Хозяин таинственного острова

Будь осторожен на краю земли –
Я от тебя стою вдали
И ты мне кажешься чужой
И не зову уже домой.

Будь осторожен у обрыва –
Там оборвётся плачь надрывный
След оставляя наших чувств
И мир уже - и прост и пуст.

Всё встанет скоро на места,
Где ниткой влажные уста
Смыкают замшевый мой круг –
Ты в нём ни враг мне, и не друг.

Я ухожу в свой мир, покой
С поникшей светлой головой,
От ран оставив послевкусие
И откровенности безумие.

Я выпадаю, как звено –
Ты знаешь боль мою давно.
Я перестала быть красивой...
Любовь мне стала непосильна.

                                                          Будь осторожен
                                                        Автор: Таня Онегина

Часть третья. Глава III. Первая встреча ( Фрагмент )

— Ты хочешь сказать...

— Я хочу сказать, что Монте - Кристо — остров в Средиземном море, без жителей, без гарнизона, убежище контрабандистов всех наций и пиратов со всего света. Как знать, может быть, эти достойные дельцы платят своему хозяину за гостеприимство?

— Это возможно, — сказала графиня в раздумье.

— Но контрабандист он или нет, — продолжал Альбер, — во всяком случае, граф Монте - Кристо — человек замечательный. Я уверен, вы согласитесь с этим, потому что сами его видели. Он будет иметь огромный успех в парижских гостиных. Не далее как сегодня утром у меня он начал своё вступление в свет тем, что поразил всех, даже самого Шато - Рено.

— А сколько ему может быть лет? — спросила Мерседес, видимо, придавая этому вопросу большое значение.

— Лет тридцать пять — тридцать шесть.

— Так молод! Не может быть! — сказала Мерседес, отвечая одновременно и на слова Альбера, и на свою собственную мысль.

— А между тем это так. Несколько раз он говорил мне, и, конечно, непреднамеренно: "Тогда мне было пять лет, тогда-то десять, а тогда-то двенадцать". Я из любопытства сравнивал числа, и они всегда совпадали. Очевидно, этому странному человеку, возраст которого не поддаётся определению, в самом деле тридцать пять лет. К тому же припомните, какие у него живые глаза, какие чёрные волосы; он бледен, но на лбу его нет ни одной морщины; это не только сильный человек, но и молодой ещё.

Графиня опустила голову, словно поникшую от тяжести горьких дум.

— И этот человек дружески относится к тебе, Альбер? — с волнением спросила она.

— Мне кажется, да.

— А ты... ты тоже любишь его?

— Он мне нравится, что бы ни говорил Франц д′ Эпине, который хотел уверить меня, что это выходец с того света.

Графиня вздрогнула.

— Альбер, — сказала она изменившимся голосом, — я всегда предостерегала тебя от новых знакомств. Теперь ты уже взрослый и сам мог бы давать мне советы; однако я повторяю: будь осторожен.

— И всё - таки, для того чтобы ваш совет мог принести мне пользу, дорогая, мне следовало бы заранее знать, чего остерегаться. Граф не играет в карты, пьёт только воду, подкрашенную каплей испанского вина; он, по всей видимости, так богат, что, если бы он попросил у меня взаймы, мне оставалось бы только расхохотаться ему в лицо; чего же мне опасаться с его стороны?

— Ты прав, — отвечала графиня, — мои опасения вздорны, тем более что дело идёт о человеке, который спас тебе жизнь. Кстати, Альбер, хорошо ли отец его принял? Нам надо быть исключительно внимательными к графу. Твой отец часто занят, озабочен делами и, может быть, невольно...

— Он был безукоризнен, — прервал Альбер. — Скажу больше: ему, по-видимому, очень польстили чрезвычайно удачные комплименты, которые граф сказал ему так кстати, как будто знает его лет тридцать. Все эти лестные замечания, несомненно, были приятны отцу, — прибавил Альбер, смеясь, — так что они расстались наилучшими друзьями, и отец даже хотел повезти графа в Палату, чтобы тот послушал его речь.

Графиня ничего не ответила; она так глубоко задумалась, что даже закрыла глаза.

Альбер, стоя перед нею, смотрел на неё с той сыновней любовью, которая бывает особенно нежна и проникновенна, когда мать ещё молода и красива; увидев, что она закрыла глаза, и прислушавшись к её ровному дыханию, он решил, что она заснула, на цыпочках вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.

— Это не человек, а дьявол, — прошептал он, качая головой, — я ещё в Риме предсказывал, что его появление произведёт сенсацию в обществе; теперь меру его влияния показывает непогрешимый термометр: если моя мать обратила на него внимание, значит — он, бесспорно, замечательный человек.

И он отправился в свою конюшню не без тайной досады на то, что граф Монте - Кристо, не пошевельнув пальцем, получил запряжку, перед которой в глазах знатоков его собственные гнедые отодвигались на второе место.

— Положительно, — сказал он, — равенства людей не существует; надо будет попросить отца развить эту мысль в Верхней палате.

                                                                            -- из приключенческого романа  Александра Дюма - «Граф Монте - Кристо»

По списку:  .. и потом

«Одной правды нету в жизни. Видно, кто кого одолеет, тот того и сожрёт… А я дурную правду искал. Душой болел, туда - сюда качался…».

                                             -- Михаил Шолохов.  Роман - эпопея «Тихий Дон». Персонаж: Григорий Мелехов (Цитата)

«Был чёрный небосвод светлей тех ног,
и слиться с темнотою он не мог».

В тот вечер возле нашего огня
увидели мы чёрного коня.

Не помню я чернее ничего.
Как уголь были ноги у него.
Он чёрен был, как ночь, как пустота.
Он чёрен был от гривы до хвоста.
Но чёрной по-другому уж была спина его,
не знавшая седла.
Недвижно он стоял.
Казалось, спит.
Пугала чернота его копыт.

Он чёрен был, не чувствовал теней.
Так чёрен, что не делался темней.
Так чёрен, как полуночная мгла.
Так чёрен, как внутри себя игла.
Так чёрен, как деревья впереди,
как место между рёбрами в груди.
Как ямка под землею, где зерно.
Я думаю: внутри у нас черно.

Но всё - таки чернел он на глазах!
Была всего лишь полночь на часах.
Он к нам не приближался ни на шаг.
В паху его царил бездонный мрак.
Спина его была уж не видна.
Не оставалось светлого пятна.
Глаза его белели, как щелчок.
Ещё страшнее был его зрачок.

Как будто был он чей-то негатив.
Зачем же он, свой бег остановив,
меж нами оставался до утра?
Зачем не отходил он от костра?
Зачем он чёрным воздухом дышал?
Зачем во тьме он сучьями шуршал?
Зачем струил он чёрный свет из глаз?

Он всадника искал себе средь нас.

                                                                Был чёрный небосвод светлей тех ног...
                                                                               Автор: Иосиф Бродский

Сове от Кролика

Михаил Светлов. Ту - Ту. Цигель - Цигель. Ай - Люлю. ( © )

VI. 21, 22, 20, 23, 24, 15

Неотвязчива сила привычки,
Бесконечно манит тепло...
Огонёк скучает по спичке,
Огоньку без неё тяжело.

                                          Криптограмма «Стихи М. Светлова» (Избранное)
                                                 Составил А.С. РОМАНОВ ( школа № 324, г. Москва )

Глава двенадцатая, в которой Кролик очень занят и мы впервые встречаемся с пятнистым Щасвирнусом (*) Фрагмент

— Обидно, — сказал Кролик, — он ушёл.

Он снова повернулся к зелёной двери, просто так для порядка, и обирался уже идти, чувствуя, что утро совершенно испорчено, как вдруг заметил на земле листок бумаги.

В листке торчала булавка; очевидно, он упал с двери.

— Ага, — сказал Кролик, снова приходя в хорошее настроение. — Мне опять письмо! Вот что там говорилось:
_________________________

Ушол щасвирнус
занит щасвирнус

                                К.Р.
_________________________

— Ага! — повторил Кролик. — Надо немедленно сообщить остальным.

И он с важным видом двинулся в путь.

Ближе всего отсюда жила Сова, и Кролик направил свои стопы по Дремучему Лесу к дому Совы.

Он подошёл к двери, позвонил и постучал; потом снова постучал и опять позвонил.

Словом, он звонил и стучал, стучал и звонил до тех пор, пока, наконец, наружу не высунулась голова Совы и не сказала:

— Убирайся, я предаюсь размышлениям, — ах, это ты!

Сова всегда так встречала гостей.

— Сова, — сказал Кролик деловито, — у нас с тобой есть мозги. У остальных — опилки. Если в этом Лесу кто-то должен думать, а когда я говорю «думать», я имею в виду думать по-настоящему, то это наше с тобой дело.
— Да, — сказала Сова, — я этим и занималась.
— Прочти вот это.

Сова взяла у Кролика записку Кристофера Робина и посмотрела на неё в некотором замешательстве.

Она конечно, умела подписываться — «Сава» и умела написать «Суббота» так, что вы понимали, что это не вторник, и она довольно неплохо умела читать, если только ей не заглядывали через плечо и не спрашивали ежеминутно:

«Ну так что же?» Да, она умела, но…

— Ну так что же? — спросил Кролик.
— Да, — сказала Сова очень умным голосом. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Несомненно.
— Ну так что же?
— Совершенно точно, — сказала Сова. — Вот именно. — И после некоторого размышления она добавила: — Если бы ты не зашёл ко мне, я должна была бы сама зайти к тебе.
— Почему? — спросил Кролик.
— По этой самой причине, — сказала Сова, надеясь, что наконец она сумеет что - нибудь выяснить.
— Вчера утром, — торжественно произнёс Кролик, — я навестил Кристофера Робина. Его не было. К его двери была приколота записка.
— Эта самая записка?
— Другая. Но смысл её был тот же самый. Всё это очень странно.
— Поразительно, — сказала Сова, снова уставившись на записку. На минуту ей, неизвестно почему, показалось, что что-то случилось с носом Кристофера Робина. — Что же ты сделал?
— Ничего.
— Это самое лучшее, — ответила мудрая Сова.

Но она с ужасом ожидала нового вопроса. И он не заставил себя долго ждать.

— Ну так что же? — повторил неумолимый Кролик.
— Конечно, это совершенно неоспоримо, — пробормотала Сова.

С минуту она беспомощно открывала и закрывала рот, не в силах ничего больше придумать. И вдруг её осенило.

— Скажи мне, Кролик, — сказала она, — что говорилось в первой записке? Только точно. Это очень важно. От этого всё зависит. Повтори слово в слово.
— Да то же самое, что и в этой, честное слово!

Сова посмотрела на Кролика, борясь с искушением спихнуть его с дерева, но, сообразив, что это всегда успеется, она ещё раз попыталась выяснить, о чём же всё - таки идёт разговор.

— Прошу повторить точный текст, — сказала она, словно не обратив внимания на то, что сказал Кролик.

— Да там было написано: «Ушол щасвирнус». То же самое, что и здесь, только здесь ещё добавлено: «Занит щасвирнус».

Сова с облегчением вздохнула.

— Ну вот, — сказала Сова, — вот теперь наше положение стало яснее.
— Да, но каково положение Кристофера Робина? — сказал Кролик. — Где он сейчас? Вот в чём вопрос

Сова снова поглядела на записку.

Конечно, столь образованной особе ничего не стоило прочитать такую записку:

«Ушол щасвирнус. Занит щасвирнус».

А что тут ещё могло быть написано?

— По-моему, дорогой мой Кролик, довольно ясно. что произошло, — сказала она. — Кристофер Робин куда-то ушёл с Щасвирнусом. Он и этот… Щасвирнус сейчас чем-то заняты. Ты за последнее время встречал у нас в Лесу каких - нибудь Щасвирнусов?
— М - м - м, — сказал Кролик, — я как раз хотел у тебя узнать. Как они выглядят?
— Ну, — сказала Сова, — пятнистый или травоядный Щасвирнус — это просто… По крайней мере, — сказала она, — он больше всего похож на… Но, конечно, — продолжала она, — это сильно зависит от… Ну… — сказала Сова. — Словом, я плохо представляю себе их внешний вид, — закончила она чистосердечно.
— Большое спасибо, — сказал Кролик.

И он помчался к Винни - Пуху.

                                                                                              -- из сказочной повести Алана Милна - «Винни - Пух и все - все - все»
___________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

(*) и мы впервые встречаемся с пятнистым Щасвирнусом —Щасвирнус. Вымышленный персонаж из сказки про Винни - Пуха, который упоминается в книге Алана Милна «Винни - Пух и все - все - все». Описание: пятнистое существо с коротким хоботком, на ушах — кисточки, маленькие глазки, короткие ноги с копытами и пальцами. Щасвирнус не появляется как действующее лицо, а лишь упоминается некоторыми персонажами.
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Криптограмма «Стихи М. Светлова»

Отгадав ключевые слова (названия стихотворений по приведенным начальным строчкам) и написав под цифрами в сетке соответствующие им буквы, вы сможете прочитать поэтические строки М.А. Светлова.

Север. Восток.

Пошла прощаться на закате с морем,
Шумела галька в такт моим шагам,
Как- будто говорила мне, что вскоре
Я вновь вернусь к любимым берегам.

Но не настал тот светлый день счастливый -
Я не пришла на берег твой родной...
Прошли года, и галька сиротливо
Шумит под лучезарною волной.

                                                       ПУСТЬ НИКОГДА Я НЕ ПРИДУ НА БЕРЕ Г МОРЯ (ОТРЫВОК)
                                                                                      Автор: MARGO-789_

Глава XXVII ( Фрагмент )

Под конец вечера опасения Руфи всё - таки оправдались Мартин вступил в беседу с профессором Колдуэллом и хотя не размахивал ещё руками, но Руфь уже заметила особый блеск в его глазах, заметила, что голос его постепенно начинает повышаться и краска приливает к щекам.

Не умея владеть собою и укрощать свой пыл, Мартин представлял резкий контраст с выдержанным молодым профессором.

Но Мартин не придавал большого значения внешности.

Он сразу увидел, как развит и как широко образован его просвещённый собеседник.

Профессор Колдуэлл оказался к тому же не таким, как представлялся Мартину вообще всякий профессор английской филологии, Мартин непременно хотел заставить профессора заговорить о своей специальности, и хотя тот сначала от этого уклонялся, Мартину в конце концов удалось добиться своего.

Мартин не понимал, почему в обществе не принято говорить на профессиональные темы.

— Ведь это же нелепо, — говорил он Руфи ещё задолго до этого вечера, — почему нельзя говорить на профессиональные темы? Для чего же тогда людям и собираться вместе, как не для того, чтобы проявить себя с лучшей стороны. А самое лучшее у каждого человека всегда то, в чём он больше всего смыслит, на чём он специализировался, чему посвятил всю свою жизнь, о чём думает и даже мечтает днём и ночью. Вообразите, что мистер Бэтлер, подчиняясь общепринятым правилам, вдруг бы начал излагать свои взгляды на Поля Верлена, на немецкую драму или на романы д' Аннунцио. Все бы со скуки умерли. Я, например, если уж мне слушать мистера Бэтлера, предпочту, чтоб он говорил о своей юриспруденции. В конце концов в этой сфере он лучше всего. Жизнь так коротка, и мне всегда хочется взять от человека всё самое лучшее, что в нём есть.

— Однако, — возражала Руфь, — есть такие вопросы, которые одинаково интересны всем.

— Нет, в этом вы ошибаетесь, — в свою очередь возразил Мартин, — каждый человек и каждая группа общества всегда подражают тем, кто выше их по положению. А кто занимает самое высокое положение в обществе? Бездельники, богатые бездельники. Они обычно и понятия не имеют о вещах, которые известны людям, занятым каким - нибудь делом. Им, конечно, скучно говорить о таких вещах, и вот они объявляют, что это — профессиональный разговор, который в обществе вести неприлично. И они же определяют то, о чём можно беседовать в обществе. Беседовать можно: о новой опере, новых романах, картах, бильярдах, коктейлях, автомобилях, яхтах, лошадиных выставках, ловле форелей и так далее, — то есть, заметьте, обо всём, о чем бездельники обычно имеют понятие. В сущности говоря, это профессиональный разговор бездельников. Смешнее всего, что люди учёные, или претендующие на это звание, подчиняются в данном случае мнению глупцов и лентяев. Что до меня, то я непременно хочу взять у человека его самое лучшее. Называйте это профессиональными разговорами, вульгарностью или как вам будет угодно.

Но Руфь не понимала Мартина.

Его нападки на обще принятое она всегда считала просто проявлением его своенравия и упрямства.

Так или иначе, Мартин заразил профессора Колдуэлла своей серьёзностью и заставил его заговорить на темы, ему близкие. Руфь, подойдя к ним, услыхала, как Мартин сказал:

— Но в Калифорнийском университете вы, вероятно, не решаетесь высказывать подобную ересь!

Профессор Колдуэлл пожал плечами.

— Я честный плательщик налогов и лояльный политик. Сакраменто / Сакраменто — столица штата Калифорния. / назначает нас, и мы должны считаться с Сакраменто, должны считаться с правительством, партиями, с партийной прессой или даже с прессой обеих партий.

— Это ясно, но вы должны чувствовать себя, как рыба, вынутая из воды! — воскликнул Мартин.

— У нас в университетском пруду не много наберётся таких, как я. Иногда мне кажется, что я в самом деле рыба, выброшенная на сушу, и я начинаю думать, что мне было бы лучше и вольнее где - нибудь в Париже, в кабачке Латинского квартала, где собирается богема и где пьют кларет. Я бы обедал в дешёвом ресторане и высказывал отчаянно смелые взгляды на всё мироздание. Мне иногда кажется, что по натуре я радикал. Но, увы, так много вопросов, в которых я совершенно не чувствую никакой уверенности. Я становлюсь робким, когда сталкиваюсь лицом к лицу с коренными проблемами жизни — человеческой жизни.

И, слушая его, Мартин невольно вспомнил "Песню о пассатном ветре":

Жаркий полдень по мне,
Но во мгле при луне
Я готов паруса надувать.

И, повторяя слова песни, Мартин глядел на профессора и находил в нём что-то общее с северо - восточным пассатом, неизменным, холодным и сильным.

Он был так же ровен и надёжен, и, однако, в нём было что-то смущающее Мартин думал о том, что профессор, вероятно, никогда не высказывается до конца, так же как и северо - восточный пассат никогда не дует изо всех сил, а всегда оставляет себе резервы, которыми, однако, никогда не пользуется.

                                                                                                                                       -- из романа Джека Лондона - «Мартин Иден»