В лесных объятьях спит старинный дом, Когда-то жизнь кипела бурно в нем... Сейчас же - крики сов и шелест крыл, Пристанище для лис среди могил.
Никто не знает тайны этих стен, Но по ночам звучит во тьме напев - Свирели ледяной тоска-печаль О том, что никого теперь не жаль...
Ведь лес забрал, как дань, из дома жизнь, Колючий дрок и лозы здесь сплелись, В плен заключая стены, крышу, дверь. В окне мелькнет, как призрак, чья-то тень.
Здесь тухнут свечи, как от сквозняка, Во мхах зеленых дальняя стена, И на портрете - девушка из фей... Куда ушла она на зов огней?
Шептали люди, что была беда: Лесная фея - да за пастуха Решила замуж выйти, фей забыв. Лишь смертный был ей дорог, люб и мил.
Но не простил ее лесной народ, Все звал домой журчаньем вешних вод, К порогу юный рыцарь приходил - Луны бледнее, взгляд, как лед, застыл.
Ей песни пел, что ждет ее назад, Что для нее соткал он звездопад, Но фея лишь закрыла дома дверь: "Люблю лишь пастуха, прошу, поверь!"
И рыцарь ночь стоял здесь напролет - Прервав во мраке воронов полет, Он бросил сеть заклятий ей в окно. На крышу перья черные легко
Ложились в тишине, закрыв пути. Не выйти никому и не войти! Мерцали алым свечи, как гранат. И плакал горько лунный звездопад...
Открой же, странник, дверь во тьму веков, Не бойся сеть плетущих пауков, К портрету феи тихо подойди, Коснись ее лица, груди, руки.
Зажги свечу, как прежде, у окна - Смотри, улыбка девы так легка... И расплетет объятья дикий вьюн, Услышит старый дом напевы струн.
А ты увидишь в полночь два огня - Звездой лазурной прямо из окна Дух феи леса нежно ускользнет, За ней - душа того, кто верно ждет.
Пастух и фея в синеве небес Пусть навека хранят подлунный лес, А ты тот дом сожги, пусть сгинет боль. Портрет лишь сохрани и их любовь...
Наталія Гермаковська
Должна быть истинной любовь (по мотивам вселенной Ведьмака, Вереена)
Я - северный ветер, я дух млечных звезд, и стая моя - словно небо из гроз... Мы мчимся по снегу, следы - письмена. Дорога домой так хрустально-длинна! Нам боги вручили молочную шерсть - в неравной погоне могли чтоб спастись. Чудовищ нет хуже, чем люди во тьме. Мы - белые волки, мы дети Луны!
Я мчусь сквозь туманы по снежным лесам, подруга моя родила уж волчат. Успеть бы сразиться с безумной толпой, принять в свое сердце копье за любовь. Что людям до наших семей и до стай? Им шкуру на плечи сними да подай! Мы - севера дети, мы - вЕтров сердца. Так пусть захлебнутся, нам кости грызя!
Волчата мои спят клубочком родным, я плачу по-волчьи, и слезы - как дым, снег этот прожгли болью вечных разлук... Вгрызаюсь я в плоть человеческих рук! До жуткого воя, до крика души нам биться в лесу, где так спят малыши... Подруга моя с белоснежной спиной, прими дар последний. В отмщеньи - любовь!
До жуткой, манящей кровавой Луны мне выть, словно я один в белой степи. И лес мне - как брат, но двуногая мразь мне сердце пронзила, и кровь пролилась... Смотрите, волчата, как красит кровь снег. Хуже зверей - только лишь человек. Мой бег был недолог пред оком Луны, но в сердце всегда было пламя любви!
Светлые нимбы падших гигантов светят во тьме, словно скопище звёзд... Помнишь, как сам ты был светлым, крылатым, беспечно смеялся под шум вечных гроз? Розы в саду заалели закатно, кровью ушедших себя напоив, я же вино пью, что гроздь винограда вновь отдает, ягод плоть раздарив...
Светлые нимбы даны от рожденья всем, кто рожден здесь, на чистой земле. Тьму же впускают лишь по пробужденью, забыв, что жемчужины ищут на дне. Кто ты, идущий в закат, к безначалью, вспоенный лунным, иным молоком? Я же читаю за чашкою чая то, что поведали книги и сон...
Светлые нимбы алмазны по краю, солнце струится у нас в волосах. Словно видение вечного рая - песня из сердца, призыв к чудесам!
Воспоминанья - мрачная страна, где место тем, кто был когда-то дорог... Ведь память - ось миров, любви игла, огнем готовый разорваться порох. Джилл помнит всех - ушедших в цвете лет, и тех, кого затронули седины. Еще - кто жив, покинув сердца клеть, ища иную - новую вершину...
Ее терзает память на куски. Джилл засыпает в полночь, как в тумане. Но не приходят дружно в ее сны все те, кого хранит с надеждой память. В глубинах грёз, из тайных миражей является ей тот, кого не знала - его глаза всех звезд небес древней, а в сердце - словно огненое жало!
Джилл тянет руки к лунным волосам, и нет на свете никого роднее... Ее во снах нашел Волшебник сам, открыв межмирья пламенные двери. Она не знает - где извечный дом тому, кто небом странствует звездою. Кипит от страсти в венах ее кровь, а он все шепчет: "Полетим со мною!"
Джилл, просыпаясь, хочет удержать волшебный взгляд и аромат цветенья. Но память возвращает в личный ад, где нет надежды на души спасенье. Но тот, кто снится в лунном серебре, нисходит по тропе лучей небесных, зовет не изменять своей мечте, из пепла боли фениксом воскреснуть.
И Джилл решается на страшную борьбу. Она отпустит все, чем била память. В Бельтайна ночь, в хрустальную грозу не даст Волшебник-фэйри больше падать. Корабль ждет у Северной звезды, и Млечный путь - неебесными волнами несет двоих сквозь время, звезды, сны к сияющим и светозарным далям.
Она ступает под полной луной, Одежды ее серебрятся... И жемчуг становится чистой слезой, Едва лишь снега касается.
Она - вся опал, неземной перламутр, Белизна молочного снега... Кос белых мерцает в ночи серебро, Корону венчает блеск Веги.
Сейчас вся в метелях, как в кружеве дней, И вязь снежинок на платье. Цветут неживые цветы изо льда, Где Альва мир скрепит в объятьях.
Она помнит Лето, и диво-цветы На вечных нетленных полянах... Венки земляники, лесные огни И радуги яркие платья.
Как много веков пронеслось с той поры, Когда потеряла любимых... Закованы Дивные в вечные льды - В доспехи чудовищной силы.
Как долго бродила средь этих руин, По льду под сияньями Севера?.. И выпила кубок из льда, как дурман, Навеки отрекшись от Лета.
Теперь ее косы - не синь тех ночей, А взгляд - не зелень дубравы... Пылает лед ее синих очей И косы белей того яда.
На лике блестит не златая пыльца, А руны снегов, словно кружево - Такая Владычица только одна! Из льдов на Севере выжжена...
Она помнит все - каждый стон, каждый вздох, И горе пропавшим тем смертным, Нашедшим путь в темный хрустальный дворец Средь северных зорь в ночь волшебную.
Месть тем, кто любимых ее погубил Уже не приносит отраду. И ненавидеть их нет больше сил, Ей, выпившей снежного яду.
И вот перед ней вновь стоит смертный муж: "О, смилуйся, Снежная Альва! Если тобою не буду любим - Умру средь снегов от печали!"
Красив и отважен влюбленный глупец, Но сердце ее ледяное Навеки осталось с Владыкою Гроз, Уснувшим во льдах в поле боя.
Глупец еще смотрит в лед ее глаз, Надеясь что сердце растает. Лишь миг...станет снегом в холодных руках Королевы всех снежных печалей...
Я не стану сплетать следы в голубой и прозрачный лед! В моем сердце - огнем цветы прорастают к тебе весь год... Наши розы - осколки тепла; помнишь, Кай, как они цвели от улыбки твоей всегда. Лепестки - как улыбка зари... Я не стану стенать о судьбе, если холод ворвался в дом. Если та, что прекрасней всех, забрала тебя в зимний сон. Я смогу отогреть теплом, мое сердце - огонь весны, и растает хрустальный лед в звуках майской шальной грозы!
Я иду, только ты держись... Забывай город наш и сад, только помни, как мы кружили и нам грудь осыпал звездопад. Помни розы две на окне - белей дня и алей зари. Представляй, что они - это мы, словно в небе звезд ясных огни. Пусть Она красивей всех снов и глаза ее - стылый лед, ее косы - снегов молоко, ее сани - метелей аккорд, - я найду тебя среди всех отгулявших ветров и дней, мне не нужно весомых причин, чтоб в лицо посмотреть вновь Ей!
Королева сильней ветров - в ее власти сама зима. По осколкам прозрачных льдин доберусь я к тебе сама. Мне олень нашептал ответ, что любовь - выше всех богов; тот, кто верит, придет в рассвет на краю даже вечных льдов. Братец мой, не грусти один - слово "Вечность" сложи неспеша, станешь миру ты господин. Только в сердце придет вновь весна!
Я спасу тебя из беды, приведу в наш уютный дом - расцветут вновь нежно цветы, напою чаем да с молоком. Забывай ее гордый лик, белоснежный хрусталь чела... Только ночью я слышу крик - ты зовешь ее иногда... Я же верю, что ты спасен и зиме сюда нет пути. В шумный праздник горит огнем слово "Вечность" в твоей груди.
Подрастай, милый братец Кай, убыстряй своей жизни бег. Я тебя никогда не предам, даже если Ее ты навек.
(с) Наталія Гермаковська
Песня Герды "Когда повзрослеешь" - из к/ф «Тайна Снежной королевы», 1986
