Даже, если ты рядовой пехотинец ...

Будь бдителен

Мне говорил однажды командир,
Перед нарядом в караул
Напутствием в душе до дыр
Чтоб вдруг боец не прикорнул...

- Ты будь готов к самозащите,
- Держи заряженным ружьё!
А с бдительного не взыщите...
Враг будет всюду окружён.

Пусть крепость нашей обороны -
Щит осторожностью вокруг.
Погрязнут подлые вороны
Известно, кто чужой, кто друг ?!

                                                                  Будь бдителен (отрывок)
                                                                    Автор: Николай Хлус

ЗА ДУШУ БЕРЁТ! СМЕРШ. АНГЕЛЫ ВОЙНЫ - Александр Кольцов

Бойцам в тот день и говорить то особо нечего не пришлось.

И так все всё понимали. Без лишних слов обошлись.

Выбросились они тогда над танковым прорывом. Кто из них в живых до земли тогда долетел, этого политрук до конца своих дней так и не узнал. Подстрелили его немцы ещё в воздухе.

Он даже и сообразить - то ничего не успел. Ударило его, что - то в ногу, руку и плечо, а потом зажгло сильно.

А тут и земля под ноги налетела. Ударился он  крепко. Перекатился он на бок, как учили. Парашют скинул и вскочил с горяча на ноги. Закричал от боли и опять на бок упал.

Ранили его тогда сильно. Но здоровьем его Бог не обидел.

Осмотрелся он, что к чему. Достал свой командирский свисток и давай им своих подзывать. Подудел в него две, три минуты и затих.

Нет никого. Не видать, не слыхать. Он в воронку спустился, да так до темноты и просидел в ней.

Ночью стал он к своим пробираться. Добрался он до одной высотки. Вернее так. Не высотка то была, а так себе, горошина на ровном месте.

Бугорок - иначе не скажешь. Но на два – три метра над равниной выпирает, и обзор с неё хороший открывается.

Дополз он до её вершинки. А она там вся новенькими траншеями изрыта.

Там и тут пулемётные ниши виднеются. Вот только бойцов нет.

Приладился политрук к обороне. Автомат примостил на бруствере, гранаты раскинул на платочке и патроны в подсумке пересчитал.

Их, правда, совсем не густо у него было. Перевязал он сам себя как мог, планшетку на дне окопчика раскинул и сориентировался на местности.

Прикинул он в уме, что к чему и видит, что снесло его ветром далеко влево. Оказался он на самой окраине города. Основные бои идут от него в стороне. То ли в тылу у немцев он оказался.

То ли впереди наших его пригорок стоит. Ничего не поймёшь. Но тогда всюду такая неразбериха была.

Перемешались в той битве все войска в одну кучу так, что и не разобрать порою было, где свои окопались, а где чужие залегли.

Кругом всё разбито, дым от пожарищ по земле стелется, кровавое зарево ночное небо подсвечивает.

Так пошла его первая ночь.

К концу следующего дня раны у него воспалились. И главное пить ему сильно хотелось.

Но к концу третьих суток вода у него во фляжке закончилась, и стало ему совсем худо.

Так и погиб бы он никем не замеченный. Но на его счастье послал ему Господь одного доброго человека. А дело было вот как.

                II

К концу третьих суток он уже совсем ослабел.

Раны от жары у него загноились, и стал он бредить.

Но вот однажды ночью слышит он, как будто ползёт к нему кто - то. Шуршит одеждой по земле да по немецки шепчет:

- Комрад! Комрад! Нихт шисен!

Мол – де, не стреляй, свои идут. Громов автомат на изготовку вскинул:

- Ну, - думает, - хоть одного гада, а прикончу напоследок. Не дам ему над собой изгаляться. - Прошло две, три минуты. Тот опять шепчет:
-  Комрад! Комрад! Нихт шисен! Их бин коммунист!
- Вот сволочь, - думает политрук. - Все вы коммунисты, пока вас к стенке не прижмут.-

Сам Громов по - немецки говорил неплохо. Ещё в партшколе изучил он язык потенциального противника. Вот теперь он ему и пригодился. А тот немец всё не успокаивается:

- Их бин фроинд! Их бин коммунист!
- Только сунься, фроинд хренов, - думает про себя Громов. Я тебе тут устрою встречу народов. - И затвор у ППШа передёргивает.

Прошло ещё несколько минут и вдруг влетает к нему в окопчик граната. Зажмурился боец.

- Ну всё, хана, – думает он. Прости – прощай, - шепчет он в слух.

Подождал он немного, глаза открыл, а граната не взрывается.

Темнота вокруг. На небе звёзды блещут. Горячий ветер из степи дует.

Пошарил Громов вокруг себя руками и наткнулся он на фляжку с водой. Она вся такая влажная была, тёплая.

Опрокинул он её себе в горло и выпил её всю до конца. Даже не заметил. Очнулся он немного, а фриц тот с бруствера свесился, улыбается в темноте.

- Бис морген.

До завтра, мол, говорит. До встречи. И пополз назад к своим. Оторопел политрук. Фашист, а водой его поит.

На следующую ночь тот опять пришёл. Воды ему принёс, раны обработал, новые бинты ему наложил. Мол - де, - говорит, - я санитар.

Видел, как ты с неба падал. Их офицер послал, было за тобой солдат, да тут бой начался.  Не до тебя всем стало.

Ну, мол - де, я сам украдкой к парашюту сбегал, а там нет никого. Три дня тебя, мол, украдкой искал. Насилу нашёл.

Громову от его помощи немного полегче стало. Но в душе у него буря так и не унимается. Не хочется ему с тем фашистом  ручкаться  и всё тут!

К исходу пятых суток ему совсем плохо стало. Немца того долго не было, и политрук совсем истощился. Придёт немного в себя и опять в забытье впадает. Очнулся он как - то под вечер.

Смотрит, а тот немец ему бинты меняет и говорит:

- Мол - де, наша рота вся погибла. О тебе, мол, только я теперь знаю. Ваши сильно наступают. Скоро здесь будут.

Золотые часы из кармана достал, крышкой щёлкнул и говорит:

- Сейчас 7 часов вечера. Ночью приду за тобой. Спрячу тебя в укромном месте.
- Ну, нет, - думает про себя политрук. В плен я живым не дамся. - Шепчет он  в слух.

       III

Наступила ночь. Не спит политрук. Думу думает. Как ему быть?

- Немец вроде бы, хороший попался. Может быть и выведет меня к своим, кто его знает. -  Думает он.
- А с другой стороны, с ним потом хлопот не оберёшься. Скажут, мол, где это ты в тылу врага столько времени шастал. Да ещё и фрица с собой притащил. - Недоумевает политрук.

Сердится. Как ему из этой ситуации выйти? Как ему тут правильно поступить?

И паче всего стала его почему то раздражать мысль о золотых часах немца.

- Вот фашистская морда. – Думает он. Наверняка же с убитого снял, не иначе. А может, какой наш музей ограбил, упырь недобитый. -  Ярится он.

Так прошла середина ночи. Злится политрук.  Разбавленный коньяк из его фляжки потягивает, да ждёт дружка. Тот пришёл ближе  к полуночи. Улыбается, говорит:

- Мы, мол,  с тобой вместе к русским пойдём. Я, мол, решил в плен сдаться.

Ухмыльнулся Громов.

- Поживём - увидим.

Шепчет он про себя. Прошло два или три часа. Немец опять свои ходики достал, присмотрелся к их циферблату и говорит:

- Пора.

Взвалил он политрука себе на плечи, и пополз с ним в сторону нашей обороны. Добрались они до одного разбитого дома. Ночь прошла там у них спокойно.

Немец Громова успокаивает:

- Мол - де, отсюда до русских, рукой подать. Утром посмотрим, как нам быть. Крышку у часов открыл и платочком стекло у них протирает.

Наступило утро. Фриц в разведку ушёл, а политрук один остался. И всё бы оно ничего, но заели его мысли о тех золотых часах так, что хоть волком от них вой.

- Тьфу ты, - думает политрук, - пропади этот фриц пропадом. И часы его с ним в месте в придачу. Чует моё сердце, что это наши часики у него в кармане болтаются. Наверняка же ведь из нашей сокровищницы их утянул, сволочь. - Ворчит он себе под нос. Часам к десяти вернулся тот немец из разведки.

Радуется, смеётся:

- Мол - де, до ваших окопов совсем близко. Отсюда, мол, и камнем достать до них можно.

Обрадовался политрук. Заулыбался. Прилегли они вдвоём с немцем рядом с разбитыми окнами, а тут вскоре и наши с фронта ударили.

Завязалась короткая схватка.

Ну, суть да дело, дошли наши солдатики до их домика.

Фриц вскочил на ноги и бросился к ним на встречу, а Громов вскинул оружие и как даст ему в упор из автомата.

Так и разорвал ему очередью всю его спину. Тот развернулся на одном месте, недоумённо посмотрел на него и забулькал кровью:

Комрад! Нихт шисен! –  Упал на землю, а тут и наши подоспели.

Политрук из окошечка высунулся, знаки им подаёт. Те до него дошли, хвалят:

- Молодец десантник. Уцелел. В рубашке родился.

                                                                                                                                                                                 Политрук (отрывок)
                                                                                                                                                                     Автор: Александр Котельников

Ну ... Посмотрим

Судомойкой, кухаркой, горничной, экономкой… но, во-первых, вряд ли она на это способна, во-вторых, она уже была горничной и вкусила все прелести барских окриков при всех и барских щипков за дверями, в коридоре.

                                                                                                                                                                -- Куприн А. И. - повесть «Яма» (Цитата)

«В постель девицы, милой вам,
Путь пролегает только через храм!» -
Наш пастор утверждает. А на деле
Сам за девицею не прочь приволокнуть,
И в Храм Господень пролагает путь
Частенько из кухаркиной постели

                                                                            Проповедник
                                                             Автор: Иоганн Фридрих Юнгер

( кадр из сериала «Я вернусь» 2008 )

За четыре пальца до конца света

Не скреби по памяти ногтём...
Память, ведь, ни в чём не виновата.
Щей вон лучше похлебай лаптём.
Огород зарос. Стареет от ненужности лопата.

Не скреби по памяти ногтём...

Оду спел трамвайной остановке!
А трамвай, собака, не пришёл.
Скользкий тротуар и сколы есть на бровке
Многое искал, не многое нашёл.

Но, Оду спел! Трамвайной остановке...
Не скреби по памяти ногтём...

Ливень... Нет зонта. Кричат все - катастрофа!
Нет, дружок, - смывание грехов.
Катастрофой для Христа была Голгофа.
Но пронёс он Крест свой сквозь неблагодарность и забывчивость веков.

Блажен будь ливень!
И какой здесь зонтик?

Не скреби по памяти ногтём...

                                                                                                                                 Не скреби по памяти ногтём...
                                                                                                                                      Автор: Сергей Малько

Конец света, клип посвященный хард - рок музыке и металлическому апокалипсису

Глава 3. Часовая лавка «Лангфракк» (Фрагмент )

Лисе и Булле сели на семнадцатый трамвай, который привёз их на Ратушную площадь Осло.

Там они вышли и отправились на улицу Росенкранц — неширокую, с интенсивным движением, обилием магазинов и толпами людей.

В конце улицы, над красной дверью и маленькой витриной с множеством часов, и в самом деле обнаружилась вывеска

«Часовая лавка ЛАНГФРАКК».

Пружины входной двери оказались такими тугими, что пришлось навалиться на дверь изо всех сил.

И всё равно дверь лишь приоткрылась.

Пружины протестующе завизжали, как будто вообще не хотели впускать Лисе и Булле.

Когда дети в конце концов вошли и выпустили ручку, дверь с грохотом захлопнулась.

Сразу исчезли все уличные звуки, внутри раздавалось только тиканье часов. Тик - так, тик - так, ну и так далее. Лисе и Булле осмотрелись.

Хотя на улице ярко светило солнце, в пустом магазине было странно темно. Им показалось, что они вдруг очутились в другом мире.

Здесь были, наверное, сотни часов! Часы были повсюду: на стенах, на полках, на столе…

— Привет! — крикнул Булле.

Никто не ответил.

— Какие-то все часы старые, — прошептала Лисе, — и странные. Посмотри вон на те, с секундной стрелкой. Они же… идут назад.

В этот момент к тиканью присоединился жалобный кричащий скрип, как от несмазанного колеса.

Булле и Лисе повернулись в ту сторону, откуда шёл звук, — в дальний конец магазина, где висела оранжевая занавеска с изображением слона.

— Кто… — прошептала Лисе, и в ту же секунду занавеска сдвинулась.

Булле и Лисе так и ахнули. К ним быстро приближалась странная фигура.

Это была высокая женщина, самая высокая из всех, кого они когда - либо видели.

И всё в ней было тонким, длинным и заострённым.

Кроме причёски, имевшей вид того растения, которое перекатывается по пустыне и пускает корни там, куда его принесёт ветер.

Это перекати - поле пустило корни над таким высохшим лицом, что определить возраст было совершенно невозможно. К тому же глаза были густо подведены чёрным, а на тонких губах пламенела ярко - красная помада.

На женщине было длинное, до пят, кожаное пальто, не до конца застёгнутое, так что сразу стали понятны источник скрипа и скорость её передвижения.

Дело в том, что одна её нога была деревянной, и обута эта нога была в роликовый конёк, а колёсики его давно надо было хорошенько смазать.

Отталкивалась хозяйка лавки другой ногой.

Резко затормозив, женщина неприветливо посмотрела на посетителей и сказала сиплым шёпотом, который пронёсся по старому дому, как ветер:

— Вы ошиблись дверью, дети. Уходите.

Лисе испуганно попятилась к двери, ей срочно захотелось уйти — уж очень неприятным был голос, а изо рта этой особы вдобавок шёл неприятный запах с примесью вони сырого мяса и грязных носков.

Но Булле остался стоять, с любопытством разглядывая женщину в кожаном пальто.

— Почему эти часы идут задом наперёд? — спросил он и ткнул пальцем за её плечо.

Женщина ответила, не оборачиваясь:

— Отсчитывают время, оставшееся до конца света. А ваше время уже истекло. Вон!
— А вот те? — Булле показал на другие часы. — Они стоят. Вы продаёте сломанные часы?
— Какой вздор! — фыркнула хозяйка. — Эти часы показывают, что время остановилось. Может быть, они правы.
— Время не может остановиться, — сказала Лисе, успевшая взять себя в руки.

Женщина перевела взгляд на неё.

— Ты явно ничего не понимаешь во времени, глупая девчонка, поэтому закрой свой мерзкий рот. Дело в том, что всё в истории происходит одновременно и всегда, снова и снова. Но у большинства людей такой маленький мозг, что они неспособны всё схватывать сразу, поэтому думают, будто события происходят одно за другим. Тик - так, тик - так. А теперь всё, больше у меня нет времени на болтовню, прочь отсюда, спасибо.

Она повернулась на своём коньке и подняла ногу, чтобы оттолкнуться.

— Это противоречие, — сказал Булле. — Если время остановилось, значит всё оно принадлежит вам.

Женщина медленно повернулась к нему:

— Гм. Похоже, у лилипута мозг не лилипутский.

И всё же уходите.

— У нас есть марка на продажу, — сказал Булле.
— Марки меня не интересуют. Вон.
— Марка тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года, — сказала Лисе. — А выглядит как новая.
— Как новая, говоришь? — Бровь хозяйки, похоже нарисованная чёрным и очень острым карандашом, иронически приподнялась. — Дай посмотреть.

Лисе протянула ей марку на ладони.

Женщина вынула из кармана лупу и наклонилась.

— Гм, — сказала она. — Феликс Фор (*). Откуда у вас это?
— Секрет, — сказала Лисе.

Теперь и вторая бровь хозяйки выгнулась дугой.

— Секрет?
— Так точно, — сказал Булле.
— Похоже, марка промокла, — произнесла женщина хриплым шёпотом. — Кроме того, с края есть что-то белое… Вы мыли её с мылом?
— Нет, — сказал Булле, не заметив предостерегающего взгляда Лисе.

Женщина вытянула указательный палец и поскребла марку длинным красным ногтём, потом сунула палец в рот — узкую щель на иссохшем лице.

Пожевала. И тут взвились сразу обе её брови.

— Чтоб вам провалиться, — прошептала она.
— Что - что? — сказал Булле.
— Покупаю. Сколько вы хотите?
— Не много, — сказал Булле. — Чтобы хватило на два билета в… Ой!

Он сердито посмотрел на Лисе, которая пнула его по ноге.

— Четыре тысячи крон, — сказала Лисе.
— Ах ты, кошка - девятихвостка! (**) — возмутилась женщина. — Четыре тысячи крон за почтовую марку с изображением никчёмного президента - покойника?
— Хорошо, три тысячи… — начал Булле, но вскрикнул, получив новый пинок по ноге.
— Четыре тысячи, или мы уходим, — сказала Лисе.
— Три тысячи плюс каждому часы, — сказала женщина. — Например, вот эти, которые идут медленно, — они для тех, у кого очень много дел. Или вот эти, которые идут быстро, — эти для тех, кому скучно.
— Да! — крикнул Булле.
— Нет! — сказала Лисе. — Четыре тысячи. А если вы не согласитесь в течение пяти секунд, цена поднимется до пяти тысяч.

Хозяйка лавки свирепо посмотрела на Лисе. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала, поймав взгляд Лисе.

Вздохнула, закатила глаза и с безнадёжным видом воскликнула:

— Ладно, я согласна, девчонка - кровопийца.

Женщина умчалась на коньке за занавеску и вернулась, держа в руках пачку купюр, которую протянула Булле.

Он поплевал на большой палец правой руки и стал их пересчитывать.

— Надеюсь, ты умеешь считать, — пробормотала женщина.
— Это элементарная математика, — сказал Булле. — Двадцать бумажек по сто крон плюс две старые бумажки по тысяче крон. Всего четыре тысячи. Спасибо вам ...

                                                                                                   из сказочной повести Ю Несбё - «Доктор Проктор и его машина времени»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) — Гм, — сказала она. — Феликс Фор - Феликс Фор (Феликс Франсуа Фор) — французский политический и государственный деятель, 7-й президент Французской республики (1895 –1899) (Третья республика). 6 февраля 1899 года Фор скоропостижно умер от инсульта, оставив Францию в состоянии кризиса. Попытка оказать медицинскую помощь была предпринята другом и лечащим врачом Фора О. Ланнелонгом, однако безрезультатно. Фор умер на руках Ланнелонга. Распространился слух, что Фор умер во время полового акта со своей любовницей, известной авантюристкой Маргерит Стенель. Имеется анекдот, согласно которому на вопрос явившегося врача: Le président a - t - il toujours sa connaissance ? (Президент ещё в сознании?) — слуга ответил: Нет, она уже ушла (connaissance значит и «сознание» и «знакомая», то есть возникла игра слов «Он в сознании?» / «Он ещё принимает свою знакомую?»). Имя Стенель было тотчас названо в Палате депутатов; впоследствии её судили за убийство мужа и свекрови, и, несмотря на улики, она была оправдана.

(**)  Ах ты, кошка - девятихвостка! - Плеть из девяти ремней.