Когда гаснут люстры
Одному мальчику приснился кошмар. Как будто мама купила ему игрушечную лошадку чёрного цвета. Игрушка очень понравилась мальчику, и он играл с ней целый день. А ночью лошадка ожила, заскочила к нему на постель и стала бегать по кровати. Потом ускакала к маме в спальню. Запрыгнула женщине на лицо и проткнула ей глаза своими маленькими острыми копытцами. Кровь брызнула во все стороны. Мальчик закричал от ужаса.
```
Когда он проснулся, то сразу сказал маме, чтобы она ни за что не покупала ему чёрную игрушечную лошадку.
Но вечером после работы мама принесла домой игрушку – чёрного как смоль коня.
– Я не буду играть с этой лошадкой, – заплакал мальчик, – унеси её обратно.
– Не выдумывай, – ответила мама, – это не лошадь, а конь – видишь у него пипку?
Мальчик подумал, что конь, наверное, ничего не сделает его маме, поэтому стал с ним играть. Но когда получше рассмотрел игрушку, понял, что это не пипка, а заводской брак. Тогда мальчик решил избавиться от чёрной лошадки. Он открыл окно и выбросил её на улицу.
Но когда после ужина вернулся в свою комнату, увидел, что игрушечная лошадка стоит на столике. Мальчик очень испугался.
Он осторожно взял игрушку и пошёл на кухню. Зажёг газ и поднёс лошадку к огню. На всю квартиру раздалось топанье копыт. Мальчик от неожиданности выронил игрушку, и она закатилась под газовую плиту.
Услышав странные звуки, на кухню прибежала мама. Она заглянула под плиту, но игрушки там уже не было.
```
На следующее утро, когда отец мальчика вернулся с ночной смены домой, он застал жуткую картину. В спальне на постели лежала его мёртвая жена. Глаза покойницы были залиты кровью. А в детской комнате на кровати сидел сын с игрушечной лошадкой в руках. Он улыбался.
Потом поднял глаза на отца и издал громкое лошадиное ржание.
ЛОШАДКА
Автор: Sea More
Мне очень хотелось петь на сцене прославленного театра. Софья Преображенская заболела ангиной, пришлось заменить «Аиду» оперой Кармен. Мне доверили главную партию. На грим села за 3 часа до начала спектакля. От волнения лихорадило, дрожали колени, лицо и тело покрылись противными красными пятнами. Но вот раздался первый долгожданный и в то же время тревожный звонок, затем второй, третий. Дирижер направился к пульту. Исполнителей основных партий попросили выйти на авансцену. Взоры зрителей и артистов были устремлены на правительственную ложу, где находились Сталин, Молотов, Калинин, Ворошилов, Микоян, Орджоникидзе, Бухарин, Рыков, Ягода, Зиновьев, Киров, Каменев, Тухачевский. Впервые я так близко увидела Сталина. Приветливо улыбаясь, он вместе со всеми стоя аплодировал. Восторженным овациям не было конца. Медленно гасились люстры. Оркестр заиграл увертюру.
Перед глазами промелькнула короткая жизнь. К счастью, дирижер Александр Мелик-Пашаев помог войти в творческую форму…
Закончилось первое выступление на сцене Большого театра. В последний раз опустился парчовый занавес. Зал неистовствует. Актрисы Малого театра и Московского Художественного Евдокия Турчанинова, Александра Яблочкина, Ольга Книппер-Чехова, Алла Тарасова преподносят корзины с цветами и огромный букет алых роз. Целуя меня, Тарасова шепотом проговорила: «Вы, Верочка, пели прекрасно. Такую очаровательную Кармен Москва давно уже не слышала и не видела. Эти волшебные цветы вам прислал И. В. Сталин».
От счастья на глазах выступили слёзы. Меня пригласили в правительственную ложу. Не успела опомниться, как была представлена Сталину и его соратникам.
— К своему успеху, товарищ Давыдова, — тихо сказал он, — относитесь сдержанно, не зазнавайтесь, смотрите, не потеряйте голову.
Ворошилов преподнёс коробку шоколадных конфет. Орджоникидзе — оригинальную шкатулку. После короткой паузы Сталин снова обратился ко мне:
— А вы, товарищ Давыдова, хотели бы жить в Москве и трудиться в нашем Большом театре?
— Я должна подумать.
— Решение правильное. При любых обстоятельствах всегда необходимо думать. А мы за это время попросим товарищей, ведающих театрами, подготовить соответствующее решение о вашем переводе. Ленинград не обеднеет, там неплохо работает товарищ Преображенская.
Я поблагодарила его за внимание.
Сталин взглянул на меня исподлобья. Это был мужской, пытливый, властно-оценивающий взгляд. Прошло мгновение, какая-то доля секунды, но взгляд этот я запомнила на всю жизнь. Сталин мысленно раздевал меня и осторожно взвешивал «за» и «против»…
Через месяц я получила правительственное распоряжение о переводе в Большой театр.
В Ленинграде я вышла замуж за артиста оперы Дмитрия Семеновича Мчедлидзе - Южного.
С первых дней супружества наши взаимоотношения складывались сложно. После долгих споров мы пришли к обоюдному соглашению, что каждый из нас имеет право на самостоятельную жизнь, но разводиться и терять друг друга нам не следует.
Год 1932
Дирекция Большого театра приняла меня благосклонно. По наивности я думала, что это справедливая дань моему вокальному и актёрскому мастерству. Так или иначе моя сокровенная мечта сбылась. Я — солистка первого оперного театра страны, на сцене которого творили непревзойдённые мастера Шаляпин, Собинов, Нежданова…
Утром 7 ноября состоялось торжественное собрание, посвящённое Октябрьской революции. Вечером шла «Псковитянка» Римского-Корсакова. В правительственной ложе Сталин оживлённо переговаривался с собеседниками. Вечером 8-го я должна была принять участие в традиционном праздничном концерте в Кремле. В шесть часов вечера мне сообщили, что концерт отменён. Потом стало известно, что в тот день «скоропостижно» умерла Надежда Аллилуева, жена Сталина, которая когда-то работала в секретариате Ленина.
Меня, как всякую женщину, интересовало, какая была жена у вождя. Умная, красивая, интересная, образованная, энергичная, любила ли она искусство, музыку, живопись, литературу, балет? Или она обыкновенная законсервированная партийная дама — синий чулок?
Мы, артисты, часто задавали себе вопрос: почему руководители Коммунистической партии и Советского правительства на официальные приемы и спектакли приходят без жён?
В очередной раз Сталина я мельком увидела на премьере «Тщетная предосторожность». В конце декабря он приехал послушать «Демона».
В новогоднюю ночь я пела в Кремле. После концерта артистов пригласили на праздничный ужин. Меня посадили радом со Сталиным и Ворошиловым. Кавалеры не давали скучать. Сталин ел мало и почти не пил. На меня он смотрел восхищёнными глазам г. Вечер закончился в полночь.
Дома в кармане шубки я обнаружила записку: «Около Манежа Вас будет ожидать машина. Шофёр доставит Вас на место. Записку сохраните». Почерк незнакомый. Подписи нет. Ощутила жуткий страх. Посоветоваться не с кем, время позднее. На улице холодная, зимняя вьюжная ночь. Сопоставила отдельные факты. Вспомнила, как Сталин смотрел на меня во время первой встречи в ложе Большого театра. Почему в этот новогодний вечер я оказалась рядом с ним за столом? Стала отгонять навязчивую мысль, что он просто влюбился. Взяла себя в руки. В конце концов красивые женщины созданы для того, чтобы нравиться мужчинам. Во все века об этом писали мудрецы, философы, поэты, драматурги.
У ворот Кремля ко мне подошёл человек средних лет. Он вежливо поздоровался, испытующее взглянул на меня, затем сказал:
— Вас ожидает автомобиль, в машине согреетесь, на улице нынче зябко, тридцать два градуса мороза.
Высокий, худой незнакомец проводил меня до машины, предупредительно открыл дверцу, помог сесть. Заревел мотор, машина набирала скорость. Показались очертания Киевского вокзала, старые домики Дорогомиловской заставы. Мы подъехали к глухому забору. Шофёр просигналил. Из караульного помещения вышли военные и штатские.
— У вас, дамочка, какие документы имеются? — спросил дядя исполинского роста, по-видимому, старший. Предъявила паспорт и удостоверение личности. Ворота автоматически открылись. Показался красивый особняк, похожий на старинную усадьбу конца XYIII века. Молчаливая женщина провела меня в уютную гостиную. Раскрасневшаяся с мороза, я прямо в шубе плюхнулась на диван.
— А, вы уже здесь, В. А.? — услыхала я знакомый, нерусский гортанный говор Сталина.
— Да, Иосиф Виссарионович, мы только что приехали.
— Сейчас распорядимся, чтобы вас раздели.
Женщина взяла шубу, муфту, шапочку, перчатки.
Взгляд её больших серых глаз ничего не выражал.
— Вы, наверно, проголодались? — мягко проговорил Сталин. — Пойдёмте в столовую. Там, кажется, для нас накрыли стол. В нашем доме не надо стесняться.
Как приятно ступать по мягкому, пушистому ковру! На небольшом столе ажурная белоснежная скатерть. Два прибора, изысканная посуда. Вилки, ножи, ложки из старого добротного серебра.
Нас угощает приветливая, немолодая русская женщина. Таких деликатесов не имел даже избалованный буфет Большого театра. При виде яств ощутила волчий аппетит. С наслаждением пила ароматные вина столетней давности. Не верилось, что в первый день января я ем свежие огурцы, редис, помидоры, груши, яблоки. Немного обалдела. Увидев моё смятение, Сталин тихо сказал:
— Вам из наших скромных запасов приготовят вино, икру, рыбу, сладости, овощи, фрукты.
— Большое спасибо, И. В.! Время теперь позднее, пора собираться домой, да и вы, наверно, устали?
— В. А., нам нужно серьёзно поговорить. Если не возражаете, пройдёмте в другую комнату, нам там никто не будет мешать.
Понять Сталина трудно: акцент ужасный. Переспрашивать не решилась. После крепкого горячего кофе, вкуснейшего грога стало совсем хорошо. Боязнь и растерянность улетучились. Я пошла за ним. Оказалось, что И. В. ростом ниже меня. Мы вошли в комнату, где стояла большая низкая кушетка. Сталин попросил разрешения снять френч. На плечи он накинул восточный халат, сел рядом, спросил:
— Можно потушить свет? В темноте легче разговаривать. Хочется побеседовать с Вами по душам.
из книги Леонарда Гендлин - Исповедь любовницы Сталина
