Ключи к реальности

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.



Лавочка мадам Фуфур

Сообщений 51 страница 60 из 64

51

Дважды в одну реку

Лавочка мадам Фуфур

Катя всё же нагнала меня и, не спрашивая, проводила до самой квартиры, где я демонстративно захлопнул дверь прямо перед её красивым носом. Как только щёлкнул замок, в нашем доме, когда-то полном шума и драконьей возни, воцарилась тишина.

Я съехал по стене и закрыл глаза.

«Рефлексируешь?» – с издёвкой спросил в моей голове Веник.

– Да, Вень. Ко всему прочему ещё и галлюцинации.

Побочные эффекты путешествий во времени… Если Фуфур не решит изгнать меня из игры, я напишу об этом книгу. Когда-нибудь.

«…Передатчики, ноутбуки, валидаторы, диспетчеры… Вы никогда, нигде не сможете остаться в полном одиночестве! Разговоры будут записываться, а вся техника станет молчаливой, практически живой свидетельницей. В таких условиях неугодного системе проще найти, напугать, скомпрометировать какой-либо информацией».

Чьи это слова? Почему они пришли на ум? Ах да, Иван. Мой предшественник, ещё один ученик Фуфур.

Я с тупой тоской подумал, что даже мой разум, это крохотное пространство Вселенной, перестаёт быть мне подвластным – как уже перестала быть убежищем моя квартира.

Я огляделся; вещи были разбросаны так же, как и с утра; так же, как и несколько месяцев назад. Ранние сумерки накрывали всё невесомой пылью.

«Никто не сможет выйти на связь с другим, не будучи уверен, что его не подслушивают».

– Да, да, Иван, я понял! Хватит уже орать из моей головы!

– Антон! – укоряюще воскликнула Иляна.

– А ты бы лучше ответила мне по-настоящему, а не выдумывалась сама собой!

– Тони! Тоном ниже! Ты вообще-то с моей невестой разговариваешь!

– Отстаньте! Отстаньте от меня!

Я сдавил виски и съёжился на полу. В голове звучали голоса, голоса, голоса… Мои друзья спорили и кричали всё громче. В какой-то момент в хор вмешался тонкий Тошин писк, а за ним рык Ракушки.

– Пожалуйста, утихните! – уже без всякой надежды простонал я. И мои мысли услышали. Потому что всё-таки они были моими друзьями.

Да-да, пора обратно в психушку, кажется. Но только перед этим у меня ещё есть кое-какие дела в этом новом мире. Как минимум – разобраться, кто колотит мне в дверь.

Открыл. На пороге всё ещё стояла Катя.

– Я не впущу тебя, – ровно произнёс я.

– Думаю, у меня есть кое-что, что сможет тебя переубедить.

– Нет.

– Да.

– И что же?

– Весточка от Иляны.

– Ты не права. Это меня не переубедит. Я не впущу тебя. Говори так.

Катя пожала плечами и протянула мне тот самый чек, изнанку которого я исписал час назад. Я долго вертел его в руках, прежде чем обнаружил крохотную приписку: «Драконы у Фуфур. Не пей никакого кофе!»

Я снова повертел чек так и этак, проверил на свет, а когда оторвался от созерцания истерзанной бумажки, обнаружил, что Катя-Женя проникла в квартиру и вовсю хозяйничает в кухне.

– Катарина!

Она обернулась от шкафа и улыбнулась:

– Антон, а есть у тебя чай?

– Нет чая. Уходи из моего дома!

– Ты же только вернулся из магазина. Неужели не взял?

– Катя, уйди, пожалуйста.

– Вот и добрались до сокращённого имени. Может быть, и чай всё-таки найдётся?

«Чай во втором шкафу у стены», – подсказал Веник.

Зазвенел диспетчер. Я отвернулся от Кати и принял вызов.

– Бесплатная доставка суши. С тунцом, с яйцом, с винцом, с огурцом…

Где-то я уже слышал что-то подобное. Сбросил звонок и вернулся к незваной гостье.

– Так, про чай…

– Я уже нашла, – виновато-лукаво улыбнулась она, указывая на два бокала с блестящей тёмной жидкостью. – Это лучше чая.

В конце-то концов!..

Я не мог сопротивляться бесконечно. Я уже говорил, что Катя была очень, очень красива. А я ведь вовсе не герой.

Она вручила мне бокал, а сама поглядела на меня сквозь свой – жидкость причудливо исказила лицо.

– Как ты попала к Фуфур? Она заставляет тебя? Угрожает? – спросил я почти утвердительно.

– Давай позже. – Катя движением плеч скинула свою кожаную куртку и осталась в лёгкой синей блузе, расшитой причудливым узором.

Я согласно кивнул, поднеся бокал ко рту. Цвет был глубокий, густой… И очень приятный запах.

– Что это?

– Кофейный напиток с капелькой лимонного ликёра.

– Мне нельзя кофе, – растерянно произнёс я, смутно припоминая чьё-то предупреждение.

– Антон, сколько ты не спал? – мягко спросила Катя. – Ты едва на ногах. Глоточек, Антон. Мысли прояснятся. Ты ведь совершенно не знаешь, что делать дальше.

– Как ты права, Катарина-Катарина. Но вот про ликёр наврала. Мне кажется, тут куда больше капельки.

Катя жестом чародейки вынула из-за спины промасленный свёрток.

– У меня есть ещё кое-что. Дай-ка тарелку.

Я пошарил в посудном шкафу и вытянул белую пиалу с оранжевой росписью и золотистой каймой.

– Подойдёт. – Катя кивнула и переложила в пиалу содержимое свёртка. Сказала: – Аппетитнейшие сырники с малиновым кюли [2].

– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок?..

– А к сердцу технаря – тем более.

Хрустящая корочка, нежнейшая сырная масса, тающее во рту кюли и невесомая сахарная пудра.

– Катя, зачем ты пришла?

– Разве не понятно?

– Не совсем.

Она, улыбнувшись, отпила из бокала. Я на мгновение задумался, откуда такие бокалы в нашей кухне, но решил, что это вопрос несущественный.

– Глоток – и я тебе расскажу, – пообещала симпатичная мадемуазель из прошлого и будущего.

«Третий глоток, Антон. И всё станет яснее».

Где-то я это уже слышал…

Я откусил сырник и глотнул ликёра, восхитительно сливочного, с тонкой лимонной ноткой и кофейным послевкусием. И кажется, расслабился впервые с того момента, как вернулся из хронокорпуса. А если уж на то пошло, то впервые с тех пор, как выпил кофе в другом месте, почти год назад…

По телу разлилось тепло. Потянулись знакомые нити, силуэты смазались, предметы обрели свечение, вокруг Катиных висков закружилась белая рябь… В отличие от Веника, считать её мысли было не так-то легко, они ветвились, дрожали и сворачивались от моих прикосновений. Я совершил резкий, хитрый выпад – и Катя поморщилась.

– Распутывай, как клубок, а не руби топором! Фуфур разве не учила?

– Она об этом особо не распространялась. Я больше сам… Ох, Катя… Как всё путано…

Катарина сочувственно кивнула. Спросила, выждав с минуту:

– Ну что? Прояснилось немного?

– Ну… можно сказать и так. Но скорее наоборот. А ты, кстати, обещала рассказать, зачем пришла.

– Я уже сказала про цели мадам.

– Но кроме этого было что-то ещё, я ведь прав?

– Да, разумеется. Надо было соблазнить тебя этим чудесным напитком. Хотя бы на глоток.

– Катя, я говорю серьёзно. Ну хватит уже играть в легкомысленную красивую девочку, которая постепенно сбрасывает одёжки.

– О, а тебе и правда прочистило мозги! Может быть, следовало с этим повременить. Хотя если ты до сих пор не догадался, в чём дело, то не такой уж в голове и порядок.

Мне надоели эти загадки, и я просто шагнул назад – всего-то минут на двадцать. И оказался один в квартире. Всё, больше я её не пущу.

Но нити… Нити остались. Я поднял руку к виску и почти нащупал густую, тёплую рябь; дальние силуэты по-прежнему были чётче тех, что находились ближе, а некоторые вещи по-прежнему источали свет.

Я чувствовал себя героем дешёвого фильма со спецэффектами. Надеялся, что через пару минут всё пройдёт. Сделал круг по квартире, собрал разбросанные книги и бумаги, вновь вернулся к дверям. Симптомы не пропадали. Начинала болеть голова.

Кажется, в прошлый раз меня избавила от этого Фуфур. Но теперь рядом не было ни мадам, ни её подручных. Возможно, мне следовало вернуться к Кате…

Я резко отмёл эту мысль, но через пять минут она уже казалась более привлекательной. Голова разрывалась, а в глазах троилось. Я чувствовал себя как после столкновения с петлёй времени, из которой мы вытащили Тошу. Лихорадило, колобродило, знобило… В тот раз меня откачала Ракушка.

Да что ж я за беспомощный! То Фуфур вылечила, то дракониха помогла… Я со стоном схватился за голову и бросился на диван. Потом почти вслепую добрался до шкафчика с лекарствами, нашарил упаковку анальгина, разорвал пачку, уронив одну или две таблетки, и забросил в рот целую горсть.

– Антон! Ты что?! Нельзя! – закричала мама.

– Выплюнь сейчас же, – напряжённо, очень спокойно велела Иляна.

– Кончай валять дурака. Шагай к Кате, она поможет! – встревоженно просил Веник.

Я был бы рад их послушать, но уже не мог. Если что и оставалось, так только бежать в ванную и… Но я не дополз. Где-то на половине пути скрючился прямо на полу, и последнее, что запомнил, – надпись «Грамматика старых языков» на корешке одной из Вениных книг. Хотя, наверное, это была одолженная книга Иляны – именно она увлекалась историей лингвистики…

– Катя, – прохрипел я. – Катя…

Больше никаких слов я связать не мог. Меня выворачивало наизнанку, трясло, вновь бросало то по одну, то по другую сторону действительности. На этот раз я не раздваивался изнутри – теперь меня разрывало на части бурлящей, новой, всеобъемлющей восприимчивостью мира.

Кто-то прикоснулся к спине, я ощутил на щеке горячее дыхание. Хаос медленно, но неотвратимо заполнил ровный туманный гул. Я наполнился белым шумом. Шум успокоил шторм.

Откуда-то я знал, был каменно уверен, что это Ракушка баюкает меня, укутывая особым теплом и светом – драконьим и для людей, бесспорно, волшебным. Сквозь полуприкрытые веки я видел, как надо мной хлопотал Веник – пытался перетащить с пола на диван, предлагал воды, бутербродов, совал салфетки.

Я помотал головой. Перед глазами пошло каруселью.

– Тихо-тихо, дружище, – с явным облегчением произнёс, наклоняясь ко мне, Вениамин. – Ты с этим поосторожнее. Оклемаешься, тогда и набегаешься.

– Вень… – слабо вякнул я.

– Молчи, – велел друг. – Набирайся сил. Врач прописал постельный режим.

– Какой врач?

– Которого я вызвал, когда ты упал в обморок.

Я? В обморок? Я же просто пошагал во времени. И выпил слишком много обезболивающего… И кстати…

– Ты здесь откуда?

– В смысле? – Напарник выглядел слегка обескураженным и смотрел с беспокойством. – Я тут и был. Мы вернулись с работы, тебе стало нехорошо. Врач сказал, хроническая усталость. Не помнишь?..

Подозревая сильно, сильно неладное, я попросил:

– Веник. Расскажи, пожалуйста, что было сегодня утром. А то я что-то запутался…

Теперь во взгляде Вениамина отчётливо читалась тревога.

– Мы собирались на драконью Ярмарку, – настороженно начал он. – Так?

– Да. Дальше.

– По пути зашли перекусить. Я взял шоколадный фондан, а ты сказал, что обойдёшься без десерта, но в итоге сожрал у меня половину порции.

– Хорошо. Что потом?

– Потом отправились на Ярмарку.

– Зачем?

– Ну ты даёшь! Ты ведь сам настаивал, что надо узнать, какие документы нужны для разрешения на ручного дракона.

– Я?..

Видимо, в моём голосе прозвучала такая растерянность, что Веник нервно рассмеялся.

– Ты чего, дружище? Опомнись! Мы же решили, что нам нужен ручной дракон. Можно было, конечно, подделать документы, делов-то… Но ты захотел, чтобы всё было по правилам, и мы поехали узнавать. Вспомнил?

– А… Да…

Ничего подобного я, конечно, не вспомнил. Но решил, что пока лучше подыграть. Кажется, меня снова куда-то перекинуло; надо разобраться.

Собравшись с духом, я спросил:

– И что в итоге? Мы же всё выяснили по документам?..

– Ну почти. – Веник отошёл и вернулся с ещё одним одеялом. – Тебя знобит, Тони. Мёрзнешь? Давай грейся, а то никуда вечером не поедем…

– А куда мы хотели? – как можно беззаботнее спросил я.

– Смотаться к техническим озёрам, поискать драконьи яйца в лесу.

Ого! Я про это, конечно, слышал. Охранные отряды иногда пропускают брошенные драконьи кладки, а ликвидаторы редко озабочены дикими драконятами – такие обычно без родителей не выживают. Зато охотники до дармовых драконьих детёнышей то и дело лазают в окрестностях Полиса в поисках яиц. Но зачем это понадобилось нам?

– А зачем нам драконьи яйца?

– Чтобы обзавестись ручным драконом! А потом легально его оформить. Тони, ты точно в норме?

Нет, конечно! Какой по счёту этот переход? Куда я попал? В какое время? И кажется, теперь события уже не держатся так близко к оригиналу, как прежде…

Я крепко зажмурился. Открыл глаза.

Я по-прежнему лежал на полу. Катя держала меня за руку. Она – было видно – недавно плакала.

– Ты здесь откуда? – прохрипел я, оглядываясь в поисках Вениамина.

– Я вообще-то шпионю за тобой… – усмехнулась она сквозь слёзы.

– А чего плачешь-то?

– Никак не могла тебя дозваться. Ты как будто спал с открытыми глазами… Стеклянный взгляд. – Катя вздрогнула, отвернулась и отёрла согнутым пальцем слезинку.

– Ну не плачь уже… Вот он я, живой… Всё хорошо.

– Ты как будто не здесь был!

Она мелко дрожала, и я, ещё слабо владея конечностями, скинул на неё свой пиджак.

– Ну… задремал на чуток…

– Ты не задремал! – крикнула Катарина. – Ты не был в обмороке! Ты просто был не здесь!

Вот в этом она ошибалась. Я был здесь, точно здесь. Но в другой версии реальности.

Всё так просто.

Катя продолжала плакать. Я встал, на негнущихся ногах добрёл до раковины, ополоснул лицо. Поискал глазами чайник. Не нашёл и набрал воды в шоколадоварку. Ни настоящего шоколада, ни капсул с шоколадным порошком не оказалось, и я сказал Кате:

– Ты как относишься к воде с запахом какао?

– Можно, – шмыгая, ответила она. Поднялась на ноги и подхватила съехавший пиджак. – Антон, ты как? Ты точно в норме?

Я не был уверен. До чего причудливо искажались события. Я крепко зажмурился. Открыл глаза. Ждал чего угодно.

– Ты в норме, Антон? – повторила Катя, со страхом заглядывая мне в лицо.

– Да, в норме. Только не помню ничего и не понимаю. И жрать хочу, Катя, жрать хочу неимоверно.

– К больному возвращается аппетит. Хороший знак. – Катарина сделала храбрую попытку улыбнуться и кивнула на холодильник. – Что есть из сырья?

Мне нравилось её чувство юмора. Ещё в тот раз понравилось. В том времени. В том году.

Мы поели картошки; она так обросла щупальцами и гнилушками, что их пришлось отковыривать самым большим ножом. Сварили, круто посыпали солью, облили маслом. И было настоящее объедение. У Фуфур-то я питался сплошным концентратом, энергетическими батончиками и прессованными белковыми плитками. Да и вообще до нормальной еды ли, когда такие фортели вокруг творятся… Судя по всему, я перешёл в новую стадию. Я теперь жил двумя жизнями одновременно.

Как-то в юношестве о таком мечталось – когда я влюбился одновременно в двух девчонок и никак не мог выбрать. В одной девочке была хороша неугомонность, в другой – умение создавать уют. Вот было бы здорово спокойненько, по очереди быть с ними обеими…

Домечтался.

– Антон?..

А что, ситуация похожа. Точь-в-точь ведь. Две девочки, двойная жизнь… И хорошо бы, если двойная. Хорошо бы на этом остановиться. И вообще, стоп, стоп, стоп, Антон! Одна из девочек – невеста твоего друга. И до вчерашнего дня, кажется, работала на главную злодейку этой истории, если помнишь. А вторая работает на неё до сих пор. Экое веселье…

– Ещё?

Катя снова глядела на меня с опаской. Видимо, задавала вопрос уже не первый раз.

– А… Давай. Вкусно. Катя, спасибо.

– На здоровье. – Она пожала плечами и положила мне в миску ещё одну картофелину.

– А что с Веником? И Иляна… Ты же ведь должна мне послание от неё передать?

– Откуда ты знаешь?

– Да просто всё это уже было… В прошлой жизни.

– Шутки про прошлое от ученика Фуфур звучат не так уж безоблачно. Откуда ты знаешь про записку? Говори!

– Какая ты простая! Вынь да положь тебе. Шпионке. Подсадной утке. Девушке, которую мне уже второй раз навязывают в подруги!

– Ну и неплохо навязывают, раз мы уже обедаем в твоей кухне!

– Кать, ну ты же знаешь, чему меня Фуфур учила. Сложно догадаться, что ли? Приходила ты ко мне уже полчаса назад, мы немного поругались, и я решил уйти от тебя в прошлое.

Долгое молчание.

Полное непонимание.

И наконец:

– Чего?..

Н-да. Звучит действительно интересно. Чтобы добавить сумятицы, я уточнил:

– А я и в прошлый раз от тебя в прошлое ушёл…

– Ох уж эти ваши шажочки, – помотала головой Катя. – Антон, давай по-хорошему с тобой обратно вернёмся – не во времени, а друг к другу. Тем более я же всё равно не отстану. Работа.

– Ой, Катя… Дай сначала мне от головы что-нибудь.

– Что?

– Ты же волшебница, кудесница, мадамова подручная. Извлеки из воздуха какую-нибудь таблетку! Пожалуйста. Голова просто разрывается. Если вылечишь – обещаю, ещё раз сходим в Ауманский Сад. Только потом всё-таки закажи в «Барбаксе» кофе, а то чай… как-то не солидно.

– Бред какой-то несёшь. Вот…

– Только анальгин не предлагай.

– …апельсин держи. Кислое ликвидирует тошноту.

– Откуда ты знаешь, что меня тошнит?

– Ты ел картошку и кривился так, будто это были червяки.

Тут меня вправду стошнило, и это было наше второе начало. Несмотря ни на что.

Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко

0

52

Посиделки за кофейком

Лавочка мадам Фуфур

Мы сидели в тёплом карамельном «Барбаксе» недалеко от Ауманского Сада вчетвером.

Веник и Иляна, я и Катя, всё как будто из прошлой жизни. Всю неделю не было ни вестей от Фуфур, ни случайных шатаний по времени. Но мне так и не удалось остаться с Иляной наедине. Очень хотелось поговорить с ней; из всей нашей компании она казалась мне единственным человеком, у которого не было второго дна.

А с Катей всё было ясно – ну, вернее, ничего не ясно. Я второй раз входил в ту же реку. Помнил тёплое течение, ласковые зеленоватые струи, повороты и пороги. Помнил, в какое море впадала эта река. Видел, что моя лодка плывёт по тому же руслу. И всё равно продолжал плыть.

И как это было сладко.

Нам принесли четыре кофе – целый поднос. Высокий узкий стакан с шапкой взбитых сливок для Иляны. Обыкновенный горький американо с вафельным ароматом для Веника. Широкую чашку с шоколадным крошевом Катарине. И, само собой, очередной эксклюзив от мадам Фуфур – мне. Я даже не сомневался в этом, входя в «Барбакс». Так или иначе, она всё равно заставит меня допить этот долгоиграющий кофе.

Перед тем как попробовать, я попытался угадать, какую очередную способность привнесёт в мою жизнь новый глоток.

Первый – мысли.

Второй – эмоции.

Третий – вещи, перенасыщенные энергией.

Четвёртый – бесконтрольные шатания во времени.

Что будет на пятый раз?

Не знаю.

Я чувствовал, что моё беззаботное время в этом времени кончается. Мадам дала мне пообвыкнуться, передохнуть. Освежила память о том, как дорог мне мой мир и близкие люди. А теперь наконец явится ко мне и скажет, что нужно делать. Вернее, что я обязан сделать, чтобы не лишиться всего, что она у меня ещё не отобрала.

С какой-то секунды я просто знал, что она свяжется со мной вот-вот, через день-два. Просто выжимает время, давит, ждёт, чтобы я окончательно расквасился, расслабился, размяк. Ждёт, пока я стану не в силах сопротивляться… День-два. День-два. Динь-дон…

Фуфур явилась прямо в кафе – просто возникла из воздуха.

– Всем здравствуйте, господа! Погода замечательная! Катя, Ляна, Вениамин, пожалуйста, погуляйте. После снегопада так вызвездило – красота…

Катя с Иляной поднялись беспрекословно. К горлу, словно тошнота, поднялось противное чувство: девушки напомнили мне дрессированных зверьков.

Веник встал не так быстро. Он хмуро посмотрел на мадам, перевёл взгляд на меня.

Я кивнул не без внутренней дрожи. Оставаться с Фуфур наедине никогда не было моим любимым удовольствием. Но делиться этим удовольствием с другом…

– Ещё успеете, не переживайте, – усмехнулась Фуфур, поправляя манжет строгого синего платья. – Но пока не до этого. Нужно ввести вас в курс дела.

– Вень, я свяжусь с тобой, как только мы с мадам закончим.

Мадам улыбнулась, напарник скривился и вышел вслед за девушками.

– Давно не виделись, – сказал я Фуфур. – И кстати, я ещё не допил.

– А весь пока и не надо, – кивнула она, пододвигая мне чашку. – Но вот сделать глоточек вам не повредит.

– Может быть, наконец расскажете, что это за кофеёк?

– Да вы ведь сами уже догадались, Антон. И давайте про это как-нибудь потом. Сейчас о деле.

– Ну валяйте.

– И отучитесь вы с вашим другом когда-нибудь нукать?.. – вздохнула она. – Ну валяю… Как у вас с шагами?

– Ничего нового. Вы же в курсе.

– Ну, – поддразнила она, – что-то от меня могло и ускользнуть.

– Лучше бы от вас мог ускользнуть кто-то.

– Вы об Иляне? Мы разошлись полюбовно. Теперь она просто девушка-мечта Вениамина.

– Кстати… А ведь в прошлый раз они познакомились гораздо позже.

– Но вы же сами сказали, что время причудливо искажает оригинал.

– Не совсем так. И не сказал, а подумал.

– Для вас до сих пор есть разница? – В тоне Фуфур, как невидимые чернила над огнём, всё чётче проявлялись усталость и деловитость. – Антон, вы не представляете, как долго я тяну эту волынку. Иван пропал, а ведь я была почти уверена, что он сумеет мне помочь. Но на нет и суда нет… А вы – слишком свободолюбивый, слишком сложный, я уже больше года на вас потратила… Но в одиночку и вы не справитесь. Нужен напарник.

– У меня есть напарник.

– Да-да, и, между прочим, очень дельный ваш товарищ Вениамин. Я его немного подучила…

– В смысле? – По спине прошёл табун мурашек; пальцы стали ледяные. – Что вы несёте такое? Вы и его обрабатывали?!

– А что делать, если вы не справитесь один?

– Вы даже не сказали, с чем я должен справиться! Что такое я должен совершить на благо вашей империи и всех фуфуристов? Держите меня в заключении в своём хронокорпусе, заставляете корпеть над записями о временных экспериментах, требуете то и дело шагать взад и вперёд… Что ещё, что, что я должен сделать для вас?

– Ой, да ладно вам! Антон, скажете, вам не было интересно? Скажете, вы не ухватились за новые возможности двумя руками? Вам не льстит, что вы единственный во всех реальностях способны возвращаться назад? Не льстит, что вы вот настолько, – она сблизила большой и указательный пальцы на расстояние миллиметра в два, – от того, чтобы создавать новые реальности?

– Вы меня что, на демиурга учили?

– А выучила на дурака!

Фуфур яростно глянула на меня, потом с хлопком сжала в замок руки, выдохнула и вымученно улыбнулась.

– Вспылила. Простите.

– Может быть, кофе? – Стоило сказать это хотя бы ради выражения её лица. – Объясните толком, что вы от меня хотите. Вы же понимаете, что держите меня на коротком поводке только из-за близких, которых я не хочу отдать вам в лапы. Рано или поздно я найду способ вас обхитрить («Веришь ли ты в это, Антоша?..»). А даже если и нет… В крайнем случае уж как-нибудь да вас от себя избавлю. И вам придётся искать третьего кандидата на роль учёной собачки у подножия трона.

– Ка-акие речи! Не волнуйтесь, собачку я найду, не вижу в этом проблемы. Да, конечно, это издержки, но я терпелива.

Фуфур улыбнулась такой жуткой улыбкой, что я отвёл глаза. То, с какой лёгкостью она меняла подручных, наводило на нехорошие мысли. Например, на такую: Иван был не первым. И ещё: где-то у мадам кипит эликсир бессмертия…

– Иван, Антон, – тихо произнёс я. – Кто будет следующим, если я не справлюсь?

– Это же очевидно. – Фуфур щёлкнула пальцами, и к столу тотчас поднесли блюдо, полное выпечки. Круассаны, печенье, булки, рогалики, торт… Она всегда говорила, что выпечка успокаивает. Кивнула на блюдо: мол, угощайтесь. – Это будет Вениамин.

Кажется, она даже не подозревает, какую кашу заварила своими играми с самим фундаментом времени. Не подозревает, что хочет сделать преемником Ивана самого Ивана – в другой, за неимением нужного слова, реинкарнации.

– А вот если вы справитесь как надо, я вам обещаю не только навеки отстать от ваших друзей и драконов, но даже слегка подкорректировать Катю и заблокировать матрицу.

– То есть?..

– Вы не могли не заметить, что она изменилась.

Да уж, не мог. С тех пор как я попал к Фуфур, Катя стала словно связующим звеном с прошлым, единственным существом в хронокорпусе, которое напоминало, что за стеной течёт нормальная жизнь. Наверное, я мог бы сказать, что она стала моим другом, если бы не недавний вечер после моего возвращения, когда я устроил шоу с фонтаном…

– Не задумывались, отчего так произошло? Она не сменила работу, не сменила хозяйку. Она даже вас в конечном счёте не сменила. Но стала вести себя иначе. Верно?

Я кивнул. От всевластия мадам опускались руки.

– Я подстраивала её под вас, – подтвердила Фуфур. Выбрала свежий круассан, надкусила, запила ароматным вафельным кофе Вениамина. – Изучала, что вам нравится. Много общалась с Иляной. Чего уж, не скрывайте, вам весьма симпатична невеста вашего друга.

Мне стало так противно от этих слов – от того, как она их произнесла: «весьма симпатична».

А ещё – от того, что это было правдой.

– Старалась угодить всем вашим пожеланиям, между прочим! И если бы вы захотели чего-то большего, нежели прогулки по саду, Екатерина бы, разумеется, согласилась.

– Екатерина? – тупо спросил я.

– Да. Имя Катарина тоже было выдумано – между прочим, в угоду вам, в угоду вашему стремлению выделяться – во всём, будь то даже имя вашей девушки.

– Постойте. Врёте. Не в угоду мне. Сначала Катя познакомилась с Вениамином.

– Так и было задумано, – кивнула Фуфур. – Если бы она напрямую подошла к вам, вы могли бы что-то заподозрить. А так сработал извечный инстинкт – вы захотели увести девушку друга.

Я молчал.

Что было говорить? Отрицать? Мол, нет, не хотел? Как будешь отнекиваться, если она права, если хотел оба раза – и тогда, и сейчас?

– Антон, Антон, ну вы уж так себя не грызите, не думайте, что вы совсем гниль…

– Спасибо на добром слове, – горько пробормотал я. Как сквозь пелену расслышал её слова:

– …и замкну на вас. В этом случае, кроме вас, никто не сумеет провести корректировку личности вашей Кати-Жени. Если вы захотите, она даже никогда не вспомнит, что на самом деле она никакая не Катарина.

– Где-то я уже слышал идею о коррекции личности, – едко заметил я. – Вернее, о полном стирании личности. Вы не оригинальны. Успели пообщаться с Яной Камински?

– И об этом-то вы слыхали, – вздохнула Фуфур. – Сколько ещё смутных мыслей в вашей голове?

«Вам ли не знать…»

– Знаете, Антон, порой вы меня по-настоящему удивляете. Но ваши козыри – из другой партии.

Как тонко сказано.

– В этой партии вам меня не обыграть.

Я сделал глоток кофе, и вокруг – уже почти привычно – разлились сияния, свечения и парящие у висков мысли. Без всяких усилий я считал то, что Фуфур предпочла не произносить вслух. «В этой реальности вам меня не обыграть».

– Так что насчёт Кати? Антон, только не надо сейчас убегать, хлопнув дверью, как обиженный мальчишка. Давайте до дна.

«Она о кофе или о деле?» Ответ на этот вопрос я считать не смог – когда мадам хотела, она умела как следует прятать свои мысли.

– Хорошо. Я заберу у вас корректор личности. Только замыкать буду не на себя, а на неё.

– Хм. Я смотрю, беседа с госпожой Камински и для вас не прошла даром. Хорошо. Замкнём блок коррекции на саму Катарину. Сделаем её, так сказать, единоличной хозяйкой самой себе. Что-то ещё?

– Объясните, наконец, что я должен сделать, чтобы вы отстали от меня раз и навсегда.

– О, это легко, – сказала она. – Сию минуту. Глядите.

Я сфокусировался на её мыслях и отчётливо прочёл крупные разноцветные буквы: «Антон, я не отпущу вас никогда».

Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко

0

53

Мадам Фуфур не рождаются

Лавочка мадам Фуфур

Там же, в тот же час.

– О том, что я собираюсь объединить окрестные реальности в мегалополис, вы уже слышали, – сказала Фуфур, выбирая очередное печенье.

– Сложно не заметить. Вы только об этом и думаете.

Да, умение считывать мысли придаёт подобным фразам особый колорит.

– Хорошо, – удовлетворённо произнесла она. – Пойдём дальше. Что ещё из моих планов вам удалось увидеть?

– Пускать меня дальше в ваши планы не входило.

Мадам усмехнулась. Оторвала кусочек мягкой булочки и скатала податливое тесто в комок.

– Смотрите, Антон.

Я взглянул на желтоватый комочек и рассыпанные по подносу крошки. Что я должен был увидеть?

Фуфур прокатила комок по подносу. Масляный, густо сдобренный джемом, он собрал на себя все крошки.

– Теперь яснее?

Она издевается?..

– Булка – это наш Полис. Хлебные крошки – окрестные реальности и миры. А я всего лишь хочу собрать всё это вместе.

– Это я уже слышал.

Даже не пытаясь скрыть раздражение, я нахально увёл творожное печенье прямо у неё из-под носа. Происходящее всё больше напоминало фарс. «Здесь всё – фарс», – мрачно пробормотал я сам в своей же голове. Но Фуфур было не до моих воспоминаний.

– А теперь представьте, что я разделила на крошечные кусочки всю булочку. И каждый из кусочков – наш Полис.

– Хотите размножить реальность? – непонимающе спросил я.

Она покачала головой, нахмурилась. Задумалась. После недолгого молчания признала:

– Аналогия не самая удачная. Ладно… В общем, Антон, вы, как никто другой, знаете, насколько хрупки инварианты событий. Поступишь так – и всё пойдёт по одной ветви. Сделаешь иначе – и реальность разовьётся по-другому.

– Есть такое, – ответил я, приканчивая второе печенье. Я не обжора; просто должно же быть хоть какое-то удовольствие от этого разговора.

– А теперь представьте, что всё это – все варианты событий – собрано воедино.

– О-го-го. Желаете наложить на матрицу все производные?

– Именно.

Глаза мадам загорелись. У меня кусок застрял в горле.

– Я хочу объединить все версии, все альтернативы. Я сделаю так, что все события, которые всего лишь могли бы произойти, обязательно произойдут – гарантированно, одновременно.

«Кажется, она не слишком понимает, о чём говорит, – подумал я. – Она, наверно, сошла с ума».

– Но я не совсем представляю, как пазл сложится впервые. Боюсь, не сойдут ли люди с ума – всё-таки многопространственность и многовариантность вкупе… Мне нужно забросить кого-то в будущее и проверить, как всё вышло.

– То есть вы уже устроили такое будущее? Уже создали ветвь, в которой всё ведёт именно к такому?!

– Тише, тише, Антон. Конечно, создала. В соавторстве с вашим другом…

– С Веником?!

– Ну разумеется, нет. Что ваш Веник… Ему не хватает инициативы. Хотя он весьма понятливый и исполнительный, в этом ему не откажешь. Тише, Антон, ну не возмущайтесь же вы так громко! От вашего потока мыслей просто голова лопнет!

Какие мы нежные!

– Мне помог Иван. Вот кто был настоящим профессионалом в конструировании версий… Я подумывала заслать вас к нему на полноценную стажировку… Но ладно уж… И так достаточно. В общем, вы поняли: существует ветвь нашего мира, которая ведёт в будущее, где время, пространство и все возможные альтернативы событий наложены друг на друга. В идеале я планирую добавить ещё и эмоциональную, энергетическую окраску – ну, как будто бы все выпили чашечку кофе до дна, вы поняли? Но это уже потом, потом…

У меня кружилась голова. Я-то знал, что это за чашечка кофе. В будущем, которое создала Фуфур (видимо, вместе с Венькой!), люди не выживут – просто сойдут с ума.

– Догадываетесь, к чему я веду? Мне нужен посланник в будущее. Вернее, засланник. Засланный, будем говорить. Вы на эту роль всё-таки не годитесь…

Теперь я понял, почему она так упорно пыталась заставить меня шагнуть в будущее. А после неудачных попыток надолго оставляла одного в хронокорпусе…

– А вот ваш друг подходит просто идеально. Жаль, я проверила это не сразу, а то дело давно было бы сделано. Но, увы, у него совершенно отсутствует талант к самостоятельным шагам, во всех смыслах этой фразы. Поэтому вам придётся… как бы выразиться корректнее… дать ему ускорение. А уж он попадёт в будущее и разведает, что там и как.

– То есть я собственными руками отправлю друга в неизвестное будущее, где он, возможно, сойдёт с ума?

– Возможно, сойдёт, а возможно, и нет, – ответила мадам, жестом требуя у официанта ещё кофе; спустя пару секунд на столик водрузили новый поднос с кофейником, молочником и сахарницей. – А если вы, Антон, не согласитесь мне помочь, я сведу его с ума сама. Вот эта вещица вам ни о чём не говорит?

Она достала из складок платья плоскую коробку размером с карманное зеркальце, отливавшую перламутром. На ребре было выгравированы буквы «И» и «Л».

– Доводилось когда-нибудь пользоваться корректором? – с усмешкой спросила мадам. – По назначению? С умыслом?

В горле защекотало, как будто в рот попало крупное насекомое. Фуфур вновь усмехнулась.

– У меня есть ещё несколько таких. Ещё много таких. Для всех моих… друзей.

Она держала в руках практически абсолютную власть над Иляной Лихтблау. И говорила о том, что такая власть у неё есть над всеми своими подручными. А может, – как знать – и над кем-то ещё.

Корректор. Инструмент, с помощью которого можно изменить личность.

– С собой, правда, всего два. Вот этот – Ляны. А второй…

– Веника, – одними губами пробормотал я.

– Верно. Вы же понимаете, мне даже не придётся фантазировать, чтобы сделать его безумным или причинить какой-то иной вред. Несколько строк кода, щелчок, и ваш друг – умалишённый без всякого альтернативного будущего. Уверена, его отправят в ту самую больницу, где побывали подростком вы.

Не очень хорошо воспринимая происходящее, я что-то спросил. Кажется, уточнил, есть ли у Фуфур корректор на меня.

– Разумеется, есть.

– Так почему же тогда вы не заставите меня делать то, что нужно, насильно? Несколько строк кода, щелчок, и…

– Что, стало интересно, зачем я вообще с вами вожусь? Вы, Антон, проблема, большая моя проблема. Способностью шагать во времени обладает только добровольная личность. Конечно, если договориться с вами не удастся, я найду и кого-то ещё, я ведь терпелива. Но так хочется, чтобы всё вышло уже сейчас! А то, – она кровожадно усмехнулась, – никого засылать в будущее для проверки и не придётся. Потому что оно наступит и так. Своим чередом.

Мадам помолчала. Побарабанила пальцами по глянцевому меню. Поглядела на меня и, скривившись, добавила:

– Это, конечно, сарказм. Антон, поспокойнее. Придерживайтесь реальности. Я не настолько непредусмотрительна, чтобы позволить опасному будущему наступить без проверки.

– Хорошо хоть вы всё-таки соображаете, что оно опасно…

Я сидел в тёплом кафе, на языке крепчало кофейное послевкусие, напротив улыбалась мадам Фуфур. Я сидел и чувствовал, как во мне оформляется ужасное понимание.

Да, так или иначе, я многое знал и раньше. Но теперь всё чётче складывалась единая страшная картина. Мадам властна не только над фабриками и заводами, не только над способностью читать мысли и умением шагать во времени, не только над возможностью корректировать, блокировать и задавать новые личности. Она властна определять, по какой ветке двинется поезд событий, как будет развиваться та или иная реальность. То есть она знает все варианты, и сейчас ей нужно только проверить – на всякий случай! – тот из них, который она сама спланировала из интереса. Просто потому, что хочет объединить все пространства, все альтернативы и…

– И все времена, Антон! Я хочу, чтобы мир, время, реальность, пространство оказались единым измерением! Хочу, чтобы всё, что нас окружает, наши желания и возможности, мысли, эмоции и поступки, альтернативы и последствия, будущее, настоящее и прошлое – всё это было не тысячью нитей, а одной-единственной стрелой, устремлённой к мишени. Я хочу свести весь мир к одной точке, к пульсирующему искрящемуся шару, в котором сплетено всё. ВСЁ! Из него, как из зерна, разовьётся новая Вселенная: упорядоченная, мультизадачная, бесконечно правильная и предсказуемая, полностью корректируемая… Совершенная!

Фуфур замолчала, тяжело дыша. Кажется, она впервые произнесла это вслух, а я стал её невольным наперсником. Да… Не готовил меня к такому институт.

– Дальше сами, – шёпотом сказала она, залпом отпила остывший кофе и вывалила на меня густой невербальный поток.

Я ещё не навострился разбираться в неотсортированных массивах, поэтому мой улов был весьма сумбурен. Выходило, что она понимает: на пути к «совершенной Вселенной» будет много недовольных – особенно накануне сумасшедшего будущего, где идея слияния всех альтернатив времени на одном уровне только начнёт воплощаться. Будет много недовольных, много тех, кто станет бороться и стремиться вернуть привычную жизнь. Чтобы они не одержали верх, ей нужен тотальный контроль. «Так неугодного системе проще найти, напугать, скомпрометировать какой-либо информацией, вы же понимаете, Антон?» Потому-то, заметив статью Веника о чипах, контроле и всём подобном, Фуфур решила заграбастать его себе – как потенциального специалиста. А там её взгляд упал и на меня.

В этом месте мадам снова перешла на вербальное общение, то есть на обыкновенную речь. Я впервые увидел на её лице не саркастическую гримасу, не усмешку, не гнев, а странную, горькую смесь снисхождения и жалости.

– Антон, если бы он не опубликовал эту статью, я бы о вас двоих даже не знала. Нашла бы кого-нибудь другого, кто осуществил бы мой план. Я же настраивала вас обоих – Антона и Вениамина – под свои цели, для этой самой проверки будущего, для внедрения и активации уязвимости, которая поможет обрести тотальный контроль. Но если бы не его статья, я бы о вас и не подумала, честно! А вы в один прекрасный день просто поняли бы, что мир начал меняться. Или не поняли бы. Не знаю… Не могу предсказать. Просто однажды вы оказались бы в этом колоссальном, мощном потоке сознания, к которому я сведу всё существующее. Но вы вот так глупо обратили на себя моё внимание. И теперь вы сами – вместе со мной – создаёте этот поток. И он вас затянет. Если вы стоите рядом с несущимся поездом, не думайте, что законы физики вас пощадят.

Что ж… Выходит, мы с Веником должны сделать своими руками то, что затеяла она. Продолжить дело мадам Фуфур, хотя вовсе, совершенно не сочувствуем её идеям. Что ж…

– Ох, Антон, – вздохнула Фуфур. – Вы совсем как Ляна поначалу. Какой вы ребёнок, какой вы прямой и честный. Как с вами невесело… Успокойтесь немного. Наше светлое запланированное будущее ещё совсем не скоро. На ваш век хватит. Даже если с вашим другом, с Вениамином, что-то пойдёт не так, вы сможете его вернуть. Как? Да как-нибудь. Как забросите, так и вернёте, захотите друга спасти – разберётесь, – цинично добавила она. Заказала жестом ещё кофе и продолжила: – Сценарий таков: закинете его будущее. Подождём пару минут. Вернёте обратно. Выкачаем всю нужную информацию, а потом просто воспользуемся корректором, затрём его личность до нуля и запустим резервную копию. Спишем её хоть сегодня. Хоть завтра. Хоть вчера. Когда захотите.

«Хоть в тот день до первой временной петли», – мимоходом подумал я.

– Одним словом, на ваш век привычного мира хватит. А потом я сама разберусь. А вам уже будет всё равно.

– Предлагаете купить спокойное и благополучное окончание жизни? Зная, что потом придёт конец всему адекватному?

– С вами невесело, но вы сообразительный. Выбирайте. Нормальная жизнь, нормальный мир – ваш, ваших друзей, ваших драконов, вашего поколения. Возможно, поколения ваших детей. Или война. – Мадам улыбнулась ласково и светло. – Со мной.

Мне показалось, я упёрся в стену. Я, вся моя жизнь упёрлась в стенку.

Подумал о будущем.

Вот я болтаю с Веником, женюсь, может, ращу детей, словно ничего не произошло. Работаю, живу, балуюсь горячим шоколадом из шоколадоварки «Свежак». А потом мой потомок (внук, правнук – смотря как быстро будет воплощать свои планы Фуфур), как я сам когда-то в детстве, играет с мячом и внезапно утыкается в ту самую стену, перед которой сейчас стою я. Стеклянную, высокотехнологичную, бесконечную стену до самого неба. Стену, перекрывающую всё вокруг.

Это то, во что Фуфур хочет заточить весь мир, и это вовсе не яркий шар. И если я соглашусь на отсрочку, жизнь рано или поздно придёт в тупик. Я куплю тишину только для себя и, может быть, нескольких поколений. Всё.

Но в противном случае – сумею ли я побороть Фуфур? Как обыграть её в одиночку? Ведь никак же? Никак? Так, может быть, дать остатки, последние глотки нормальной жизни хотя бы своим друзьям, хотя бы их детям?

Я вдруг понял, что при таком раскладе я никогда не заведу детей. Потому что это – тупик.

– Ну хватит, – мягко прервала мои размышления Фуфур. – Хватит. Не будем притворяться, мы оба знаем, что вы выберете. Оба знаем, что согласитесь работать на меня, намереваясь бороться, как-то предупредить своего друга. Подучите его сделать так, чтобы что-нибудь в будущем заклинило и время пошло по другой ветви.

Я смотрел на неё, даже не пытаясь блокировать невербальный поток.

– Я знаю, вы попытаетесь меня обхитрить. У меня больше нет никаких рычагов. Это будет состязание наших хитростей, вот и всё. Вы преследуете свою цель, я – свою. И так уж получилось, что мы вот так вот переплетены: вы против того, чего я хочу достичь, но вынуждены мне помогать, потому что так у вас есть шанс мне помешать. Я жду, что вы всеми силами попытаетесь мне помешать, но вынуждена прибегнуть к вашей помощи, потому что никто, кроме вас, этого сделать не сможет. Вот такая у нас связка… Кто кого переиграет.

«Кто кого переиграет», – мысленно повторил я.

Что ж, никто и не сомневался. Кем мы окажемся в конце концов? Интриганами, имеющими власть над временем и личностью? Чудаками, стремящимися к глобальным делам и мировому господству? Раком и щукой, которые пытаются кто властвовать, а кто препятствовать?.. Не знаю.

И вещи, которые мы будем делать – по своей ли воле или всего лишь по воле обстоятельств, – сложно назвать хорошими. Но иногда обстоятельства не оставляют выбора. Мадам Фуфур не рождаются. Ими становятся.

Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко

0

54

Сон об уходящем поезде

Лавочка мадам Фуфур

Это был последний вечерний поезд. Дальше из депо шли только ночные составы – манёвреннее и короче. Четыре ночных маршрута охватывали весь Полис, поездам приходилось сворачивать с ветки на ветку, а потому в каждом было не больше трёх вагонов – чтобы суметь развернуться в маленьких тупиках и межветочных проездах.

Боялся немного, да.

Луна светила сквозь прозрачную, в дождевых разводах крышу станции, высвечивая металлические балки под потолком. Балки напоминали громадный крылатый скелет, словно над рельсами завис древний птерозавр.

Я нервно озирался, прогуливаясь по краю платформы и выжидая первый ночной поезд. Мысли путались. Когда отъехал последний вечерний состав, локомотив издал пронзительный гудок, и я подпрыгнул, едва не свалившись на рельсы.

– Осторожней! – визгнула красноволосая впечатлительная барышня рядом. Я дёргано рассмеялся и заверил её, что впредь, конечно же, буду более осторожен.

Аловагонный вечерний поезд наконец скрылся за поворотом, предоставив тоннель ночным составам. В тёмном жерле зажглись золотые огни. Скоро покажется следующий…

Я притаился за статуей матроса в конце платформы. Последний пассажирский вагон со свистом и грохотом проехал мимо, и ровно напротив меня остановился задний локомотив. В каждом составе их два – по локомотиву с обоих концов поезда. В детстве я думал, что это оттого, что конструкторы любят симметрию. Но отец объяснил, что два локомотива нужны, чтобы поезд мог мгновенно сменить направление на противоположное. Если бы «голова» была только одна, каждый раз в конце ветки её приходилось бы перецеплять: оттаскивать в конец состава, прицеплять заново… Мало приятного возиться с многотонным механическим чудовищем.

Я моргнул, отгоняя воспоминания, и заглянул в окно заднего локомотива. Полумрак; никого; слабо светятся диоды приборной доски.

Стараясь, чтобы рука не слишком дрожала, я скользящим движением провёл по двери. В ладони был зажат старый пропуск. Если всё получится, мне будет уже всё равно, засечёт ли меня Фуфур.

На секунду мне показалось, что дверь даже не дрогнула. Ну конечно, мадам не упускает мелочей, она давно дезактивировала мой пропуск… Что-то внутри оборвалось и заледенело.

Но я не успел отчаяться. Дверь мягко отошла, затем тут же пошла назад – но не быстрее, чем я проник внутрь.

Поток воздуха из тоннеля дохнул мне в спину и бросил в упругое кресло машиниста. Руки сами упали на пульт управления. Всё произошло так быстро, что тот, настоящий, машинист в другом локомотиве даже не успел открыть дверей для пассажиров. А значит, в первом ночном поезде, шедшем из депо, пока не было никого, кроме него и меня. И если он будет сговорчив, то останется невредим.

Не медля больше ни секунды, я вжал в панель стартовую кнопку, и поезд рванул в тоннель.

Угнать поезд. Думаете, самый авантюрный поступок в моей жизни? О нет. Боюсь, что нет.

Я гнал, не разбирая дороги. Бормотали динамики внутренней связи: ругался и призывал к порядку машинист. Вопил диспетчер: «Состав 120! Остановиться! Остановиться!» В унисон бухтела рабочая линия: «Состав 150, простой двадцать секунд», «Всем составам ускорение запрещаю» и всё такое. Целая симфония ночного монорельса… Но я не особо слушал. Мысли были громче.

Но всё кончается – кончился и тоннель. Поезд вырвался на открытый перегон, на Западный Зелёный; в какие дальние счастливые времена я ездил тут пассажиром! А теперь жизнь усадила в кресло машиниста. Ответственности не в пример больше… Но и обзор отсюда, знаете ли, куда великолепнее.

Передо мной неслись рельсы, листва привидениями обволакивала состав. От скорости перехватывало дыхание, стучали друг о друга коленки, но я всё равно поддал ещё. В динамике взвыл машинист. Я крикнул, толком не зная, куда целиться голосом:

– Прыгай!

– Дурень! – донеслось до меня через помехи. – Как прыгать на такой скорости?

– Сейчас будет река. Туда и сигай!

– Идиот, – проорал в ответ «коллега». – Останови поезд!

– Ничего я не остановлю. Я собираюсь нырнуть во временной коллапс. Так что лучше прыгай.

Так спокойно сказал, без нервов. И больше первого машиниста не слышал. Отметил краем глаза, как плеснула тёмная вода, взбурлили тысячи светлячков-отражений, скатились, дрожа на волнах, огоньки… Когда всё затихло, к берегу поплыл напуганный, обозлённый машинист, который всего десять минут назад допил в депо сладкий чай и распланировал наперёд, чем займётся после смены. Что ж, я слегка запутал ему ночку. Но жив, и хорошо. Больше я о нём не думал. Мне, в конце концов, целую жизнь запутали – так, слегонца.

– Вень.

– Мм?

– Отвлекись на минутку?

Дело было пару недель назад. Я сидел на диване, перебирал фотографии. Вениамин прямо на полу копался с новой игрушкой – паяльной станцией. Пожар устроить не боялся – у него ж природная способность концентрировать влагу…

– Чего тебе, Антуан?

– Серьёзный вопрос.

– Ну валяй.

– Может, чаю?..

– Если вопрос серьёзный, – невнятно из-за отвёртки в зубах пробормотал друг, – зачем тянуть?

Он выглядел так смешно: из кармана торчали первокрылья, коленки в пыли, а в волосах застряла серебристая стружка. Сказочный подмастерье…

Словно занося молоток над стеклянной мозаикой, я открыл рот, чтобы выпалить всё о «белой дыре» и о плане Фуфур. Но Веник вдруг вскинул руку:

– Погоди, погоди. Давай тогда уж чаю. Чай не пьёшь – какая сила…

– Чай попил – совсем ослаб, – со вздохом подхватил я. – Вень, не могу больше. Наливай себе, если хочешь. А Фуфур хочет, чтобы я тебя закинул в будущее.

– Чего-о?.. – У друга некрасиво отвисла челюсть, и он на миг стал похож на бабуина. – В будущее?

– Она уже запустила ветвь времени, в которой склеила все реальности, все альтернативы, все уровни ощущений. Хочет проверить, что там будет дальше. И хочет, чтобы это сделал ты.

– Я-то думал, она по тебе маньячит, – озадаченно пробормотал Веник. Почесал отвёрткой в затылке, прошлёпал к чайнику, молча набрал воды. Щёлкнул клавишей. Почти тотчас сквозь стеклянные стенки стало видно, как по воде побежали голубые, синие и бирюзовые пузырьки. Вскипая, они становились всё шустрее, прибивались к крышке чайника, фырчали, суетились. Совсем как мы под колпаком у Фуфур. Она всё нагревает, всё нагнетает. Скоро-скоро всё закипит…

Надо сказать, Веник отнёсся к новости куда спокойнее, чем я ожидал. Но я ведь ещё не всё сказал…

– Веня. Я не всё сказал. Она хочет, чтобы в это будущее тебя забросил я.

– О-о-о… Прикольно…

– Веник, ты не въезжаешь. Ты там сойдёшь с ума.

– С чего бы это?

Кажется, его забавляла, даже вдохновляла мысль побывать в будущем. Я впервые с досадой подумал: жалко, что он не умеет считывать невербальный поток. А то бы вывалил сейчас на него все картинки, и норм. И можно не париться с объяснением…

– Сейчас, погоди… Я хочу её процитировать. Так до тебя лучше дойдёт. Погоди, я шагну назад, до момента, когда она мне это сказала… Тридцать секунд, ладно? Налей себе пока чаю.

Несмотря на ситуацию, я всё-таки насладился растерянностью, восхищением и чуточкой зависти на его физиономии, прежде чем попал в прошлое. Выслушал там монолог мадам насчёт жуткого будущего и вернулся обратно.

Веник успел только достать из сушилки кружку – всё ещё опупелый, спросил:

– Ты в прошлое мотался, да?

– Да, – скромно ответил я.

– Офигеть… Выглядит это… – друг покрутил рукой с пустой чашкой, подбирая слово, – офигенно. Офигенно. Взял – и растворился в воздухе. Ещё и в прошлое слетал.

– Ну да. Впечатляюще, наверно. Но ты послушай, что сказала мадам Фуфур… Я думаю, это тебя впечатлит ещё больше… – И, глядя в окно, я воспроизвёл, стараясь скопировать даже интонацию: – Она хочет объединить все пространства, все альтернативы и все времена. Хочет, чтобы мир, время, реальность, пространство оказались единым измерением. Чтобы всё, что нас окружает, – наши желания, возможности, мысли, эмоции, поступки, альтернативы, последствия, будущее, настоящее, прошлое, – всё это было не тысячью нитей, а одной-единственной. Она хочет свести весь мир к одной точке, к снежному кому, в котором сплетено всё. И уже из него, как из зерна, разовьётся новая Вселенная: упорядоченная, мультизадачная, бесконечно правильная и предсказуемая, полностью корректируемая. С её точки зрения – совершенная.

Веник глядел вдаль, бессмысленно и спокойно.

– Вень?..

– А что в этом плохого, Антон? – без всякого выражения спросил он.

– Веник! Ты чего?! Это же абсурд! Финиш!

Он разжал пальцы, и прозрачная стеклянная кружка полетела на пол. Разбилась с ласковым треньканьем. Вениамин даже не опустил головы.

– Мне кажется, это прогресс, – тихо ответил он и наконец взглянул мне точно в зрачки. Из глубины его тёмно-зелёных глаз на меня смотрела мадам Фуфур.

Я вскрикнул.

Он медленно пошёл на меня.

– Веник! Веник, очнись!

Он не стал нападать, подкалывать, драться. Он даже не дотронулся до меня. Просто попросил:

– Давай прямо сейчас.

– Веня. Не надо. Я не буду этого делать. Это не ты сейчас говоришь. Это она.

Я отступал, пока не уткнулся спиной в диван.

Мадам Фуфур смотрела на меня глазами моего лучшего друга. Говорила его голосом. Его устами просила закинуть его в будущее. Что ещё мне осталось в этом мире?..

– Вы нарушаете уговор, мадам Фуфур, – срываясь, горько выкрикнул я. – Я отработал свою часть. Я пришёл к вам, я учился у вас до тех пор, пока вы сами меня не отпустили. Вы обещали не трогать моих друзей…

– Давайте разделаемся с этим поскорее.

– Веник-Веник, – прошептал я. – И как ты не заметил, как она тебя окрутила?..

– Вы тоже не заметили, Антон, – ответила мадам.

Я отвернулся. Глухо произнёс:

– Я не знаю, как сделать это. Как отправить его в ваш снежный ком. Я никогда не шагал в будущее.

– Ничего сложного. Тем более для моего ученика. – Фуфур усмехнулась, вдохнула, выдохнула и выпалила: – Вам достаточно подумать об этом. Подумать, что хотите сделать шаг вперёд. Но подумать как бы от его лица.

– Что ещё за штучки?!

– Попробуйте, Антон. Я уверена, у вас получится.

– Почему я должен вам подчиниться? – резко развернувшись, крикнул я.

Передо мной стоял Веник – жалкий, с пустыми глазами, как кукла.

– Почему?! Вы отобрали у меня всё!

– Ещё нет. – Марионетка Вениамин разомкнула губы и оскалилась в скользкой, несвойственной ему змеиной улыбке. – Ещё нет… У меня всегда найдётся на что надавить в вашем мягком сердце. Я умею быть каменной. А вот вас предпочла этому не учить… Как и многому, многому ещё. Вы же не знали, что я могу стать человеком, не притворяясь им? А я могу. Подумайте, сколько людей есть на свете. Я могу стать ими всеми. И вы никогда не отыщете ни старых друзей, ни новых.

Я со стоном закрыл глаза. Преодолевая себя, взял Веника за руку. Мы редко касались друг друга; разве что случайно. Я даже не знал, что у него такая мозолистая, шершавая ладонь.

Представил, что шагаю вперёд. Так же, как назад, только вперёд.

– Прости, Венька…

Он обмяк. А когда я открыл глаза, его уже не было. Он был там – в белой дыре сотворённой Фуфур многослойной Вселенной.

Поезд нёсся сквозь сухие одуванчики, сквозь начавший накрапывать дождь, сквозь огни Полиса. Ветер сдувал с сердца горечь. Совершенно некстати (а может, наоборот) мною медленно овладевало чувство безграничной удали и удачи. Я вёл угнанный поезд к временной петле! Вряд ли в мире есть кто-то другой, кто может похвастаться подобным.

Открытый перегон кончился, и вокруг снова замелькали тёмные, затянутые паутиной проводов стены тоннеля. Свет фар бился об них, разбрызгивая искры о сверкающий мрамор. Я не глядел на карту, вмонтированную в панель управления, но чувствовал: до станции «Самурайский глаз» недалеко.

Вскоре тоннель резко пошёл вниз. Поезд помчался ещё быстрее. Стены кабины завибрировали – от скорости, от бьющего в них ветра… но не только. Я ощутил, как вокруг забилось время. В какой-то момент пространство зарябило, и приборы сошли с ума, размахивая стрелками и качаясь рычагами. Меня замутило. Знакомый чугунный шар ударил изнутри затылка и прокатился по черепной коробке.

Но это значило только, что я близок к цели. И теперь я совсем не боялся. Совсем. Я вспомнил песню из прошлого про деревянную статую на носу корабля. Эта песня напоминала солёную, оранжевую и ветреную весну. И вот сейчас внутри меня было так же: качка, свежесть, соль, бушующие ветры и ощущение свободы. Свободы. Свободы! Вот в чём дело! Я наконец-то чувствовал себя свободным в этом несущемся вне времени поезде…

О да… Я был статуей на носу корабля. Либо сумею сделать то, что задумал, и вернусь в родной порт, либо разобьюсь на бешеной скорости. Но Фуфур не достанет меня ни так ни так. Ей никогда больше не добраться до меня. Никогда.

И я издал ликующий вопль, и только сделал это, как поезд встал – огромная махина металла просто застыла как вкопанная. Меня бросило на приборную доску, и щекой я вызвал целый веер сигналов: взвизгнули динамики, а фары выдали радужную какофонию и остановились на светло-зелёной прерывистой индикации.

Не описать, какая пучина разверзлась внутри. Но снова, не успел я кануть в мутные воды отчаяния, как поезд тронулся вновь – но уже в другой реальности, в другом времени, по другую сторону временной петли.

Я подумал, что похож на человечка из компьютерной игры: он падает с большой высоты, ныряет в неведомые моря, несётся по рельсам навстречу поездам, выпрыгивает из горящих машин, и, кажется, в его лице не вздрагивает ни один мускул. Его нервы железные, его чувства нулевые, его лицо из картона.

Может быть, я становлюсь таким же.

Но так или иначе поезд нужно было вести, а то ещё непонятно, в какие глубины его занесёт по ветвящимся рельсам времени. Я дал круг по Полису, немного попетлял и двинулся к следующей знакомой мне временной петле – неподалёку от моего старого дома, где я жил ещё с матерью.

Там повторилось всё то же: набор скорости, резкий сброс, стоп, дрожь и новая ветка реальности. А дальше ехал уже по наитию, полагаясь на интуицию и полузабытую, единожды виденную карту временных коллапсов, что как-то ранним утром другой жизни притащил в кухню Веник.

Я сделал ещё три или четыре кувырка, вышел на Пояс Полиса – окружной маршрут, опоясывавший весь город, – и снова двинулся к «Самурайскому глазу». Там я планировал окончательно запечатать состав в кокон из временных помех, а затем вывести на окружные рабочие пути в окрестностях Полиса, которые тянулись аж до технических озёр. Если учесть разветвлённую, словно корневая система, сеть запасных, отладочных и роторных рельс, я мог бы кружить тут долго, очень долго. Столько, сколько понадобится.

Наконец я вывел поезд в широкое открытое поле по пути к первому озеру. Назад с катастрофической скоростью убегали огоньки Полиса, впереди стояла тьма и брезжили только болотные светляки. Я прореза́л эту тьму фарами около получаса; затем зазеленел и распустился рассвет.

Наверное, это было самым красивым, что я видел в жизни: тонкий, одинокий розовый луч упал на лобовое стекло из далёкой небесной дали, а за ним каскадом опустились на землю нежные, точно пионовые лепестки, полосы. Чуть погодя сверху легло прозрачное золотое покрывало, и под финал насыщенный алый свет брызнул отовсюду, слепя глаза и отскакивая от стёкол десятками искр.

Зазвенел будильник.

Я машинально протянул руку, чтобы его отключить.

Вот и конец сна.

Я знал, что сплю. Наяву такого не бывает. Сейчас встану, соберусь и пойду на работу.

Протянул руку – свет всё ещё слепил глаза, – но вместо будильника нащупал только регулятор скорости; он звенел, сообщая, что скорость стала почти предельной. Я повернул рукоятку, и поезд понёсся ещё быстрей.

Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко

0

55

Встречи на ходу

Лавочка мадам Фуфур

Ракушка быстро семенила вдоль рельс, потом перешла на галоп и, наконец, тяжело побежала, помогая себе крыльями. Из бирюзовой сумки, мотавшейся у неё на брюхе, тревожно таращился Тоша. Я вдруг заметил, какие у них одинаковые глаза: крупные чёрные смородины с точечками бликов.

Я как мог вытянул навстречу драконихе руки, но она катастрофически не успевала за поездом. А выпрыгнуть я не мог. Даже за ней. Потому что если выбирать между друзьями и питомцами…

Как же я устал выбирать.

Я высунулся с платформы почтового вагона почти по пояс, зацепившись носками кроссовок за какие-то железяки, всё-таки ухватил Ракушку за лапу и изо всех сил потянул на себя. Она отчаянно пискнула, взмахнула крыльями, взмыла на уровень грохочущей платформы, я гакнул, втянул её, и мы комом повалились на грязный холодный пол, запруженный стаявшим снегом.

Не дав им опомниться, я поволок драконов внутрь, в тёплое купе, защищённое толстыми стенами от ветра и лишних временных токов. Мы были уже довольно далеко от Полиса, я надеялся, нас не заметили; конечно, Ракушка – дракониха приметная, но ведь не так уж много народу шляется по слякотным полям между пригородами Полиса и посёлками у технических озёр. Ещё меньше людей способны узреть окутанный сонмом временных петель поезд.

Зато вот драконы – способны.

Уже внутри, в густом драконьем свете, я наконец осмотрел обоих питомцев. Да что там осмотрел – просто стиснул Кушку изо всех сил. Изо всех своих сил.

Зажатый между нами Тоша коротко пискнул. Если бы не это, я бы ещё долго не отпускал своих драконят.

– А к вам привязываешься куда сильней, чем прописано в документации, – хрипло пробормотал я.

Ракушка грустно кивнула, но на долгие сантименты поскупилась: указала глазами на Тошу, который красноречиво потирал лапой живот.

– Намекаешь, что пора лопать? Я тоже проголодался. Пойдёмте. Как в старые добрые времена…

Мы забрались в дальний угол почтового вагона – удивительно, как он вообще оказался в ночном составе. Я устроил там нечто вроде жилого отсека: матрас, груда одеял (ночами морозило невероятно), фанерный ящик в качестве шкафа и прочей мебели.

Накрыв ящик салфеткой, я выставил на него глубокие пластмассовые миски. Драконы уселись вокруг импровизированного стола, пощёлкивая хвостами и выжидающе глядя на меня – бестолкового хозяина. Тоша пару раз клацнул когтями по фанере, но Ракушка одним грозным взглядом быстро пресекла баловство. Я искоса поглядел на драконёнка: искал сходства и различия с тем Тошей, которого знал.

Из другого угла вагона – холодного и нежилого – приволок пакет копчёностей, рыбный пирог и коробку апельсинового сока. Питомцы накинулись на это угощение с поистине драконьим аппетитом. Когда Тоша, объевшись, сыто отвалился на маму, я не выдержал и достал из заначки блестящую коричневую коробку.

Кажется, Ракушка узнала запах. Это был аромат нашего прошлого. Такого спокойного и беззастенчивого, такого безрассудного, уютного и беспечного… Тогда за окном вилась искусственная метель, и так сладко пахла густая ёлка в углу эльфийской кафешки…

Я вынул из коробки синабон и протянул Куше. Сказал бы, что в этот момент прочёл в её взгляде ностальгию, – если бы был уверен, что драконы способны испытывать это чувство.

Она помедлила, глядя на меня совершенно по-человечьи. Потом разодрала булочку и скормила малюсенький кусочек сыто сопевшему Тоше. Ещё один кусок съела сама. А последний, сахарно-карамельный, с густым сливочным кремом сбоку, отдала мне. Профырчала что-то на драконьем. Я не разобрал – сказывался недостаток практики; но и не надо было. Во-первых, теперь я считывал невербальный поток и без всякого кофе. А во-вторых… Несложно догадаться, о чём могут думать ручной дракон и его хозяин, встретившись после долгой разлуки.

Но встреча обещала быть краткой: уже через три часа мне следовало высадить обоих драконов в бункере-заповеднике, устроенном незадолго до того, как мне пришлось отправить Вениамина в будущее.

Запланировал я бункер как убежище для друга на случай, если он вернётся не в своём уме. Думал, засуну его туда, подальше от лап мадам, пережду, а там уж разберусь, как привести его в порядок.

Через сутки после нашей последней встречи – когда так и не удалось выпить чайку́, – мне пришло письмо от мадам. Оказывается, она, как и обещала, сняла с его чипа резервную копию. Больше того – к письму был приложен корректор. Фуфур писала, что просит от меня только отчёта по возвращении Вениамина, – планировалось, что я верну его через месяц. И всё – в остальном она от Веника отказывалась и зарекалась с ним играть. Что ж… Я был бы рад окончательно вывести его из нашей дурной партии, но полагаться хоть в чём-то на эту мадам? Нет. Я и так слишком, слишком от неё зависел. Весь мир слишком от неё зависел! Не стоило добавлять к этому довесок в виде сумасшедшего Веника.

Так что я покрепче спрятал корректор и постарался устроить своё собственное автономное убежище. Воспользовался кое-какими инструкциями от рабочего бункера и знаниями, полученными от Фуфур: хоть какая-то польза.

Снаружи убежище походило на обыкновенный кривой сарай – плотницкие навыки у меня так себе. Зато внутри всё было устроено так, что бункер огибали любые шаги и перемещения. Это был сарай-вакуум. Запретная и невидимая зона посреди шахматной доски, обе армии на которой единолично возглавляла Фуфур.

Я принял все меры предосторожности, ухищрялся как только мог, чтобы она не узнала о том, чем я занимаюсь. И в результате этих попыток открыл и освоил ещё один весьма небесполезный раздел невербальной науки: весёлые подставные картинки. Такое название я дал ему на правах первооткрывателя. Суть заключалась в том, чтобы запутать потенциального считывателя вербального или невербального потока: выложить фальшивые картинки поверх настоящих мыслей. Главное тут было – соблюсти баланс в деталях. Переборщишь – будет неестественно. Нарисуешь воображаемую картинку слишком скудно – сразу станет понятно, что всё враньё. Но я напрактиковался; без ложного хвастовства скажу, что в деле невербального рисования я стал настоящим докой.

Чем-то это было похоже на иллюзорные капсулы, только более поверхностные. Например, мои картинки никак не могли замаскировать молоко под кофе. Зато для них не требовалось никакой подготовки: зажмурился, представил – и готово.

За воспоминаниями о сарае я не заметил, как Тоша уснул. Его посапывание постепенно наполнило вагон тихим, детским уютом. Во сне дракончик начал мягко светиться.

– Взрослеет? – поглядев на него, спросил я у Кушки. – Начал светиться…

Она кивнул, вздохнув; всколыхнулись на спине рыжие крылья.

– С ним что-то не так?

Ракушка ответила на драконьем, и на этот раз я приложил все усилия, чтобы разобрать, что она сказала. Выходило, что Тоша рос, но слишком медленно, – видимо, пребывание во временной петле не прошло для него даром. Обычно маленькие драконы начинают светиться и излучать тепло уже на второй-третий месяц; Тоше было куда больше, но он только-только начал отогреваться.

Небольшой экскурс: все драконы по своей природе – холоднокровные ящеры. Но со временем их внутренний огонь разгорается и разогревает их изнутри. Потому-то они и способны на драконье волшебство: излучение света и тепла. Если бы не эта способность, молодняку пришлось бы туго: хорошо, если это домашний или служебный дракон, о котором заботятся люди. Но если это дикий дракончик где-нибудь в горах или в поле, а его родители не могут отогреть его в первые недели, выживет он вряд ли. Будет хворать, хиреть, и в конце концов слабый внутренний огонёк угаснет. Как-то так…

…Поезд ехал, Тоша спал, Куша тоже начала задрёмывать.

– Отдохни, – попросил я. – Я не знаю, насколько надёжно будет в убежище. Вдруг вам придётся снова идти. Убегать…

Мне было так стыдно. Я кое-как, на время, спрятался сам, но не мог ни защитить драконов, ни уберечь друга. Да я, кажется, вообще приносил в этот мир только хаос…

Когда мой поезд-без-конечной-станции завернул за гряду холмов, вдалеке показались первые огни; скоро пора высаживать драконов.

Ракушка замерла на краю платформы – настороженная, напружиненная – и смотрела на бегущие из-под колёс рельсы. Из сумки на её животе выглядывал сонный, недовольный Тоша. В небольшом рюкзачке за спиной драконихи звенели бутылки и банки: я наложил ей всё, что только отыскал в запасах. Не уверен, что драконы едят паштет и пьют кефир, но кто знает… Я как-нибудь перебьюсь и кофе, не впервой. А наши питомцы – непонятно, что с ними будет дальше. Если всё пойдёт так, как я задумал, то они благополучно пересекут поле, доберутся до убежища, и уже завтра к ним нагрянет Иляна. А потом подтянемся и мы с Вениамином. И всё. И пусть весь мир рухнет – через несколько лет или несколько недель – или не рухнет, а сплетётся в крепкий клубок времени и ещё непонятно чего; пусть хоть что случится. Лишь бы Веник вернулся. Лишь бы отстала Фуфур.

Не знаю, что произошло с другом, когда он забрался в будущее. Не знаю, что с ним теперь. Не знаю, жив ли он. Несколько часов назад я вспомнил о кубиках связи – тех самых, что мы с Веником хотели, да так и не решились завести, а они с Иляной – решились. Конечно, это было в той ветке реальности, которая теперь безнадёжно затёрта, но вдруг, вдруг они пришли к этому решению снова, несмотря на то что так и не поженились?

Кубик связи – если, конечно, он был – мог бы стать нитью Ариадны, благодаря которой я вытащил бы Вениамина обратно. И единственный в мире человек, который мог иметь парный кубик, сейчас ждал меня на перекрёстке в часе пути от убежища, куда я отправил драконов. Наверное, следовало договориться о встрече в более отдалённом месте, но… Как вышло, так вышло. Я оставил Иляне весточку с просьбой ждать меня именно там. Если она получила сообщение, то уже должна была прибыть в назначенное место.

Поезд вынырнул на солнечный свет – с самого утра вокруг клубились тяжёлые тучи, – и я заметил вдали крошечную фигуру. Сердце дрогнуло. А минуту спустя я уже затаскивал Иляну на платформу, точно как Ракушку несколькими часами ранее. Что поделать, такой у меня нынче был дом на колёсах, без ступеней и крыльца… Когда она взобралась и отдышалась, то не стала дожидаться, пока я справлюсь с собой, а просто подошла и обняла меня, быстро поцеловав в щёку.

– Живой.

– Иляна…

– Антон. Антон-Антон… – она поглядела на меня рассеянно, одновременно радостно и грустно. – Найдётся у тебя поесть?

Вот так почтовый вагончик вторично превратился в столовую. И вновь, как в старые добрые времена…

– Просто день ностальгии, – с улыбкой протягивая ей посыпанный сахаром хлеб, сказал я. – Прости, больше ничего нет. Всё отдал драконам. Есть, конечно, кофе, но его не рекомендую.

Она рассмеялась, покачала головой. Я налил ей простой воды, а себе заварил очередной стакан кофейку. Пока меня не было дома, Фуфур позаботилась, чтобы в мой буфет проникли просто пожизненные запасы её чудесной арабики. Конечно, я взял их с собой. Старался себя ограничивать, но без её кофе наступала настоящая ломка: трясло, перекидывало во времени… А сейчас мне никак нельзя было терять контроль. Как только сумасшествие засылало ко мне своих гонцов, я делал глоток, и в голове прояснялось.

Кофе. Кофе. Ещё одно, за что я так благодарен моей милой мадам. Подсадила на свою арабику…

– А ты вообще-то в курсе, что последний глоток отменяет всё? – спросила Иляна, прожевав сладкий бутерброд.

– То есть? – весьма заинтересованно воззрился на неё я.

– Когда ты выпьешь чашку до дна, восприятие придёт в норму.

– Имеешь в виду, если я допью этот стакан, то снова стану нормальным, а не глюкнутым фу-кофеманом?

Иляна кивнула.

– Ошибаешься. Я заглушил уже десятки чашек кофе. И с каждым разом всё только хуже.

– Надо выпить чашку за раз, Антон…

– О! Тогда я точно свихнусь. Иляна, ты сама-то пробовала? Нет? Значит, просто не понимаешь, какая сверхчувствительность наваливается. Уже после первого глотка. Ощущаешь чужие эмоции. Видишь будущее на несколько секунд вперёд. Вместо привычного освещения – какие-то всполохи, всё мерцает… Ну и ещё по мелочи. И с каждым глотком всё сильнее, всё гуще… Я не осилю чашку разом. Я сойду с ума.

Что ей было ответить?.. Мудрая Иляна промолчала.

– Ладно. Ладно. Как-нибудь выкрутимся. Когда-нибудь это закончится…

– С учётом твоей способности шагать во времени верится с трудом, – с сарказмом пробормотала она.

Что ж, и мудрость порой отказывает. Ну, или такт.

– Илян, я хотел спросить тебя о кубике связи.

Она поняла меня сразу; значит, они с Веником как минимум говорили об этом.

– Да… Я ждала, что ты спросишь. Веня предлагал мне их настроить, да… Но я подумала – и он со мной согласился, – что кубик может попасть в руки мадам Фуфур. И тогда из средства связи он превратится в обоюдоострое оружие. Если кубик попадёт к чужому, ты никогда не сможешь быть уверен, кто на том конце…

Вот это-то мне в голову и не пришло. Зациклился на том, что Фуфур взяла под контроль всю ежедневную технику, и на этом успокоился. Но она, в отличие от меня, не забывала о мелочах.

– То есть кубиков у вас нет? – дабы окончательно убедиться, переспросил я.

– У нас нет наших кубиков.

– Ваших? Что значит – ваших?

В горле пересохло. Я был уверен, что угадал ответ и без всякого кофе.

– Вениамин оставил мне пару других. Один настроен на него. А второй… Антон, мне кажется, он хотел предложить настроить его на тебя. Ещё до всей этой заварушки. Но, видимо, не успел.

– Где его кубик? Вы как-то защитили его от Фуфур?

– Он же не парный, – грустно улыбнулась Иляна. – Даже если он попадёт ей в руки, она не сумеет настроиться на канал, не зная диапазона пары.

– Где кубик? – почти выкрикнул я.

Она молча достала его из кармана и на раскрытой ладони подала его мне. По одной из граней криво, наискосок бежала трещинка.

– Ты думаешь, я не пыталась найти Веню, отыскать хотя бы его эхо? Кубик глух. Глух.

– Как будто Веника нет?.. – шёпотом спросил я. Посмотрел на неё. И понял, что дело хуже.

Иляна прерывисто вздохнула, сглотнула и прошептала:

– Как будто его не было никогда. Ни эха. Ни звука. Антон, на том конце нет даже помех.

– А ты уверена, что это настроенный кубик? Ты ведь могла… ну… перепутать. Они ведь так похожи.

Она молча обвела пальцем едва заметные выдавленные в грани инициалы. «В. К.».

Мне вспомнилось похожее: буквы «И», «Л» на плоской перламутровой плашке корректора. Да, этот кубик Венин. Конечно, она не ошибалась.

«Как будто его не было никогда». Неужели я своими руками стёр лучшего друга? Стёр – отовсюду? Навсегда?

– Иляна, я могу попросить тебя приглядеть за драконами? Я отправил их в убежище.

– Что за убежище?

– Хроновакуум. Фуфур меня многому научила. Давно пора начать пользоваться…

Каким наслаждением было говорить вслух, не таясь и не шифруя!

Я рассказал Иляне, где находится мой сарай. Она слушала без улыбки.

– У тебя остались снежные шары? Пожалуйста, принеси парочку Тоше. Чтобы не скучал. Он же ещё ребёнок… А когда я работал над убежищем, мне было не до игрушек…

– У меня полно матрёшек, – усмехнулась она. – Всё равно стоят пылятся. Пусть лучше будут Тошины. Принесу. И прослежу за драконами. Но прежде, Антон, скажи: что ты хочешь делать? Я не верю, что ты будешь просто ждать сложа руки.

– Вообще-то именно этим и я хотел заняться…

– Не ври. У тебя на лице написано, что ты собрался в бой.

– Я? Да. Ладно. Хорошо. Твои слова навели меня на мысль.

Она задумчиво подпёрла рукой щёку.

– Слишком много Фуфурова кофе. Ты даже не замечаешь, какой дёрганой стала твоя речь… Так что за мысль?

– «Как будто его не было никогда», – сказала ты. Как будто Веника не было никогда… Иляна, это не кажется тебе странным? Ни эха, ни даже помех. Сначала я решил, что убил его – совсем, и в прошлом, и в будущем. Но потом… Потом я подумал, что Фуфур тоже могла создать что-то вроде моего сарая. Только в своих масштабах. И ссылать туда всех неугодных. Что, если она заставила меня отправить Веника вовсе не в будущее? Что, если она моими руками отправила его в какую-то чёрную дыру?..

– Белую дыру, – машинально поправила Иляна.

– Белую дыру безвестности. Вдруг она наврала всё об этом сумасшествии, о том, что хотела свести в одно время альтернативы и всё прочее? Красивая страшная сказка! Зато я поверил! И… ох, дурак… Если это вправду так, Иляна, что делать-то теперь? Как Веньку теперь вернуть? И ведь наверняка он там не один. Наверняка там целая батарея тех, кто отыграл свою партию в её пьесе! И уж наверняка она хочет заткнуть туда и нас с тобой!

– Меня – возможно, – кивнула Иляна. – Но вот тебя очень вряд ли. Иначе зачем бы показала тебе, что шагами во времени можно управлять? Зачем бы дала возможность учиться? Зачем бы делилась опытом?

Я сжал виски. Не знаю. Не знаю!

– Я не знаю. Но точно знаю, что она изменила курс и больше не хочет со мной дружить. Когда я ехал вдоль границ Полиса, по вагону чиркнул зажигательный заряд. Я вильнул, его сбросило. Не думаю, что это было случайностью. Сложновато просто так попасть в несущийся поезд, вокруг которого вьются временны́е вихри.

На словах о том, что по вагону чиркнул заряд, Иляна прижала ладонь ко рту. Но я не заткнулся. Зачем-то продолжил. Может быть, хотел показаться храбрым или просто бравировал, чтобы впечатлить девушку. Я плохо понимал себя в последнее время.

– Это был единственный случай? – спросила она.

– Нет, – нехотя ответил я.

Иляна смотрела выжидающе. Я со вздохом продолжил:

– По пути к станции, ещё до того, как я угнал поезд, на меня напали. А ещё – ты наверняка слышала – вчерашние выбросы у технических озёр. Я как раз в этом время проезжал неподалёку.

– То есть она всё-таки может засечь этот поезд?

– Думаю, нет, – устало ответил я. – Думаю, дело в том, что я сам начинаю повторяться, а она анализирует и прогнозирует мою траекторию. Я выдыхаюсь, Иляна, я не могу сидеть в кресле машиниста постоянно. Я кое-что подправил в схеме автоматического управления, и теперь поезд сам в случайном порядке выбирает маршрут в заданной области, колесит между Полисом и озёрами. Но вариантов здесь не так уж много… Фуфур бьёт наугад, и иногда – почти в цель.

– Почему ты не уедешь дальше? Неподалёку есть реальность Край Мира, говорят, там какие-то трудности с транспортными транзакциями, много помех. Хорошее место, чтобы укрыться.

Я усмехнулся. Да… В прошлой жизни мы с Вениамином уже бывали в Крае Мира…

– Не хочу пока уезжать дальше. Во-первых, сначала нужно убедиться, что с тобой и драконами всё в порядке. А во-вторых, ко внешним переходам есть только один рельсовый путь. Это как кувшин: пока я мечусь внутри, Фуфур сложно меня поймать. Но как только попытаюсь вылезти через узкое горлышко наружу – вот тут-то она меня и сцапает.

Иляна слушала молча, водя пальцем по ободку стакана. Почему-то меня это выводило из себя.

– Из интеллигентной захватчицы мира она превратилась в диковатую фурию-убийцу. Мне кажется, она одержима идеей меня укокошить. Мне остаётся только убегать.

– И всё-таки что заставило её сменить курс? Мне казалось, она даже по-своему к тебе привязана…

– Никому таких покровителей не пожелаю, – желчно проворчал я. – Не знаю, что с ней случилось, что за муха её укусила. А мой план прост. Я могу только надеяться что-нибудь придумать, и сейчас мне не приходит в голову ничего лучше, чем бежать. В худшем случае я просто исчезну, в лучшем – попытаюсь вытащить нас всех из этой сумасшедшей альтернативы. И Веника, конечно же…

– Что ты собираешься делать? – во второй раз высоким дрожащим голосом спросила она.

Я промолчал. Видимо, молчал слишком долго. Иляна отвернулась и уставилась в окно. Я неловко положил руку ей на плечо.

– Ты же знаешь, я постараюсь что-то придумать. Постараюсь изо всех сил.

– А я постараюсь выяснить, отчего же мадам тебя разлюбила, – глухо ответила она, всё ещё глядя на траву и параллельные рельсы.

– Как?..

– Терять больше нечего. Ты убегаешь, Вениамин исчез. О драконах я позабочусь, не волнуйся. Но я вернусь к ней.

– Она решит, что ты шпионка.

– Антон, – улыбнулась Иляна, – я не владею всеми вашими невербальными штучками. Фуфур легко узнает всё, о чём я думаю.

Я поглядел на неё и только тут осознал, что больше половины информации получаю вовсе не от её слов. За неё говорят жесты, поза, выражение лица, но главное – мысли, простые и чистые…

– Она сразу поймёт, что ты хочешь выведать что-то насчёт меня. У тебя это на лице написано, какие уж там мысли.

– А может быть, ей это и надо. Может, она ждёт, когда я приду. Хочет связаться с тобой.

Я смотрел, как улыбается Иляна Лихтблау.

За окном проносились рощи, вереницы искрящих проводов, холмы и тени.

Я смотрел, как улыбается Иляна Лихтблау, и думал, что хочу, очень хочу ей верить – но не её словам, а её мыслям о том, что мы ещё можем повернуть время вспять.

Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко

0

56

Драконы в городе (Иляна)

Лавочка мадам Фуфур

Всё то время, что я возилась с Кушей и Тошей, в голове вертелась чёткая картинка: я, увешанная сумками и пакетами, прижимаю к себе двух оранжевых резиновых зверей. И вечно бегу, увешанная сумками и драконами: кормёжка, сон, задания от Фуфур, прогулки, непременный каток… И бесконечное ожидание вестей от Веника или от Антона. Или хоть каких-нибудь вестей.

Но их не было, и я жила словно в вакууме. И если бы не Куша и Тоша, сошла бы с ума.

– Ляна-Ляна, и зачем они тебе? – всякий раз спрашивала Фуфур, приходя ко мне в квартиру и располагаясь в любимом кресле дедули. Я врала, что завела новое хобби: рисую драконьи карикатуры. Мадам усмехалась, но драконов не трогала. Только раз попросила показать картинки.

Антон, наверное, страшно ругался бы, если бы узнал, что я забрала драконов из убежища и поселила дома. Но я решила, что прятать их бесконечно невозможно, да и мои частые отлучки за пределы Полиса будет легко отследить. Так что… Хочешь что-то спрятать – оставь на виду, решила я и привезла драконов в город.

Никогда не забуду радость, написанную на их мордах. Больше года они болтались по питомникам, передержкам и зоохранилищам, потом Антон упёк их в своё убежище. И вот наконец они снова вернулись в город, в котором выросли. Не в вольер, не в клетку, а в квартиру. Я везла их легально: купила обоим билеты на монорельс, не торопясь вела по улице, помахивая поводками, – одним словом, всячески демонстрировала, что драконы принадлежат мне. Открыто заглянула в магазин специализированной драконьей еды, купила клюквенные галеты и витаминное имбирное печенье в форме человечков. Но, честно говоря, когда мы подходили к дому, внутренне ждала, что увижу почётный эскорт, который принудительно препроводит нас к Фуфур. Ничего подобного.

Мы вошли в дом, поднялись в лифте (Куша и Тоша вели себя неуверенно; сорванцы Антон и Венька никогда не пользовались подъездом, предпочитая возвращаться на свой двадцать пятый этаж через балкон). На площадке перед дверью Куша тщательно вытерла лапы и заставила своего дракончика сделать то же самое. Я загляделась на это и задумалась, когда он родился. Антон рассказывал, что в исходной версии Фуфур подослала дракона-фантома, в котором Ракушка признала суженого; этот фантом и был отцом дракончика. Но как было в этой реальности? Кто дал дракоше имя? Где его отец?

Спрашивать у Ракушки я постеснялась. К тому же наше общение проходило в основном на языке жестов и интонаций; не уверена, можно ли плодотворно беседовать на эту тему, не зная драконьего языка. Но и без генеалогии нам жилось неплохо. Первый вечер я вздрагивала от каждого шороха, всё ещё ожидая, что мадам явится за драконами или – что более вероятно – по мою душу. Но вокруг нас по-прежнему стояла тишина, и следующим утром, оставив драконов досыпать, я знакомой дорогой отправилась к Фуфур. Поглядела на спящих драконов (накануне наскоро соорудила им лежбище из ковра, груды подушек и старого пледа), набралась мужества и, скомкав сомнения, вышла на улицу.

Солнце слепило глаза – в Полисе такой погоды не бывало уже давно.

Во дворе фабрики меня встретила та же спокойная тишина, что и всегда. Стеклянными коридорами я добралась до внутренних помещений, пересекла крытую галерею и остановилась у лестницы наверх. Апартаменты мадам располагались в самом верхнем этаже. Оттуда она могла обозревать весь Полис, и, мне кажется, это доставляло ей колоссальное удовольствие – обозревать свой во всех смыслах город.

Я шагнула на первую ступень, а дальше лестница понесла меня сама, подобно стеклянному эскалатору, вверх и вверх. Но на пороге кабинета мадам я снова остановилась. Вдруг пришло в голову, что идея привезти драконов в город и тем более оставить их одних – вершина глупости. Я сжала и разжала пальцы. Ощущения в теле напоминали онемение. И отупение.

Как из тумана, донёсся голос:

– Ляна, хватит ёрзать. Входи.

И я вошла.

– Кофе не предлагаю, – заявила Фуфур, вертя в руках маленькую записную книжку. – А чай, если хочешь, наливай.

Я кивнула. Направилась к крошечной тумбочке в углу – там у мадам всегда стоял чайничек со свежей порцией экзотической заварки. Среди любимых – «Зной атмосферы» и «Светляки», но абсолютное лидерство принадлежало «Малиновой улитке». Мне не нравилось ни то, ни другое, ни третье, и вообще ни один из её чаёв. Этими благовониями и лепестками она походила на старую гадалку. Отвратительно. Так что я налила себе обыкновенного чёрного. Фуфур глянула брезгливо, пожала плечами: мол, дело твоё. Но всё-таки не удержалась, добавила:

– Столько лет, а вкус всё такой же плебейский.

«Кто бы говорил», – подумала я, и Фуфур кивнула:

– И мысли тоже. Давай садись уже, Ляна, поговорим. Дам вектор, а дальше разберёшься сама, ты девочка самостоятельная. А у меня дел полно – целый город… – Она со вздохом повела рукой в сторону окна, и я подумала, что Фуфур вполне могла бы стать второсортной актрисой драмы. – Говорю же – мысли плебейские. Ладно. Хватит уже переживать за ваших драконов, я их не трону. И с Вениамином экспериментируйте как хотите, всё равно оттуда, куда его запульнул Антон, его не вытащить. По крайней мере, я такого не предусматривала. Но кто знает, Антон вообще мальчик непредсказуемый. Может, у него и выйдет. Всё думаешь, почему я так резко его невзлюбила? Я его и не любила никогда, и никакой привязанности не испытывала, тут ты ошибаешься. Сдаётся мне, он и сам догадывается, что происходит, просто боится признать. Думает обо мне гуманнее, чем я есть, наивный, чистый. Боится допустить мысль, что я взращивала мясо. Не домашнего питомца, как он полагал, а питательную среду, землю, в которую бросила семя…

– Что вы такое говорите? – Я отшатнулась, уткнулась спиной в чайный шкафчик. – Объясните!

– Это ты будешь объяснять это своему другу, – с сочувствием поглядела на меня мадам. – А я скажу тебе лишь, что Антон – идеальное талантливое поле, на котором можно было вырастить всё что угодно. Я выбрала то, что для меня было самым важным и, не скрою, самым любопытным: невербальные и временные потоки. И связанная с этим информация, записанная на его чипе, делает его весьма ценным экземпляром. Я собираюсь забрать чип и переписать все навыки, эксперименты, знания и наработки, которыми благодаря мне обладает Антон. Проще говоря, мне было лень и опасно экспериментировать и учиться самой. Я решила, что вместо меня это сделает Антон. Дала ему базу, дала условия и время развиться. А теперь пришла пора пожинать урожай. Приятный момент: чтобы переписать информацию с чипа, Антон не обязательно нужен мне живым. По большому счёту, он мне вообще не нужен, головы достаточно. – Фуфур осклабилась, и я ощутила сильную тошноту. – Ну? Запомнила? Сумеешь пересказать? Чай допила? Считай, что рабочий день закончен, шагай отсюда и перестань трястись, не нужны мне ни ты, ни драконы. Хотя… Если руки дойдут, отправлю вас туда же, куда и твоего жениха, от греха подальше. Ты, как и Антон, птица невеликая, но девочка самостоятельная, непонятно, что можешь выкинуть. А пока шагай, не до тебя…

Я опомнилась уже на улице. Оглянулась на чёрные окна её кабинета. И помчалась, не разбирая дороги, подальше от её фабрики, магазинов, курьеров, газет… Я бежала, бежала несколько кварталов без остановки, через заляпанные грязью дворы, через калитки. Задыхаясь, согнулась, опершись о стену, а разогнувшись, увидела, что мадам с надменной улыбкой стоит напротив. Но не успела я открыть рот, как её тело дёрнулось и пошло плоской волной – это порыв ветра зацепил обыкновенный уличный плакат, рекламировавший сеть семейных ресторанов FurFamily.

Куда бы я ни бежала, всюду вокруг была лавочка мадам Фуфур.

Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко

0

57

Тихо летят паутинные нити (Иляна)

Лавочка мадам Фуфур

Вернулась в квартиру далеко за полдень. Было тихо – слишком тихо для места, где обитают двое драконов. Бросилась вдоль длинного коридора, хлопая дверьми и заглядывая во все комнаты. В гостиной на мои шаги гулом отозвалось старое пианино, из боковой комнаты, выходившей на запад, хлынуло солнце. И всюду меня встречала пустота. Пустота! Когда я добежала до конца коридора, внутри полыхала горячая густая паника.

«Перестань трястись, не нужны мне ни ты, ни драконы»… Где они?!

Я ворвалась в кухню, пронеслась вдоль обеденного стола, стульев, софы, упёрлась в подоконник. Снизу на меня смотрел огромный город.

И только тут я услышала шорох. Обернулась. Выдохнула. В кладовке, смежной с кухней, Ракушка осторожно рылась в холодильнике, а Тоша смирно сидел рядом.

– Милые мои. Оставила одних, голодных…

Ещё с минуту что-то тяжело бухало внутри.

Как выяснилось, драконы были не так уж и голодны. По крайней мере, Тоша оказался сытым по горло – пирожными, шоколадными конфетами, пряниками и рассыпчатым ореховым печеньем. Ракушка скормила ему все сладости, какие нашла в кладовой, а вот себе ничего не оставила и теперь рыскала по полкам. Да только я никогда не делала больших запасов, и в холодильнике у меня лежал лишь замёрзший пакетик клюквы, старый фарш и две замороженные хурмы. Их-то Кушка и осматривала, когда я подошла и присела рядом с драконами.

Погладила по кружевному гребню Кушу, взяла в руки давно не стриженную Тошину лапу.

– Считайте, товарищи, мы остались одни. Антону в город путь заказан, а Веня… не знаю, где Веня. Одно утешение: нас с вами хотят туда же. Как потенциальных помощников…

Ракушка смотрела на меня большими, с блюдце, глазами, Тоша играл с моей рукой. Наконец дракониха отложила хурму, закрыла холодильник и повернулась ко мне. Обняла (ощущение – как будто я оказалась внутри тёплого облака, которое пахло сладким и немного перечным) и что-то пробормотала на своём языке. Подтянулся и Тоша, вжался между нами.

– Я не знаю, что делать, Куш. Оставаться здесь и жить, как прежде? Сколько это продлится? Может, всё-таки попробовать вернуть вас в убежище? Но ведь так тоже плохо – драконы-затворники…

Куша фыркнула, помотала головой и вопросительно уставилась на меня.

– Что? Ракушка, я же тебя не понимаю…

Дракониха показала на себя, потом на Тошу, изобразила лапами крышу над головой и выразительно округлила глаза.

– Хочешь домой?

Оба радостно закивали.

– Боюсь, если у Фуфур дойдут руки, она станет искать вас там в первую очередь.

Ракушка яростно замотала головой, Тоша забил коротеньким хвостом.

– Думаете, не станет?

Куша снова фыркнула, досадуя на моё незнание драконьего.

– Хотите сказать, там есть какая-то защита? Что-то, что не позволит ей вас найти?

Дракониха показала: тс-с! А потом прищурилась и помотала лапой, как бы говоря: и да и нет… Тоша вылетел из кухни и вернулся (уже пешком), таща в лапах зарядный блок моего ноутбука. Положил передо мной и красноречиво тыкнул в него отросшим коготком. Ракушка согласно кивнула. Оба уставились на меня. Я, к сожалению, представления не поняла.

– Мне нужно отвезти вас в ваш прежний дом и взять зарядку от ноутбука?..

Ракушка тяжело вздохнула. Тоша заверещал и снова вылетел из комнаты. На этот раз он отсутствовал дольше и вернулся, волоча за собой здоровенный старый экран, который раньше стоял в комнате деда (потом его сменил ноутбук, но экран дед оставил на память).

На этот раз драконы принялись вдвоём махать лапами и хвостами над притащенным. Видя, что я по-прежнему ничего не понимаю, Ракушка рассердилась и сурово завращала глазами. Я постаралась разобрать ребус по частям.

– Вы зовёте меня…

Хотела сказать «к себе домой», но Куша не дала договорить, захлопотав крыльями, и одобрительно кивнула. Ещё раз показала: тс-с! Я продолжила шёпотом:

– Утверждая, что там есть нечто такое, что отвлечёт внимание Фуфур?

Неопределённое движение лапой.

– И приносите запчасти от разной техники.

Кушка снова округлила глаза и часто закивала. Тоша лапами обрисовал вокруг техники квадрат, а потом уцепился за блок питания и поволок его прочь. Ракушка снова изобразила надо всем этим крышу. И наконец до меня дошло.

– Хочешь сказать, что у вас… у вас нет техники, которая может… А!

Всё стало ясным: странные пляски драконов, Тошины вещички, Ракушкино «тс-с!»… Наверное, Антон успел сообщил им, что убрал из дома всё, что могло помочь Фуфур услышать обитателей. Значит, квартира на Главной улице практически безопасна. А Куше и Тоше, конечно же, хочется туда вернуться…

– Хорошо. Я свожу вас туда. Обязательно. Но не сейчас. Пока мы будем жить здесь.

Не могла же я просто уйти из своей квартиры и переселиться в чужую, пустующую, скомпрометированную? Хотя моя, конечно, не лучше. И всё-таки следующие несколько недель мы жили у меня. Сложно сказать почему; может быть, интуиция; я просто хотела повременить, как будто в той квартире обитали призраки Вени и Антона.

При этом я пыталась вести себя так, чтобы бабуля не узнала о драконах в доме. С учётом размеров квартиры это было в принципе реально… Но вопрос решился, даже не состоявшись. Вернувшись из санатория, бабуля расцеловала меня, выпила чаю и ушла к себе раскладывать пасьянсы. К вечеру к ней явилась целая толпа знакомок, к ним в комнату переехал чайник. В полночь я занесла им поднос с пирожными. Пожилые дамы поблагодарили, бабуля царственно кивнула, и я ушла, уже ни капли не сомневаясь, что она, как и прежде, даже не заглянет в дальние комнаты и углы. Так что Куша и Тоша поселились в боковой – самой отдалённой от бабушки комнатушке, той самой, куда после полудня заглядывало беспощадно-ласковое солнце.

Подвешенность, ожидание; висишь, как муха в паутине, вертишься, липкая, с впрыснутым внутрь ядом; нити дрожат от движений паука. Висишь, ждёшь, когда он подберётся и…

В последние недели я постоянно думала об этой мухе; а ещё думала, что все мы – паутина, и все мы связаны друг с другом. У Антона было три лучика, за которые его можно было схватить: драконы, мать, друг. У его друга есть я, и это ещё одна болевая точка. У меня – бабуля и дед. У бабули – целая орава подружек, которых она не согласится оставить на растерзание Фуфур, даже если мы сами найдём способ спрятаться. А мать Антона? У неё наверняка есть свои друзья и близкие, пусть даже те, к которым так непримирим сын. У тех знакомых есть свои знакомые, а у тех – свои… И эта паутина так расползлась по миру, так оплела с головы до ног нас всех, что стала самой верной подмогой Фуфур. Вот что страшно: самое нежное, самое человечное, выходит, служит самому злостному и роковому.

Но одними философскими размышлениями не проживёшь, драконов надо было чем-то кормить. Да и бабуля должна была, как прежде, думать, что я работаю. Но не к Фуфур же мне идти опять?..

И тогда я вспомнила о своём старом занятии. Ещё в институте я подрабатывала репетитором. Почему бы не повторить? Но в этот раз я не буду браться за формализованные математические методы и дифференциальные уравнения. В этот раз я займусь биологией драконов. В конце концов, вот они, живые пособия…

Антон наверняка был бы очень, очень зол. Он просил меня присматривать за драконами в убежище, а я вот… устрою тут маленькую ярмарку.

– Бабуль, с деньгами напряжённо. Хочу подработать, возьму учеников. Ты не против, если они будут приходить к нам домой?

Но не все ученики соглашались приезжать ко мне – к некоторым я ездила сама. Спустя месяц после воцарения у меня драконов я возвращалась от одного из таких ребят. Вымотанная, раздражённая и счастливая оттого, что Вениамин меня сейчас не видит (если он вообще жив).

– Там есть что-нибудь в холодильнике? – разуваясь, крикнула я из прихожей.

Из другого конца квартиры ко мне понёсся Тоша. За ним более степенно выползла Ракушка – видимо, я её разбудила.

– Ужасно хочу есть. И согреться. И спать. Тош, вроде бы там оставались бутерброды?

Дракончик понурился. Понятно. Всё сожрал.

– А вчерашний творожный кекс, который бабуля готовила?

Эх… Ясно.

– Ну хоть молока налейте, пожалуйста.

Драконы хором вздохнули. Наивная, вспомнила про молоко… За отсутствием шоколадоварки эти двое отчаянно накинулись на какао, так что молоко у нас не задерживалось.

Я прошла в комнату, закуталась в махровый халат размером с поле и угрюмо устроилась в кресле. Я устала. Где Вениамин? Где Антон, который обещал что-то придумать, но уже месяц как в воду канул? Где Фуфур со своими планами по захвату мира? Почему ничего, ничего не происходит? Нет ничего хуже, чем ждать…

Не знаю, сколько я, скукожившись, злясь, просидела в кресле. Драконы примолкли. Лишь долгое время спустя я услышала шорох; подняла голову и увидела, как на кресло взбирается Тоша. Взбирается очень неуклюже, потому что лапы заняты чем-то мелким, оранжевым и круглым.

– Что это?..

Он протянул мне хурму – ту самую, что лежала в морозилке. Но теперь это был не замороженный стеклянный шар, а тёплый, мягкий, податливый и липкий фрукт. Я протянула руку, и Тоша вложил хурму мне в ладонь. Я дотронулась до его лапы. Кратко вспыхнул жар.

– Ракушка! Он потеплел!

Но Куша уже знала. Она сидела в углу, смотрела на нас, и глаза у неё сияли. Наконец-то разгорелся Тошин внутренний огонь.

Для диких драконов это своего рода ритуал: когда детёныш впервые становится тёплым, ему дают поджарить какую-нибудь дичь или стог сена. В кланах помаститее малышам предлагают хибарки в заброшенных деревнях. Наследники самых крутых драконьих династий подогревают целые замки. А наш Тоша вот начал с хурмы. И по-моему, это гуманнее, чем замок.

Он прильнул ко мне, и через минуту я наконец согрелась, снаружи и изнутри. Их волшебство непостижимо, необсуждаемо.

– Вечером поедем к вам, – произнесла я на отвратительном драконьем.

Даже если Фуфур нас подслушивает, она не разберёт из-за акцента.

Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко

0

58

Уголок сомнений

Лавочка мадам Фуфур

Такой реакции я и ждал.

– Антон? Антон! Что ты здесь делаешь?

– А не меня ли ты ждала?

– А Фуфур? Она же может выследить тебя здесь!

– А я как ты. Хочешь спрятать – положи на видное место, – улыбаясь до ушей, ответил я. – У тебя с драконами прокатило. Думаю, прокатит и со мной!

– Антон! Дурачьё! Антоха…

Но прежде чем Иляна успела пересечь прихожую, на меня с объятиями свалились драконы, и некоторое время мы представляли собой гигантский оранжево-апельсиновый клубок.

– Голодным в кухню, – велел я, когда приветствия поутихли, и чихнул от попавшей в нос Тошиной шерсти. – Задумчивым туда же. Чай – средство от всех напастей! Ой! А-ай! Напастей, а не пастей! – вскрикнул я, когда мой тёзка-дракончик вознамерился потереться об меня клыкастой мордой. Он послушно отлип, и наши милые, любовно дрессированные драконы пошлёпали в ванную мыть лапы. У них какой-то сговор, а иначе я просто не представляю, как они умудряются умещаться там вдвоём! У нас с Веником это никогда не получалось. Как они выделывают этот фортель?

Но это подождёт. Подождёт… Я наконец шагнул к Иляне и обнял её.

– В кухню? – прошептал я. Она едва заметно качнула головой вверх-вниз; её волосы коснулись моей щеки. – В кухню, – шепнул я ещё раз.

В ванной перестала бурлить вода. Я знал: вот-вот оттуда пробкой вылетит Тоша, а за ним и Кушка.

– Надо кормить драконов.

Прошла всего какая-то секунда после того, как я отпустил её; повернулся спиной и двинулся к холодильнику. Прошла какая-то секунда, а мне уже казалось, что я всё выдумал. Шумно ввалились драконы, и обращённая ко мне дружеская, спокойная улыбка Иляны вовсе не прибавила уверенности.

– Чем будешь угощать? Мы все голодны и задумчивы, – с чуточкой озорства в голосе спросила она.

– Куша, Тоша, для вас – вон та сумка. – Я указал на огромный промасленный пакет, полный готовой еды. – А тебе я приготовил горячий шоколад и отменный, жутко калорийный десерт под соусом «Информация».

– Звучит заманчиво, – рассмеялась она, поглаживая взобравшегося ей на колени Тошу. Как интересно. Даже к нам с Веником он ластился не часто.

Ракушка между тем деловито закопалась в пакет, выбрала три самых больших свёртка и вернулась к столу. Один, не разворачивая, положила между нами. Из второго вынула громадный бургер с сыром и омлетом и протянула его Тоше. А из третьего свёртка достала точную копию своей старой резиновой курицы, на этот раз – съедобную. И, заурчав, впилась в неё зубами. Как в синабон.

В пакете, который она выделила нам с Иляной, оказалась коробка, полная острых гренок с мясной начинкой. Следующие несколько минут Кушка урчала, Тоша причмокивал, а мы жевали гренки и попивали шоколад. Такой идиллии в нашей кухне не было уже очень, очень давно. Да и была ли вообще? Может быть. Не помню.

Иляна допила шоколад и обвела пальцем ободок кружки. Где-то я уже видел этот жест… Ах да, в моём поезде, в нашу прежнюю встречу.

– Наелась?

– По-моему, пришло время десерта.

– Да, наверное. С чего желаешь начать? Бисквитное тесто, джем, кокосовая стружка?

– Здесь я не знаток; уверена, тебе знать лучше.

– Хорошо. – Я вынул из шкафа пластиковую прозрачную коробку с ломтем торта внутри. – Держи. Вкушай. А я займусь соусом…

– Слишком много шоколада, – заметила она. – Но я в нетерпении.

– Хорошо, – повторил я; начинать оказалось сложнее, чем думалось. – Ладно. Я знаю, где Вениамин, но пока не придумал, как его вытащить. Я не знаю, как ты решилась на то, чтобы привезти драконов в Полис, но признаю, что это был верный ход. Я до сих пор не в курсе, почему Фуфур хочет меня убить. И мой поезд в боевой готовности. Мы можем исчезнуть с её радаров в любую секунду. Ты согласна?

– Суховато. Но вкусно. Боюсь, мне не хватит этого куска, – пожаловалась Иляна, отламывая от торта бисквитный ломтик, обсыпанный маком и кокосовой стружкой.

– А других нет, – резче, чем хотел, ответил я. – Но ты можешь предложить свою рецептуру.

– О, без сомнения. – Она тоже ответила резковато и весьма прохладно. Сердце ёкнуло. Что за игру мы повели? – Хочешь узнать, зачем мадам тебя учила? Пожалуйста: ты – питательная среда, Антон. Все твои навыки и умения, все шаги и знания о времени, всё, чему ты выучился, – всё это сохранялось на твоём чипе. А теперь она хочет убить тебя – и с самого начала хотела, кстати! – и добраться до твоего чипа. Чтобы снять копию и научиться наконец путешествовать во времени самой. – Иляна сделала короткую паузу – только чтобы вдохнуть! – и, не дав мне опомниться, продолжила: – Ты понял? Она вкладывала, развивала в тебе то, что было нужно ей самой. Венцом было, конечно, закидывание в будущее, и она убедилась, что ты действительно на это способен, когда ты отправил в будущее Веню. Хотя, конечно, ты отправил его ни в какое не в будущее, но об этом ты догадался сам, и правильно догадался: она действительно устроила белую дыру, ссылку, питомник для неугодных. Она и нас с драконами пригрозила отправить туда же, когда руки дойдут, – мимоходом так, без злости. Это для неё мелкое дело, вроде как зубы почистить. Подумай, Антон, пораскинь своими технарскими мозгами: может быть, раз она так легко об этом говорит, у неё есть ещё пара-тройка зануд вроде тебя, которые способны кидаться людьми во всех направлениях? А может, у неё просто готов план того, как она до тебя доберётся, и мадам только выжидает, а ты, беззаботный, катаешься по лугам вокруг Полиса и кажешься себе неуязвимым?! – Иляна распалялась всё жарче. Я подумал, что её сложно упрекать: целый месяц в неведении, с двумя драконами на руках… – Вот это самое закидывание – последнее, что она хотела вложить в тебя, записать на твой чип. Это как личинка, которую она всадила в твою плоть, в твой мозг. Личинка росла и кормилась, но когда пришло время её вынимать, ты сбежал, да ещё и выдумал своё вакуумное убежище, устроил этот фокус с поездом, прогнав его через несколько коллапсов. Конечно, это её раздосадовало, но она знает тебя как облупленного и понимает: ты не будешь вечно колесить в межвременье, ты вернёшься сюда, в Полис, в настоящее, чтобы быть в гуще и в курсе событий!

Шутка про то, что соус по рецепту Иляны тоже суховат, увяла у меня на устах. Я плохо слушал, что ещё она говорила; хватило и этого. Меня словно дубиной ухнули по голове. Вернее, по самолюбию. Было так пафосно думать, что великая злодейка считает меня равным себе, делится опытом и хочет заполучить в союзники. И так грустно было узнать, что она всего лишь взращивала меня, подобно овощу, накачанному полезными веществами, – чтобы сорвать и съесть.

Иляна замолчала. В напряжённо-хрустальной, отравленной тишине я произнёс:

– А ещё она откуда-то узнала о нашем уговоре…

– Каком?

– О конечной станции. Если мы с Веником где-то расходимся, кто-то уезжает, а кто-то случайно остаётся, то мы дожидаемся друг друга на конечной станции. Это не обязательно конечная станция монорельса. Это конечная в широком смысле, конечная цель путешествия… Дом, или работа, или место, где мы договорились встретиться, – вот что такое конечная станция. И это не прошлое. Это будущее. И это – остановка.

Я встал из-за стола, сделал несколько широких шагов вдоль окон, глядя в них, но ничего не видя.

– Иляна, я понял. Я понял, на что она рассчитывает. Она хочет, чтобы я остановил поезд. Только так она позволит найти Вениамина.

Это было внезапным озарением, не подкреплённым ничем, кроме интуиции, но достоверным до дрожи между лопаток. Я знал, что это так. Я просто знал.

– Если я остановлю поезд и выйду ей навстречу, я найду Веника. А она найдёт меня. Это её конечная станция – на данном этапе. Она обезумела, она алчет этого: поймать меня и срисовать с чипа всё, чему меня научила.

Словно по мановению волшебной палочки картина сложилась в целое; слова Иляны дополнили мои собственные мысли, многое прояснилось. Передо мной словно поднимался занавес гигантской пьесы. Оставалось только…

– Осталось только придумать, как обхитрить мадам в очередной раз.

– В очередной раз? – скептически спросила Иляна. – По-моему, до сих пор нам этого не удавалось. Каждый шаг, который мы считали удачным, она встраивала в свою комбинацию – если не сказать, что знала наперёд.

Притихшие драконы смирно сидели у дивана. Буравили нас двумя парами блестящих чёрных глазищ.

– Значит, нам нужно придумать, как мы обхитрим её впервые.

Иляна вздохнула и подобрала с пола упавший пакет из-под гренок.

– Как Веня? Ты его видел?

Как же не хотелось слышать в её голосе виноватость и тепло, предназначенные не мне.

– Нет. Но можешь не волноваться, он ничего не чувствует и не помнит. Представь, что он в белом большом неведении – как в белом большом снегу.

– Вся земля – большой белый снег. Большой снежный шар.

– Он ничего не вспомнит, когда вернётся оттуда. Как будто спал. Он вернётся. Всё вернётся на круги своя. Эта карусель не может вертеться вечно.

– Хотела бы я иметь в своём разуме уголок, неподвластный сомнениям.

– О, смотря какого рода сомнения ты имеешь в виду. Есть сомнения общемировые, – обмакивая гренку в соус, произнёс я. – Например, о том, как и чем закончится наша игра с мадам Фуфур. Их я, без сомнения, прости за каламбур, выметаю из этого уголка. Но есть и другие.

Иляна молчала, ожидая продолжения. Я тщательно подгрёб соус с краёв пластмассовой ванночки, но гренку не съел. Отложил на блюдце, а потом, избегая её взгляда, договорил:

– Например, о том, что мне делать с чувством к тебе.

Прошла целая минута, прежде чем я наконец поднял на неё глаза. Подумал: негоже без страха глядеть на всемирную злодейку и бояться прямо посмотреть на невесту друга.

Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко

0

59

Выборы главнокомандующего

Лавочка мадам Фуфур

– А теперь постарайся поверить, что я не произносил последней фразы. Может быть, так будет хоть чуточку попроще.

Она молчала, опустив глаза. Драконы бесшумно испарились. Я схватил с блюдца гренку и заметил, что рука дрожит. Собрав всю волю, заставил дрожь утихнуть. Твёрдо произнёс:

– Сегодня побудем здесь, но оставаться в Полисе завтра я уже не рискну. Иляна, я рекомендовал бы тебе ехать со мной. Мне кажется, так будет безопаснее – и для тебя, и для твоих близких.

– А для тебя? – фальшиво-смешливо, чересчур быстро спросила она.

– Для меня, конечно же, нет. Ты ведь постоянно будешь рядом. Но если мы возьмём с собой Кушу и Тошу – а мы их возьмём, – я постараюсь справиться.

– Антон, всё это будет совершенно неправильно.

Я не был готов защищаться от вины, которую сам признавал за собой.

– Решай. А мы сходим в магазин. В нашем вагоне-ресторане пора пополнить запасы провианта.

– Оставь драконов дома. Втроём вы чересчур приметны. – Иляна снова заставила себя улыбнуться, но мне не слишком полегчало. Скорее, наоборот.

Я был уверен, что Иляна согласится. В конце концов, для её семьи было бы лучше, если бы она просто канула в неизвестность, нежели привела бы в дом Фуфур – во всех смыслах.

В общем, я набрал в магазине целый баул из расчёта на четверых: сахар, чай, драконий корм, колбаса, макароны, крупы… Как будто собирался в поход с палаткой. Хотя почти так оно и было: от всего состава уцелели только локомотив и мой почтовый вагончик, внутри которого я устроил что-то вроде шатра с подушками, тентами и подвесной койкой. Надеюсь, Иляне там будет хотя бы относительно комфортно…

Перед уходом я строго-настрого наказал ей никуда не исчезать, но неужели, вернувшись, я застал её в квартире? Конечно, нет.

Может быть, поэтому она мне так нравилась.

Но Куши и Тоши не было тоже, и это нравилось мне гораздо меньше.

– Ракушка! Тоша! Иляна!

Я кружил по квартире, выкликая их имена, будто мантру. Да только где было прятаться в нашем доме? Ванную я проверил – пусто. Угол под шкафом крыши – пусто. Где ещё? В шкафчике над раковиной? В ящиках дивана? В холодильнике? На балконе?

На балконе… Ну конечно, вся компания сидела на балконе. Тоша забрался на неприкосновенный в прежние времена газончик сливового дерева и изо всех сил тянул шею, пытаясь разглядеть, чем занимаются Иляна и Куша. А они склонились друг к другу и, стукаясь лбами (девушка и дракониха – сюрреализм!), что-то читали.

Ага, я понял. Иляна добралась до моих записей. С самой нашей встречи у её висков неотступно вились вопросы о том, где сейчас Вениамин. Ничего внятного я ей не сказал («…он ничего не чувствует… не помнит… как в большом белом снегу…» – тьфу, противно!), и она отступилась, и я уж было обрадовался: тактика молчания дала результат! Но результат был так себе: я допрыгался до того, что сейчас они сидят втроём и копаются в моих записях, которые я периодически снимаю с чипа в качестве резервных бумажных копий. Я не боюсь, что их найдёт Фуфур, – ну чего ещё она обо мне не знает? Но мне следовало бы позаботиться о том, чтобы их не нашли мои друзья.

Когда я ступил на холодные скрипучие половицы, Иляна обернулась со странным, неопределимым выражением лица. Я гадал, дошла ли она до личного раздела моего чип-дневника. Может быть, повезло, и она не успела?.. Я всегда снимал личное в конце, чтобы не захламлять остальные мысли.

– Так значит, вот как ты всё решил?

Я испытал быстрый стыд за то, что перекладываю ответственность суждения на девушку. Быстро спросил:

– Разве выбор не очевиден?

Она помолчала, просто глядя на меня. Это, наверное, такое необычное ощущение: молчать на высоте двадцать пятого этажа.

Да что за странные мысли приходят мне в голову.

– Конечно же очевиден. На конечной ты остановишь свой поезд – ну, то есть в очередной раз сдашься Фуфур. Она вернёт Веню, а взамен утащит тебя. Всё очень логично, Антон, всё правильно. Ты молодец. Ты только скажи – сколько времени спокойной жизни вы нам дадите? На какую рассчитывать отсрочку? Сколько ей понадобится, чтобы уничтожить тебя и адаптировать под себя всё, чему ты научился?

– Я не знаю. Но при таком раскладе у меня будет хотя бы крохотный шанс запустить поезд, когда мы с ней будем внутри. Если сделать всё как следует, ни мне, ни ей уже не сойти.

На мгновение мне показалось, что я вернулся в детство. Крупно чем-то проштрафился и стою перед мамой в ожидании расплаты. А мама говорит тихим, ласковым голосом, но я-то знаю, это только начало, а вот дальше, дальше…

– Вот, значит, как, – произнесла Иляна, пытаясь скрыть гнев и растерянность. Выходило плохо – и то и другое звучало в интонации, вилось у висков. Я отчётливо видел живую многовариантную картинку, которая нарисовалась у неё в голове: по полю кругами ездит поезд, я машу рукой из кабины машиниста, а в центре, словно громадные бумажные куклы, застыли Фуфур и Веник, которого мадам ухватила железной хваткой.

Иляна поочерёдно глядит на всех троих. Можно выбрать спасти меня – при таком раскладе поезд промчится мимо, я помашу рукой и навсегда унесусь из её жизни вместе с надеждой вернуть Веника и покончить с Фуфур.

Можно выбрать спасти Веника – и тогда поезд остановится, Фуфур выпустит Вениамина из железной хватки, но взамен заберётся в кабину и схватит меня. А дальше два варианта: либо никому больше не видать ни меня, ни её, либо никому больше не видать меня, а она господствует над миром.

Иляна схватилась за голову и пробормотала, с трудом подбирая слова:

– То есть ты хочешь сказать… Нужно выбирать между тем, чтобы позволить тебе спастись, уехав одному, и тогда никогда не вернётся Веня… Либо оставить тебя с ней, и тогда, возможно, всё ещё не полетит в тартарары?

– Ну! – ободряюще улыбнулся я. – Выбор же очевиден.

– Разумеется…

Ракушка угрюмо притянула к себе Тошу и ушлёпала к балконному ограждению. Видимо, её не устраивал ни один из вариантов. Иляна тоже отвернулась. Они втроём смотрели на огромный город. А я смотрел на них.

– Хватит прокрастинировать, – наконец сказал я. – Кто тут, в конце концов, должен мерехлюндить? Кто вынужден вторично отправиться в лапы к злой колдунье? Но до этого ещё далеко, а пока нас ждёт увлекательное путешествие на Экспрессе Времени. Выдвигаемся через час. К сведению пассажиров, роскошной ванны там не предусмотрено, так что, если кто-то хочет почистить пёрышки, милости прошу в наш огромный банный комплекс.

Фальшиво прозвучали мои бодрые слова, фальшиво и глупо. Ну а что? Я не оратор. Я всего-то потенциальный спаситель мира. Чего вы от меня ещё хотите?!

Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко

0

60

По пути к чудо-поезду

Лавочка мадам Фуфур

– А где нас ждёт твой чудо-поезд?

– Чудо-поезд будет подан почти к крыльцу, мадемуазель.

Она ничего не сказала на мадемуазель – может быть, просто не заметила. Я видел, как она боится. Когда умеешь считывать невербальный поток, чувствуешь тревоги людей на подлёте.

Под покровом густых сумерек мы вышли из подъезда – в кои-то веки я воспользовался лестничной клеткой и лифтом, а не балконом, – и направились к станции. Иляна наконец решилась задать мучивший её вопрос:

– Антон, скажи, за то время, что состав стоял, весь этот временной кокон, который ты навертел на него… – она сделала неопределённое движение рукой, – ну… не выветрился?

– Думаю, не выветрился, – коротко ответил я, чем, кажется, смутил её ещё больше. Что поделать, я и сам сомневался. Но продолжать отсиживаться в тёплой неизвестности? Нет. Этого я больше не желал.

Мы направились к ближайшей станции монорельса: я не стал слишком мудрствовать и оставил состав на путях; честно говоря, я и представления не имел, что делать с этой железной тушей, если она сойдёт с рельсов. Я шагал впереди, Иляна за мной, следом, чуть поодаль, топали драконы. Мы решили, что группа из двух человек и двух драконов привлечёт чуть больше внимания, чем нам хотелось бы. А вот две группы по две особи одного вида – вполне приемлемо. Мы могли, конечно, разбиться и по одному, но отпускать Тошу без сопровождения было рискованно, особенно учитывая его тягу к побегам.

В вестибюль мы проникли по пропуску Иляны – все остальные на тот момент были нелегалами. Ушли к краю станции, чтобы поменьше мелькать на глазах пассажиров. И принялись ждать.

Иляна, закрыв глаза, прислонилась к мраморной колонне. Я вышагивал вдоль перрона. Драконы чинно уселись на скамейке, сложив лапы на животах и свесив хвосты.

– Милахи, – пробормотал я; слова потонули в шуме подъезжавшего поезда. Когда состав затормозил и двери с шипением растворились, я шикнул моей детворе: – Шур, шур, шур! – И драконы рядком побежали в вагон. Следом зашла Иляна, а потом, под повторное шипение дверей, запрыгнул и я.

Вагон оказался совершенно пуст.

– Едем по-царски.

– И хорошо. Скоро будет поворот, там поезд притормаживает, телепает, как улитка. Я отожму двери, и мы выскочим. Только аккуратнее, и смотрите под ноги – на рельсы не наступаем.

Никто не спросил, куда я нас веду, никто вообще не разговаривал. А вскоре, как я и обещал, поезд начать тормозить. Не скажу, что сумел открыть двери ровно так, как планировал, но проход, достаточный для Ракушки – самой массивной из нас, – я обеспечил. Поезд уже скрипел колёсами, собираясь ускоряться, когда я наконец кивнул сгрудившейся вокруг меня компании:

– Выходим.

Порядок был тот же, что в прошлый раз: без всякого писка из вагона выпрыгнула Ракушка, ей в лапы прилетел Тоша, затем аккуратно, словно по садовой дорожке, поезд покинула Иляна, ну и замыкающим выскочил я, быстро оттеснив всех подальше от пути.

Тоннель был широким: четыре полосы рельсов – туда и обратно – шли по самому центру, а у округлых стен ещё оставалось приличное расстояние, где мы и столпились.

– Теперь вперёд по тоннелю. За углом будет тупичок для разворота однолокомотивных составов. Там и ждёт наш чудо-поезд.

– Долго он там простоял?

– Со вчерашнего утра.

– Неужели за это время ни один поезд не развернулся в этом тупичке?

– Конечно, развернулся. Но длина тупика ведь не тютелька в тютельку совпадает с длиной поезда. Там остаётся немного, как раз для нашего паровоза.

– А если какой-то поезд поедет разворачиваться сейчас? – спросила Иляна, и даже в темноте я заметил, как блеснули, расширившись, её зрачки.

– Возможно. Но другого варианта добраться до нашего состава у нас нет.

– Далеко нам идти?

– Минут семь.

– Тогда чего мы ждём? Побежали! Антон! Нас же может просто задавить!

– Спокойствие. Спокойствие, Иляна! Мы услышим шум приближающегося поезда задолго до того, как он будет здесь. И успеем принять ме…

Конец фразы потонул в далёком грохоте и слитном вопле Куши и Иляны. Где-то вдали, отражаясь от полированных каменных стен, рассыпались брызги фар.

– Бежим! – заорала Иляна, и драконы гурьбой ринулись вперёд.

Совершив гигантский прыжок, я обогнал всю толпу, сграбастал Тошу, всунул его Иляне и толкнул обоих прямо в стену. Иляна с визгом полетела в холодный мрамор… и не встретила ничего, кроме пустоты. Мгновением позже, по инерции визжа, она приземлилась в резиновую нишу. Сверху тяжело упал маленький, но упитанный Тоша. Из-за этого на некоторое время Иляне пришлось замолчать.

Мы с Ракушкой продолжили бег: такие ниши располагались лишь по одной стороне путей, следующая отстояла на добрых десять шагов, а поезд уже пыхтел нам в спины.

– Вправо! – крикнул я, и мы вповалку нырнули в безопасный резиновый закуток. Куша едва успела втянуть в нишу свой хвост, как мимо загромыхал громадный состав. Всё то время, пока перед нами с лязгом неслись вагоны, я думал лишь о том, как бы Иляна и Тоша не высунулись из убежища раньше времени. Надеюсь, ей не все мозги отшибло от страха…

Наконец лязг начал стихать. Я обхватил морду Ракушки и, глядя ей прямо в глаза, чётко велел:

– Сиди тут. Скоро поезд развернётся и пойдёт обратно. Иляна может не догадаться, и они с Тошей выйдут наружу. Я иду их предупредить. Когда поезд уедет, мы вернёмся к тебе. Сиди тут.

Куша храбро кивнула, хоть я и видел, что она дрожит от испуга. Пусть она и дракон, но мало кого не смутит железное чудовище, грохочущее по пятам. Я похлопал её по лапе и ринулся назад, к первой нише, откуда, благоразумно держа Тошу в тылу, высовывалась Иляна.

– Антон, предупредил бы раньше, – тонким голосом попросила она. – Я ведь подумала, нам конец…

– Вам не конец, если ты сейчас же заберёшься обратно. А если потеснишься и дашь место мне, то, возможно, и я ещё повоюю. – В ответ на её полубезумный от удивления взгляд я пояснил: – Я же сказал, это разворотный тупик. Поезд вот-вот пойдёт обратно.

Пискнул Тоша, и я поспешил уверить его, что мама надёжно спряталась в соседнем закутке.

Основательно подмяв друг друга, мы всё-таки уместились в нише втроём и, затаив дыхание, благополучно переждали возвращавшийся на основные пути состав.

– Для чего здесь эти ниши? Только не говори, что для нас, – нервно хихикнула Иляна.

– Конечно, для нас, – невозмутимо ответил я. – А ещё для путевых рабочих – так, на всякий случай… Тоша, аккуратнее! На рельсы не наступай! Ну куда ты помчался… Мало бегал по тоннелям?

Однако убежать далеко ему, конечно, не удалось. Из соседней ниши с видом бывалого вратаря вылетела Ракушка. Расставила лапы и схватила в охапку своего непоседливого детёныша.

Мы провели ещё несколько минут, минуя ниши, таинственные указатели и толстые провода. В какой-то момент я ощутил лёгкое головокружение: это мой истерзанный и чуткий организм приветствовал близкую временну́ю чехарду.

– Вот и наш поезд, товарищи, – возвестил я, и через секунду в темноте вспыхнули фары, среагировавшие на движение. – Добро пожаловать на борт. Экспресс Времени, единственный в своём роде…

– Ты так распинаешься, словно мы тут никогда не были, – заметила Иляна, взбираясь на платформу и втягивая за собой Тошу. – Поехали, машинист! Фуфур, как все злодеи, обожает патетику. Не дай ей поймать нас за высокопарными речами!

Я согласился, хоть мысленно и обиделся за плоды своих трудов. В конце концов, где ещё вы найдёте поезд, вокруг которого время идёт иначе, чем везде?

– Лезь уже, Тони! – рассмеялась Иляна и протянула мне руку. Я схватил её и взобрался на платформу.

Тоша уже рылся в мешках и пакетах, ища что-нибудь съедобное. А Ракушка оглядывалась так, будто что-то потеряла, – возможно, надеялась увидеть тут Веника, как увидела этим утром меня.

Придётся подождать, Куша… Придётся подождать.

Я прошёл в кабину и уселся на место машиниста. Предстоял второй побег из Полиса, и на этот раз я увозил почти всё самое ценное, что было для меня в этом городе. Да только сам город я увезти не мог – как и весь остальной мир.

В этом рейсе нам предстояло придумать, как обхитрить Фуфур.

С мыслью о том, что у меня уже есть кое-какие намётки, я запустил состав. Сзади послышался восторженный рёв Ракушки и писк Тоши. Смеясь, что-то кричала Иляна. Я поддал скорости и знакомым маршрутом помчался к станции «Самурайский глаз».

Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко

0

Быстрый ответ

Напишите ваше сообщение и нажмите «Отправить»


phpBB [video]