Каждый выбирает для себя ...  (©)

Продавец ему: — Платите!—
Он в ответ: — Не заплачу!
— В отделение хотите?—
Отвечает: — Да, хочу! (©)

“Добровольцы (рекрутская)” — стихотворение просилось в эпиграф. Его подарил мне на последнем Форуме молодых писателей в Липках молодой поэт Сергей Михайлов, вместе с другими произведениями своего сборника. Особого внимания в нём заслуживали два раздела свободных стихов, глубокое обаяние которых основано на соединении света “вечных” тем человеческого бытия и трагической мглы остро прочувствованной автором современности. Я отвлечённо наслаждалась искусством, как вдруг одно из стихотворений своей почти агрессивной злободневностью сбросило меня с ясных высей эстетики на хмурую твердь публицистики. “На войну собирались шестеро”…

Поочередный говор шести богатырей в стиле старинной баллады или народной былины. “Говорил один…”, “Говорил другой…” — каждому из шестерых автор подбирает свой мотив идти на войну — в традиционно - романтическом ключе: первый идёт “за родимый край воевать”, второй — искать пропавшего на войне сына — или мстить за него, третий — испытать себя и славу заслужить, четвёртый — за добычей, пятый — от одиночества бежит, а шестой, “самый молодой”, — от несчастной любви.

После зачина сразу следует развязка:

На войне оказались шестеро,
В вертолёте одном, лицом к лицу.
Говорит один: И дурак же я!
За Державу шёл, а пришёл, как вор,
Не своё защищать, а чужое брать.
Говорит другой: Старый я дурак.
В мясорубке этой кого найдёшь?
Отомстить — кому? Чёрту с дьяволом?
Третий говорит: Что я за дурак?
Нет, война без разбору людей кладёт.
Я троих убил — все гражданские.
Говорит четвёртый: А я, дурак,
Поживиться думал на дармовом.
А теперь бы просто пожить ещё.
Пятый говорит: Дураком я был —
Стал вдвойне дурак. Бедовал один,
Так теперь со смертью в обнимку сплю.
Говорит шестой (а висок седой):
Не любил бы я — не страшна и смерть.
Не страшна и смерть — только б свидеться.
Ты меня, сержант, как - нибудь пусти,
Мне проститься с ней, и достаточно.

Но шестерым и ещё шестнадцати
Не уйти на родную сторону.
Всех накрыло одной гранатою —
Замолчали они, убитые.

Никто из героев, пришедших на войну со своим дорогим умыслом, не нашёл в ней мало - мальски ценного смысла. Сергей Михайлов представил нам войну - саму - по - себе, очищенную от наших иллюзий и украшательств — до состояния чистого понятия “войны” как воплощения противоестественного миропорядка, не управляемого разумом, абсурдной ситуации, неприменимой к живым нуждам человеческой жизни.

Независимо от провозглашаемой цели дело человека - воина заранее проиграно: войну не оправдать, не приспособить.

Эта чисто современная, сравнительно недавняя концепция войны нова для нас, со школы привыкших видеть в войне высокий подвиг богатырей Куликовской, Бородинской, Сталинградской. Война для традиционного сознания — это ратное дело, столь же благородное и извечное, как какое-нибудь кузнечное или земледельческое.

Во введении к текстам Олега Блоцкого, тогда под грифом “новое имя в молодой прозе” выступившего со своими “афганскими” рассказами и повестью (см.: “Дружба народов”, 1993, № 2), писательница Светлана Алексиевич заявляет о сломе отечественного представления о войне: “Мы любили человека с ружьём. <…> Человек с ружьём нам обычно представляется солдатом сорок пятого — солдатом Победы. Каким-то гипнотическим образом из нашего воображения исчезало то, что творил человек с ружьём и что творило ружьё с душой этого человека. <…> Нам нравились стихи о войне, но мы не представляли себе, как пахнет засохшая кровь на солнце и на что похожи человеческие кишки, выброшенные осколком из живота”.

Афганская тема и слом военного самосознания — сочетание не случайное. Именно последние войны, афганская и чеченская, не говоря уже о других многочисленных межнациональных конфликтах на территории бывшего Союза и не упоминая о заморских вьетнамских и иракских кампаниях, подвели современного человека к мысли о драгоценной необходимости мира, сориентировав его не на победу над очередным врагом, а на одоление войны как таковой.

                                                                                                                  Человек с ружьём: смертник, бунтарь, писатель (Отрывок)
                                                                                                                       Опубликовано в журнале Новый Мир, номер 5, 2005