Дважды в одну реку
Катя всё же нагнала меня и, не спрашивая, проводила до самой квартиры, где я демонстративно захлопнул дверь прямо перед её красивым носом. Как только щёлкнул замок, в нашем доме, когда-то полном шума и драконьей возни, воцарилась тишина.
Я съехал по стене и закрыл глаза.
«Рефлексируешь?» – с издёвкой спросил в моей голове Веник.
– Да, Вень. Ко всему прочему ещё и галлюцинации.
Побочные эффекты путешествий во времени… Если Фуфур не решит изгнать меня из игры, я напишу об этом книгу. Когда-нибудь.
«…Передатчики, ноутбуки, валидаторы, диспетчеры… Вы никогда, нигде не сможете остаться в полном одиночестве! Разговоры будут записываться, а вся техника станет молчаливой, практически живой свидетельницей. В таких условиях неугодного системе проще найти, напугать, скомпрометировать какой-либо информацией».
Чьи это слова? Почему они пришли на ум? Ах да, Иван. Мой предшественник, ещё один ученик Фуфур.
Я с тупой тоской подумал, что даже мой разум, это крохотное пространство Вселенной, перестаёт быть мне подвластным – как уже перестала быть убежищем моя квартира.
Я огляделся; вещи были разбросаны так же, как и с утра; так же, как и несколько месяцев назад. Ранние сумерки накрывали всё невесомой пылью.
«Никто не сможет выйти на связь с другим, не будучи уверен, что его не подслушивают».
– Да, да, Иван, я понял! Хватит уже орать из моей головы!
– Антон! – укоряюще воскликнула Иляна.
– А ты бы лучше ответила мне по-настоящему, а не выдумывалась сама собой!
– Тони! Тоном ниже! Ты вообще-то с моей невестой разговариваешь!
– Отстаньте! Отстаньте от меня!
Я сдавил виски и съёжился на полу. В голове звучали голоса, голоса, голоса… Мои друзья спорили и кричали всё громче. В какой-то момент в хор вмешался тонкий Тошин писк, а за ним рык Ракушки.
– Пожалуйста, утихните! – уже без всякой надежды простонал я. И мои мысли услышали. Потому что всё-таки они были моими друзьями.
Да-да, пора обратно в психушку, кажется. Но только перед этим у меня ещё есть кое-какие дела в этом новом мире. Как минимум – разобраться, кто колотит мне в дверь.
⁂
Открыл. На пороге всё ещё стояла Катя.
– Я не впущу тебя, – ровно произнёс я.
– Думаю, у меня есть кое-что, что сможет тебя переубедить.
– Нет.
– Да.
– И что же?
– Весточка от Иляны.
– Ты не права. Это меня не переубедит. Я не впущу тебя. Говори так.
Катя пожала плечами и протянула мне тот самый чек, изнанку которого я исписал час назад. Я долго вертел его в руках, прежде чем обнаружил крохотную приписку: «Драконы у Фуфур. Не пей никакого кофе!»
Я снова повертел чек так и этак, проверил на свет, а когда оторвался от созерцания истерзанной бумажки, обнаружил, что Катя-Женя проникла в квартиру и вовсю хозяйничает в кухне.
– Катарина!
Она обернулась от шкафа и улыбнулась:
– Антон, а есть у тебя чай?
– Нет чая. Уходи из моего дома!
– Ты же только вернулся из магазина. Неужели не взял?
– Катя, уйди, пожалуйста.
– Вот и добрались до сокращённого имени. Может быть, и чай всё-таки найдётся?
«Чай во втором шкафу у стены», – подсказал Веник.
Зазвенел диспетчер. Я отвернулся от Кати и принял вызов.
– Бесплатная доставка суши. С тунцом, с яйцом, с винцом, с огурцом…
Где-то я уже слышал что-то подобное. Сбросил звонок и вернулся к незваной гостье.
– Так, про чай…
– Я уже нашла, – виновато-лукаво улыбнулась она, указывая на два бокала с блестящей тёмной жидкостью. – Это лучше чая.
В конце-то концов!..
Я не мог сопротивляться бесконечно. Я уже говорил, что Катя была очень, очень красива. А я ведь вовсе не герой.
Она вручила мне бокал, а сама поглядела на меня сквозь свой – жидкость причудливо исказила лицо.
– Как ты попала к Фуфур? Она заставляет тебя? Угрожает? – спросил я почти утвердительно.
– Давай позже. – Катя движением плеч скинула свою кожаную куртку и осталась в лёгкой синей блузе, расшитой причудливым узором.
Я согласно кивнул, поднеся бокал ко рту. Цвет был глубокий, густой… И очень приятный запах.
– Что это?
– Кофейный напиток с капелькой лимонного ликёра.
– Мне нельзя кофе, – растерянно произнёс я, смутно припоминая чьё-то предупреждение.
– Антон, сколько ты не спал? – мягко спросила Катя. – Ты едва на ногах. Глоточек, Антон. Мысли прояснятся. Ты ведь совершенно не знаешь, что делать дальше.
– Как ты права, Катарина-Катарина. Но вот про ликёр наврала. Мне кажется, тут куда больше капельки.
Катя жестом чародейки вынула из-за спины промасленный свёрток.
– У меня есть ещё кое-что. Дай-ка тарелку.
Я пошарил в посудном шкафу и вытянул белую пиалу с оранжевой росписью и золотистой каймой.
– Подойдёт. – Катя кивнула и переложила в пиалу содержимое свёртка. Сказала: – Аппетитнейшие сырники с малиновым кюли [2].
– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок?..
– А к сердцу технаря – тем более.
Хрустящая корочка, нежнейшая сырная масса, тающее во рту кюли и невесомая сахарная пудра.
– Катя, зачем ты пришла?
– Разве не понятно?
– Не совсем.
Она, улыбнувшись, отпила из бокала. Я на мгновение задумался, откуда такие бокалы в нашей кухне, но решил, что это вопрос несущественный.
– Глоток – и я тебе расскажу, – пообещала симпатичная мадемуазель из прошлого и будущего.
«Третий глоток, Антон. И всё станет яснее».
Где-то я это уже слышал…
Я откусил сырник и глотнул ликёра, восхитительно сливочного, с тонкой лимонной ноткой и кофейным послевкусием. И кажется, расслабился впервые с того момента, как вернулся из хронокорпуса. А если уж на то пошло, то впервые с тех пор, как выпил кофе в другом месте, почти год назад…
По телу разлилось тепло. Потянулись знакомые нити, силуэты смазались, предметы обрели свечение, вокруг Катиных висков закружилась белая рябь… В отличие от Веника, считать её мысли было не так-то легко, они ветвились, дрожали и сворачивались от моих прикосновений. Я совершил резкий, хитрый выпад – и Катя поморщилась.
– Распутывай, как клубок, а не руби топором! Фуфур разве не учила?
– Она об этом особо не распространялась. Я больше сам… Ох, Катя… Как всё путано…
Катарина сочувственно кивнула. Спросила, выждав с минуту:
– Ну что? Прояснилось немного?
– Ну… можно сказать и так. Но скорее наоборот. А ты, кстати, обещала рассказать, зачем пришла.
– Я уже сказала про цели мадам.
– Но кроме этого было что-то ещё, я ведь прав?
– Да, разумеется. Надо было соблазнить тебя этим чудесным напитком. Хотя бы на глоток.
– Катя, я говорю серьёзно. Ну хватит уже играть в легкомысленную красивую девочку, которая постепенно сбрасывает одёжки.
– О, а тебе и правда прочистило мозги! Может быть, следовало с этим повременить. Хотя если ты до сих пор не догадался, в чём дело, то не такой уж в голове и порядок.
Мне надоели эти загадки, и я просто шагнул назад – всего-то минут на двадцать. И оказался один в квартире. Всё, больше я её не пущу.
Но нити… Нити остались. Я поднял руку к виску и почти нащупал густую, тёплую рябь; дальние силуэты по-прежнему были чётче тех, что находились ближе, а некоторые вещи по-прежнему источали свет.
Я чувствовал себя героем дешёвого фильма со спецэффектами. Надеялся, что через пару минут всё пройдёт. Сделал круг по квартире, собрал разбросанные книги и бумаги, вновь вернулся к дверям. Симптомы не пропадали. Начинала болеть голова.
Кажется, в прошлый раз меня избавила от этого Фуфур. Но теперь рядом не было ни мадам, ни её подручных. Возможно, мне следовало вернуться к Кате…
Я резко отмёл эту мысль, но через пять минут она уже казалась более привлекательной. Голова разрывалась, а в глазах троилось. Я чувствовал себя как после столкновения с петлёй времени, из которой мы вытащили Тошу. Лихорадило, колобродило, знобило… В тот раз меня откачала Ракушка.
Да что ж я за беспомощный! То Фуфур вылечила, то дракониха помогла… Я со стоном схватился за голову и бросился на диван. Потом почти вслепую добрался до шкафчика с лекарствами, нашарил упаковку анальгина, разорвал пачку, уронив одну или две таблетки, и забросил в рот целую горсть.
– Антон! Ты что?! Нельзя! – закричала мама.
– Выплюнь сейчас же, – напряжённо, очень спокойно велела Иляна.
– Кончай валять дурака. Шагай к Кате, она поможет! – встревоженно просил Веник.
Я был бы рад их послушать, но уже не мог. Если что и оставалось, так только бежать в ванную и… Но я не дополз. Где-то на половине пути скрючился прямо на полу, и последнее, что запомнил, – надпись «Грамматика старых языков» на корешке одной из Вениных книг. Хотя, наверное, это была одолженная книга Иляны – именно она увлекалась историей лингвистики…
– Катя, – прохрипел я. – Катя…
Больше никаких слов я связать не мог. Меня выворачивало наизнанку, трясло, вновь бросало то по одну, то по другую сторону действительности. На этот раз я не раздваивался изнутри – теперь меня разрывало на части бурлящей, новой, всеобъемлющей восприимчивостью мира.
Кто-то прикоснулся к спине, я ощутил на щеке горячее дыхание. Хаос медленно, но неотвратимо заполнил ровный туманный гул. Я наполнился белым шумом. Шум успокоил шторм.
Откуда-то я знал, был каменно уверен, что это Ракушка баюкает меня, укутывая особым теплом и светом – драконьим и для людей, бесспорно, волшебным. Сквозь полуприкрытые веки я видел, как надо мной хлопотал Веник – пытался перетащить с пола на диван, предлагал воды, бутербродов, совал салфетки.
Я помотал головой. Перед глазами пошло каруселью.
– Тихо-тихо, дружище, – с явным облегчением произнёс, наклоняясь ко мне, Вениамин. – Ты с этим поосторожнее. Оклемаешься, тогда и набегаешься.
– Вень… – слабо вякнул я.
– Молчи, – велел друг. – Набирайся сил. Врач прописал постельный режим.
– Какой врач?
– Которого я вызвал, когда ты упал в обморок.
Я? В обморок? Я же просто пошагал во времени. И выпил слишком много обезболивающего… И кстати…
– Ты здесь откуда?
– В смысле? – Напарник выглядел слегка обескураженным и смотрел с беспокойством. – Я тут и был. Мы вернулись с работы, тебе стало нехорошо. Врач сказал, хроническая усталость. Не помнишь?..
Подозревая сильно, сильно неладное, я попросил:
– Веник. Расскажи, пожалуйста, что было сегодня утром. А то я что-то запутался…
Теперь во взгляде Вениамина отчётливо читалась тревога.
– Мы собирались на драконью Ярмарку, – настороженно начал он. – Так?
– Да. Дальше.
– По пути зашли перекусить. Я взял шоколадный фондан, а ты сказал, что обойдёшься без десерта, но в итоге сожрал у меня половину порции.
– Хорошо. Что потом?
– Потом отправились на Ярмарку.
– Зачем?
– Ну ты даёшь! Ты ведь сам настаивал, что надо узнать, какие документы нужны для разрешения на ручного дракона.
– Я?..
Видимо, в моём голосе прозвучала такая растерянность, что Веник нервно рассмеялся.
– Ты чего, дружище? Опомнись! Мы же решили, что нам нужен ручной дракон. Можно было, конечно, подделать документы, делов-то… Но ты захотел, чтобы всё было по правилам, и мы поехали узнавать. Вспомнил?
– А… Да…
Ничего подобного я, конечно, не вспомнил. Но решил, что пока лучше подыграть. Кажется, меня снова куда-то перекинуло; надо разобраться.
Собравшись с духом, я спросил:
– И что в итоге? Мы же всё выяснили по документам?..
– Ну почти. – Веник отошёл и вернулся с ещё одним одеялом. – Тебя знобит, Тони. Мёрзнешь? Давай грейся, а то никуда вечером не поедем…
– А куда мы хотели? – как можно беззаботнее спросил я.
– Смотаться к техническим озёрам, поискать драконьи яйца в лесу.
Ого! Я про это, конечно, слышал. Охранные отряды иногда пропускают брошенные драконьи кладки, а ликвидаторы редко озабочены дикими драконятами – такие обычно без родителей не выживают. Зато охотники до дармовых драконьих детёнышей то и дело лазают в окрестностях Полиса в поисках яиц. Но зачем это понадобилось нам?
– А зачем нам драконьи яйца?
– Чтобы обзавестись ручным драконом! А потом легально его оформить. Тони, ты точно в норме?
Нет, конечно! Какой по счёту этот переход? Куда я попал? В какое время? И кажется, теперь события уже не держатся так близко к оригиналу, как прежде…
Я крепко зажмурился. Открыл глаза.
Я по-прежнему лежал на полу. Катя держала меня за руку. Она – было видно – недавно плакала.
– Ты здесь откуда? – прохрипел я, оглядываясь в поисках Вениамина.
– Я вообще-то шпионю за тобой… – усмехнулась она сквозь слёзы.
– А чего плачешь-то?
– Никак не могла тебя дозваться. Ты как будто спал с открытыми глазами… Стеклянный взгляд. – Катя вздрогнула, отвернулась и отёрла согнутым пальцем слезинку.
– Ну не плачь уже… Вот он я, живой… Всё хорошо.
– Ты как будто не здесь был!
Она мелко дрожала, и я, ещё слабо владея конечностями, скинул на неё свой пиджак.
– Ну… задремал на чуток…
– Ты не задремал! – крикнула Катарина. – Ты не был в обмороке! Ты просто был не здесь!
Вот в этом она ошибалась. Я был здесь, точно здесь. Но в другой версии реальности.
Всё так просто.
Катя продолжала плакать. Я встал, на негнущихся ногах добрёл до раковины, ополоснул лицо. Поискал глазами чайник. Не нашёл и набрал воды в шоколадоварку. Ни настоящего шоколада, ни капсул с шоколадным порошком не оказалось, и я сказал Кате:
– Ты как относишься к воде с запахом какао?
– Можно, – шмыгая, ответила она. Поднялась на ноги и подхватила съехавший пиджак. – Антон, ты как? Ты точно в норме?
Я не был уверен. До чего причудливо искажались события. Я крепко зажмурился. Открыл глаза. Ждал чего угодно.
– Ты в норме, Антон? – повторила Катя, со страхом заглядывая мне в лицо.
– Да, в норме. Только не помню ничего и не понимаю. И жрать хочу, Катя, жрать хочу неимоверно.
– К больному возвращается аппетит. Хороший знак. – Катарина сделала храбрую попытку улыбнуться и кивнула на холодильник. – Что есть из сырья?
Мне нравилось её чувство юмора. Ещё в тот раз понравилось. В том времени. В том году.
Мы поели картошки; она так обросла щупальцами и гнилушками, что их пришлось отковыривать самым большим ножом. Сварили, круто посыпали солью, облили маслом. И было настоящее объедение. У Фуфур-то я питался сплошным концентратом, энергетическими батончиками и прессованными белковыми плитками. Да и вообще до нормальной еды ли, когда такие фортели вокруг творятся… Судя по всему, я перешёл в новую стадию. Я теперь жил двумя жизнями одновременно.
Как-то в юношестве о таком мечталось – когда я влюбился одновременно в двух девчонок и никак не мог выбрать. В одной девочке была хороша неугомонность, в другой – умение создавать уют. Вот было бы здорово спокойненько, по очереди быть с ними обеими…
Домечтался.
– Антон?..
А что, ситуация похожа. Точь-в-точь ведь. Две девочки, двойная жизнь… И хорошо бы, если двойная. Хорошо бы на этом остановиться. И вообще, стоп, стоп, стоп, Антон! Одна из девочек – невеста твоего друга. И до вчерашнего дня, кажется, работала на главную злодейку этой истории, если помнишь. А вторая работает на неё до сих пор. Экое веселье…
– Ещё?
Катя снова глядела на меня с опаской. Видимо, задавала вопрос уже не первый раз.
– А… Давай. Вкусно. Катя, спасибо.
– На здоровье. – Она пожала плечами и положила мне в миску ещё одну картофелину.
– А что с Веником? И Иляна… Ты же ведь должна мне послание от неё передать?
– Откуда ты знаешь?
– Да просто всё это уже было… В прошлой жизни.
– Шутки про прошлое от ученика Фуфур звучат не так уж безоблачно. Откуда ты знаешь про записку? Говори!
– Какая ты простая! Вынь да положь тебе. Шпионке. Подсадной утке. Девушке, которую мне уже второй раз навязывают в подруги!
– Ну и неплохо навязывают, раз мы уже обедаем в твоей кухне!
– Кать, ну ты же знаешь, чему меня Фуфур учила. Сложно догадаться, что ли? Приходила ты ко мне уже полчаса назад, мы немного поругались, и я решил уйти от тебя в прошлое.
Долгое молчание.
Полное непонимание.
И наконец:
– Чего?..
Н-да. Звучит действительно интересно. Чтобы добавить сумятицы, я уточнил:
– А я и в прошлый раз от тебя в прошлое ушёл…
– Ох уж эти ваши шажочки, – помотала головой Катя. – Антон, давай по-хорошему с тобой обратно вернёмся – не во времени, а друг к другу. Тем более я же всё равно не отстану. Работа.
– Ой, Катя… Дай сначала мне от головы что-нибудь.
– Что?
– Ты же волшебница, кудесница, мадамова подручная. Извлеки из воздуха какую-нибудь таблетку! Пожалуйста. Голова просто разрывается. Если вылечишь – обещаю, ещё раз сходим в Ауманский Сад. Только потом всё-таки закажи в «Барбаксе» кофе, а то чай… как-то не солидно.
– Бред какой-то несёшь. Вот…
– Только анальгин не предлагай.
– …апельсин держи. Кислое ликвидирует тошноту.
– Откуда ты знаешь, что меня тошнит?
– Ты ел картошку и кривился так, будто это были червяки.
Тут меня вправду стошнило, и это было наше второе начало. Несмотря ни на что.
Технари-колдуны || Рассказы Дарины Стрельченко