Дорога молодым ... на фоне харассмента ..  (??)

- Хочу я славы! Признания хочу !!
Пишу красиво!! Любая рифма по плечу !!
Ну - вот, к примеру - слово -"калачи"! -
И рифма, гениальнейшая - "слезь с печи" !!
Шедеврами наполню Поэмбук !!
Пусть славят меня все вокруг !!
Ведь - поэтесса я !! Стихов уж много !!
Я - поцелованная Богом !! -
Писала девочка, совсем ещё малышка ...
Я вас сейчас шокировала ? Ишь ты !! ))

Их развелось и тут, и там так много...
А, может, бросить всё? И - молодым дорогу?.. ))

                                                                                        Дорогу молодым!!))
                                                                                        Автор: Пак Ольга

Василий Уриевский ★ Самый лучший начальник

«Строитель Сольнес». Пьеса в жанре трагедии.

Автор: Генрик Ибсен

***

Аннотация: Архитектор Халвар Сольнес не имеет себе равных в строительном деле. Он верит, что какая - то мистическая сила способствует выполнению всех его пожеланий. Однако Сольнеса подспудно мучит чувство вины, ведь одно из исполненных желаний невольно привело к гибели его детей. Но прошлое является Сольнесу не только под маской вины: десять лет назад он опрометчиво пообещал школьнице Хильде похитить её и сделать принцессой. Теперь подросшая Хильда явилась в дом строителя, желая получить обещанное королевство.

****

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
__________________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: (ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ)

Строитель Xалвар Сольнес;
Кнут Брувик, бывший архитектор, теперь помощник Сольнеса;
Рагнар Брувик, сын Кнута Брувика, чертёжник;
Кая  Фосли, племянница старого Брувика, бухгалтер.
___________________________________________________________________________________________

Скудно обставленная рабочая комната в доме Сольнеса. Налево двустворчатые двери в переднюю, направо дверь во внутренние комнаты.В задней стене открытая дверь в чертёжную. Впереди налево конторка с книгами, бумагами и письменными принадлежностями. Возле двери в переднюю печка. В углу направо диван, перед ним стол и несколько стульев. На столе графин с водой и стакан. Впереди направо маленький столик; возле него качалка и кресло. На столе в углу, на конторке и в чертёжной горят рабочие лампы. В чертёжной сидят за столом Кнут Брувик и его сын Рагнар, занятые составлением планов и вычислениями. В кабинете за конторкой стоит Кая Фосли, занося что - то в гросбух. Кнут Брувик - худощавый старик с седыми волосами и бородой: на нём несколько поношенный, но опрятный чёрный сюртук и белый, слегка пожелтевший галстук; носит очки. Рагнар-лет тридцати, белокурый, сутуловатый, одет хорошо. Кая Фосли - молодая, девушка лет двадцати с небольшим, нежного сложения и несколько болезненного вида, тщательно одета и причёсана; работает с зелёным глазным зонтиком (*). Все трое занимаются некоторое время молча.

Брувик (вдруг поднимается точна в испуге и, тяжело переводя дух, идет к дверям в кабинет). Нет, скоро сил моих не хватит больше!
Кая (идёт к нему). Тебе, видно, очень нездоровится сегодня, дядя?

Брувик. Ох, право, кажется, день ото дня хуже.
Рагнар (встал и подходит ближе). Тебе бы лучше пойти домой, отец. Попробуй уснуть...

Брувик (нетерпеливо). Не слечь ли ещё в постель? Тебе хочется, чтобы я совсем задохся?
Кая. Ну, хоть пройдись немного.

Рагнар. Да, да! И я пойду с тобой.

Брувик (запальчиво). Не уйду я, пока он не вернётся! Сегодня я хочу объясниться начистоту с нашим... (злобно) принципалом (**).
Кая (боязливо). Ах, нет, дядя! Пожалуйста, подожди!

Ригнар. Да, лучше подождать, отец!

Брувик (тяжело дыша). Ох - хо - хо?.. Пожалуй, не очень - то много времени остаётся мне ждать!
Кая (прислушиваясь).Тсс!.. Я слышу - он поднимается по лестнице!

Все трое вновь принимаются за работу. Небольшая пауза. Из передней входит Xалвар Сольнес, уже пожилой человек, но здоровый и крепкий, с коротко остриженными курчавыми волосами, тёмными усами и густыми чёрными бровями, одет в зеленовато - серую, застёгнутую на все пуговицы тужурку со стоячим воротником и широкими лацканами. На голове у него серая мягкая шляпа, под мышкой несколько папок.

Сольнес (в дверях, шёпотом, унизывая на чертёжную). Ушли?
Кая (качая головой, тихо). Нет. (Снимает глазной зонтик..)

Сольнес (делает несколько шагов по комнате, бросает шляпу на стул, кладёт папки на стол перед диваном, опять приближается к конторке и громко обращается к Кае, которая пишет, не отрываясь, но с какой - то нервной торопливостью). Что это вы там заносите в книгу, фрекен Фосли?
Кая (вздрагивая).Это... это просто...

Сольнес. Покажите - ка, фрекен. (Наклоняется, как бы желая заглянуть в гросбух, и шепчет.) Кая?
Кая (продолжая писать, тихо). Что?

Сольнес. Почему вы всегда снимаете при мне глазной зонтик
Кая (по-прежнему). Потому что я в нём такая безобразная.

Сольнес (улыбаясь). А вам этого очень не хочется, Кая?
Кая (взглянув на него украдкой). Ни за что на свете. Казаться такой в ваших глазах.

Сольнес (слегка проводит рукой по её волосам) Бедненькая, бедненькая Кая...
Кая (низко наклоняясь над конторкой).Тсс! Услышат!

Сольнес (переходит направо, поворачивается и останавливается в дверях чертёжной). Заходил кто - нибудь, спрашивал меня?
Рагнар (встаёт).Да, та молодая пара, которая собирается строить дачу на Левстранде.

Сольнес (ворчливо). Ах, они? Подождут. Я ещё не выяснил себе хорошенько плана.
Рагнар (подходит ближе, несколько неуверенно). А им не терпится поскорее получить план.

Сольнес (по - прежнему), Ну, конечно!.. Всем им не терпится !

Брувик (поднимает голову от чертежей). Они говорят, что ждут не дождутся, когда переберутся в собственное гнездо.
Сольнес. Конечно, конечно! Знаем! Готовы взять, что попало. Лишь бы была какая - нибудь квартира. Им только нужно пристанище. А не дом. Нет, спасибо! Пускай идут тогда к другому. Так и передайте, если они опять явятся!

Брувик (поднимает очки на лоб и удивлённо смотрит на Сольнеса). К другому? Вы хотите отказаться от этого заказа?
Сольнес (нетерпеливо). Да, да, да, чёрт побори! Если уж на то пошло, то... лучше отказаться совсем, чем строить, кое - как. (В порыве раздражения.) Я ведь ещё и не знаю, что это за люди!

Брувик. Люди довольно солидные. Рагнар знаком с ними. Бывает в семье. Очень солидные люди.
Сольнес. А! Солидные... солидные! Я вовсе не об этом. Господи, и вы тоже меня не понимаете. (Запальчиво.) Я не желаю иметь дела с неизвестными мне людьми! Пусть обращаются к кому хотят; мне всё равно!

Брувик (встаёт). Вы это серьёзно?
Сольнес (недовольно). Да... На этот раз. (Ходит по комнате.)

Брувик (обменивается взглядом с сыном, который делает ему предостерегающий знак, затем входит в переднюю комнату). Вы позволите мне сказать вам два слова?
Сольнес. Сделайте одолжение.

Брувик (Кае). Выйди пока.
Кая (тревожно). Ах, дядя...

Брувик. Ступай же, девочка. И затвори за собой дверь.

Кая нехотя идёт в чертёжную; бросает на Сольнеса боязливый, умоляющий взор и затем затворяет дверь.

Брувик (Вполголоса.) Я не хочу, чтобы бедные дети знали, как мне плохо...
Сольнес. Да, вид у вас в последнее время очень неважный.

Брувик. Скоро конец мне. Силы уходят... с каждым днём...
Сольнес. Присядьте.

Брувик. Благодарю, - вы позволите?
Сольнес (слегка, подвигает ему кресло). Сюда. Пожалуйста. Ну - с?

Брувик (с трудом усаживаясь). Я всё насчёт Рагнара. О нём вся моя забота. Что будет с ним?
Сольнес. Ваш сын, конечно, останется здесь у меня... пока захочет.

Брувик. Вот этого - то он и не хочет. То есть, ему кажется, что он не может больше.
Сольнес. Мне думается, он получает недурное жалованье. Но если потребует при6авки, то я, пожалуй, не прочь...

Брувик. Нет, нет! Не в том вовсе дело. (С некоторым нетерпением.) Ведь надо же и ему когда - нибудь начать работать самостоятельно.
Сольнес (не глядя на него). Вы думаете, что Рагнар обладает всеми нужными для этого качествами?

Брувик. Вот в том - то и вся беда. Я начал сомневаться в мальчике. Вы ведь ни разу не сказали ему хотя бы слова в поощрение. А мне всё -таки кажется, - иначе и быть не может, - что у него есть способности!
Сольнес. Да ведь он ничему не учился... Этак основательно. Кроме рисования, конечно.

Брувик (глядя на него с затаённой ненавистью; хрипло). Вы тоже не очень - то учёны были, когда служили у меня. А всё - таки пробили себе дорогу. [b(Тяжело переводя дух.)[/b]И пошли в гору. И обогнали меня... да и многих других.
Сольнес. Да вот видите, - мне как - то повезло.

Брувик. Правда. Вам во всем везло. Так неужели у вас хватит духу дать мне сойти в могилу... прежде, чем я увижу, годится ли Рагнар на что - нибудь. Хотелось бы мне тоже поженить их... пока я жив.
Сольнес (резко). Это ей так хочется?

Брувик. Не столько ей. Но Рагнар каждый день заводит об этом разговор. (Умоляющим голосом.) Вы должны... должны помочь ему получить какой - нибудь заказ? Мне надо увидеть хоть одну его самостоятельную работу. Слышите?
Сольнес (гневно). Да не с луны же мне, чёрт возьми, доставать ему заказы!

Брувик. А вот теперь как раз он мог бы получить хороший заказ. Крупную работу.
Сольнес (удивлённо и встревоженно). Мог бы! Он?

Брувик. Да, если бы вы согласились.
Сольнес. Какого рода работу?

Брувик (нерешительно). Ему бы могли поручить постройку этой дачи на Леветранде.
Сольнес. Этой дачи? Да ведь я сам буду её строить!

Брувик. У вас же нет особой охоты.
Сольнес (вспылив). Нет охоты! У меня? Кто это смел сказать?

Брувик. Вы сами только что говорили.
Сольнес. Никогда не слушайте, что я этак... говорю!.. Так ему поручили бы постройку?

Брувик. Да. Он ведь знаком с этим семейством. И уже просто так, для развлечения составил и план и сметы... и всё такое.
Сольнес. И они довольны его планом? Те, которые будут жить в доме?

Брувик. Да. И если бы только вы просмотрели и одобрили...
Сольнес. То они поручили бы постройку Рагнару?

Брувик. Им очень понравилось то, что он придумал. Им кажется, что это нечто совсем новое. Так они и сказали.
Сольнес. Ого! Новое! Не такой старомодный хлам, какой я строю!

Брувик. Они говорят... это нечто в другом роде.
Сольнес (сдерживая досаду). Значит, это они к Рагнару являлись сегодня... пока меня не было?

Брувик. Они приходили повидаться с вами. Хотели спросить, не согласитесь ли вы уступить...
Сольнес (вскипая), Уступить! Я?!

Брувик. Если вы найдёте, что чертежи Рагнара...
Сольнес. Я? Мне уступить дорогу вашему сыну!

Брувнк. Они думали только предложить вам отказаться от условия.
Сольнес. Это одно и то же! (С горьким смехом.) Так вот как! Халвару Сольнесу пора уступать нынче! Очищать место тем, кто помоложе! Мальчишкам, пожалуй! Только очищай место! Место! Место!

Брувик. Господи! Да ведь места - то, кажется, хватит здесь и не одному...
Сольнес. Ну, насчёт места - то нынче не очень просторно. Да и как бы там ни было, я никогда не уступаю! Никому! Никогда... по доброй воле! Ни за что на свете!

Брувик (встаёт, с трудом). Значит, так мне и проститься с белым светом... не убедившись? Без радости? Без веры в Рагнара?.. Не увидав ни единой его работы? Так?
Сольнес (полу отвернувшись от него, сквозь зубы).Гм... не спрашивайте меня больше.

Брувик. Нет, ответьте же мне. Так мне и проститься с жизнью, как нищему?
Сольнес (видимо, борется с собой, затем негромко, но твёрдо говорит). Проститесь с ней, как сами знаете.

                                                                                                                              из пьесы Генрика Ибсена - «Строитель Сольнес»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Кая Фосли - молодая, девушка лет двадцати с небольшим, нежного сложения и несколько болезненного вида, тщательно одета и причёсана; работает с зелёным глазным зонтиком - Глазной зонтик - чаще всего применяется для защиты глаз от яркого света.

(**) Сегодня я хочу объясниться начистоту с нашим... (злобно) принципалом - Принципал — это физическое или юридическое лицо, которое заказывает услугу у агента, нанимает его для выполнения определённых действий и платит за это. Также в широком смысле принципал — это глава, начальник, владелец.

В моём воображении

О! Если б плыли мы на корабле
И потерпели кораблекрушенье,
И догребли бы на одном весле
Вдвоём с тобой до острова спасенья!

И, чтобы он необитаем был -
Чудесный остров в Средиземном море,
Чтоб нас он кипарисами укрыл,
И мы вдвоём остались поневоле.

Пусть долго не спасает нас никто,
Нам будет там с тобою чем заняться:
Нам будет разговаривать легко,
Спешить не надо, некого стесняться.

Тогда, тебе во всём признаюсь я
И расскажу, как я тебя любила,
И будут звонче трели соловья
Стихи, что для тебя я сочинила.

Пока же, в этом городе большом
Мы связаны лишь нитью телефона,
Держу свои признанья под замком:
Здесь столько суеты меж нами вздорной...

                                                                          Необитаемый остров
                                                                         Автор: Наталья Анвип

«Тележка с яблоками». Пьеса в жанре «Политической феерии».

Автор: Бернарда Шоу

***

Сюжет: В пьесе повествуется   о вымышленном английском короле Магнусе, который сталкивается с премьер - министром Протеем и его кабинетом министров. Они стремятся лишить монархию её политического влияния. Магнус, не желая становиться безвольной игрушкой в руках премьер-министра, находит способ обойти предъявленный ему ультиматум о полной покорности кабинету министров.

***

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
____________________________________________________________________________________________________

ПЕРСОНАЖИ: (ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ)

Семпроний Личный секретарь короля;
Памфилий Личный секретарь короля;
Король Магнус (не представлен в данной сцене, но о нём идёт речь).
_____________________________________________________________________________________________________

Приёмная в королевском дворце. Справа и слева — два письменных стола, поставленных таким образом, что между ними остаётся много свободного места. Перед каждым столом кресло для посетителей. По­средине задней стены — дверь. Часы показывают начало двенадцатого; видно по освещению, что дело происходит ясным солнечным утром. Семпроний, щеголеватый и ещё сравнительно молодой, сидит в про­филь к зрителю за столом слева и разбирает королевскую почту. Пам­филий, более пожилой, сидит за столом справа, тоже профилем к зри­телю, и, откинувшись в кресле, читает утреннюю газету, которую он взял из лежащей перед ним объёмистой пачки. Некоторое время оба молча занимаются своим делом. Затем Памфилий откладывает газету и, пристально поглядев на Семпрония, начинает разговор.

Памфилий. Кто был ваш отец?
Семпроний (удивленный). А?

Памфилий. Кто был ваш отец?
Семпроний. Мой отец?

Памфилий. Да. Кто он был?
Семпроний. Ритуалист.

Памфилий. Не о том речь. Меня не интересует его ре­лигия. Меня интересует его профессия. И его политические взгляды.
Семпроний. Он был ритуалист по профессии, ритуа­лист в политике, ритуалист в религии — неистовый, страстный, твердолобый ритуалист с головы до ног.

Памфилий. Иными словами, он принадлежал к духо­венству?
Семпроний. Ничего подобного. Его специальностью была организация парадных зрелищ. Он устраивал карнавальные шествия, торжества по поводу избрания лорд - мэра, воен­ные смотры, массовые процессии и тому подобное. Он был распорядителем двух последних коронаций. Благодаря этому я и получил место во дворце. Все члены королевского дома отлично его знали: он ведь находился за кулисами, вместе с ними.

Памфилий. Находился за кулисами и тем не менее ве­рил в реальность королей!
Семпроний. Да вот, представьте. Верил от всей души.

Памфилий. Несмотря на то, что он сам изготовлял их?
Семпроний.Именно. Что ж, по - вашему, пекарь, кото­рый сам выпекает священные облатки, не может искренне ве­рить в святое причастие?

Памфилий. Никогда не задумывался над этим.
Семпроний. Мой отец мог бы зарабатывать миллионы в театре или в кино, но он об этом и слышать не хотел, потому что на сцене и на экране изображается то, чего на самом деле никогда не было. Он ещё мог согласиться на постановку кре­стин Елизаветы в «Генрихе VIII» Шекспира, поскольку они действительно происходили когда - то. И потом тут всё - таки празд­нество в честь царственной особы. Но оформлять какой - нибудь романтический вымысел — это уж нет, ни за какие деньги.

Памфилий. А вы никогда не спрашивали, что он в глу­бине души обо всём этом думает? Хотя едва ли: отцу не за­дают вопросов личного свойства.
Семпроний. Дорогой Пам, мой отец вообще никогда не думал. Он даже не знал, что значит думать. Впрочем, это мало кто знает. Он умел смотреть — да, да, попросту смотреть обоими глазами; и у него было своеобразно ограниченное воображение. Понимаете, он не способен был вообразить то, чего никогда не видел; но уж то, что он видел, легко становилось в его вообра­жении и божественным, и священным, и всеведущим, и всемо­гущим, и непреходящим, и наделённым всеми самыми неве­роятными качествами, — было бы только блеску побольше да погромче бы звучал орган или гремела медь полковых оркестров.

Памфилий. Вы хотите сказать, что он жил только впе­чатлениями, полученными извне?
Семпроний. Совершенно верно. Он никогда не узнал бы никаких чувств, если б в детстве ему не пришлось любить ро­дителей, а в зрелых годах — жену и детей. Он никогда не при­обрёл бы никаких знаний, если бы его не обучили кое - чему в школе. Он не умел сам себя занять и должен был платить кучу денег разным людям, которые занимали его играми и развлече­ниями такого сорта, что я бы, кажется, сбежал в монастырь, только бы спастись от них. Все это, так сказать, входило в ри­туал; он каждую зиму ездил на Ривьеру, точно так же как каж­дое воскресенье ходил в церковь.

Памфилий. А кстати, он жив ещё? Я бы хотел с ним познакомиться.
Семпроний. Он умер в тысяча девятьсот шестьдесят втором году, от одиночества.

Памфилий. То есть, как это от одиночества?
Семпроний. Он не мог ни минуты оставаться один; это для него было смертельно. Ему требовалось, чтобы вокруг всегда были люди.

Памфилий. Вот как! Это очень приятная, очень трога­тельная черта! Значит, он всё - таки был способен на непосред­ственные движения души.
Семпроний. Ни в малой степени. Он никогда не разгова­ривал со своими знакомыми. Он только играл с ними в карты. Обмениваться мыслями у них было не в обычае.

Памфилий. Чудаковатый, видно, был старик.
Семпроний. Не настолько, чтобы это бросалось в глаза. Таких, как он, миллионы.

Памфилий. Но как всё - таки случилось, что он умер от одиночества? Уж не угодил ли он в тюрьму?
Семпроний. Нет. Его яхта наткнулась на риф и затону­ла где - то к северу от Шотландии; ему удалось выплыть, и его прибило к необитаемому острову. Все его спутники погибли, и прошло целых три недели, прежде чем его подобрали. За это время бедняга успел впасть в тихое помешательство, от кото­рого так и не оправился, — просто из - за того, что ему не с кем было сыграть в карты, некуда было пойти к обедне.

Памфилий. Дорогой мой Сем, на необитаемом острове не страдают от одиночества. Помню, ещё в детстве матушка ставила меня на стол и заставляла читать наизусть стихи на эту тему.(Декламирует.)

Лежать у волн, сидеть на крутизне,
Уйти, мечтая, в дикие просторы,
Где жизнь вольна в безлюдной тишине,
Куда ничьи не проникали взоры,
По козьим тропкам забираться в горы,
Где грозен шум летящих в бездну вод,
Подслушивать стихий мятежных споры, —
Нет, одиноким быть не может тот,
Чей дух с природою один язык найдёт.

Семпроний. А вот это - то и было в моём отце самое уди­вительное. Всё, что называется природой — ну там лесная тишь и тому подобное, — для него не существовало. Только искусст­венное оказывало действие на его чувства. Природа всегда ка­залась ему нагой; а нагота вызывала в нём отвращение. Он бы и не взглянул на лошадь, мирно пасущуюся на лугу; но та же самая лошадь, в роскошном чепраке и сбруе гарцующая под всадником на параде, могла привести его в восхищение. То же и с людьми: он попросту не замечал их, если они не были раз­одеты в пух и прах, набелены, нарумянены, украшены пари­ками и титулами. Святость духовной особы заключалась для него в пышности облачения, красота женщины — в роскоши её наряда и блеске драгоценностей; сельскому ландшафту прида­вали прелесть в его глазах не холмы и рощи, не синий дымок, зимним вечером вьющийся над хижинами, а храмы, дворцы, беседки, узорные ограды парков и террасы загородных вилл. Представьте же, каким ужасным местом должен был показать­ся ему этот остров! Пустыня! Он там чувствовал себя глухим, слепым, немым и беспомощным! Встреться ему хоть павлин во всем великолепии своего распущенного хвоста, это могло бы спасти его рассудок; но из птиц там водились только чайки, а в чайках нет ничего декоративного. Наш король мог бы прове­сти на этом острове тридцать лет, живя лишь собственными мыслями. Вам для полного благоденствия понадобилась бы только удочка, мяч и набор клюшек для гольфа. Я, подобно по­сетителю картинной галереи, наслаждался бы зрелищем вос­ходов и закатов, сменой времён года, вечным чудом постоянно обновляющейся жизни. Разве можно соскучиться, глядя, как сбегают ручьи с гор? Но мой отец умудрился сойти с ума сре­ди красот природы, потому что для него они были лишены смысла. Говорят, там, где ничего нет, король теряет власть. Для моего отца оказалось, что там, где ничего нет, человек те­ряет разум и гибнет.

                                                                                                                           из пьесы Джорджа Бернарда Шоу - «Тележка с яблоками»

На площади перед монархом

К делу, бельгийцы! Довольно! Нельзя ли
Вновь на престол короля возвести?
Много мы гимнов свободе слыхали,
И Марсельеза у нас не в чести.
За королями ходить недалёко —
Если не Жан, то сосед или я, —
Высидеть птенчика можно до срока.
Ставьте, бельгийцы, себе короля,
Да, короля, да, короля!

Мало ли с принцем сойдёт благодати?
Пышный сначала дадут этикет.
Будет вам много и свеч и распятий,
Лент, орденов и придворных карет.
После дослужитесь вы и до трона.
И в удивленье увидит земля,
Что увенчала кого - то корона.
Ставьте, бельгийцы, себе короля,
Да, короля, да, короля!

Будут приёмы у вас и парады,
Будут балеты в бенгальских огнях,
Низкопоклонство, и льстивые взгляды,
И комплименты на рабьих устах.
Будут равны повелитель и нищий,
Всех донимает тщеславная тля.
Идола каждый по сердцу отыщет.
Ставьте, бельгийцы, себе короля!
Да, короля, да, короля!

Судьи, префекты, жандармы, шпионы
Сворой лакействовать ринутся к вам.
Вот уж солдаты идут, батальоны,
Всюду ракеты, и грохот, и гам.
Крепнет бюджет ваш, Афинам и Спарте
Стоили меньше родные поля.
Чудище жрёт вас. Платите по карте.
Ставьте, бельгийцы, себе короля,
Да, короля, да, короля!

Что я? Как смел я? Гляжу как в тумане…
Как мог забыться я, граждане, как?
Всех нас история учит заране:
Если король — это значит добряк.
Будет он править, не требуя платы,
Только доходы и земли деля, —
Карла Девятого сменит Десятый.
Ставьте, бельгийцы, себе короля.
Да, короля, да, короля!

                                                                  Совет бельгийцам
                                                            Поэт: Пьер Жан Беранже

Казнь Анны Болейн (Anne Boleyn death)

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Генрих VIII казнил Анну Болейн за супружескую неверность, инцест и государственную измену. Королеву обвинили в прелюбодеянии с пятью мужчинами, среди предполагаемых любовников фигурировали придворные. Одним из обвиняемых в любовной связи с королевой был её родной брат Джордж Болейн. Также Анну уличали в заговоре против короля — якобы она планировала его убийство.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

«Тележка с яблоками». Пьеса в жанре «Политической феерии».

Автор: Бернарда Шоу

***

Сюжет: В пьесе повествуется  о вымышленном английском короле Магнусе, который сталкивается с премьер - министром Протеем и его кабинетом министров. Они стремятся лишить монархию её политического влияния. Магнус, не желая становиться безвольной игрушкой в руках премьер - министра, находит способ обойти предъявленный ему ультиматум о полной покорности кабинету министров.

***

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
_____________________________________________________________________________________

ПЕРСОНАЖИ: (ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ)

Король Магнус;
Билли Боэнерджес,президент Совета по торговле;
Памфилий Личный секретарь короля (не подаёт реплик);
Семпроний Личный секретарь короля (не подаёт реплик).
______________________________________________________________________________________

Памфилий встаёт, Боэнерджес, не вставая, поворачивается лицом к две­ри. Входит король Магнус, высокий, интеллигентного вида господин лет сорока пяти; он быстрым шагом проходит через всю комнату и, остановившись перед Боэнерджесом, приветливо протягивает ему руку.

Магнус. Рад видеть вас в моём маленьком дворце, мис­тер Боэнерджес. Садитесь, пожалуйста.
Боэнерджес. А я и так сижу.

Магнус. Да, верно, мистер Боэнерджес. Я как - то не за­метил. Прошу извинить меня — сила привычки, знаете ли. (Знаком указывает Семпронию, что желает сесть рядом с Боэнерджесом, справа.)

Семпроний ставит кресло на указанное место.

Вы позволите мне сесть?

Боэнерджес. Садитесь, милейший, садитесь. Вы у себя дома; а церемонии мне ни к чему.
Магнус (с чувством). Благодарю вас.

Король садится. Памфилий садится. Семпроний проходит к своему ме­сту за столом и тоже садится.

Мне весьма приятно наконец познакомиться с вами, мистер Боэнерджес. Я с интересом слежу за вашей карьерой уже два­дцать пять лет — с тех пор, как вы первый раз выставляли свою кандидатуру в Нортгемптоне.

Боэнерджес (самодовольно и доверчиво). Ещё бы, ко­роль Магнус! Я - таки вас ошарашил разочек - другой, а?
Магнус (улыбаясь). Ваш голос заставлял сотрясаться основания трона гораздо чаще.

Боэнерджес (кивком головы указывая на секретарей). А что, эти двое так и будут тут сидеть? И всё слушать, о чём бы ни говорилось?
Магнус. Это мои личные секретари. Вас смущает их при­сутствие?

Боэнерджес. Меня - то ничего не смущает. По мне, так наш разговор может происходить хоть посреди Трафальгарской площади или даже передаваться по радио.
Магнус. Это было бы прекрасное развлечение для моих подданных, мистер Боэнерджес. Жаль, что мы не подумали об этом раньше.

Боэнерджес (значительно и с некоторой угрозой). Да, но отдаёте ли вы себе отчёт в том, что я собираюсь го­ворить вам такие вещи, какие ещё никогда не говорились королям?
Магнус. Заранее благодарен вам, мистер Боэнерджес. Всё то, что обычно говорится королям, я, пожалуй, уже слы­шал. Так что мне будет очень приятно услышать кое - что но­венькое.

Боэнерджес. Должен вас предупредить, что ничего при­ятного вы не услышите. Я человек простой, Магнус, без всяких там красот.
Магнус. Нет, почему же... уверяю вас...

Боэнерджес (с возмущением). Я вовсе не о своей на­ружности говорю!
Магнус (веско). И я тоже. Не обманывайте себя, мистер Боэнерджес. Вы отнюдь не простой человек. Для меня лично вы всегда оставались загадкой.

Боэнерджес (он удивлён и чрезвычайно польщён; на­столько, что не может сдержать самодовольной улыбки). Что ж, пожалуй, во мне и в самом деле есть кой - что загадочное. По­жалуй, что так.
Магнус (смиренно). Как бы мне хотелось разгадать вас, мистер Боэнерджес. Но я не обладаю вашей проницательностью. Так что попрошу уж вас говорить со мной прямо.

Боэнерджес (окончательно убежденный в своём пре­восходстве). Это насчёт правительственного кризиса? Ну что ж, я затем сюда и пришёл, чтобы говорить прямо. И первое, что я вам прямо скажу, — это что страной должны управлять не вы, а ваши министры.
Магнус. Я им только буду признателен, если они изба­вят меня от этой весьма хлопотливой и неблагодарной обязан­ности.

Боэнерджес. А это вовсе и не ваша обязанность. Это обязанность ваших министров. Вы всего лишь конституцион­ный монарх. Знаете, как это называют в Бельгии?
Магнус. Если не ошибаюсь — каучуковый штемпель. Так?

Боэнерджес. Именно так, король Магнус. Каучуковый штемпель — вот что вы такое, и не забывайте об этом.
Магнус. Да... Вот чем нам обоим частенько приходится быть, и вам и мне.

Боэнерджес (оскорблённый). То есть как это — и вам и мне?
Магнус. Нам подают бумагу. Мы ставим свою подпись. Ещё вам хорошо: вы подписываете, не читая. А я вот должен всё читать. И бывает, что я не согласен, но всё равно приходит­ся подписывать: тут уж ничего не поделаешь. Взять хотя бы смертные приговоры. Мало того, что подписываешь смертные приговоры тем, кого, по - твоему, казнить не следует, но ещё и не можешь приговорить к смерти многих, кого, по - твоему, дав­но пора казнить.

Боэнерджес (язвительно). А небось, охотно командо­вали бы сами: «Отрубить ему голову!»
Магнус. Есть много людей, которые даже и не заметили бы, что лишились головы, — настолько невелико её содержи­мое. Но всё же казнить человека — дело нешуточное, так, по крайней мере, самоуверенно воображают те, кому предстоит казнь. Мне лично кажется, что если бы встал вопрос о моей казни...

Боэнерджес (зловеще). А что ж, может, когда - нибудь и встанет. Я слышал такие разговоры.
Магнус. Вполне допускаю. Я не забыл о голове короля Карла Первого (*). Но надеюсь, что в этом случае вопрос будут решать живые люди, а не каучуковые штемпели.

Боэнерджес. Его будет решать ваш министр внутрен­них дел, член законного демократического правительства.
Магнус. Такой же каучуковый штемпель!

Боэнерджес. Сейчас, может быть. Но когда министром внутренних дел стану я — дудки! Никому не удастся превра­тить в каучуковый штемпель Билла Боэнерджеса, ручаюсь вам.
Магнус. Ну, разумеется, разумеется. А ведь забавно, до чего люди склонны идеализировать своих властителей. Когда - то, в старые времена, король почитался богом — бедняга! Его и называли богом, и поклонялись ему, как существу всеведущему и непогрешимому. Ужасно...

Боэнерджес. Не ужасно, а глупо, просто глупо.
Магнус. Но, пожалуй, не глупей, чем наша отговорка, будто бы он всего лишь каучуковый штемпель, а? Божествен­ный император Древнего Рима не обладал ни безграничной муд­ростью, ни безграничными знаниями, ни безграничной властью; но кое - что он смыслил, знал и мог, пожалуй, даже не меньше, чем его министры. Это был живой человек, а не неодушевлён­ный предмет. Кто смел приблизиться к королю или министру, взять его со стола и приложить к бумаге, как берут и прикла­дывают предмет из дерева, металла и резины? А вот несменя­емые чиновники вашего министерства будут норовить именно так обращаться с вами. И девятнадцать раз из двадцати вы это стерпите, потому что вы не можете всё знать; а если бы вы даже и знали всё, то, во всяком случае, не могли бы сами все делать и всюду поспевать. Но что случится на двадцатый раз?

Боэнерджес. На двадцатый раз они увидят, что имеют дело с Биллом Боэнерджесом.
Магнус. Вот именно. Теория каучукового штемпеля не оправдается, мистер Боэнерджес. Старая теория о божественной природе королевской власти оправдывалась, потому что в любом из нас есть божественная искра; и даже самый глупый, самый незадачливый король или министр — бог не бог, а какое - то подобие бога, потуга на божественность, пусть даже очень отдалённое подобие и очень слабенькая потуга. А вот теория каучукового штемпеля всегда в критический момент оказывает­ся несостоятельной, потому что король или министр — это не штемпель, а живая душа.

Боэнерджес. Ах, вот как? Короли, оказывается, ещё верят в существование души!
Магнус. Я пользуюсь этим термином для удобства — он краток и привычен. Но если вы не хотите, чтобы вас называли живой душой, можно назвать и иначе: скажем, одушевлённой материей — в отличие от неодушевлённой.

Боэнерджес (не слишком довольный этим предложени­ем). Да нет уж, если вам непременно нужно меня как - нибудь называть, называйте лучше живой душой. А то это вы­ходит, как будто во мне самое главное — мясо. Поло­жим, мяса во мне многовато, это я и сам знаю: доктор говорит, что не мешало бы сбросить фунтов пятнадцать — двадцать; но всё ж таки есть и ещё кое - что. Называйте это душой, если угодно, только не в каком - нибудь там сверхъестественном смыс­ле, понимаете?
Магнус. Превосходно. Так вот, видите, мистер Боэнерд­жес, хотя наша беседа длится всего каких - нибудь десять минут, вы уже втянули меня в спор на отвлечённые темы. Разве это не доказывает, что мы с вами не просто пара каучуковых штем­пелей? Вы ориентируетесь на мои умственные способности, как бы скромны они ни были.

                                                                                                                  из пьесы Джорджа Бернарда Шоу - «Тележка с яблоками»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) Я не забыл о голове короля Карла Первого -  После казни короля Англии Карла I его голову пришили обратно к телу, чтобы родственники могли достойно проститься и похоронить монарха. Казнь Карла I состоялась 30 января 1649 года в Лондоне. Король, потерпевший поражение в гражданской войне, был приговорён как «тиран, изменник и враг отечества» к отсечению головы. Палач обезглавил Карла, но не стал произносить традиционные слова: «Вот голова изменника!». Тело Карла отвезли в Виндзор и похоронили 8 февраля в часовне Святого Георгия на территории Виндзорского замка.

Это что - то .. с бантиком

При составлении поста ни одна живность не пострадала. По крайне мере на данный момент.

А я права, опять права.
Опять твоя гордыня бита.
Опять ты мечешься сердито
И скатерть треплешь у стола.

И не признаешься ж опять
Как партизан, молчать ты будешь.
Меня ты умною не любишь.
Ну что ж теперь, мне дурой стать?!

Чтоб сохранить меж нас покой,
Одна есть хитрая уловка:
Мне умной надо быть настолько,
Чтоб дурой выглядеть с тобой.

                                                            Женская хитрость (мудрость)
                                                             Автор:  Нестерова Татьяна

Цапли. Детский клип.

«Шутники» — пьеса в четырёх действиях русского драматурга Александра Николаевича Островского, созданная в 1864 году.

***

В пьесе поднимается тема: проблема бедности и её влияния на людей в обществе, где правят только деньги. Бедность делает людей беззащитными, а честность, порядочность и духовное благородство становятся лишь мишенью для насмешек.

***
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА (ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ)

Александр Петрович Гольцов, очень молодой человек, чиновник (не подаёт реплик);
Верочка, 17-ти лет, младшая дочь отставного чиновника Павла Прохоровича Оброшенова;
Анна Павловна, 25-ти лет, старшая дочь отставного чиновника Павла Прохоровича Оброшенова;
Улита Прохоровна, сестра Оброшенова (тётенька двух сестриц) не участвует в представленной сцене, но о ней идёт речь.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Анна Павловна и Верочка.

Анна Павловна. Ты что всё в окно смотришь? Целое утро не отходишь!
Верочка. Папашу дожидаюсь.

Анна Павловна. Папашу ли?
Верочка. А то кого же ещё? Мне больше некого дожидаться.

Анна Павловна. Уж и некого?
Верочка. Разумеется, некого. Ну, кого я стану ждать? скажи.

Анна Павловна. Ну, что ты со мной - то хитришь!
Верочка. Ты, может, думаешь, что я Сашу…

Анна Павловна (смеясь). Кого?
Верочка. Я ошиблась, а ты уж и рада. Ты думаешь, что я Александра Петровича дожидаюсь? Так нет же, нет, нет, нет!

Анна Павловна. Ну, верю, верю.
Верочка. Я об нём и думать - то забыла.

Анна Павловна. Очень жаль.
Верочка. Кого?

Анна Павловна. Разумеется, тебя; а то кого же?
Верочка. Отчего тебе меня жаль?

Анна Павловна. Очень просто, душа моя: вчера ты называла Александра Петровича своим женихом, Сашей, целовала его; а сегодня забыла и думать. Значит, у тебя дурное сердце.
Верочка. Я тогда не знала, что он такой противный.

Анна Павловна. Может быть, он совсем и не противный.
Верочка. Уж ты, пожалуйста, за него не заступайся.

Анна Павловна. А мне что за него заступаться? он – твой жених, а не мой.
Верочка. Ну уж это извините - с.

Анна Павловна. А вот увидим.
Верочка. Нет уж, я лучше умру, а не пойду за него.

Анна Павловна. Зачем умирать! Тебя никто и не принуждает идти за него. Можешь выйти за кого угодно.
Верочка. И за другого не пойду.

Анна Павловна. Как хочешь, душа моя; твоя воля.

Молчание.

Верочка. Аннушка!
Анна Павловна. Что?

Верочка. Душенька, что я у тебя спрошу, ты мне скажешь? (Плачет.)
Анна Павловна. Конечно, скажу. О чём же ты, милочка, плачешь?

Верочка. Мне очень скучно.
Анна Павловна. Ну, что же ты хотела спросить?

Верочка. Придёт он к нам ещё когда - нибудь или нет?
Анна Павловна. Не знаю, душенька. У него ума - то тоже немного больше твоего. С неделю от стыда не пойдёт, а потом будет совеститься, что долго не был. Это всегда так бывает. А тебе хотелось бы, чтобы он пришёл?

Верочка. Да, очень хотелось бы. Мне так скучно, так скучно!
Анна Павловна. Кто ж его знает! Может быть, возьмётся за ум и придёт.

Верочка. Нет уж, я знаю, что не придёт. (Плачет.)
Анна Павловна. Надолго ли твоего сердца - то хватило?

Верочка. Ты думаешь, я ему прощу? Нет, нет, я ему никогда не прощу; я только хочу, чтоб он пришёл.
Анна Павловна. Один раз?

Верочка. Нет, чтоб и ещё приходил.
Анна Павловна. А вот подождём денька три.

Верочка. Денька три! Что это ты! Нет, я не хочу. Я хочу, чтоб нынче пришёл.
Анна Павловна. Ну, это едва ли.

Верочка. Знаешь что, душенька, Аннушка! Если он сегодня не придёт, я к нему тётеньку пошлю.
Анна Павловна. Как это можно! Что ты выдумываешь! Надо подождать ещё хоть два дня.

Верочка. Ну как он, в самом деле, долго не придёт – с тоски умрёшь. Уж как бы я была рада, кабы он пришёл; кажется, и сердиться бы на него перестала. (Смотрит в окно.) Идёт! Уйду, уйду, в свою комнату уйду! И чтоб он не смел туда ходить! Ты слышишь, что я тебе говорю, сестрица! (Убегает.)
Анна Павловна. Ах, молодость, молодость! Блаженное время! И я была молода, да нечем мне вспомнить мою молодость! (Утирает глаза.) Что ж это? Неужели я завидую ей! Сестре - то! Нет, какая зависть! А как - то невольно, когда видишь чужое счастье, хочется и себе хоть немножко. Ну, что ж делать! Моё время прошло. Теперь остаётся только мне всех любить, а меня уж никто не полюбит. Отец скоро совсем состареется, у сестры будут дети; вот и ухаживай за всеми. Ей, скажут, и делать - то больше нечего, это её прямая обязанность.

Входит Гольцов и останавливается у двери.

                                            из пьесы в четырёх действиях русского драматурга Александра Николаевича Островского - «Шутники»