17 мгновений весны
Великолепная работа Татьяны Лиозновой, монументальный шедевр жанра насти наци, запомнился зрителю еще и потому, что в нем впервые была показана в деталях реализация стратегии онейропартизана. «Не падайте в обморок, но по-моему мы все под колпаком у Мюллера», - сдержанно говорит Штирлиц (великий Вячеслав Тихонов). От ощущения накрывающего колпака (будь то шутовской колпак Мюллера, Богородичный колпак, металлический купол из "Шоу Трумена" или любая другая материализация слотердайковской сферы) скорее впадешь в панику, чем в обморок. Оказаться в чужом сне?
Песня не вошедшая в фильм "17 мгновений весны"
И тогда Штирлиц принимает единственно возможное решение – он уходит в свой собственный сон, как в городскую герилью, откуда его не достанет никакой Мюллер с головорезами. Максим Максимович останавливает машину на обочине немецкого шоссе и погружается в сон. «Он спал глубоко и спокойно», - сообщает заинтригованному зрителю голос Ефима Копеляна. О том, что Штирлиц умело управляет своим сном, свидетельствуют еле заметные детали, добавленные в кадр оператором Петром Катаевым – проносящиеся за окном машины «Жигули» и груженый ЗИЛ-130 с прицепом. Значит – Штирлиц уже в Своем сне, неудержимо напоминающем старинную бродилку «Вольфенштейн» с непрерывной ходьбой по фашистским коридорам в разных направлениях, редкой стрельбой, семью жизнями, сэйф-модом и гарантированной Победой. Штирлиц с блеском выполняет задание и … вновь останавливает машину на обочине. Что это? Возвращение в Берлин, как в чужой сон, чтобы погибнуть "со своими"?
17 мгновений весны. Финальный монолог Мюллера.
Так смыкается пространство двух снов Штирлица – своего среди чужих и чужого среди своих, влечение к смерти окончательно вытесняет трепетную нацистскую гомоэротику, так и не подарившую герою встречу с Реальным.
moskovitza (с)