелые корабли, лица проходящих мимо людей, их слова - счастливые, пустые или горькие. Любая река - это река времени. И мы - только временно на её берегу...
Был вечер к десяти, И не было такси И сильная гроза, И ты, промокшая насквозь. Спросил я: – Подвезти? Сказала: – Подвези! И встретились глаза, И всё внутри оборвалось.
Откуда ты взялась? Влетела, ворвалась. Притронулась рукой ...
... следовательно, смысл повторяющегося урока ему пока непонятен. Просто гадкий сурок сыграл с ним злую шутку. Сурка надо убить, и всё изменится. Угнав машину с сурком, Фил спасается от погони. Впереди обрыв, сзади полицейский с пистолетом – хранитель сурка, – оператор с камерой и Рита. Всем, кроме Риты, абсолютно наплевать на Фила с его переживаниями. Чего она собственно хочет? Чтобы он среди этих волков жил как юродивый? «Святоша! Нет, этому не бывать! Они меня не любят – и я не хочу жить для них…» И Фил направляет машину к обрыву и разбивается о дно карьера вместе с сурком… Потом он просыпается снова в начале дня, чтобы день за днём придумывать для себя «нелюбимого» всё более страшные казни. Ясно только одно – причина не в сурке. Кстати, на 2 февраля приходится праздник Сретения Господня у католиков. Не для всех эта встреча проходит просто…
«Несчастный маленький человек ни разу с тех пор, как существует земля, не разметал силы, которые объединились против него и превратили в того, кого раньше называли крепостным, а сейчас — квалифицированным рабочим, то есть в раба?»
Жорж Сименон
Обожаю французский язык - Элегантный, небрежный, игривый. Он безумно красив и велик, С ним души веселее порывы.
Шарм грассированья буквы "р" - Говоришь, словно воздух целуешь, И доносится музыка сфер, Без которой несчастным ты будешь.
Речь журчит, как весенний ручей. Песни, может от этого, льются? В череде слишком тягостных дней Он - мой свет, что зовёт улыбнуться )
"Обожаю французский язык..." Автор: Михаил Озеров
В некоторых его (Жоржа Семенона) книгах о Мегрэ, казалось бы, нет ничего особенного. Будничная жизнь полицейского комиссара. Важна даже не детективная загадка (загадку-то придумать вообще-то несложно), не секрет преступления, а то, что комиссару некомфортно в новом пальто. То, что он перед сном выпьет винца и рассмеётся, вспоминая смешное словцо одного из подозреваемых. То, что он перед обедом выпьет немного перно и с этим вкусом на этот раз у него будет ассоциироваться всё расследование. А потом будет кормить неказистого подозреваемого бутербродами из пивной «У дофин», в котором криминалисты – постоянные клиенты. Всё это – очень точно. Трудно не влюбиться и в сименоновский Париж, о котором в его романах рассказано скупо, но весомо. Он не успевал много читать. Но в детстве впитал всё, что необходимо, у Чехова и Толстого, да и у Горького, которого тоже не пропустил. Рассказывая о своей ускоренной литературной школе, он всегда называл Гоголя и Чехова. В Льеже русские студенты снимали комнату у его матери. Они и поделились с ним русскими книгами – конечно, во французском переводе. Жоржа Сименона захватило сочувствие этих писателей к «маленькому человеку», к Башмачкину. Это станет его главной темой – и в детективах, и в «трудных романах», и даже в надиктованной мемуаристике.
У Чехова он перенял и врачебное (нередко – до цинизма) беспощадное понимание человеческой психологии. Без романтических прикрас, без утешительных фальшивых поворотов. Он знал, почему человек идет на низость, на преступление.
Сименона и самого часто сравнивали с Мегрэ. Он отмахивался от таких сравнений. Мегрэ – консерватор, убежденный семьянин, хотя и бездетный. Сименон – убежденный ловелас, много жертв в жизни принесший богу Амуру. На закате дней писатель признавался, что у него было 10 тысяч женщин. Возможно, преувеличивал или иронизировал, но высокая доля правды в этом признании есть. Их объединяло только умение разбираться в людях без иллюзий...
В советской стране его – правда, не сразу – приняли как своего. И неспроста. Сименон отлично знал людей, видел их социальную изнанку – как самый дотошный и проницательный марксист. В стране социализма это оценили высоко. Достаточно перечислить некоторые заголовки некоторых тогдашних газетных материалов, посвященных Сименону: «Любимый писатель механика Орлова», «Адвокат человека», «Пишу о незащищенном в нашем обществе маленьком человеке».
"Сименон, Мегрэ и маленький человек" (Отрывок) Автор : Арсений Замостьянов
На Украине, где мы жили добрых пять лет, было много дорожек и много парков. Мы с мамой ходили по одной из этих дорожек и однажды встретили его. Старый еврей, в огромном песочного цвета плаще, с всклокоченными вьющимися волосами и с толстой папкой в руках. Поначалу его можно было спутать с бездомным, но нет - у него был совсем другой взгляд. Это был очень необычный человек. Он шёл, вдохновенно глядя поверх прохожих. Он словно летел над землей. И вдруг остановился прямо перед нами: - Как вас зовут? - Тоня - Мама, кто это? - Отстань. А на следующий день мы встретили его снова. Он склонился к маминому уху и прочитал стихотворение. Мама поблагодарила и пошла. Я прыгала рядом. Маме посвятили стихи! Мама вдохновила поэта! Я тоже хочу, когда вырасту, вдохновлять поэтов, подумала я.. "Старый поэт" Автор: Вера Смелова
Ухаживал я, в общем, ретроградно, традиционно. Мелочь, баловство. Таскал её на вечер авангарда, где сам читал (сказала: «Ничего»). Потом водил на свадьбу к полу другу, где поздравлял подобием стиха беременную нежную супругу и юного счастливца-жениха. Она сказала: «Жалко их, несчастных» — «Ты что?!» — спросил я тоном дурака. «Ты погляди на них: тоска, мещанство!» Я восхитился: как она тонка!
При том в ней вовсе не было снобизма: то было просто острое чутьё. Довесть могла бы до самоубийства такая жизнь — но только не её. Искусство, книги иль друзья спасали? Скорее, не спасало ничего: воистину, спасаемся мы сами непостижимым чувством своего. Но с этой вечной сдержанностью клятой, с её угрюмым опытом житья не знал я, кем казался: спицей пятой или своим, как мне она — своя? Любови не бывают не взаимны, как с давних пор я про себя решил, но говорил я с робостью заики, хотя обычно этим не грешил. Однажды, в пору ливня грозового, хлеставшего по лужам что есть сил, я — как бы в продолженье разговора — её приобнял… тут же отпустил… Мы прятались под жестяным навесом, в подъезд музея так и не зайдя, и, в подражанье молодежным пьесам, у нас с собою не было зонта.