В это воскресное утро ( © )

В  бору  сосновом  утро  настаёт
На  бархате  стволов  темнеет  влага,
Туман  ползёт  холодный  из  оврага,
И  робко  птица  первая  поёт.

Пока  что  в  полудрёме  мир  лесной.
Так,  благостно, так  сладко  в  царстве  сонном!
Луч  солнышка  целует  нежно  кроны,
И  пахнет  удивительно   сосной.

Давно  не  спят  мишутки - шалуны,
Балуются,  как  маленькие  дети,
Второй   лишь  год  живут  на  белом  свете.
Весь  мир   познать  скорей  спешат  они.

На  сломанную  бурею  сосну
Они,  пыхтя,   влезают,  как  на  горку…
Медведица  их  охраняет  зорко
И  слушает  лесную  тишину.

                                                                 Утро в сосновом лесу
                                                           Автор: Владимир Гусев Тульский

Софья Онопченко - Поцелуй без любви (А. Клевицкий, Н. Денисов)

Глава 2. ( Фрагмент )

У Манежа Катерина свернула к Кремлю.

В Кремле на экскурсии она уже была и вычеркнула его из своего списка мест, обязательных для посещения.

При случае она о Кремле, о Царь - пушке и Царь - колоколе уже могла рассказать.

Она прошла вдоль Александровского сада, пересекла Москву - реку и, свернув влево, переулками стала добираться до Третьяковской галереи.

В этот утренний час в Замоскворечье было пусто и жарко.

Во дворах играли дети, женщины развешивали выстиранное бельё.

У цистерны с пивом скопилась очередь мужчин.

Мужчины в сатиновых шароварах и майках, небритые, помятые с субботнего похмелья, курили и стучали костяшками домино.

Совсем как в Красногородске. Казалось, что здесь столичная жизнь ничем не отличалась от провинциальной.

Женщины варили воскресный обед, летом все делали окрошку, только ставили её в холодильники, а не в погреба, как в Красногородске.

После воскресного обеда детей отправляли гулять и давали денег на дневной сеанс в кино, а взрослые заваливались спать.

– А почему взрослые по воскресеньям днём ложатся спать? – как-то спросила Катерина Людмилу, когда они учились в четвёртом классе.
– Да не спят они, – ответила Людмила, которая всегда почему-то знала больше, чем Катерина и Антонина. – Они трахаются!

О сексуальных отношениях между мужчинами и женщинами Катерина кое - что знала, но не в подробностях.

В кино их никогда не показывали. Герои только целовались.

Кое - что узнавали от старших сестёр, от взрослых женщин, когда они выпивали и становились откровенными.

Катерина много узнавала от Людмилы, хотя они были ровесницами и Людмила в школе училась плохо, на одни тройки, не могла решить даже самой простой задачи по арифметике и всегда списывала у Катерины.

В это воскресное утро в Третьяковской галерее посетителей было мало.

Несколько мужчин, явно командированных, в костюмах и при галстуках, несмотря на жару, двигались из зала в зал, и Катерина шла вместе с ними.

На осмотр каждого из залов у них уходило одинаковое количество времени – несколько минут.

Иногда Катерина отставала, иногда отставали командированные, но всё равно в одном из залов они сходились снова.

В зале с иконами почти никто не задержался.

Катерина тоже осмотрела иконы мельком.

Святые на иконах лишь отдалённо напоминали живых людей, и Катерина подумала – то ли иконописцам запрещали рисовать святых похожими на людей, то ли тогда ещё не умели рисовать.

Иконы ей напоминали детские рисунки: вроде бы и похоже, но очень уж неумело. И цвета были без полутонов, в основном золотое, синее и красное.

Залы с картинами восемнадцатого века она прошла, почти не задерживаясь.

Лица на портретах отличались от сегодняшних спокойствием и невозмутимостью.

Им-то о чём было беспокоиться?

И деньги не надо рассчитывать от получки до получки, и откладывать не нужно целый год, чтобы купить пальто.

Катерина задерживалась у картин, которые она знала по репродукциям.

Она долго рассматривала «Утро в сосновом бору» Шишкина.

Красногородск окружали леса, и всегда жители боялись медведя - шатуна. В рассказах медведь всегда был один.

В то, что собралось такое количество медведей в одном месте, Катерине поверить было трудно, но художники, как и писатели, тоже имеют право на вымысел, на преувеличение – так говорила им учительница литературы.

Катерина постояла у картины Пукирева «Неравный брак».

По урокам истории она знала, что помещик мог выдать замуж крепостную девушку за того, кого выбирал сам, потому что в России существовало крепостное право, практически рабство, и было это почти сто лет назад.

Катерина быстро подсчитала, и вышло, что её прадед был рабом.

Она посмотрела на дату на табличке.

В это время крепостное право уже отменили, к тому же невеста, судя по одежде, явно не из крестьянок.

Катерина читала, что девушек раньше выдавали замуж по расчёту насильно, за богатых.

В это она тоже не очень верила, в конце концов, можно было и сопротивляться, устроиться на работу.

Катерина записывала в большую тетрадь афоризмы и красивые выражения, в основном про любовь.

Многие девочки имели такие тетради, выписывали чаще не из книг, которые читали, а переписывали одна у другой.

Тетрадка Катерины начиналась с выражения: «Умри, но не давай поцелуя без любви».

Потом шла запись: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях» – Долорес Ибаррури.

Уже в общежитии Людмила перечитала эту цитату и сказала:

– У нас на заводе говорят по-другому, лучше дать стоя, чем на коленях.

Катерина перешла в залы с картинами советского периода.

Люди на картинах мало напоминали живых.

Очень мускулистые мужчины и очень грудастые женщины.

Таких в жизни встретишь одного на тысячу.

А лица чем-то напоминали святых на иконах, такая же строгость и торжественность.

Катерина почувствовала, что устала, ей не хотелось больше смотреть, хотя она прошла ещё только залы с живописью тридцатых годов.

Она решила досмотреть в следующий раз и направилась в буфет: утром она выпила одну кружку молока с булкой и сейчас хотела есть.

В буфете взяла сосиски, хлеб и чай.

                                                                                                                          из романа Валентина Черных - «Москва слезам не верит»