Пряник третьего  аспиранта (© ?)

Что первично: пьянство или бедность?

                                                                         -- Ответить на эту дилемму про курицу и яйцо ещё никому не удалось. (©)

Опять нет денег на науку.
На мундиаль зато полно.
С правительством - сплошная мука.
Не наше, кажется, оно.

Ведь что ни сделает - всё худо.
Назло всё гражданам, стране.
С таким кошмарным чудо - юдом
Нам очень долго жить в г..не.

                                                        Опять нет денег на науку...
                                                       Автор: Михаил Панфёров

Древние пифагорейцы не случайно образовывали полузакрытую секту.

Они вначале исходили из убеждения, что для описания всех математических фактов достаточно манипуляций с рациональными числами.

Обнаружив, что длина гипотенузы квадрата не может быть выражена в виде рационального выражения от его стороны, они были в таком шоке, что решили засекретить этот факт от древнегреческой общественности.

Они опасались что профаны разрушат авторитет пифагорейцев критикой уязвимых основ мировоззрения последних.

Демократия демократией, решили пифагорейцы, но надо знать границы даже и для древнегреческой демократии!

Потребовалось около двух тысяч лет, чтобы дождаться когда, наконец, Дедекинд и Кантор предложaт свои теории вещественных чисел, которые разрешили принципиальные философские проблемы, которые пифагорейцам были не по зубам.

Математикам свойственно подвергать критическому анализу любое утверждение, кажущееся остальным очевидным.

Пользуясь этим, академик Линник, когда его стали настойчиво зазывать в партию, нашёл блестящую отговорку: "Я не могу: ведь я математик, а математики - профессиональные ревизионисты."

Для пояснения молодым: ревизионизм -- это один из идеологических ярлыков негативного свойства марксистско - ленинской философии.

В то время секретные работы по автоматической криптографии, выполненные по заданию партии и правительства, в которые значительный вклад внесла и школа Линника, были уже успешно завершены.

Так что, скрепя сердце, партийные бонзы как бы вслух признавали: "Нет, нет, никто не сомневается, несите, академик,  и дальше свою вынужденную жертву ревизионизма. Партия пока обойдётся без вас."

Про себя, при этом,  они конечно же думали: "Ну, сука, и ловко же ускользнул! Но мы - то, почему должны страдать?" И, давясь крокодиловыми слезами и чёрной икрой из закрытого распределителя, они на чём свет кляли своё горе подчинённости ленинскому демократическому централизму.

Всевозможными структурами, устанавливающими правила игры, определяющими кнут и пряник для простого народа, полны все страны, все социально экономические системы. Были они при социализме, есть и при капитализме.

В стране могучей этим занималась партия. При этом, что характерно, устанавливая правила для народа, её бонзы, начиная с определённого уровня, уже получали право самим не жить по этим правилам.

Есть подобные структуры и у науки. И, в частности, у математики. В отличии от партийных бонз они, конечно, пользуются авторитетом у простого научного люда. В отличии от партийного руководства, кнут там не хлещет, но пряники дают. А за большие удачи - дают пряники совсем и не малые.

И до сих пор, весь люд был согласен, что эти правила должны работать как моральный кодекс: вот они те высоты, к которым должны стремиться все.  А достигнув этих высот, простой научный червь в одночасье получает почести, деньги, награды, а также право безнаказанно говорить глупости, обращаясь как журналистам и политикам, так и к своим коллегам.

Забавно, но для некоторых учёных право говорить глупости важнее всех остальных почестей и наград. Однако, при этом можно показаться смешным.

Классический пример этого типа - академик Фоменко с его квази - революционными историческими воззрениями.

Злые языки говорят, что не достигнув истинных высот в математике, академик в ней разочаровался и решил достигнуть дешёвой популярности системой вздорно - парадоксальных исторических утверждений. 

Тоже ведь ревизионист, как и Линник! Благо аудитория широка: профаны, не понимающие ничего в математике, с лёгкостью и удовольствием читают про историю, считая, что уж в истории - то все мы эксперты.

И все профаны уши - тo на Фоменковы теории по развесили, только лапшу снимай: ведь не кто - нибудь говорит, а академик!

И тут пришел Гриша Перельман.

Вот уж кто математик от Бога. И, само собою, тоже ревизионист. И, чудо, весь мир замер в ожидании: как поступит Гриша? А Гриша уже сделал самый главный поступок в своей жизни.

Нет, конечно, я не говорю о математике. Если Гриша захочет, то вероятно там ещё такого натворит, что математический мир снова восторженно ахнет.

Но показать всему нематематическому миру, что у личности могут и должны быть критерии выше тех, которые устанавливают бюрократы - это, да!

Напомню, что сама суть коллизии вокруг Гриши состоит в том, может ли конформист достичь высокой цели, обязуясь играть по общим правилам, или для достижения высокой цели,  следует эти правила ломать?

В Гришиной истории прослеживаются три нон - конформистких поступка.

Во - первых, он на несколько лет отказался от публикаций мелких промежуточных результатов ради достижения окончательного. Однако, институт Математики, где он работал, обязан отчитываться публикациями. Кто прав, Гриша или система?

Во - вторых, Гриша отказался ехать на математический конгресс за медалью Филдса. А это, между прочим, хотя в денежном выражении и не премия Института Клея, по престижу - как Нобелевка. Мол де, зачем мне это суета, она не делает меня лучше.

В - третьих, получив окончательный результат, Гриша отказался заниматься мутотенью с журнальной публикацией: вот он результат, я его вывесил в Сети, а если ваши правила требуют для установления моего приоритета какой - то вздорной суеты, то я по ним играть не буду, у меня есть дела поважнее.

Тут действо перешло в новую фазу.

Дело в том, что Гриша лишь наметил доказательство, опуская доказательства "легко восстанавливаемых деталей". Ему - то с высоты орлиного полёта итак всё было ясно. Но грызунам, бегающим по земле, эти детали не представлялись очевидными.

Гришины проверяльщики, а было их минимум три группы из разных стран, проверили всё и подтвердили: да, Гриша всё доказал правильно.

Тут действо перешло в фарс: проверяльщики из Китая решили, что их проверка имеет самостоятельную математическую ценность и они достойны, по меньшей мере, соавторства с Гришей.

Действительно, ведь они, в отличии от Гриши, выполнили формальное требования Института Клея и опубликовали первыми в официальных математических журналах результаты по доказательству гипотезы Пуанкаре, вместе с восстановленными деталями.

И представьте себе, Институт Клея отступил. Bердикт: гипотеза Пуанкаре доказана, а единственный автор доказательства - Гриша! Правда, Институт поразмышлял четыре года.

Анализируя Гришин выбор на каждом шагу этой истории, нельзя скидывать со счетов то, что Гриша не принц Монако: он ведёт супер аскетический образ жизни.

И вот сейчас мир снова в ожидании: возьмёт или нет Гриша премию?

Скажу вам по секрету, это совершенно не важно. Как и не важно кто и что скажет по поводу Гришиного решения: oн итак уже имеет право ходить по воде.

Браво, Гриша! "Не оставляйте стараний, маэстро!"

                                                                                                                                                     Ода Грише Перельману (отрывок)
                                                                                                                                                          Автор: Георгий Хачатуров