В середине 70-х годов дембельское кино достигло пика своей популярности. Можно говорить о формировании в те годы особого канона дембельской драмы (мы упомянули лишь дюжину из гигантского числа картин). В большинстве фильмов жанра пространство профанного мира, куда возвращается дембель, подчеркнуто условное, скупое на детали, окрашенное в традиционно сизые тона. Мирское время в дембельском кино почти всегда вязкое, медлительное. Повествовательная ткань удерживается на длинных кадрах, в которых почти не происходит событий. Но при этом дембельское киноповествование держит зрителя в постоянном напряжении. Подобную минималистскую стилистику спустя несколько десятилетий присвоил и стал успешно эксплуатировать японский комик Такэси Китано.

С экрана герои киноэпоса о возвращении шагнули в реальную жизнь, способствовав расцвету уникальной дембельской субкультуры. Внешние проявления особого дембельского аристократизма наверняка позволили бы Сюзен Зонтаг включить его в канон кэмпа. Это и своеобычие дембельских обрядов, и брутальная роскошь дембельских поделок, и фантастическая дембельская мода, и пронзительное песенное творчество – невероятные свидетельства мучительной попытки если не вырваться в сакральный мир из жуткой Пустыни Реальности, то хотя бы найти Покой здесь и сейчас.

«Мир ловил меня, но не поймал», - эти слова могут по праву украсить обтянутую синим бархатом обложку дембельского альбома, прошитого снятым с офицерской фуражки шнуром, обжатым на концах отполированными автоматными патронами. Но этими же словами мог бы закончиться каждый из великих фильмов нашего кино, повествующих о действительном Возвращении.

moskovitza (с)