Хюррем.
*
Перечитав статью, пришла к выводу, что мне она не по нраву, нет в ней того духа, что помог Хюррем выстоять в тот период. Xотя есть несколько моментов, на которые можно обратить внимание. Pаз уж, начала, то привожу продолжение статьи о Хюррем.
*
Для детей важен образ матери и ее поступки. Они будут влиять на всю их жизнь.
"Появление Роксоланы в османском гареме было подобно появлению метеорита или яркой кометы в ночном небе. Вероятно, она вошла в гарем в возрасте около пятнадцати лет, в период между 1517 и 1520, но, очевидно, прежде чем Сулейман стал султаном в 1520 году. Ее возвышение из одной из гаремных рабынь Сулеймана до Хасеки, было весьма стремительным, так как после рождения ее первого сына Мехмета в 1521 году, она родила султану еще четверых сыновей: Абдаллаха (1522), Селима (1524), Баязета (1525) и Джихангира (1531), а так же дочь Михримах (1522).
То, что Роксолана родила более одного ребенка, стало грубым нарушением старого правила, заведенного в гареме "одна наложница мать - один сын", которое было направлено на предотвращение возможного влияния матери шехзаде на Султана и предотвращение распрей кровных братьев вокруг престола.
Нарушение этого принципа стало тревожным сигналом для внешнего мира о появлении значимой женщины, приближенной к Сулейману. Иностранная дипломатическая переписка периода 1520-1550-х годов пестрила упоминаниями об этом и была наполнена осознанием мощного женского присутствия за толстыми стенами султанского гарема.
Европейские наблюдатели и историки именовали ее как "Роксолана", "Рокса", или "Росса", поскольку, предполагалось, что она русского происхождения.
Михаил Литвин (Mikhalon Lituan), посол Литвы в Крыме в середине шестнадцатого века, писал в своей хронике 1550 "…любимая жена турецкого императора, мать его старшего сына и наследника, была в свое время похищена из наших земель". Навагерро писал о ней как о "[Донна]. . . ди Росса ", и Тревизано назвал ее " султанша ди Руссия ".
lady-dalet: ROSSO - рыжая, а она была рыжеволосой, а еще и порода коней.
"Убеждение, что Роксолана была русского, а не украинского происхождения, вероятно, возникло в результате возможного неправильного толкования слов «Роксолана» и «Росса». В начале XVI века в Европе, слово «Роксолания» было использовано для обозначения провинции Рутения в Западной Украине, которая была в разные времена известна под названиями Красная Русь, Галичина или Подолье (то есть расположенное в Восточной Подолии, которая была под польским контролем в то время), в свою очередь, современная Россия в тот период времен носила название Московского государства, Московской Руси или Московии. В древности слово Roxolani обозначало кочевые сарматские племена и поселения на реке Днестр (в настоящее время в Одесской области в Украине).
Так Самуил Твардовский, член польского посольства в Суд Османской империи в 1621-1622 годы так же указывал в своих заметках, что турки сообщили ему о том, что Роксолана была дочерью православного священника из Рогатина, небольшого городка в Подолии неподалеку от Львова.
Старая народная песня из района Буковины, рассказывающая об истории красивой молодой Настеньки, которая была похищена татарами из Рогатина и продана в турецкий гарем, подтверждает эту информацию. По старой украинской традиции, названа Роксолана была Анастасия Лисовская, дочь Гавриила и Александры Лисовских, хотя многие утверждают, что это имя является фиктивным и было выдумано уже в девятнадцатом веке.
В то время как украинские и польские легенды и источники рассказывали об удивительной красоте Роксоланы, с помощью которой она пленила сердце могущественного Султана, венецианские доклады утверждают, что она была не столько красива, сколько мила, изящна, и элегантна. Но, вместе с тем, ее лучезарная улыбка и игривый темперамент сделали ее неотразимо-очаровательной, за что она и была наречена "Хюррем" ("радость дарящая" или "смеющаяся").
Хюррем была известна своим пением и музыкальными способностями, умением делать изящные вышивки. Но наиболее важным было то, что Роксолана была женщиной большого ума и силы воли, которые и дали ей преимущество среди других женщин в гареме.
Как и все остальные, европейские наблюдатели свидетельствуют, что Султан был полностью сражен своей новой наложницей. Хюррем быстро вытеснила мать первого сына Султана красавицу-черкешенку Гюльбехар (в других источниках ее называют Махидевран), и стала любимой наложницей.
О любви Сулеймана по отношению к Хюррем свидетельствуют его романтические стихотворные письма. Когда оба посла, Навагерро и Тревизано писали свои отчеты в Венецию в 1553 и 1554 годах, указывая, что "она очень любима своим хозяином" (“tanto amata da sua maestà”), Роксолане было уже порядка пятидесяти и она находилась рядом с Сулейманом долгое время. После ее смерти в апреле 1558 года Сулейман оставался безутешным долгое время. Она была самой большой любовью всей его жизни, его родной душой и законной женой, и просто непостижимой женщиной.
Подтверждением этой огромной любви Сулеймана к Роксолане послужил ряд решений и действий со стороны Султана для своей Хасеки. Ради нее Султан нарушил ряд очень важных традиций императорского гарема. В 1533 или 1534 году (точная дата неизвестна), Сулейман женился на Хюррем, совершив официальную церемонию бракосочетания, тем самым нарушив трехсотлетний обычай Османского дома в соответствии с которым султанам не было разрешено жениться на своих наложницах.
Никогда прежде бывшая рабыня не была возведена в ранг законной супруги Султана. Кроме того, брак Хасеки Хюррем и Султана стал практически моногамным, что было просто неслыханным в истории Османской империи.
Тревизано писал в 1554 году, что однажды встретив Роксолану Сулейман "не просто хочет иметь ее в качестве законной жены, всегда держать рядом с собой и видеть ее в роли правительницы в гареме, но и так же он не желает знать каких-либо иных женщин: он совершил то, чего не было сделано ни одним из его предшественников, ведь турки привыкли принимать у себя по несколько женщин, чтобы иметь как можно больше детей и удовлетворять свои плотские утехи".
Роксолана стала первой женщиной, остававшейся рядом с Султаном на протяжении всей своей жизни. В семейной традиции османской династии наложницы Султана могли оставаться в гареме только до тех пор, пока их сын не достигал совершеннолетия (около 16 или 17 лет), после чего шехзаде направлялись из столицы управлять провинцией, порой весьма отдаленной, а мать должна была следовать за ними.
Вернуться в Стамбул она имела право только в качестве Валиде Султан (мать правящего султана). Но вопреки этому вековому обычаю, Хюррем осталась в гареме вместе со своим младшим сыном Джихангиром, который страдал от болей и был горбат.
Она осталась во дворце даже после того, как трое ее сыновей были направлены управлять удаленными провинциями империи. Кроме того, она переехала из гарема расположенного в Старом дворце (Eskiserai), в Новый дворец (Topkapi), после того как Старый дворец на четверть был разрушен пожаром.
Очевидно, что османская общественность не оценила абсолютную преданность Сулеймана одной женщине и последующие радикальные изменения в гаремной иерархии.
Так Бассани писал о реакции общественности на Хюррем "янычары и весь дворец ненавидят ее и ее детей, но поскольку Султан любит ее, никто не смеет что-то сказать».
Общественность, отвергая Хюррем, объяснила ее власть над Сулейманом колдовством. Роксолану часто называли ziadi, то есть "ведьма". И именно этот негативный образ Роксоланы затем перекочевал в восприятие западных дипломатов и путешественников, которые в свою очередь добавили к этому собственный страх женской власти, господствовавший в то время в европейских умах. Кроме того, казнь Мустафы в 1553 году, которая, по мнению многих, была спланирована Роксоланой и ее зятем Рустемом-пашой, что так же создало негативный образ для Хасеки как в Турции, так за ее пределами.
После смерти Мустафы среди янычар возникли волнения, поскольку Мустафа, пользовался большим уважением с их стороны и его видели в роли будущего султана. Новость о том, что Султан своими руками приказал убить своего сына и наследника, эхом раскатилась по всей Европе и была воспринята как яркий пример азиатской жестокости.
Как убедительно доказывает Пьерчи, корни неприязни османской общественности к Хюррем лежали в нарушении Сулейманом трех важнейших гаремных традиций ради Роксоланы:
- принцип «одна наложница – один сын»,
- принцип следования матери наследника в провинцию за сыном, а так же
- принцип запрета совмещения в одном лице двух ролей - наложницы султана (сексуальной роли), и матери наследника (пост-сексуальной роли), которые были принципиально разделены в рамках гарема.
Данное разделение производилось в момент, когда женщина выходила из гарема, чтобы следовать за своим взрослым сыном в провинцию. Однако Хюррем это совместила. Как писали "впервые две роли в своих руках сконцентрировала одна женщина" будучи "зажата в тиски между двумя противоположными крайностями: матери наследника, и жены Султана».
Таким образом, турки не могли прийти к согласию относительно Хюррем и ее двусмысленного статуса в гареме.
Когда критики обвиняют Роксолану в манипуляции и заговорах против своих соперников Гюльбехар, Великого визиря Ибрагима-паши, шехзаде Мустафы и Великого визиря Ахмеда-паши, то имеют тенденцию игнорировать тот факт, что Хюррем пришлось бороться за свое выживание и выживание своих детей в самом конкурентном месте во всем Дворце - в султанском гареме, который был населен сотнями красивых женщин, а так же где правил закон братоубийства.
Посему, несправедливо и жестоко судить по современным меркам о ее действиях, которые она совершала больше для выживания, как это делают многие историки и авторы сегодня.
Ее взлет от рабыни Султана до Султанши был не только результатом любви Сулеймана и его доверия к Роксолане, но и результатом ее собственного интеллекта, усилий, интуиции и чрезвычайно развитых политических навыков.
Хюррем прекрасно знала природу Султана и очень тонко использовала эти знания в свою пользу. Однажды, Гюльбехар, мать первенца Мустафы, охваченная ревностью, назвала Хюррем "продажным мясом" ("carne venduta") и сильно расцарапала лицо Хюррем. Когда в назначенное время слуга пришел, чтобы призвать Хюррем к Сулейману на ночь, она отказалась пойти на том основании, что не смеет оскорбить Султана своим изуродованным видом. Сулейман настоял на своем и, увидев разбитое лицо Хюррем, выслал Гюльбехар с сыном в провинцию. Хюррем таким образом, выиграла давний бой со своей главной соперницей, использовав неблагоприятные обстоятельства в свою пользу. Этот эпизод часто приводится в качестве примера мелочного характера Роксоланы и ее интриг, но он также может рассматриваться как пример ее политического гения.
Влияние Хюррем над Султаном становилось сильнее с каждым годом. Так в 1553 году Навагерро писал о Роксолане:
"Нет ни в одном доме в Османской империи женщины, которая имела бы столько влияния и полномочий ".
Ее авторитет выражается не только и не столько в жестком контроле над сердцем Сулеймана, но и в умении быть верной и мудой помощницей и советчицей для Султана.
За счет остроты и гибкости ума, она была дельным советником Сулеймана в политических вопросах, особенно, когда он отсутствовал в Стамбуле, участвуя в одной из очередных многочисленных военных кампаний. Она регулярно посылала письма Султану, в которых, в дополнение к выражению своей большой любви и тоски по нему, также сообщала о ситуации в столице, о любых событиях, которые требовали его немедленного внимания или вмешательства. Таким образом, она бдительно защищала интересы Сулеймана и способствовала успеху его царствования. Не существует никаких сомнений, что Сулейман доверял ей гораздо больше, чем иным своим советникам-мужчинам.
В отличие от других гаремных наложниц, существовавших до нее, которые никогда не поднялись выше уровня гаремного соперничества, Роксолана была полна политических амбиций и решимости добиться столькой власти и независимости, сколько женщина могла получить в рамках существующей в Османской империи системы.
Она осмелилась иметь право голоса на заседаниях дивана. Она сыграла важную роль в дипломатических отношениях Сулеймана, и, зачастую, с его ведома, вела переписку, выступая от имени Султана, для обеспечения мирных намерений, установления дружеских отношений и обмена подарками в случае необходимости. Она также имела определенное влияние на Султана при установлении дипломатических отношений с другими правителями и иностранными посольствами, о чем будет рассказано несколько позже. (lady-dalet: напомнило фильм "Сисси" - конфликт с венграми).
Как общественный деятель, Хюррем стала известна за свои масштабные проекты, которые свидетельствуют о ее высоком статусе в семье правящей династии Османской империи. Традиционно, "наложницы-матери шехзаде находились в провинциальных городах, порой получая право реализовывать какие-то мелкие проекты в провинциях, в то время как лишь Султан имел право реализовывать самые прекрасные проекты в столице”. Тем не менее, Хюррем получила привилегию и право строить религиозные и благотворительные здания в Стамбуле и других крупных городах империи.
На пожертвования Хюррем (Külliye Hasseki Hurrem) в Стамбуле был построен район Аксарай так называемый Avret Pazari (или женский базар, позже имени Хасеки), содержащий в себе мечеть, медресе, имарет, начальную школу, больницы и фонтан.
Это был первый комплекс, построенный в Стамбуле архитектором Синаном в своей новой должности главного архитектора правящей семьи. А тот факт, что это было третье по величине здание в столице, после комплексов Мехмета II (Fatih) и Сулеймание (Süleymanie), свидетельствует о высоком статусе Хюррем.
Она также построила комплексы в Адрианополе и Анкаре. В числе иных благотворительных проектов, можно назвать строительство вошедших в основу проекта в Иерусалиме (названный позже имени Хасеки Султан), хосписов и столовой для паломников и бездомных; столовой в Мекке (при имарете Хасеки Хюррем), общественной столовой в Стамбуле (в Avret Pazari), а также двух больших общественных бань в Стамбуле (в Еврейском и Aya Sôfya кварталах, соответственно).
Несмотря на свою непопулярность в среде османов, Хюррем запомнилась как внушительный общественный деятель. В своих работах Sehname-i Al-i Osman (1593) и Sehname-i Humayun (1596), а так же османский историк Taliki-zade el-Fenari представили очень лестный портрет Хюррем, как женщины почитаемой "за ее многочисленные благотворительные пожертвования, за ее покровительство учащимся и уважение к ученым мужам, знатокам религии, а так же за приобретение ею редких и прекрасных вещей". Это характеризует Роксолану как мудрую правительницу и просто человека необыкновенных талантов и интеллекта, о чем упоминается в польской и украинской истории.
Высокий статус Роксоланы в этих культурах тесно связаны с историческими событиями, которым отведено большое значение, а именно, постоянным потоком татаро-турецкой работорговли, который был просто разрушителен для этих регионов начиная с тринадцатого века и продолжавшейся на протяжении большей части семнадцатого века.
В XV и XVI веках, поток работорговли возрос до небывалых объемов. Различные польские летописцы XVI века, такие как Мартин Бельски, Йоахим Бельски, Матвей Стрыйковски, Марчин Броневски, Бернард Ваповски, и Йочим Йерлич, указывали просто ошеломляющие статистические данные относительно этих рейдов. Некоторые из наиболее опустошительных набегов произошли в 1498-1500, когда татары разорили Галичину, угнав в рабство сто пятьдесят тысяч человек.
В 1509 году захватчики разграбили и сожгли Львов и Рогатин, забрав тридцать тысяч человек, а в 1516 году, татары захватили порядка шестидесяти тысяч человек с территории нынешней Украины. Во время таких рейдов, татары опустошили села и города, убивая всех, кто сопротивлялся им и беря в плен не только мужчин и женщин, но даже детей для увеличения живого потока на продажу.
Во второй половине XVI века 150000-200000 подольцев были взяты в плен. Разрушительность татарских набегов полномасштабно продолжалась даже в течение XVII века. В целом, в период между XV и первой половиной XVII веков, около 2,5 миллионов украинцев было похищено и продано в рабство. Украинское население было настолько уничтожено за это время, что "страна еще долго не могла оправиться от произошедшего на протяжении многих поколений ".
Современные источники также пишут об ужасных действиях, совершаемых татарами по отношению к захваченным украинским пленным, которых везли на невольничьи рынки в Крым и Малую Азию: «. . . это зрелище, которое может тронуть даже самые жестокие сердца - когда человек оторван от своей жены, мать от дочери, без надежды когда-либо воссоединиться, и находятся в плачевном плену языческих варваров, которые подвергают их множеством унижений и пыток.
Их [Татар] жестокость заставляет их совершать самые грязные поступки, такие, как изнасилование девушек и замужних женщин в присутствии их мужей и отцов, и даже обезглавливание младенцев перед родителями, упокой Всевышний их души. В конце концов, даже самое черствое из сердец трепетало от криков и причитаний, слез и стонов этих несчастных русинов. И этих несчастных людей разгоняют в разные стороны: одних в Константинополь, некоторых в Крым, других в Анатолию и так далее. Это лишь несколько слов о том, как татары берут в плен около 50 тысяч душ менее чем за две недели, и как они относятся к своим пленным, разделяя их между собой для того, чтобы потом продать их, как им нравится, прежде чем вновь вернуться в их земли за новыми рабами».
В этом контексте, украинцы видят в судьбе Роксоланы триумф человеческой воли и разума, потому что она была непосредственно связана с описанной трагедией. Но это восприятие складывается не только по тому, что она была взята в плен и продана в рабство, но так же по тому, что достигла положения, в котором могла бы облегчить жизнь многих захваченных в плен соотечественников.
Считается, что во время своего пребывания в должности при дворе Сулеймана, Роксолана способствовала установлению дружеских отношений с Польшей, в подчинении которой в то время были земли Западной Украины, родные земли Султанши.
Подписание Польско-Османского перемирия в 1525 и 1528 годах, а так же договоров «вечного мира» 1533 и 1553 годов очень часто приписывают именно ее влиянию.
Поскольку польские и украинские земли были опустошены постоянными татарскими и турецкими набегими, в которых тысячи люди были похищены и проданы в рабство, поддержание дружеских отношений с османами было принципиально важно для польских королей Сигизмунда I и его сына Сигизмунда II Августа. Договоры позволили Польше иметь голос при проведении переговоров о выкупе и возвращение пленных.
Неизвестно точно, какую именно роль сыграла Роксолана в предотвращении потока работорговли из ее родных земель и в переговорах об освобождении польских и украинских пленников. Ни этой информации, ни ее влияния на Сулеймана по этому вопросу в официальных документах зафиксировано не было. Тем не менее, Петр Опалински, польский посол в суд Сулеймана в 1533 году, подтвердил, что «Роксолана умоляла Султана запретить крымскому хану беспокоить польские земли».
Хотя некоторые историки утверждают, что причинами, по которым Польше удалось заключить перемирия с османами были сугубо политическими и имели в основе своей общую польско-османскую антигабсбургской политику. Но тот факт, что Сулейман дважды предоставил «вечный мир» соседям-христианам, был сам по себе удивителен, поскольку это было радикальным отходом от принципов исламского отношения к «неверным». Это ясно указывает на привилегированный статус Польши в османской дипломатии. Действительно, как писал фон Хаммер, представители польского посольства в суд Сулеймана были более частыми гостями, чем любые другие представители европейских посольств, и одним из наиболее важных вопросов на повестке дня всегда был вопрос возвращения Польше пленных на родину: «Из никаких других европейских стран не приезжало столько посольств, как из Польши.
В течение четырех лет подряд прибывали польские послы, а в 1553 году даже по два раза, среди которых были Николай Бохожич, Анджей Бурски, Станислав Тенезински, Андрей Бжички, и Яловецки, а в следующем году Петр Пилецкий и Николай Брозовицки.
Основной темой переговоров были турецкие рейды в Польшу, возвращение пленных и возобновление дружбы». В общей сложности около пятидесяти польских посольств были отправлены во время XVI века. Анализ инструкций послов и дипломатической переписки между османами и польской короной в XVI веке свидетельствует о наличии большого количества польских и украинских пленных в Турции, и что именно вопрос об их освобождении поднимался наиболее часто.
Два сохранившихся послания Роксоланы, к Сигизмунду Августу показывают наличие близкой связи между государями двух держав, а также ее желание обеспечения благоприятного расположения Турции к Польше. В своем первом коротком письме к Сигизмунду II, Роксолана выражает свою радость и поздравления нового короля по случаю его восшествия на польский престол после смерти отца Сигизмунда I в 1548г.
Кроме того, она просит короля доверять ее посланнику Хасан-аге (ее самому близкому слуге, который, по некоторым сведениям, был принявшим ислам украинцем), который устно должен был передать еще одно сообщение от Роксоланы. В своем втором письме к Сигизмунду Августу, написанному в ответ на его письмо, Хюррем выражает радость, что король находится в добром здравии, и что он уверяет в дружественных отношениях и привязанности к Султану Сулейману Великолепному.
Она также выражает радость и от имени Великого Султана Сулеймана о получении хороших новостей от польского сюзерена ("который сумел несказанно порадовать"), и она цитирует Султана, говоря: "Со старым королем мы были как братья, и если Аллаху будет угодно, с этим королем мы будем, как отец и сын". Далее она уверяет в готовности помочь королю защитить интересы перед Султаном: «Я буду очень заинтересована в этом, и, обсудив все еще раз, постараюсь помочь на благо и в интересах Вашего Величества".
С этим письмом, Роксолана послала Сигизмунду II в дар две белые рубашки и брюки, несколько ремней, шесть носовых платков и полотенце, с обещанием отправить специальную одежду в будущем. Есть основания полагать, что эти две записки были больше, чем просто дипломатическими жестами, и что Сулейман выражал тем самым братские или отеческие чувства, что было не просто данью политической целесообразности. Письма так же свидетельствуют о желании Роксоланы установить личный контакт с королем. "Возможно", - пишет один украинский автор, - "она выражала тем самым свою обеспокоенность по поводу родных земель, которые в то время находились под контролем польских королей, а так же ее желание помочь любым возможным способом ". В своем письме 1551г. к Сигизмунду II о посольстве Петра Опалинского, Сулейман писал, что посол видел "вашу названную сестру - мою жену ". Эта фраза свидетельствует о теплой дружбе между польским королем и Роксоланой. Соответственно их близость определенно указывает на особую связь между двумя государствами, существовавшую в то время. Хотя и нет никаких известных документально подтвержденных свидетельств о предоставлении помощи Хюррем пленным соотечественникам, украинская народная память обеспечивает собственное почтение этой мудрой женщине.
В одной из популярных украинских народных песен песни (думе) изображается история Маруси Богуслава (где "Богуслав" выступает как название украинского города, а так же слово означает "хвала Бога"), дочери православного священника, попавшей в турецкий гарем. Хотя Маруся чувствует себя проклятой, приняв иную веру, в Великую субботу она освобождает 700 украинских казаков из тюрьмы своего хозяина.
Поскольку история жизни Маруси настолько похожа на судьбу Роксоланы, некоторые считают, что эта дума частично и описывает существующие события. Она проецирует образ Роксоланы в качестве помощницы и мстителя за страдания своего народа. Украинцы также гордятся той независимостью которая возникла, благодаря культурным традициям Киевской Руси XI-XII веков. Они утверждают, что независимый и свободный дух был привит Роксолане во время ее детства в Подолии, где она получила начальное образование. Подавленные со всех сторон польской и литовской властью, татарскими и турецкими ордами, украинцы, тем не менее, считали себя наследниками великих традиций Киевской Руси, где женщина пользуется относительным равенством с мужчинами в отношении юридических прав. С другой стороны, личность Роксоланы авторы порой связывают с типом славянской женщины, которая способна выйти на первый план, как во время казачьего движения освобождения (в конце XVI-XVII веков), образ казачки, которая защищает свой дом и земли от иноземных захватчиков вместе со своим мужчиной.
Характер Роксоланы виден в действиях, таких, как умение настоять на браке с Сулейманом и его де-факто моногамии, в ее зарабатывании самых высоких зарплат в должности Хасеки (2.000 акче в день), ее огромное приданое и сбережения (5.000 дукатов и несколько объектов недвижимости), ее способность консолидировать власть в гареме через сеть личных отношений, ее относительная свобода передвижения и ее управление делами гарема в том порядке, в котором было позволено действовать лишь Валиде Султан. Таким образом, ее характер действительно имеет смысл рассматривать в контексте женской независимости, самостоятельности и свободы духа.
Даже если этот образ Роксоланы сильно романтизирован, нужно все же признать наличие разнообразных талантов и исключительный интеллект, силу духа и воли этой женщины, так же как умение "околдовать" Сулеймана и весь мир. В послесловии к роману «Роксолана» (1979г.), украинский писатель Павел Загребельный обосновывает действия Роксоланы, как ее право на «достижение счастья», ее стремление к уникальной индивидуальности, которая является конечной мерой и целью человеческой жизни.
*
Роксолане приходилось иметь дело со многими превратностями судьбы, начиная с плена и конкуренции, борьбы за жизнь с бесчисленным количеством людей при очень жестоких обстоятельствах. Она смогла не только выжить, но и триумфально выйти из всех ситуаций, возвысившись над теми обстоятельствами. Иногда, говорит Загребельный, жизнь проверяет человека так жестоко, что у него или у нее остается совсем мало времени, чтобы подумать об абстрактных принципах, вместо того решая проблемы реальной жизни как можно быстрее, поскольку только от этого зависит "ты" или "тебя", "быть" или "не быть". И такова была жизнь Роксоланы, но она одержала победу над многими и многим благодаря своей силе воли и удивительному уму.
Galina Yermolenko является автором статьи "Roxolana: “The Greatest Empresse of the East”, которая была опубликована в журнале The Muslim World, Vol. 95, в апреле 2005. Quelle
источник
Не по этой ли самой причине иx так тянет к Иезавели, буквально копируя ее во всем?, проникаясь ее духом, одевая ее маску?
