Уравнения в иные миры (©) ))
Падение было нелепым. Не важно.
От боли кривиться грешно.
И слёзы текут, и тревожно, и страшно,
Но больше до бреда смешно!
Как было возможно чувствительной кожей
Споткнуться о разум в ночи
И сбить, как ковёр, его в тёмной прихожей,
Оставив снаружи ключи?
Конечно, трагедия! Взлом и ушибы
Уж топчат за дверью порог.
И смотрят в глазок и сбегают от лыбы,
Смеющейся вслух между строк.
Взломайте замки, убирайтесь отсюда!
Повестки почтовый сжуёт.
Упасть у обрыва: беда или чудо?
Падение = некогда взлёт.
Смешное падение
Автор: Наташа Штейнер
«Байрон» фрагмент из фильма
«Аркадия». Пьеса в двух действиях
Автор: Том Стоппард. Перевод с английского: Ольги Варшавер.
_________________________________________________________________________________________________________________________________________________________-
Действие происходит в комнате огромного загородного дома в графстве Дербишир в начале XIX века, а также в наши дни (прим. ОЛЛИ: Начало 90 - ых годов двадцатого столетия). Изыскания двух современных учёных, их отношения переплетаются с жизнями тех, кто обитал в этом же доме почти двести лет назад.
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Действие первое.
Сцена третья (Отрывок)
________________________________________________________________________________________________________________
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: (ПРЕДСТАВЛЕННОЙ СЦЕНЫ)
ТОМАСИНА КАВЕРЛИ, тринадцать, позже шестнадцать лет;
СЕПТИМУС ХОДЖ, её домашний учитель, двадцать два года, позже двадцать
пять лет;
ДЖЕЛАБИ, дворецкий, среднего возраста.
ЭЗРА ЧЕЙТЕР, поэт, тридцать один год (Не участвует в данной сцене, но о нём идёт речь в ней).
__________________________________________________________________________________________________________________
Комната для учебных занятий. Следующее утро. В комнате: Томасина на
своём месте за столом; Септимус с только что полученным письмом в руках;
Джелаби - в ожидании ответа на доставленное им письмо.
Перед Септимусом раскрыто "Ложе Эроса"; рядом - исписанные листы. Папка
с его бумагами тоже на столе. Плавт (черепашка) (*) удерживает листы своим весом
- чтобы не разлетелись. Кроме того, на столе появилось яблоко, по всем
признакам - из предыдущей сцены.
Септимус (не отрывая глаз от письма). Почему вы остановились?
Томасина переводит с листа отрывок из латинского текста. Это даётся ей
с некоторым трудом.
Томасина. Solio insessa... in igne... восседавшая на троне... в огне...
и ещё на корабле... sedebat regina... сидела королева...
Септимус. Ответа не будет, Джелаби. Спасибо. (Складывает письмо и
засовывает его между страниц "Ложа Эроса")
Джелаби. Я так и передам, сэр.
Томасина. ... ветер, благоухавший сладко... purpureis velis... от, или
посредством, или с помощью, или благодаря пурпурным парусам.
Септимус (обращаясь к Джелаби). Чуть позже я попрошу вас отправить
кое - что по почте.
Джелаби. К вашим услугам, сэр.
Томасина. ... был подобен... чему - то ... от, или посредством, или с
помощью, или благодаря любовникам - о Септимус! - musica tibiarum
imperabat... музыкой... звуками свирелей командовал...
Септимус. Лучше "правил".
Томасина. Серебряными вёслами. Нет. Серебряные вёсла... волновали
океан... точно... словно... будто... любовные касания.
Септимус. Очень хорошо.
Берёт в руки яблоко. Отрывает листья и черенок, кладёт на стол.
Отрезает кусочек карманным ножом, жуёт, отрезает другой кусочек и предлагает
Плавту.
Томасина. Regina reclinabat... королева... отклонилась... practer
descriptionem... неописуемо... в золотом шатре... словно Венера или даже...
Септимус. Побольше поэзии! Побольше поэзии!
Томасина. Откуда взять поэзию, если её нет в латыни.
Септимус. Н - да, беспощадный вы критик.
Томасина. Это королева Дидона?
Септимус. Нет.
Томасина. А какой поэт это написал?
Септимус. Вы с ним хорошо знакомы.
Томасина. Я? Знакома?
Септимус. Не римлянин.
Томасина. Господин Чейтер?
Септимус. Перевод ваш действительно смахивает на вирши Чейтера.
Септимус берёт перо и продолжает писать.
Томасина. А, знаю, это твой друг Байрон!
Септимус. Лорд Байрон, с вашего разрешения.
Томасина. Маменька в него влюблена.
Септимус (поглощён своим занятием). Да. Что? Ерунда.
Томасина. Не ерунда. Я видела их вместе в бельведере (**). (Септимус
замирает, не дописав слово. Поднимает наконец глаза на Томасину.) Лорд
Байрон читал ей из своей сатиры, а маменька смеялась, наклонив голову самым
обольстительным образом.
Септимус. Она просто не поняла сатиру и смеялась из вежливости. Чтобы
не обидеть гостя.
Томасина. Конечно, она сердита на папу за эту затею с парком... Но это
не причина для такой вежливости. И из спальни спустилась сегодня чуть не
спозаранку. Лорд Байрон был очень весел за завтраком. И о тебе отзывался с
почтением.
Септимус. Да ну?
Томасина. Он считает, что ты большой острослов. Пересказал - почти
наизусть - твою статью... забыла, в каком журнале... про книжку, которая
называется "Индианка", а ты обозвал её "Индейкой" и написал, что даже собака
такой пищей побрезгует.
Септимус. Ах, вот оно что! Господин Чейтер, вероятно, тоже выходил к
завтраку?
Томасина. Разумеется. Он не лежебока. Не то что некоторые.
Септимус. Ну, ему же не надо готовить для вас задания по латыни,
исправлять математику... (Вытаскивает из - под Плавта тетрадь с домашним
заданием Томасины и кидает ей через стол.)
Томасина. Исправлять? А что там неправильно? (Заглядывает в тетрадь.)
Пять с минусом? Фи! За что минус?
Септимус. За то, что сделано больше, чем задано.
Томасина. Ты не оценил моё открытие?
Септимус. Вымысел, пускай и научный, - ещё не открытие.
Томасина. А насмешка - ещё не опровержение. (Септимус складывает
письмо, растапливает воск, запечатывает письмо, надписывает адрес.) Ты на
меня дуешься, оттого что маменька привечает твоего друга. Ну и пусть! Пусть
хоть сбегут отсюда за тридевять земель! Им всё равно не остановить прогресс
науки. Я считаю, что сделала изумительное открытие. Сам посуди! Каждую
неделю я, по твоему заданию, строю графики уравнений, точка за точкой:
откладываем x, откладываем y, на пересечении получаем... И каждый раз
получаем какую - нибудь простенькую геометрическую фигуру, словно мир состоит
из одних только дуг и углов. Но, Септимус! Если есть кривая, похожая на
колокол, должна быть и кривая, похожая на колокольчик! На одуванчик! На
розу! Септимус, что говорит наука? Можно числами выразить природу?
Септимус. Можно.
Томасина. Почему тогда твои уравнения описывают только то, что человек
делает своими руками?
Септимус. Не знаю.
Томасина. Если б Создатель следовал твоей логике, он сотворил бы... не
живой сад, а разве что садовую беседку.
Септимус. Господни уравнения уводят в беспредельность, в иные миры. Нам
не дано их постичь.
из пьесы Тома Стоппарда - «Аркадия»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
(*) Плавт (черепашка) (*) удерживает листы своим весом - чтобы не разлетелись - Плавт. Тит Макций Плавт (около 250 – 184 до н. э.) — выдающийся древнеримский комедиограф. Написал около 130 комедий, из которых сохранилось 20. Сохраняя традиционные сюжеты и маски греческой комедии, Плавт вводит в свои пьесы элементы народного театра — буффонаду, карнавальную игру. Главный герой большинства комедий Плавта («Привидения», «Вакхиды», «Псевдол» и др.) — умный раб - интриган, помогающий господину, а нередко и обманывающий его и вызывающий симпатии зрителей. Язык Плавта чрезвычайно богат: он использовал как лексику высокой поэзии, так и просторечие, грецизмы, комические неологизмы и т. д.. Позднее именно этой "Черепашке - Плавту", которой удерживаются листы, Септимусом будет предложено яблоко.
(**) Не ерунда. Я видела их вместе в бельведере - Бельведер (от итал. belvedere — «прекрасный вид») — надстройка над зданием или постройка, как правило, на возвышенном месте, откуда можно обозревать окрестности.
