Галльский пояс.

Есть в истории темы, трогать которые не положено. То есть лежит себе факт у всех на виду, валяется, можно сказать, в течение многих веков, но обсуждение его – табу. Как будто заклятие на нем какое-то или порча. Лингвисты и историки брезгливо морщатся при упоминании таких тем и практически всегда вешают на человека, вторгающегося в закрытую зону, ярлык дилетанта.

В лучшем случае от профессиональных гуманитариев можно услышать что-то типа: «ерунда» или «случайное совпадение»; а в худшем: «куда вам со свиным рылом в кошерный заповедник, где каждая тварь давно на учете!?».

Ни первая, ни вторая реакции не предполагают детального разговора на интересную тему, а ставят на нем жирный крест до тех пор, пока очередной сомневающийся не разворошит унылый профессиональный муравейник. А дальше – опять: «ерунда, совпадение, учет и контроль, да вы, батенька, дилетант!» и т.д.

Одной из таких «заказанных» для непрофессионалов тем является наличие галльского пояса Евразии.

Любой человек, хоть отчасти знакомый с историей, географией и топонимикой Старого Света, сможет легко найти эту зону, идущую от Атлантики до Ближнего Востока.

Начинается этот невидимый ныне пояс в Португалии, далее идет через испанскую Галисию, продолжается во Франции (в девичестве – Галлии), Германии (тоже часть Галлии, плюс остатки прежней роскоши: Голштиния и город Галле), Австрии (Гальштат), Италии (вся верхняя часть итальянского сапога, чуть ли не до Рима, была когда-то Галлией, и сегодня об этом напоминает огромное количество топонимов типа Галлиате, Галарате, Семигаллия и проч.) и Швейцарии (Гельветика), перетекает в Галицию (ныне Австрия, Венгрия, Чехия, Польша, Украина, Россия), островками напоминает о себе в Румынии городом Галац и Латвии (Латгалия), уходит на юг и являет себя во всей красе в нынешней Турции (древняя Галатия и Геллеспонт) и Израиле (Галилея). И это только то, что совсем на поверхности.

Более скрупулезное изучение карты Европы и части Азии наверняка приведет к кратному расширению вышеприведенного списка.

Но в научной литературе термин «Галльский пояс» отсутствует. Его, пояса, как бы и не существует вовсе. Действительно, это какое ж родство может быть между Галисией и Галицией? Никакого не может быть. Вот знатный языковед Фасмер в статье «Галиция» так и пишет: «совпадение... является чистой случайностью». А что еще остается великому этимологу, выводящему название города Галич из слова «галица» (галка, то есть)?

По его компетентному мнению, вся Галиция несется птицей-галкой (не путать с гоголевской птицей-тройкой) по просторам европейской истории. Выступление, прямо скажем, на уровне «в Москве по улицам ходят медведи», но научный мир считает Фасмера чуть ли не главным по этимологическим тарелочкам в русскоязычной культуре.

Ну, и прочие немцы от этимологии не отстают от славного Макса Юлиуса Фридриха Фасмера.

Говоря о происхождении имени галлов, западные лингвисты то выводят его из греческого этнонима «галаты» (а его, в свою очередь, от слова «молоко»), то вспоминают об ирландских гойделах, о которых в древнем мире никто не ведал, то вдруг галлы происходят от немецкого walh (чужестранец, с заменой начального W на G).

И ничего, что германское слово могло приобрести свой нынешний вид лишь в период становления французского языка (то есть в позднем средневековье), а галаты уже были галатами в минус третьем веке ТИ.

И неважно, что всеведущие историки считают галатов галлами, переселившимися в Малую Азию. Прибыли, были обозваны молочно-белыми, убыли. А осадочек в виде имени остался. Правда, у кого остался и как вернулся в Галлию, не очень понятно, но в древнем мире и не такие чудеса случались, так что чего уж там.

А во времена Возрождения «тупые» франки отчего-то стали ассоциировать слово «галл» со словом «петух» и даже сделали последнего символом Галлии, не понимая, что это всего лишь омонимия (gallus на латыни означает и галла, и петуха).

Но фасмеры открыли им глаза, открыли. И теперь французы точно знают, что галлус галлусу практически люпус эст. А всякие там швейцарские гельветы – это вообще не галлы, а так... хрен знает кто.

Что касается голштинцев, то им в предки без затей записали некое мифическое племя, упомянутое Адамом Бременским, и не надо никаких ассоциаций с лягушатниками-французами, не надо!

А уж откуда в названии австрийского Гальштата взялась первая часть, ученые, пишущие о кельтской гальштатской культуре, просто не могут и представить. Ну, действительно, кельты и галлы: что тут может быть общего?

Короче, галльская топонимика есть, но все это абсолютно случайно. Аналогии беспочвенны, измышления шовинистичны, попытки сблизить абсурдны.

А почему? Потому что самая простая этимология слова «галл» лежит на поверхности. Но, принимая ее на вооружение, сталкиваешься с необходимостью сделать следующий напрашивающийся шаг. И шаг этот, мягко говоря, переворачивает некоторые представления об истории Европы. А кому это надо?! Зачем корежить славное, доброе прошлое, приносящее ныне некоторым группам особей неплохие дивиденды? Это ж того-с... бесперспективно в плане стрижки овец!

Однако мы по правилам «отдельных особей» играть не нанимались, посему будем шагать когда и куда нам вздумается. И первым делом отправимся в сторону здравого смысла, который подсказывает, что таких случайностей, в которые нас хотят заставить поверить, не бывает.

А дальше – все проще простого. В этимологических словарях и справочниках есть масса полезных статей, сведя данные из которых воедино, мы получим более чем удовлетворительный результат и обнаружим, что всевозможные европейские галлы – птенцы одного родового гнезда.

Для начала обратимся к словарю Фасмера и найдем в нем древнерусское слово «гологолить»:

GENERAL: face="Times New Roman Star""болтать", ст.-слав. глаголъ "слово", глаголати "говорить", чеш. hlahol "гомон, речь", hlaholiti "звучать, возвещать".

ORIGIN: face="Times New Roman Star"Удвоенный корень, по-видимому, родственный слову гоґлос и ср.-ирл. gall "слава; лебедь", кимр. galw "звать", др.-исл. kalla "звать, петь", ср.-в.-н. kalzen, kelzen "болтать, хвастать"; см. Торп 41; Ельквист 1, 435; Хольтхаузен, Awn. Wb. 148; Бернекер 1, 323; Мейе -- Вайан 31.

Сопоставление с др.-инд. gargaras "вид музыкального инструмента" или др.-инд. ghargharas "гремящий, булькающей, шум" (см. Бернекер 1, 320; Мейе, Et. 229) сомнительно, потому что здесь r и.-е. происхождения, как в греч. gargar…zw "булькаю".

Едва ли удачнее сравнение с др.-исл. gala "петь" (см. галдеґть и гаґлиться), а также с арм. gal. galium "strepito, susurro" (из *ghl&-ghl&-); см. Петерссон, ArArmSt. 99.

Обратите внимание на то, что ирландское gall означает «слава». Также не упустите из виду, что мы имеем дело с так называемым удвоенным корнем (ГОЛ/ГОЛ), и этот корень имеется в таких важнейших с культурологической точки зрения словах, как голос, глаголица, глагол (в значении «слово»), нагал (др.-русск. пароль) и т.д.

Теперь идем дальше и открываем статью «Голос»:

GENERAL: face="Times New Roman Star"укр. гоґлос, блр. гоґлас, ст.-слав. гласъ fwn», болг. гласъґт, сербохорв. гла?с, словен. gla?s, чеш. hlas, польск. gљos, в.-луж. hљoґs, н.-луж. gљos.

ORIGIN: face="Times New Roman Star"Образование на -so аналогично лит. gar~sas "звук", др.-инд. bhѓs·ѓ "речь, язык", лит. bal~sas "голос": bi°l~ti "заговорить"; ср. к. гологоґлить. || Ср. осет. ‘alas "голос" (Хюбшман, Osset. Et. 33), далее, др.-исл. kalla "кричать, говорить", ирл. gall (*galno-) "знаменитый", кимр. galw "звать, призывать"; см. Фортунатов, AfslPh 4, 578; Бернекер 1, 323; Траутман, BSW 77; Торп 42; Мейе, MSL 14, 373; Перссон 852 (согласно которому, сюда же и лат. gallus "петух"; против см. Вальде -- Гофм. 1, 580 и сл.); Стокс 107. Далее, сюда же нагаґл "пароль".

Не указать на родство русского «голос» и латинского gallus (петух) Фасмер не мог. Это было выше его германофилии и русофобии.

Запомним этот великолепный пассаж и откроем словарь Даля, который писал, что голосовик – это «птица с хорошим, громким голосом; голосистая». И чем тот же петух (gallus) не gallusовик?

Теперь возвращаемся к средневековым галлам, которые избрали в качестве своего символа голосистую птицу по имени галлус. Омонимия, говорите? Ну-ну.

А сопоставив все вышеизложенное, кто-то еще сомневается, что за народ галлы?

Галлы – это люди гологолящие, говорящие (ГОЛ/ГОЛ) то есть люди глагола = люди слова. По-русски эти ребята так и называются: люди слова/славы. Или славяне.

И при таком раскладе все вдруг резко встает на места.

Люди глагола (слова) – это не этнический критерий, а языковой, культурный!

И тогда понятно, почему мы находим так называемые «славянские» корни по всей Европе.

Это не русские наследили, как пишет Фоменко. Русские – это часть огромной славянской культуры, которая включает в себя всех людей слова/глагола (голоса). И культура эта действительно была распространена от Атлантики до самых до окраин (привет израильской Галилее!).

И Голштиния – это тоже часть культуры голоса, недаром даже немцы признают там существенный славянский компонент. И Галиция с Галисией оказываются не седьмой водой на киселе, а частью единого культурного пространства.

И становится понятным, почему последними словами Христа были слова на одном из «славянских наречий» (см. постинг LUPUS'а: [www.newparadigma.ru]). А на каком еще языке должен был гологолить галилеянин (или галл?), Бог Слова, как Его называет весь мир, или Бог Славы, как его нередко величали славяне?

Также выкристаллизовываются некоторые аспекты развития христианства, которое никак не могло возникнуть в семитской ближневосточной среде по той простой причине, что в ней господствовали совершенно иные культура и этика, коренным образом противоречившие культуре слова.

В этом ракурсе можно совершенно по-новому взглянуть и на судьбу знаменитого глаголического Реймского Евангелия, на котором присягали французские (галльские) короли. Это было их родное, исконно-посконное, а всякую там латынь завезли «понаехавшие тут» папские товарищи.

Ну, что ж, этимологии — хорошо, а материальные свидетельства лучше. И было бы совсем не лишним полюбопытствовать, имеются ли отличные от филологических доводы в пользу того, что кельты (галлы) — это те же славяне, только в профиль.

Оказывается, такие свидетельства и доводы существуют. Но решительно отвергаются (или, скажем так, до недавнего времени решительно отвергались) всеми передовыми носителями научного знания — как у нас в стране, так и за ее пределами.

Несмотря на повсеместно приводимые и цитируемые наглядные пособия в виде карт Культуры полей погребальных урн:

или Гальштатской, а затем и Латенской культуры:

И ведь достаточно сопоставить то, что зафиксировано на картах, с Галльским поясом и ареалом расселения славян. Однако же на клетке слона до сих пор висит табличка «буйвол»

Вот, что писал в 1979 году добросовестный советский историк-археолог В.В. Седов:

«Отождествление славян с различными этническими группами, упоминаемыми древними авторами, характерно для средневековья и первого этапа нового времени. В сочинениях западноевропейских историков можно встретить утверждение, что славяне в древности назывались кельтами. Среди южнославянских книжников было распространено мнение, что славяне и готы — один и тот же народ. Довольно часто славян отождествляли с фракийцами, даками, гетами и иллирийцами.

В настоящее время все эти догадки и теории имеют лишь историографический интерес и не представляют какой-либо научной значимости. Желающих познакомиться с ними подробнее, можно отослать к интересной книге И. Первольфа и первым страницам статьи В. Антоневича».

Вот так: если Первольф и Антоневич в 20-м веке ознакомили всех интересующихся с подробностями, то тема закрыта, а значимость сообщений древних авторов на сей счет была самими же древними авторами преувеличена. Ну, не смогли эти темные книжники и фарисеи подняться до вершин истинно научного знания, не смогли. Не осилили его. Не переварили. Позволили себе опуститься до недостойных настоящего культуртрегера материй.

Однако, как выяснилось чуть позже (впрочем, подозреваю, что об этом было известно всегда, просто не озвучивалось), средневековые сочинители знали, о чем пишут. И вот уже в 2002 году все тот же историк-археолог В.В. Седов — как будто другой человек:

«Славянское кузнечное ремесло I тыс. н. э., как показали металлографические изыскания, по своим особенностям и технологической структуре ближе всего к металлообрабатывающему ремеслу кельтов и провинций Римской империи, где продолжались и развивались традиции железообработки кельтов. Это касается не только Висло-Одерского региона, но и славянского населения, распространившегося на Восточно-Европейской равнине.

Казалось бы, носители Черняховской культуры, среди которых были и славяне, должны являться преемниками высокого мастерства скифских ремесленников по обработке черных металлов. Но оказывается, что техника обработки железа у Черняховского населения не базировалась на опыте кузнецов Скифии, а развивалась на кельтских традициях.

Гончарное производство пшеворской культуры также было наследием кельтского ремесла. В Малопольше на ряде пшеворских памятников (Иголомья, Зофиполь, Тропишув) раскопками исследовано несколько десятков горнов для обжига глиняной посуды, по своей конструкции сходных с кельтскими гончарными печами. Активно функционировали они уже в римское время, когда в пшеворском ареале широкое распространение получила гончарная керамика. Очевидно, что основой развития гончарной техники в Висло-Одерском регионе стали местные кельтские традиции.

Кельтское влияние, как показала польская исследовательница Я. Розен-Пшеворска, проявляется не только в материальной культуре, но и в духовной жизни славян. Оно было настолько мощным, что следы этого воздействия обнаруживаются даже в языческих культовых сооружениях раннего средневековья.

Так, исследованные на славянском поселении в Гросс Радене в округе Шверина языческая культовая постройка IX–X вв. и храмовое здание VII–VIII вв. в Фельдберге в округе Нейбрандебург находят аналогии в кельтском культовом строительстве. Деревянные стилизованные фигуры, обнаруженные в Гросс Радене, находят параллели в кельтском искусстве.

С храмами кельтов сопоставимо также славянское святилище в Арконе на острове Рюген, известное по описаниям Саксона Грамматика. Вполне очевидно, что культовые языческие постройки северо-западных славян раннего средневековья восходят к храмовому строительству кельтов Средней Европы. Более того, Я. Розен-Пшеворска видит кельтские традиции в скульптуре ряда ранних христианских построек Польши».

Нет, ну надо же, какое революционное открытие: должны были развиваться в лоне скифских кузнечных традиций, а, поди ж ты, следовали кельтским!

И в гончарной технике как-то пронзительно резко обозначились кельтские мотивы. А раньше-то их и не замечали, потому как, следуя великим фасмерам и нефасмерам земли русской, считали средневековых авторов фантазерами и выдумщиками, просто тьфу. И строили, как неожиданно оказалось, славяне ровно так же, как кельты. И фигуры деревянные, понимаете ли, уже находят параллели в кельтском искусстве. Раньше не находили, а теперь — пожалуйста.

Конечно, речи о том, что славяне изобрели что-то свое или пользовались опытом предков, не идет и идти не может, ибо какие у дикарей и людоедов могут быть придумки или традиции? Вот у германцев — да, могут быть. У римлян могут. У греков (это у них последние 700 лет полный застой, а до этого они насокрAтили и наплатOнили столько, что ого-го!). Даже у кельтов могут быть культурные традиции и развитие ремесел. А вот славяне — те только заимствовать способны. Причем, не у первоклассных цивилизаций, а токмо у периферийных. Дерёвня, эх...

Впрочем, уже то, что связь кельтского и славянского установлена и зафиксирована, пусть и на примитивном уровне, - большая победа. А безуспешные стыдливые попытки провести грань между кельтским и славянским радуют вдвойне.

Объяснить в рамках ТИ, как на определенном историческом этапе все кельтское вдруг резко и без шума-пыли стало славянским, невозможно.

Признать, что кельты и славяне являются одними и теми же народами, как писали, между прочим, средневековые авторы, историки не в состоянии, потому как картина мира уже устоялась и разрушать ее — всем дороже. Поэтому усматривать общность и говорить о влиянии кельтов на славян будут, и уже это делают. А вот следующего шага, скорее всего, ждать придется очень долго.

В 2005 году вышла отменная монография С.В. Цветкова под названием «Кельты и славяне». Автор с душераздирающей скрупулезностью анализирует все стороны культурного наследия кельтов и славян и приходит к следующим выводам:

«Посмотрите, сколько общих черт обнаруживается у славянских и кельтских племен:

1. Гиперборейцев, венетов, невров и антов принимали различные авторы за славян и за кельтов, не говоря уже об их культурной близости и преемственности.

Во многом путаница, созданная античными авторами, вызвана их достаточно презрительным отношением к варварам. К тому же, имея дело с высшей прослойкой племен Центральной Европы, где тон задавали кельты и германцы, именно они и были главными информаторами тех же римлян, те же славянские племена приписывались к одному из этих двух народов, тем более, что сами кельты не были этнически единым народом.

2. Принимая во внимание тот факт, что становление славянского этноса происходило на территории Повисленья не только при огромном культурном влиянии кельтов, о чем говорит изучение пшеворской археологической культуры, но и имело место возможно значительное этническое «вливание» кельтов в праславянскую среду, можно говорить о том, что собственно славянские племена, известные уже под этим именем византийским, арабским и западноевропейски источникам, представляли собой смесь кельтских и праславянских племен (возможно, венетов, которые уже достаточно давно входили в ту общность, которую мы сегодня называем кельтской цивилизацией).

2. Более того, не исключена возможность, что славянские племена под именем венетов, андов, лугиев и, возможно, под другими именами изначально входили в разноэтничный состав кельтского сообщества.

Не вызывает сомнения общий антропологический тип обоих племен, тем более, что у антропологов существует особый «кельтско-славянский» тип строения черепа.

И кельтов, и славян связывает немало характерных черт чисто человеческих: добродушие, традиционное гостеприимство, бесстрашие в бою, любовь к танцам и музыке, отношение к власти и религии. И тех, и других считали самыми жестокими народами Европы.

Не вдаваясь в морально-этические оценки, позволим лишь заметить, что во многом жестокость кельтов и славян была вызвана религиозно-мистическими представлениями о мире, где четкое разграничение людей на «своих», то есть живущих в реальном мире, и «чужих», то есть представителей потустороннего мира, давало повод смотреть на людей других племен как на своеобразную «нежить», с которой можно особенно не церемониться.

3. Представления о происхождении мира и человека у кельтов и славян не просто похожи, но имеют глубокие индоевропейские корни, что позволяет говорить о необыкновенно архаичных представлениях этих народов даже в I тыс. н. э. Немало схожих черт имеют многие обычаи и обряды этих двух народов, в частности, похоронный обряд, и именно от кельтов в славянскую среду пришел обычай сгибать мечи погребенных воинов и ломать или сгибать оружие.

Жертвоприношения, приносимые различным богам, практически не отличаются как по их систематизации (бескровные жертвы, кровавые и растительные), так и по обрядовой стороне, не говоря уже о повторении акта творения мира при расчленении жертвы.

4. Летописные волохи — это кельты, именем которых стали называть русских языческих жрецов волхвами (а скорее всего, именно кельты, вернее их жрецы-друиды и были первыми русскими волхвами, также как, впоследствии, греки были первыми православными священниками на Руси).

И у славян, и у кельтов власть жрецов была главенствующей. Только после принятия христианства ситуация изменилась у обоих народов, и светская власть стала стоять выше духовной власти. Таким образом, факел древней кельтской культуры был передан друидами в надежные руки волхвов.

5. Кельты, переняв строительство языческих храмов у римлян, передали эти традиции славянам. Это относится и к строительству оборонительных сооружений. В крепостном строительстве славян использованы те же принципы и те же технологические приемы, что и у кельтов.

6. Языческие пантеоны кельтов и славян близки. Близки были и отношения к особо почитаемым природным объектам: деревья, рощи, леса, родники, ручьи, реки, холмы, горы, камни. Очень близка сакральная, особенно солярная символика, имеющая общие индоевропейские корни.

7. Кельты, будучи лучшими кузнецами и литейщиками Европы, передали славянам знания и в этой отрасли, сделав их основными поставщиками железных изделий в Центральной Европе. Все кузнечные и литейные технологические приемы славян имеют корни в кельтском мире.

8. Кельтские традиции в декоративно-прикладном и ювелирном искусстве нашли свое отражение в славянских традициях, особенно на севере Древней Руси, которая, судя по всему, до позднего средневековья не теряла связей с остатками могучего прежде кельтского мира. Поражает близость русских и кельтских традиций в изготовлении книжных миниатюр, хотя, если вспомнить о версии, что первую славянскую письменность, глаголицу, изобрел ирландский монах, то эта общность традиций становится более понятной.

9. Помимо взаимовлияния в языческий период, кельты оказали большое влияние на славянские страны во времена становления и распространения христианства, более того, заложили основы византийского и, впоследствии, русского православия.

Из всего вышесказанного закономерно вытекает, что раннесредневековые славяне во многом прямые потомки кельтов и не только наследники, но и носители кельтских традиций и кельтской культуры. Сам феномен кельтской цивилизации, как, впоследствии и славянской, в ее полиэтничности и в превосходстве духовных ценностей над мирскими.

Может быть поэтому, уже под знаменем христианства, всю Европу охватил настоящий кельтский ренессанс.

Выпестованная в ирландских монастырях ученость и книжность выплеснулась в дикую Европу, закладывая там основы поэзии, прозаической литературы и многих других видов искусства.

Благодаря последним остаткам кельтской цивилизации на островах современная Европа смогла стать оплотом мировой цивилизации. Не будем же забывать, кому мы этим обязаны».

И если бы не кривая хронология, которой следует автор, он бы пришел ровно к тому же выводу, что и я на основании анализа этимологического материала. Впрочем, можно определенно сказать, что С.В. Цветков (ныне, увы, покойный) оказался проницательнее большинства историков, не посягавших даже думать о том, что «раннесредневековые славяне во многом прямые потомки кельтов и не только наследники, но и носители кельтских традиций и кельтской культуры».

Да, славяне действительно потомки кельтов (галлов). Равно как и кельты (галлы) — потомки славян. Потому что это одна и та же общность людей, у которой профессиональные хозяева мира украли прошлое, чтобы лишить ее будущего. В чем значительно и преуспели. Хочется верить, что временно. Ничего личного, но все же...

С уважением и наилучшими пожеланиями всем,

АСХ
источник