Чёрная пешка  в сложной шахматной партии 

Слышишь звон по всем лесам?
То Ярило едет сам
На весенней колеснице
Да в обнимку с Царь - девицей -
С той, что узелок завяжет,
Коли кто неправду скажет,
по кривой тропе пойдёт -
В круги Ада попадёт.
Но она ж Любви подруга,
Поведёт тебя по кругу
Раз, другой, четвёртый - срок,
Чтобы выполнить урок
И справить все ошибки
Человек поступком смог.
Утро Сварога настало -
Тьмы Кощеевой не стало.

Тут и стал ты, будто, милым -
С лаской до Яги, с посылом ...
Эх, зачахнешь ты от Света,
Где ни тьмы, ни мрака нету ...
Жаль тебя порою мне,
Когда вспомню при луне,
Как друг к другу мы спешили,
Чад неправых в тьму водили...
Ты хитрил - во тьму тащил,
Я протИв тебя хитрила -
Проясняла - выводила
Всё на чистую на воду,
Чтоб показывать народу,
За грехи кого Кощей
В мОроки ведёт людей. ...
Так что, Коша, не ропщи,
Приготовила я щи
Те, с кислинкой, что ты любишь.
Ох, не за то ль Ягу голубишь?
Ненасытнай ты живот -
Живодёр и живоглот!))))

                                          Размолвка яги с кощеем (Отрывок)
                                               Автор: Екатерина Саянова

Правду говорила баба - Яга: Иванова невеста «гостила» в замке у Кощея. Однако сама она не знала ни где находится, ни кто её похититель.

Верхняя башня, в которую заточили пленницу, была переполнена светом и темницу совсем не напоминала. Но зато она служила прибежищем всех сквозняков. Ветры, ударяясь о камни и отдав им тепло своего дыхания, врывались в жилище многочисленными ледяными змейками, спешащими погреться на груди Василисы.

В остальном пленница, как сказали бы в наше время, - жила с комфортом. Ни в чём ей Кощей не отказывал: есть, пить? – пожалуйста, да всё такое, что пальчики оближешь; платья невиданные? – нате, таких и царицы не нашивали; кольца, серьги, броши, зеркала и тому подобное? – в превеликом изобилии; и для рукоделия имелось всё, что душа пожелает: крои, шей, вышивай – не ленись.

Она, поначалу, и не ленилась: рубаха на Ивана была уж готова, вся расшитая нитками золотыми да серебряными; а ткань! – такую ни на каких торгах не сыщешь! Но случись Ивану примерить эту рубаху, она была б ему великовата. Впрочем, не будем строго судить портниху: Кощей был высок и статен, а влюблённое сердце шептало, что Иван, по крайней мере, «не хуже». После рубахи Василиса охладела к шитью. Ко всему на свете охладело её сердце, всецело и всечасно сосредоточившись на тоске по своему суженому. Иван… Ивана… Ивану… Иваном…

И сотен тысяч падежей
Ужасно мало было б ей!

Несколько раз пытался Кощей поговорить с Василисой про её жениха, расспрашивал и так и сяк, но она всё молчала; лицо её в эти минуты выражало именно то, что принято называть немым укором. Ей было не совсем понятно… Наверно, будет точнее сказать: ей было совсем непонятно… Ладно, напишем так: ей было очень даже понятно, что её похититель её же и замечать не хочет – ему нужен был Иван! А не понимала Василиса совсем другого: недоумением своим она маскировала глубоко спрятанную обиду отвергнутой самки. Да, да, любезный читатель! И не надо возмущённых ханжеских гримас! Здесь судить некого и не за что, - природа своё всегда возьмёт!

Окончательно убедившись, что похищение не носило "любовной" окраски, что она всего лишь заложница, Василиса начала мучить себя вопросами: кому и зачем нужен был её жених?!

Чем всё это грозило Ивану, ей, их любви?!  Эти вопросы не давали ей покоя. Страх за Ивана, преумноженный неизвестностью, переполнял её. Там, в деревне, она не могла надышаться Иваном, думала, что любит его – теперь поняла: то было лишь преддверием любви, первыми искорками. Любовь настоящая, всеобъемлющая, полная, мощная, жгучая, непостижимая, охватила её здесь, в кощеевом замке; она, т.е.  любовь, не находя себе выхода в действии, безжалостно сжигала Василису, проникая ненасытными языками своего пламени в самые потаённые места души и тела… Хотя кто знает, что это такое: настоящая любовь?! Любовь Василисы отдавала чумной болезнью, жадно сжирающей свою беззащитную жертву.

Они сидели напротив друг друга: Василиса – не представлявшая себе жизни без Ивана, день и ночь, ждущая его отовсюду, готовая пожертвовать всем и вся, чтобы поглотить, утопить его в своей любви, и Кощей – готовый в любой миг кинуться, выкрасть, отвоевать, всё что угодно, лишь бы завладеть иглой, без которой он не мог ни жить, ни умереть. Стремясь как-то разнообразить свой монолог и вытащить пленницу на разговор, Кощей решил рассказать ей что - нибудь интересное. И задумался! А что, собственно, может быть интересно этой девчонке, так отчаянно сохнущей по какому-то Ивану?

Думал Кощей, думал… и вдруг выдал: "А расскажу-ка я тебе одну сказочку!"....

Если Василиса и слушала Кощея, то, что называется, краем уха. Всё внешнее, сущее, пробираясь сквозь густой туман её переживаний, принимало расплывчатые, неузнаваемые, нереальные формы. Кощей видел, что напрасно столь долго распинался. Он тут же поймал себя на том, что ему самому, впервые за много лет, захотелось выговориться, прозвучать в резонанс с чьей - то душой. И ведь резонанс состоялся!!! Всегда безжалостный к себе, он смотрел на Василису словно в зеркало, всё более и более взмывая на сумасшедшую высоту резонансного пика. Почувствовав, что достиг вершины, Кощей поспешил оставить пленницу.

Чуть не сорвалось с пера: «Он шагнул за порог, как в пропасть…», но любая пропасть в первую очередь славится своим каменистым дном, а Кощей давно уже разуверился в том, что это дно существует вообще.

Здесь мне хотелось бы, преодолев природную скромность и застенчивость, злоупотребить авторским положением и вмешаться в ход повествования, чтобы двумя - тремя штрихами дополнить ваше представление о замке и его хозяине.

  Камни, камни, камни… Камни – кости земли. Представьте себе огромную, отполированную ветрами и дождями груду камней – вот вам и замок Кощея. Бесчисленные потайные ходы и комнаты, хитроумные ловушки, свирепые сторожевые псы – всё это надёжно охраняло тайны замка от любопытствующих взоров. Немногочисленная прислуга не могла выйти из замка даже на короткое время – её тут же убила бы наружная охрана, которая в свою очередь под страхом смерти не смела сунуть носа внутрь замка.

Так они и жили
Да Бессмертному служили…

Кощей знал не больше десятка своих подданных – для управления этого было достаточно, а остальные для него все были на одно лицо. Жил он в самой верхней башне замка, которую на время уступил Василисе. Уж не счесть какой бесконечный день, какую нескончаемую ночь он решал одну и ту же задачу: как найти иглу, в которой таилась его смерть.

Вначале он решал её, опасаясь за свою жизнь, потом – по привычке, а со временем – это стало его единственным, навязчивым  желанием, страстью, смыслом.

Игла эта стала осью его мироздания, она была проклятием Кощея и его единственной надеждой. Мрачный замок с его неприступностью нужен был лишь для того, чтобы не отвлекаться от мучающей, неподдающейся головоломки. Его толстые стены надёжно укрывали от трескучей суеты назойливого, стороннего мира, давая возможность вновь и вновь погружаться в омут своих мыслей, где догадка предательским зайчиком бегала по ряской поверхности, то появляясь и маня, то пропадая и бросая.

Поначалу клубок распутывался быстро. И по всему выходило, что следы вели к Яге. Но дальше – концы в воду. Бесспорно, Яга что-то знала; знала, да молчала. Наивные  попытки решить задачу прямой атакой были безрезультатны. Надо было действовать в обход, хитростью, обманом, чем угодно. Но в этих играх Яга была сильна, как никто. Кощею позарез нужен был неожиданный ход, удар, который заставил бы её, хоть на мгновение, приоткрыть карты!

Как у всякого наблюдателя, вынужденного пристально смотреть в одну и ту же точку, у Кощея начинались галлюцинации, действительность преломлялась так плавно, что невозможно было зафиксировать сам факт преломления. 

В былые времена он, устав от размышлений, от напрасности судорожных усилий пытался как - то отвлечься, развеяться. От Кота - Баюна ему осталась куча волшебных безделушек, как - то: ковёр - самолёт, яблоня с молодильными яблоками, скатерть - самобранка, сапоги - скороходы, шапка - невидимка и ещё много чего, вот он и пустил про это славу широкую.

Тут лихой люд и попёр! Но подобное развлечение оказалось совсем неинтересным - он ничем не рисковал и мог бы все эти ненужные ему побрякушки просто выкинуть. Тоска и скука – две настоящие царицы кощеева царства – быстро вернулись на свой трон, чтобы уже никогда не покидать его.

За ночь, одурев от мыслей, он с нетерпением ждал рассвета; первые лучи солнца заставали его уже идущим вниз по ручью. Но и там думы не оставляли его, беспощадно искажая, коверкая реальность, не давая ему породниться с ней. В очередной раз убедившись, что окружающий мир недостоин даже его простого любопытства, он возвращался в замок, чтобы не покидать его до следующего рассвета.

И только в полнолуние мысли о игле отпускали его. Как - то незаметно для себя он приучился смотреть на полную луну так, что она раздваивалась в глазах, и тогда Кощей ничего не видел, не слышал, не помнил… Тогда в мире не было ничего, кроме двух лунных глаз, когда - то полюбившихся ему! Они были Абсолютом силы, материей, из которой соткано всё самое сокровенное.

Но полная луна уходила, и беспощадная игла восстанавливала свою тиранию.

                                                                                                                                                                                 Кощей Бессмертный
                                                                                                                                                                                                    или
                                                                                                                                                            Сказка о затерянных душах - Автор: Сергей Усов

Зачем тебе .. твой замысел побега ?

И жизнь твоя пройдёт незрима,
В краю безлюдном, безымянном,
На незамеченной земле, -
Как исчезает облак дыма
На небе тусклом и туманном,
В осенней беспредельной мгле...

                                                       Русской женщине (Отрывок)
                                                             Поэт: Фёдор Тютчев

Чужая — Русский трейлер (2023)

«Чужая», 2023 год, режиссёр Алексей Луканев. Кинокомпания Ной при поддержке Министерства культуры РФ.

Фото подбор - ОЛЛИ.

Вертолёт с дерзкой блондинкой на борту терпит крушение где - то в Западной Сибири. К месту падения оперативно выдвигается спасательный отряд в составе бабки - шаманки и нескольких оленей. Единственную выжившую, упомянутую блондинку, доставляют в безымянное поселение диких аборигенов, где ей оказывают медицинскую помощь.

Женщина довольно быстро оправляется от травм, но её почему - то не отпускают домой, а заставляют чистить рыбу. Затем и вовсе выдают замуж за какого - то мужика, который тут же принимается её насиловать.

Тем не менее она постепенно в новой обстановке осваивается и вроде бы даже привыкает. Не теряя, впрочем, надежды на побег.

Надпись «Основано на реальных событиях», гордо красующаяся на постере фильма «Чужая», – это, как часто в таких случаях бывает, преувеличение. То есть какая - то реальная история в основе сценария действительно лежит. Но звучит она целиком примерно так: «Один мужик когда - то в тайге заблудился, а потом нашёлся». Без особых подробностей. Почти как в том анекдоте: не выиграл, а проиграл, и не в лотерею, а в карты, и не шахматист Петросян, а футболист Акопян. С другой стороны, кому какое дело, что там в реальности было.

Гораздо интереснее другое. А именно: что - то зачастили наши отечественные кинематографисты русских женщин проверять на прочность Россией. Причём каждый раз схема плюс - минус одна и та же. Обычную русскую женщину выдёргивают из привычных условий – из зоны комфорта, грубо говоря – и забрасывают куда - нибудь в отдалённую глушь. Чтобы она там разные тяжёлые испытания преодолела и, в идеале, что - то для себя важное вынесла. Ну, или просто какие - то скрытые ресурсы в себе под давлением экстремальных обстоятельств раскрыла. «Одна», «Дикая», «Поехавшая» – всё из этой описываемой категории (в названиях, кстати, тоже некоторая система просматривается). «Иччи», допустим, туда же вполне можно записать. Теперь вот ещё «Чужая» к ним примкнула.

Главная героиня «Чужой» в исполнении Анны Слю изначально трудится в фирме, которая занимается, кажется, геологоразведкой. У нее есть муж - художник (Артём Ткаченко), проблемная дочь и светлый просторный дом с камином. Кроме того, она вся из себя такая сильная и независимая, любого начальника на место может поставить.

И вот она оказывается посреди тайги, в компании недружелюбно настроенных аборигенов - язычников. Где её профессиональным навыкам едва ли найдётся применение. Хотя разок ей всё же доводится модернизировать местную рыбную промышленность, внедрив элемент конвейерного производства. Но это так, между делом. В остальном же она озабочена совсем другими вещами: ведением примитивного быта и ублажением нового мужа (и продумыванием плана побега, само собой).

Стало быть, фильм, по большому счёту, о том, как столичная бизнес - вуман переквалифицируется в традиционного типа домохозяйку. Иными словами, это такой женский аналог «Холопа» с экзотическим колоритом. Причём последнему уделено немало внимания. Даже язык для вымышленного племени придумали и всякие другие штуки, чтобы было, с одной стороны, правдоподобно, а с другой стороны, чтобы никто из представителей настоящих коренных народов Сибири не обиделся.

Благодаря чему разглядывать устройство жизни племени становится чрезвычайно увлекательно. И «Чужая», таким образом, обретает ещё и некое фэнтезийно - этнографическое измерение. Что в некотором смысле роднит её с «Солнцестоянием» Ари Астера. Однако в «Чужой» содержится гораздо больше таинственного и необъяснимого.

В первую очередь бросается в глаза тот факт, что никто в племени не рад пришествию иноземки, и это, положим, нормально для замкнутого сообщества (любым человеческим сообществам в принципе свойственна настороженность к пришельцам), но вместе с тем никто не проявляет к ней и малейшего любопытства. Даром что, судя по всему, они там настолько от цивилизации оторваны, что отродясь белых людей не видали. А тут – целая блондинка с неба свалилась.

И ничего, ноль реакции. Разве только неодобрительно чужой называют. А так – как будто обычное дело у них. Работу выдали, супруга назначили – и будь здорова.

Или вот ещё одна загадка: если женщины племени с утра до ночи чистят рыбу оптовыми партиями, а мужчины постоянно ходят на охоту, то кто тогда рыбачит? И откуда у них всех в домах застеклённые окна? И где конкретно их поселение расположено, что там всегда зима (действие растянуто на несколько лет, но заснеженные пейзажи вокруг ни капли не меняются)?

И что это за молчаливый дед с трубкой, которого время от времени крупным планом показывают? Что он через эту трубку курит (не табак же, потому что где он табак достанет)? «Чужая» вызывает, наверное, больше вопросов, чем задумывали сами создатели. Но больше всего вопросов вызывает финал, в высшей степени сюрреалистический и оставляющий после себя чувство глубокого недоумения. Ясно только, что ни разу не хэппи - энд, а больше не ясно ничего.

Режиссёр Алексей Луканев, ранее специализировавшийся преимущественно на сериалах НТВ, уверяет, что в его фильме есть много метафор и однозначный посыл. Насчёт метафор – сомнений нет никаких, наверняка их там и правда много. А вот чтобы разглядеть какой - то посыл, тем более однозначный, для этого нужно, вероятно, достичь максимального уровня просветления.

И всё же чего у «Чужой» не отнять, так это невероятно широкого набора затрагиваемых тем, включая притеснение по гендерному признаку, нефтедобычу, столкновение культур, сексуальное насилие, стокгольмский синдром, ПТСР и шаманизм.

Если бы за концептуальную эклектичность выдавали награды, «Чужая» бы непременно отхватила несколько штук.

                                                                                                                               «Чужая»: Секс, насилие и шаманизм в зимней тайге
                                                                                                                                                  Автор: Алексей Литовченко

Змей - Подколодный

Ай, то не пыль по лесной дороге стелется.
Ай, не ходи да беды не трогай, девица.
Колдовства не буди, отвернись, не гляди –
Змей со змеицей женятся.

Лиха не ведала, глаз от беды не прятала.
Быть тебе, девица, нашей – сама виноватая!
Над поляною хмарь – там змеиный ждёт царь,
За него ты просватана.

Удержи меня,
На шелкову постель уложи меня.
Ты ласкай меня,
За водой одну не пускай меня.

                                                 Музыкальная композиция - Невеста Полоза (Отрывок)
                                                                        Группа: «Мельница»

– Садись, князь, – ласково проговорил Менгу. – Рад, что ты пришёл.
– Хан, если великий князь тебя чем - то обидел – не держи на нас зла, – начал Борис. – Ярослав бывает нетерпелив, часто гневается без повода.
– Князь Ярослав – мужественный человек и достойный правитель. Он принял меня по - царски, – почтительно заверил его хан.
– Тогда почему…
– Почему я не пошёл на уступки? Скажем так – мы с великим князем не договорились. Я думал, он уже поведал тебе об этом?
– О чём же, хан? – не мог взять в толк Борис.
– Я кое - что попросил у князя, и он, как истинный христианин, отказал мне в этом, – развёл руками Менгу.
– Что же ты попросил, хан? Вдруг я могу дать тебе это?
– Можешь, – Менгу явно наслаждался ситуацией. – Но вряд ли захочешь.
– Проси что угодно! – оживился Борис. – Я не откажу посланнику самого Берке - хана!

Менгу начал рассматривать ногти на руке, потом вскинул на Бориса насмешливые глаза.

– Я хочу твою жену, князь! И готов за это пойти на уступки. И уж конечно, Берке - хан услышит от меня много хорошего про князя Бориса.

Борис смотрел на Менгу, не в силах произнести ни слова. Но решение он втайне уже принял.

Матрёна и Устинья тем временем собирали вещи, готовясь в обратную дорогу.

– Недаром говорят, милая: волос у бабы долог, да ум короток. Ты бы вместо того, чтобы глупые советы мужу давать, лучше бы занялась тем, на что бог предназначил, – гнула своё ключница. – Скорей бы домой, в Суздаль! Тут мне все время неспокойно, сердце ноет.

Устинья хотела было возразить, но подняла глаза и увидела стоящего в дверях Бориса. Отослав Матрёну, Устинья подошла к мужу.

– Ну что, миленький? Узнал, чего татарин хочет?
– Зря ты, коза упрямая, дома в Суздале не осталась, – тихо проговорил тот. – Вот, получи теперь.
– Не пойму тебя, князь, – нахмурилась Устинья.
– Тебя! Тебя он хочет, сука неугомонная! – закричал Борис. – Сколько девок вокруг, молодых, румяных! Кровь с молоком! Так нет – подавай ему эту, тощую да старую! Не иначе как мне назло. Только какая ему с того польза?! Чем я обидел хана?!
– Хан Менгу - Темир хочет провести со мной ночь? – переспросила потрясённая княгиня после паузы.
– Да нет, глупая, выше бери! – прищурился князь – В Орду он тебя забрать решил. Или так брата хотел на гнев вывести? Знает же, что Ярослав лучше умрёт, чем бесчестье допустит.
– А ты, князь? – спросила с вызовом Устинья. – Допустишь, чтобы твоя жена с другим легла?
– Я… – он отвёл глаза. – Да что ты несёшь, юродивая?..
– Тогда зачем ты мне это сказал? – не унималась она.
– Да чтоб ты знала, неугомонная, под какие образа мужа подвела.
– А может – наоборот? – усмехнулась княгиня. – Окажешь услугу хану, а он за тебя словечко в Орде замолвит.
– Замолчи! – заорал Борис. – А то на верёвке в Орду побежишь!

И он выбежал, хлопнув дверью. Когда Матрёна вошла, то увидела, что Устинья сидит на скамье, глядя перед собой невидящим взглядом.

– Сдал, сдал жену, Иуда, – бормотала она.

Матрёна быстро всё выведала у княгини и начала выть.

– Матушка моя милая! Голубка моя нежная! Бедные мы с тобой, горемычные! На смертушку лютую собираемся. У - у, ирод поганый! Не мужик это – змей подколодный! Где ж это видано – родную жену татарину отдать!

Видно, голосила она громко, потому что ни Матрёна, ни Устинья не заметили появившегося в дверях Ярослава. Матрёна спешно выбежала, оставив их одних.

– Сядь рядом, невестушка, – тихо проговорил Ярослав. – Видит бог, милая, я не хотел этого. Но и мужу твоему тут сам великий князь не указ.
– Он верно всё решил, батюшка, – покорно сказала княгиня. – Нечего за меня, сошку малую, такую тьму народа в Орду посылать. Я бы их жёнам и матерям в глаза бы смотреть не смогла.
– Ты уж держись, милая, – с трудом выговорил князь. – На народе - то слёзы не лей. А то сама знаешь – решат, что мы тебя неволим, волноваться начнут, ещё, чего доброго, повторится новгородский бунт.

Устинья кивнула, не глядя на него. Ярослав помялся в дверях и тихо вышел.

– Что тебе великий князь сказал? Может, заступится? – неслышно подкралась к ней Матрёна.
– Просил на народе не выть, когда с рогатым в Орду поеду. А то ещё подумают, что то не мой позор, а их, светлейших. А так всё ясно: неверная жена и милостивый муж. Другой бы убил на месте, а этот – с полюбовником в Орду отпустил, – с вызовом проговорила Устинья.
– Да вела б ты себя, как нормальная баба, – сейчас бы уже сидели на печи, ели калачи, а не на смерть собиралася.

И тут Устинью осенило.

– Нормальная баба, говоришь? – на её губах заиграла недобрая улыбка.

Посольство хана готовилось покинуть город, воины строились в ряды, кто - то усаживался в повозки. Ярослав и Борис, сидя верхом на конях, наблюдали это взволнованное море людей. Дружинники образовали коридор, чтобы посольство могло безопасно выехать.

– А ну, назад! Все назад! Отойди, мать! Заберите ребёнка!

Внезапно гул смолк – к посольству подошёл Менгу - Темир. Две девушки под руки подвели к нему Устинью. На ней была простая белая рубаха свободного кроя, голову украшал венчальный венок.

В толпе пронёсся ропот.

– Что это она? Как покойница оделась, – зашептал Еремей Ярославу. – Что это за балаган?
– Ведьма! Девка татарская! – послышались крики из толпы.

Устинья молчала. Менгу протянул ей руку в кольцах и улыбнулся:

– Садись, княгиня!

Устинья сделала шаг к лошади и вдруг с воем осела на руках у девушек.

– Не хочу татарину доставатися, – заголосила она и поползла на коленях к князю. – Люди добрые, не хочу с поганым… А - а - а… Господин мой! Миленький! Помоги - спаси, родимый мой! Муж мой дорогой – убей - зарежь, да не отдай проклятому… Что ж это, бабоньки?! За что - о - о…

– Уймите её! Немедля унять! – приказал Ярослав. Он со страхом глядел на волнение толпы, опасаясь бунта.
– Князь, ты слышишь?! Останови это, князь! Да как же это?.. Что ж мы, люди добрые… Позор! Позор! – неслось из толпы. – Бей их, родимые! Навалимся!

Дружинники еле сдерживали напор, им в подкрепление бросились воины. Устинью быстро поволокли к коню.

– Матушка - Богородица! – причитала она – Видишь ли меня?! Слышишь ли меня?! Призови, матушка, призови на небеса! Не хочу с поганым жити.

Ситуация накалялась. Ордынцы уже взялись за рукоятки мечей, но дружинники быстро закинули Устинью на седло Менгу-Темира, и тот пустил коня галопом, торопясь вывезти её из толпы и опережая вереницу всадников - ордынцев.

                                                                                                                         из исторического фэнтази Бориса Глебова - «Золотая Орда»